Хуже только еврей-начальник, охваченный жаждой немедленного сотворения добра в особо крупных размерах. Вот все израильские премьеры после Шамира такими в итоге и оказались. Правые или левые – неважно. Великие полководцы и управленцы «от Б-га», вроде Шарона. Крепкие военные профессионалы, наподобие Рабина или Барака. Ветераны политических баталий, каким был и остаётся на момент, когда пишутся эти строки, Перес. Авантюристы, вынесенные на вершину власти волей случая, как Ольмерт. Или популисты с хорошо подвешенным языком, правильной биографией, амбициозной женой и умными советниками, примером которых может служить Нетаньягу.
Объяснением того, что с ними всеми случилось после того, как они вдруг поверили в окончательную победу над всеми врагами Израиля, служат для автора слова израильского генерала иракского происхождения и тогдашнего лидера левой «Партии Труда» Фуада (Бен-Элиэзера), сказанные им об Ариэле Шароне в Москве в начале 2000-х, в гостинице «Прага». Хозяин этого заведения, владелец знаменитого «Черкизона» Тельман Исмаилов, гостеприимный, как только может быть гостеприимен горский еврей, «накрыл поляну». Гостя приветствовали раввины, профессора и светские еврейские лидеры, среди которых присутствовал автор – в качестве президента Российского еврейского конгресса. Обстановка настраивала.
Главный повар «Праги», необъятных размеров добродушный сириец-христианин, чья семья была вынуждена бежать из Сирии после прихода к власти Хафеза Асада, потеряв всё (отчего израильское руководство он всегда кормил с особым удовольствием), принёс кофе и десерт. И маленький, с одутловатыми щеками, смуглый Фуад, решив поделиться с аудиторией чем-то, по его понятиям, важным, задумчиво сказал: «Арик думает о своём будущем. Его начало волновать, какое место он займёт в истории. И то, что он готовится сделать, перевернёт ситуацию на Ближнем Востоке, окончательно доказав, что Израиль ради мира готов на всё».
Автор, который тогда уже более или менее понимал, на что способен израильский политик, которого заботит место в истории, внутренне похолодел. И правильно сделал. Не прошло и нескольких месяцев, как Шарон, перевернувший израильскую систему партий и партийных блоков, создав центристскую «Кадиму», вставший во главе правительства, получившего беспрецедентную поддержку избирателей, которым он обещал безопасность, вывел из Газы войска и эвакуировал оттуда израильских поселенцев. Называлось всё это безобразие «односторонним размежеванием». На иврите – «итнаткут».
В итоге никто Израилю спасибо не сказал. К власти в Газе пришли, вырезав боевиков ФАТХа, террористы ХАМАСа. Сектор превратился в плацдарм для ракетных обстрелов израильского юга. Благо не использовать такую редкую возможность Иран и радикалы из суннитских террористических группировок никак не могли. Преемникам Шарона волей-неволей пришлось решать вопросы противостояния с Газой, вплоть до военных операций, по масштабам немногим уступающих настоящим войнам, что вызвало шквал критики Израиля на международной арене. Об усилиях исламистов по «прорыву блокады Газы», которые привели к острому кризису в отношениях с Турцией после инцидента со снаряжённой при поддержке турецкого руководства «Флотилией свободы», и не говорим.
Шарон же, впавший в кому вскоре после того, как он своим «итнаткутом» поставил Израиль на грань гражданской войны, так и остался для арабского мира не человеком, который вернул арабам Синайский полуостров, откуда после Кэмп-Дэвидского договора с Египтом именно он изгнал израильских поселенцев и сектор Газы, а «палачом Сабры и Шатилы». Что, с точки зрения его многочисленных врагов, более чем справедливо. Хотя к резне в этих лагерях беженцев, устроенной ливанскими маронитами после убийства президента Жмайеля, он отношения не имел.
То есть, чтобы читателю, который не обязан разбираться в ближневосточных реалиях, что-то стало ясно: ливанские христиане в начале 80-х перебили палестинцев в память о погроме христиан в середине 70-х в ливанских Чекке и Дамуре. Которые, в свою очередь, стали следствием разгрома палестинского лагеря Тель-Заатар… Как, собственно, и полагается в нормальной арабской гражданской войне. Где все воюют против всех, мирное население уничтожает кто угодно, и нет ни фронта, ни тыла. Что демонстрируют события в Ираке, Сирии и всех странах «Арабской весны». Но что бы где ни произошло, виноватыми в конечном счёте всё равно оказались евреи. Точнее, персонально Шарон.
