– Вы меня опять не слышите. Я не прошу сведений о ваших девушках. Мне нужны только числа, когда они были у погибшего.
– Нет, – твердо сказала она, – я не могу.
– Это поможет мне в розысках убийцы, – все еще продолжал настаивать Дронго, – неужели вы ничего не можете понять?
– Поэтому вы пришли к нам вчера, заплатили целую целую кучу денег, выбрали двух лучших двушек, провели с ними ночь, а на следующий день пришли ко мне требовать отчета, – с горечью произнесла Лаура. – Вы абсолютно такой же, как и они все. И не нужно строить из себя праведника. Праведников больше не осталось. С тех пор, как я попала сюда, я в этом убедилась. Не осталось даже порядочных людей. Каждый старается устроиться за счет другого, каждый пытается раздавить соседа, чтобы получить немного больше.
– Вы стали мизантропом в столь молодом возрасте, – сказал Дронго, – я не знаю, что именно с вами произошло, не знаю, почему вы бросили свою прежнюю работу, и не знаю, каким был ваш развод. Но я понимаю, что в вашей жизни произошло нечто страшное, если вы решили так круто поменять свою судьбу. Однако я пришел к вам как к человеку, который может мне помочь. Если вы мне не поможете, то неизвестный убийца останется на свободе. Он не будет наказан, и, значит, в мире произойдет умножение зла.
– Мне нет дела до этого мира, – резко ответила она, – и не пытайтесь убедить меня в том, что вы такой рыцарь, стоящий на страже добра и морали. Рыцарь не стал бы себя так похабно вести, забирая сразу двоих девушек.
– Они нужны были мне для разговора, – попытался объяснить Дронго.
– Хватит, – перебила она его, – уходите.
– В этом мире есть люди, которые еще дороги вам, – напомнил Дронго, – например, ваш сын. И умножение зла изменяет наш мир не в лучшую сторону.
– Не смейте мне об этом говорить. Уходите.
– Вы слишком быстро забыли прежнюю жизнь, – с горечью сказал Дронго, – и слишком увлеклись своей ролью Лауры Манкузо. Иногда нужно вспоминать, кем вы были до этого. Вы же интеллигентный человек.
– Достаточно, – поморщилась она, – в этом заведении не принято говорить таких слов. Уходите и никогда больше не возвращайтесь сюда.
– Мне нужны эти сведения, – упрямо повторил Дронго, – нужны, чтобы вычислить возможного убийцу. Я еще раз прошу вас мне помочь. Это очень важно. Только две цифры. Числа, когда они были у погибшего бизнесмена. Эти сведения у вас наверняка есть. Мне они очень нужны, и вам ничего не стоит мне их назвать.
– Я уже сказала, что не хочу вам помогать, – раздраженно заявила Лаура, – но я обещаю подумать. Девочки сообщили мне, что вы сначала даже отказывались. Возможно, вы не такое чудовище, как все остальные. Не знаю. Я подумаю. А сейчас уходите. Мы слишком долго стоим в коридоре, это вызовет ненужные подозрения.
– До свидания, – он повернулся и пошел к выходу. Она осталась стоять, глядя ему вслед.
Кажется, он потерпел полное фиаско. Его попытка пробудить в ней некие чувства, воззвать к ее разуму, была бесполезной. Нужно было сразу выходить на руководство этого публичного дома. Он сжал кулаки, но решил не возвращаться. Она была права, он бы невольно подставил ее своим неадекватным поведением. Было наивным приходить сюда и требовать сведений у нее.
Он вышел на улицу, сел в свою машину.
– Куда поедем? – спросил его водитель.
– Домой, – устало предложил Дронго.
Машина выехала на дорогу. Он позвонил Эдгару Вейдеманису.
– У тебе есть номер телефона этой канадской журналистки? – уточнил он.
– Конечно, мы его узнали, – ответил Эдгар, – я сейчас его тебе продиктую. Это номер ее мобильного. Она достаточно известный журналист.
– И еще узнай, кто владелец заведения, в котором работает Лаура Манкузо, – попросил Дронго, – настоящий владелец. Который может ей приказать выдать мне нужные сведения.
– Мы постараемся узнать, но учти, что он может не согласиться. Они вообще не любят, когда узнают, кто именно владеет этим бизнесом, – напомнил Эдгар.
– У меня просто нет другого выхода, – пробормотал Дронго.
Он набрал номер канадской журналистки. Она сразу ответила:
– Рита Эткинс. Я вас слушаю.
Дронго усмехнулся. Уже по первой фразе можно понять, что она работала в Германии. Там обычно, поднимая трубку, называют свою фамилию. В России принято сначала узнавать, кто именно позвонил, а уже потом представляться.