Он, согласно знавшему ситуацию Фуаду, которому нет никаких оснований не верить, задумался о своём месте в истории. То есть сделал то же, что до него делали Перес, Рабин, Нетаньягу и Барак. А после Ольмерт, Ливни и ставший премьер-министром во второй раз Нетаньягу. Каждый из которых любил свою страну. Но не мог устоять перед искушением пожать руку очередного американского президента или госсекретаря. Быть принятым на высшем уровне в Европе. Услышать в свой адрес аплодисменты и комплименты зала в ООН или на очередной конференции в очередной монархии Персидского залива.
То есть израильские политики и государственные деятели, которых не сломили войны и террор, не заставили сдаться санкции и бойкот и не запугала блокада, повелись, как дети малые, на элементарный развод. Поскольку никаким более приличным словом их бурную деятельность, направленную на строительство палестинского государства «рядом с Израилем», назвать невозможно. Очень хотелось им решить простым и быстрым способом застарелый конфликт. Так хотелось, что, когда выяснилась его неразрешимость, признаться в этом оказалось выше их сил. Вот они ни в чём до сих пор и не признаются.
Лавируют. Объявляют моратории на строительство поселений. Отбиваются от нападок в ООН. Терпят угрозы объявить Израиль государством апартеида. Убеждаются в том, что все гарантии мирового сообщества не стоят бумаги, на которой они написаны, как это в Ливане после войны 2006 года им было продемонстрировано. И всеми силами пытаются не выпасть из обоймы. Поскольку руки им жмут? Жмут. Интервью мировая пресса у них берёт? Берёт. Про «мирный процесс» их корреспонденты спрашивают? Ну, понятно, что это труп настолько давний, что оживить его не в силах ни царь Соломон, ни Хоттабыч. Но ведь спрашивают! Nobless oblige.
И вот уже одна война, и другая, и третья. И ракетами Израиль засыпали – с севера на юг, с юга на север. И террористов выпускают по которому уж разу – и они возвращаются к террору. И в тюрьмах для них все условия – от мобильных телефонов до получения за государственный счёт высшего образования. Что бесит полстраны, которая за это высшее образование для собственных детей должна платить. Но кружение вокруг «перспектив мирного процесса» всё продолжается и продолжается. Как там у классика? «И дольше века длится день»?
Хотя понятно всем, кроме них самих, что роль они играют дурацкую. И для страны она опасна. И для тех же несчастных палестинцев от всего этого никакой пользы, кроме вреда. И ноблесс их этот пресловутый, хоть в Красном море его утопи, хуже не будет. Однако шоу должно продолжаться. Вот они его по мере своих сил и способностей и продолжают. Маленькие провинциальные амбициозные люди, которые почему-то решили, что они могут сыграть с «большими парнями» в большую политику. И начали раскручивать процессы, справиться с которыми у них не было ни сил, ни ума, ни таланта, а свернуть их не хватает смелости. И опять-таки ума.
Поскольку хитрости там много. Интригу ведут – как пишут. Но ум и хитрость – вещи разные. По крайней мере, если глядеть на них не с трибуны израильского Кнессета, из коридоров офиса президента или из канцелярии премьер-министра – Рош а-мем-шела, – а со стороны. По-обывательски. С позиций человека, которому будет та или иная партия во главе страны или нет и станет тот или иной политик главной шишкой в этой стране – по барабану. А вот само существование этой страны его почему-то волнует. И понимает он, что с такими политиками ей врагов не надо. Поскольку получается классическая ситуация со стаей львов, возглавляемой бараном. Просто даже неудобно как-то получается…
Глава 5. О советах, советчиках и фраерах
Война по-израильски, или Русские не отступают. Муэдзин как символ сионизма. Страна советов и советчики. Фото в Конгрессе. Государство как фраер. Сколько нужно президентов? Творожная революция и мировой финансовый кризис
Война по-израильски, или Русские не отступают
Воюет Израиль часто. Такие соседи попались. Хотя особого удовольствия от этого никто в стране не испытывает. Но как-то привыкли. Привыкнешь тут, когда что ни декада – то очередной бабай. Ну, дальше всё понятно. Мобилизация, народ уходит на фронт, воздушные тревоги, бомбёжки, ракетные обстрелы, очередная победа, разбор полётов на тему, что не так (всегда с точки зрения прессы и оппозиции что-нибудь не так), – и ждать до следующего раза. Который будет, к бабке не ходи.