– Добрый вечер, госпожа Эткинс, – поздоровался он, переходя на английский, – извините, что я вас беспокою.
– Кто это говорит?
– Меня обычно называют Дронго, – представился он, – я друг погибшего Вилаята Ашрафи.
– Понятно. Что вам нужно?
– Я бы хотел с вами увидеться.
– К сожалению, это невозможно. Я уже дала все показания следователю. Меня дважды вызывали на допрос. И этому частному детективу из Нидерландов я тоже рассказала все, что знала. Я ничем не могу вам помочь, если вы хотите снова меня допрашивать, – несколько нервно заявила она.
– Нет-нет, никаких допросов. Я его близкий друг и приехал сюда по поручению его старшего брата, – сообщил он, – мне нужно только с вами переговорить. Поймите, что семья погибшего очень волнуется. Ведь убийца до сих пор не найден. Вы наверняка знаете, что они выходцы из Ирана и, возможно, это преступление было связано с большой политикой. Нам нужно обязательно увидеться.
– Это так важно, – поняла она.
– Исключительно важно.
– Хорошо. Я буду через час в ресторане «Ваниль». Это на Кропоткинской площади, около храма Христа Спасителя. Вы сможете туда приехать?
– Конечно. Я знаю, где он находится. На Остоженке.
– Тогда через час. И учтите, что я не смогу уделить вам много времени. У меня будет не больше тридцати минут.
– Мне этого достаточно. Спасибо.
Он убрал телефон и приказал водителю ехать в центр. К ресторану он подъехал ровно через час. Вошел в зал, оглядываясь по сторонам. Раньше здесь бывало довольно много людей, но экономический кризис сказался и на посетителях дорогих ресторанов. Людей было гораздо меньше.
– Добрый вечер, – услышал он женский голос за спиной и обернулся. Это была Рита Эткинс.
Высокого роста, одетая в серый брючный костюм. Шелковый шарф, повязанный на шее, придавал ей несколько праздничный вид. У нее были роскошные темные густые волосы, красиво уложенные парикмахером. Было очевидно, что она успела побывать в салоне, чтобы сделать себе такую прическу. Среди ее предков наверняка были индейцы. Высокие скулы, раскосые глаза, строгие линии лица, темная кожа и светлые, серые глаза.
– Добрый вечер, – кивнул он, – я думал, что сумею увидеть вас первым.
– Я уже поняла, что вы такой же друг, как и предыдуший знакомый из Голландии, – добродушно заявила она, – давайте пройдем куда-нибудь в сторону. У меня здесь через полчаса встреча.
– Судя по вашей прическе, вас пригласили задолго до моего звонка, – кивнул он.
– Верно, – улыбнулась Рита, – день рождения моей подруги. А я была права. Достаточно посмотреть на ваши плечи, чтобы понять, кем вы работаете.
Они прошли к крайнему столику. Подскочившего официанта она попросила принести кофе, он предпочел зеленый чай.
– Итак, – спросила она, доставая сигареты, – зачем вы хотели меня видеть?
– Вы уже беседовали со следователем, – напомнил Дронго, – о чем он вас спрашивал?
Она щелкнула зажигалкой. Затянулась, выпуская струю дыма.
– Обо всем. О наших отношениях, о нашем знакомстве, о наших знакомых, обо всем, что касалось погибшего. Мы беседовали два раза по три часа. Нужно сказать, что этот следователь меня порядком измотал. Он был такой настойчивый и педантичный.
– Представляю себе, – пробормотал Дронго, – у меня, к сожалению, нет столько времени и я не могу заставить вас отвечать на мои вопросы.
– Надеюсь, что не заставите, – усмехнулась она.
– Поэтому я задам вам только несколько вопросов. Как вы с ним познакомились?
– Господи, опять, – вздохнула она, – а вы действительно его знакомый или новый сыщик, которого прислала сюда его семья?
– Новый сыщик, – кивнул он.
– Тогда понятно. Но у вас очень мало времени. Мы познакомились, когда я только сюда приехала. Он как раз был в это время в Москве. Красивый, богатый, щедрый, галантно ухаживал. После знакомства он прислал мне такой роскошный букет. В общем, он был мужчиной, на которого сразу обращали внимание.
– Перечисляя его качества, вы не сказали самого главного для мужчины – «умный», – напомнил Дронго.
– Я бы не сказала, что он был интеллектуально развитый, но имел хорошее образование, разбирался в политике, неплохо знал французскую литературу, моду, дизайн, – задумчиво произнесла она, – но он не был интеллектуалом в русском понимании этого слова.
– И как вы с ним познакомились?
– У наших друзей. У Сергея Вуличенко. Там как раз отмечали день рождения его супруги.
– Это не тот бизнесмен, на выставке которого был в последний раз перед смертью Вилаят Ашрафи?
– Тот самый. Нужно было видеть, как он переживал.
– А вы сами каким образом познакомились с Вуличенко?
– Через его супругу. В нашем посольстве она занималась благотворительностью в совместной российско-канадской фирме. Антонина изумительная женщина, добрая и отзывчивая, совсем не похожая на жен российских олигархов. Это обычные стервы, которые с трудом получают очень богатых мужчин и потом всю жизнь дрожат от страха, чтобы их не бросили, выслеживая своих партнеров и опасаясь более молодых соперниц.
– Какая точная характеристика, – улыбнулся Дронго. – У Вуличенко и погибшего были какие-то совместные интересы? Я имею в виду бизнес-интересы?
– Я поняла. Нет, кажется, не было. Они просто дружили. Вместе ходили в казино, вместе отдыхали в сауне. Я до сих пор не могу понять эти совместные вояжи в сауну, когда мужчины сидят отдельно и еще выпивают. В Германии совсем по-другому. Но здесь не понимают немецких традиций.
– Честно говоря, я тоже не совсем понимаю немецкие традиции, когда соседи и друзья с женами купаются вместе и голышом, – пробормотал Дронго.
– Вы консерватор, – убежденно произнесла Рита.
Официант принес заказанные кофе и чай.
– Когда вы видели его в последний раз? – спросил Дронго.
– В день смерти, – вздохнула она, потушив сигарету, – как раз на выставке у Вуличенко. Он был такой веселый, шутил, смеялся. И так нелепо все закончилось.
– Вы не обращали внимания, с кем именно он общался?
– Со мной, с другими. Он был человеком достаточно общительным, веселым.
– Может, он что-то выпил?
– Не знаю. Я видела, как его телохранитель принес ему сок. Он бы не стал пить все, что попало. Не думаю...
– Можно я задам интимный вопрос?
– Я догадываюсь какой. Об этом меня все спрашивали. Спала ли я с ним, – она пригубила кофе.
– Вы угадали мой вопрос. Так можете на него ответить?
– Конечно могу. Мы несколько раз с ним встречались. Это был интересный опыт. Не забывайте, что я гораздо старше него. Мне кажется, что ему тоже было интересно. Но потом мы довольно быстро расстались.
– Почему?
– Так получилось, – ответила она, стараясь придать голосу достаточно ровный оттенок.
– Я могу узнать почему?
– Нет, не можете. Мы просто расстались. Выяснилось, что у нас несколько разные представления о сексе. Достаточно?
Она снова взяла чашку кофе.
– Он приглашал еще кого-то во время ваших встреч? – спросил Дронго.
Чашка в ее руках дрогнула:
– Вы не сыщик? Вы действительно его друг? Откуда вы знаете, что именно он делал?
– Догадался, – коротко ответил Дронго.
– Это не ответ. Он вам что-то рассказывал.
– Нет, конечно нет. Как вы себе это представляете?
– Очень просто. Мужчины любят делиться своими успехами – явными или выдуманными. Поэтому я и решила, что он тоже успел вам рассказать нечто подобное.
– Вы практически ответили на мой вопрос. Значит, ему нравилось кого-то приглашать еще? Ему нравились подобные «эксперименты»?
– Да. К сожалению. Сначала мы дважды встречались с ним, и все было нормально. А на третью встречу он пригласил еще одну женщину, которая приехала к нему домой и постучалась в дверь, когда мы были вместе. Вы знаете, я была оскорблена. Я к подобному не привыкла.
– Только что вы защищали немецкие сауны, где купаются соседи и друзья, полностью оголяясь. И назвали меня консерватором, когда я заявил, что не понимаю подобной вольности. А сейчас говорите, что были возмущены.
– Это разные вещи, – возразила она, – одно дело купаться в сауне, совсем другое заниматься сексом втроем. Есть пляжи и клубы нудистов, где все чувствуют себя достаточно нормально. Не говоря уже о том, что на элитных курортах дамы давно загорают топлес. Но групповой секс. Я тогда просто не представляла себе такого. Наверно в этом вопросе я несколько консервативна. Возможно, сказывается возраст. Когда женщине за сорок, ей трудно менять свои устоявшиеся привычки.
– Кто к вам приходил?
– Не знаю. В первый раз я попросила его просто выгнать эту женщину и не вышла из спальной. Через три месяца, когда он снова прилетел в Москву, мы встретились на его квартире, и опять к нам кто-то постучал. Насколько я поняла, это была уже другая его знакомая. Я ее видела. Очень симпатичная молодая женщина. Он, видимо, хотел таким образом приучить меня к подобным встречам. Он просто раздел ее в другой комнате и привел к нам в спальную. Я лежала под одеялом. Он назвал какое-то имя, но я закричала, чтобы она ушла. Он даже попытался заняться сексом у меня на глазах, но я выбежала из спальной, чтобы одеться. Можете себе представить, в каком я была состоянии, если открыла воду в его второй ванной комнате, забыв достать пробку.