В 90-е была надежда, что этот замкнутый круг удастся разорвать. «Мирный процесс», Перес – голубь мира, историческое рукопожатие Арафата с Рабином и так далее. Голубое небо, розовые слюни, Нобелевская премия мира – на троих. Чтоб им всем на том и на этом свете икалось до скончания века. Но как-то быстро всё вернулось на круги своя. Без малейшего шанса на вечный мир и даже наоборот. Поскольку с начала 2010-х годов вокруг Израиля сплошные террористы, в том числе там, где их раньше отродясь не было. Так как была раньше вокруг Израиля военная диктатура, которая вольностей не любит и населению бегать с оружием туда-сюда не позволяет. Для этого у неё армия есть. Была диктатура, но вся сплыла.
«Арабская весна», однако. Пробуждение масс. Свобода. В том числе всех и всяческих уголовников, экстремистов и прочих радикалов. А арабскому радикалу главное что? Бить по сионистскому врагу из всех имеющихся в наличии стволов. Он для начала перебьёт по соседству и в своей собственной стране всех, кто не вписывается в его понимание нового правильного мира. Будь то мир в рамках салафитского Халифата или государства шариата, построенного по модели «Братьев-мусульман». Потом немножко повоюет между собой, деля добычу. Но потом непременно – Израиль. С клятвенными обещаниями Б-гу насчёт непременной победы над «яхудами», скорого завоевания Иерусалима и прочего стандартного набора молодого бойца мирового джихада.
Так что воевать израильтянам с этим весёлым и доброжелательным народом, который в России называют «бородатыми зайцами», до скончания времён. Специфика географии. Не Швейцария – сортов сыра всего ничего, все мечети при минаретах и цена жизни на три порядка меньше. И своей. И чужой. Точнее, чужой особенно. И с правами человека всё хорошо. Не говоря о толерантности и прочих европейских выдумках. Вот стоит страна, а вокруг неё – чистое средневековье. Раннее. Не по технологиям – там и самолёты летают, и в отелях кондиционеры, и телевизоры на полстены. Но по ментальности – во весь рост. Чужой – иноверец и инородец? В расход. И как от них всех отбиться, кроме войны? А никак. Понимать надо. И принимать действительность как она есть.
Итак, про войны Израиля с соседями в общих чертах более или менее ясно. Конкретно же выглядит это с русской точки зрения примерно так… Напомним для читателя, который каким-то образом пропустил всё вышесказанное, что под русскими мы в данной книге понимаем не только собственно русских, но и татар, украинцев, корейцев, азербайджанцев и прочих нееврейских членов еврейских семей родом из бывшего СССР, а также русских евреев, с которыми они в Израиль приехали. Уяснил это себе невнимательный читатель? Едем дальше. Стало быть, Израиль. Война. Время года неважно. Время суток неважно. С кем, по какому поводу, какой длительности и интенсивности война – тоже неважно. Не до мелочей.
Телефонная увертюра из личного опыта автора в рамках его регулярного общения с мамой, живущей примерно в десяти километрах от ливанской границы. Минимальные сведения о состоянии дел на фронтах. Насчёт ближнего тыла информация несколько более развёрнутая. Например, удаётся узнать, что шумы в телефоне имеют место быть, потому что сейчас как раз обстрел. Это вокруг ливанские ракеты взрываются. Но это мелочи, и разговаривать о них нет никакого смысла. Потому что мама сидит в «хедер бетахон». То есть в особой укреплённой комнате со стальной дверью и стальными же ставнями на окне – от осколков, – которая есть в каждой приличной израильской квартире. И самое главное, кошки сидят вместе с ней – обе. И Молли. И Пуся.
Тема кошек особенная. Поскольку, помимо упомянутого дуэта, есть ещё две уличные кошки, которые живут на участке – «гине». Правда, их там от осколков с одной стороны прикрывает стена дома, с другой – склон, и живут они не на открытом пространстве, а под черепичным навесом, который с Ливана не простреливается. По крайней мере, пока стоит сам дом. Если же он стоять перестанет, вопрос перестанет быть актуальным. Что с точки зрения безопасности кошек неплохо. А также демонстрирует, что, хоть маме и под девяносто, но с чувством юмора и спокойствием духа у неё всё в порядке. Обстрелянный человек. И не такое видала.
Мама действительно видала в жизни разное, и бомбили её неоднократно. Поскольку в годы её детства и юности дедушка, как офицер советского военно-морского флота, служил на всех флотах и всех фронтах, начиная с Дальнего Востока в 30-х, где были японцы, до Белого, Балтийского и Чёрного морей в 40-х, где были немцы. И строил там укрепрайоны, порты для субмарин и много что ещё. Так что к тому, что с неба можно ждать не только дождя, мама привыкла, что называется, генетически. Благо в семье воевали и в Первую мировую, и в Гражданскую. Ну ещё одна бомбёжка или ракетный обстрел. Эка невидаль.
Тут главное, чтобы никого не зацепило. Поскольку война войной, но на работу ездить надо. От дома самое близкое попадание было метров двести – рвануло на каменистом склоне, в заповеднике, на который выходит балкон. Что не есть проблема. Тянущиеся почти до самой ливанской границы невысокие горы с родниками и крутыми ущельями, на одной из которых стоит Монфорт – полуразрушенный замок крестоносцев, рыцарей Тевтонского Ордена, – неплохое прикрытие.
Бьют навесом. Что снижает точность попадания, но повышает вероятность того, что ракета долетит до населённых районов. И от машины брата, который как раз ехал на смену на свой завод в промзоне Тефен, стоящий на красивом холме неподалёку от Маалота, одна такая взорвалась метрах в ста. Очень живые и красочные были ощущения. Ну, жизнь такая. Взорвалась и взорвалась. Бывает. Опять-таки, когда все люди в стране с большей или меньшей вероятностью живут в одинаковых условиях – это примиряет с действительностью. Дети-то в армии служат у всех.
Вероятность того, что погибнешь из-за прямого попадания или в теракте, есть, но она куда ниже, чем опасность, подстерегающая среднего израильтянина на дороге – в авариях гибнет народу куда больше. В этой зоне риска особенно выделяются мотоциклисты – для байкеров закон не писан, гоняют они как оглашенные, и собрать их потом по частям не всегда удаётся даже израильским хирургам. Хотя опыт у них такой, какого большая часть стран не имеет – фронтовая хирургия вообще делает то, на что мало кто способен. И это не только израильская специфика: в России, начиная с Пирогова, было так же.
Если же вернуться к условиям израильского существования, то миротворческие усилия мирового сообщества и собственного начальства привели к тому, что в Газе – ХАМАС, в Южном Ливане – «Хизболла». Все они палят по еврейскому государству, как заведённые – бизнес у них такой. Ну и по велению души тоже. Так что зона ракетных обстрелов включает полстраны с юга и столько же с севера. С некоторой промежуточной полоской в районе престижных кварталов вилл северного Тель-Авива и приморской Герцлии-Питуах, до которой пока что ни с севера, ни с юга не долетает – к искреннему сожалению всего остального Израиля (сегодня туда всё долетает, но это мы про прежнюю войну).
Куда податься бедному еврею? Да, в общем, некуда. Однако все, кто может, в периоды обострения на фронтах, как всякие нормальные люди, перевозят семьи в центр страны. И вот тут мы опять возвращаемся к кошкам. Поскольку, во-первых, «они не дождутся» – в смысле противника. И никто из семьи, включая старенькую маму, никуда не едет, хотя друзья приглашают и будут рады видеть у себя сколько угодно. А во-вторых – кошки. Бросить?! Ну понятно, рады будут и кошкам. И за это большое человеческое спасибо. Но всё равно – не получится никак. Почему?! Потому что.
Такой классический израильский ответ. «Лама? Каха». Что мы вас будем затруднять? Вода есть, электричество есть, «хедер бетахон» есть. Телевизор работает. Спишь на своей постели. Пересидим. И не такое было. И ведь действительно было. Не поспоришь. Правда, было давно. Шестьдесят пять лет прошло с начала Великой Отечественной до Второй Ливанской. Однако было. Что называется, каким ты был, таким ты и остался. То самое, что называется «русские не отступают», – в израильском варианте.
Опять же дел полно. В двух домах осталась одна семья – мамы, брата автора и его, брата, жены. Дочки выросли и учатся в университетах – одна в Иерусалиме, другая в Хайфе. Достаточно далеко от фронта, чтобы по их поводу не заморачиваться и спать спокойно. А тут от уехавших в центр страны соседей тоже остались кошки. Которых надо кормить и подливать им воды. Регулярно. Звери-то не понимают, что война. Они и так нервничают. Хотя обычная кошка – зверь умный и под обстрел не лезет. Но это обычная.
На первом этаже – дом трёхэтажный – по участку тоскливо бродит соседский кот, красивый и, как все красавцы, на редкость тупой. Ошалевший от того, что остался в полном одиночестве. Поскольку по кошачьей привычке решил прогуляться невесть где, именно когда хозяева уезжали. И спрыгнул с террасы на участок, когда уже никого не было и дом был заперт. А лезть наверх он, видите ли, боится. То ли он всегда только сверху вниз умел. То ли решил ввести это правило в рамках военных действий. И орёт эта животная прифронтовая единица день и ночь, потому что жрать хочет. Жалобно орёт.