– Я не совсем понял, какую пробку?
– У него в квартире две ванные комнаты, – пояснила Рита, – и во второй он умывается, как англичанин. Закрывает пробкой слив, ждет, когда наполнится раковина, и после этого умывается. У нас, в Канаде, тоже многие так моются. Где сохранились эти английские традиции. Везде, кроме Квебека.
– Странная традиция, – пробормотал Дронго. – Мне всегда была непонятна эта английская традиция умываться из раковины, а не под проточной водой. Хотя у каждого народа свои пристрастия.
– Египет был слишком долго под влиянием Англии, – пояснила Рита, – да и в Канаде это влияние довольно сильно ощущается. Я открыла воду и забыла достать пробку. В этот момент он снова позвал меня, открыв дверь. Мне пришлось выйти. Вода продолжала вытекать. Раковина наполнилась, но нам было уже не до этого. Я не могла заставить себя присоединиться к ним, подойти ближе. И я отказалась оставаться с ними, просто было противно, когда я ее увидела. Тогда он наконец все понял и приказал женщине одеться и уйти. А вода вытекла из ванной комнаты и даже намочила его ковер, залив соседа снизу. Он мне потом сам об этом рассказывал.
– Вы с ним больше не встречались?
– Кажется, нет. Но мы остались друзьями. Он был действительно неплохим человеком. У каждого могут быть свои сексуальные фантазии. Но они должны устраивать его партнера. Меня они не устраивали.
– Вы говорили об этом следователю?
– Конечно нет. Зачем говорить такие вещи, если о них вас не спрашивают. Если бы вы не назвали мне причину, я бы и вам никогда не рассказала.
– Может, он еще с кем-то встречался?
– Не знаю. Я за ним не следила. Но у него было много знакомых женщин, это точно.
– У него были враги?
– Откуда? Он бывал здесь только наездами. Но может и были, я точно не знаю.
– Больше вы ничего не хотите мне сказать?
– А почему вы решили, что я должна еще что-то сказать?
– Вы наверняка знаете, с кем еще он встречался, расставшись с вами.
– Да, я знаю. И все об этом знают. Их фотографии даже были в одном модном журнале. С Натальей Кравченко, очень красивой женщиной, она была раньше спортсменкой, но попала в автомобильную аварию и переквалифицировалась в спортивную журналистку.
– Вы говорили об этом следователю?
– Насколько я знаю, ее тоже допрашивали.
– И он мог повторить подобный «эсперимент» с ней?
– Возможно. Я даже не исключаю, что она согласилась. Такой опыт мог показаться ей... забавным. Не забывайте, что она годится мне в дочери. Ей двадцать шесть, а мне уже сорок четыре. Разница очевидна, как говорят французы. Хотя я знаю, что она меня почему-то ненавидит. Наверно, ей неприятно, что я была первой, а она оказалась у него в постели после того, как я отказалась от всех этих «экспериментов». Может, поэтому. А может, обычная женская ревность. Я все-таки самодостаточный журналист, а она плохо пишет даже на свои спортивные темы. В такой солидной газете. Не представляю, почему ее там держат. – Эта женщина умела говорить колкости.
– Рита, – крикнул кто-то из вошедших в зал, – ты уже приехала?
– Это как раз Сергей Вуличенко, – показала на него Рита, – он тоже приехал сюда со своей супругой.
Глава десятая
Дронго резко обернулся. Недалеко стоял молодой мужчина лет тридцати пяти. Уже начинающий лысеть, среднего роста незнакомец подошел к ним. У него были светлые глаза, тонкие губы, несколько выпирающий подбородок. Рядом была его молодая супруга. Ей было не больше тридцати. Каштановые волосы, зеленые глаза. На ней было розовое платье, жакет с укороченными рукавами, лабутаны на высоких каблуках. В руках она держала розовый клатч. Молодая женщина поцеловалась с Ритой, приветливо кивнув Дронго.
– Познакомьтесь, – предложила Рита, – это господин Дронго, а это господин Вуличенко и его супруга Антонина.
– Очень приятно, – протянул руку Вуличенко.
– Мне тоже, – пробормотал Дронго, пожимая ему руку. Он сказал это по-русски.
– Вы знаете русский язык? – удивился Вуличенко. – Я думал, что вы тоже из Египта.
– Нет, я из Баку, – улыбнулся Дронго.
– Господин Дронго был другом Вилаята Ашрафи, – пояснила Рита.
– Очень жаль, что все так получилось, – нахмурился Вуличенко, я до сих пор не верю, что он погиб. Такой парень был мировой.