– Я объясняла уже: для встречи с любовником.
– Тело кто-нибудь опознал?
– Конечно, коллега по работе, завуч Ирина Сергеевна.
– А почему она? У Терешкиной нет родственников?
– Есть. Дочь Вера. Но ей решили тело матери не показывать. Труп изуродован молотком до неузнаваемости. Нику хоронили в закрытом гробу.
– Красиво получается, - хмыкнула Ляля. - Говоришь, такие травмы, что и определить личность нельзя? Как же завуч коллегу опознала?
Я заморгала.
– Не знаю. Может, по шрамам, родинкам.
– Они в школе голыми ходят? - прищурилась Елена Петровна.
– Нет, конечно. Терешкина с Ермаковой могли вместе посещать баню, бассейн…
Елена Петровна встала.
– Закрытый гроб, крематорий, а не кладбище… Все подсказывает: кто-то сделал так, что установить личность погибшей было невозможно. Хочешь знать мое мнение? В урне пепел женщины, имя которой пока неизвестно. Но это не Настя и не Ника.
– А кто? - разинула я рот.
– Понятия не имею. Думаю, некий режиссер поставил замечательный спектакль. Милиция считает, что погибла Ника, даже преступника арестовали, ты веришь в смерть Насти, но на самом деле убит кто-то другой.
– А где Настя?
– Не знаю, может быть, на задании, - заявила Ляля.
Мне стало жалко Елену Петровну. Не слишком-то счастливая судьба досталась женщине - у нее был один близкий человек, и тот погиб. Ляля не хочет признать факты и теперь готова поверить в любую чушь и ждать возвращения своей племянницы.
– И кстати, если убита Настя, - ровным голосом вещала собеседница, - то куда подевалась Терешкина?
Я вздрогнула. Такая мысль и мне приходила в голову.
– Почему твоя подруга не объявилась? - продолжала Ляля. - Не помчалась в милицию, не сказала: «Я жива»? А ее муж Василий? Он что, налетел на женщину с молотком и стал бить ее, не сообразив, кого видит?
– Ярцев находился в состоянии аффекта, - пролепетала я.
– Ты посмотри на ситуацию трезво. Охваченный ревностью мужик вбегает в номер гостиницы, где, как он думает, его жена изменяет ему с любовником. Подскакивает к кровати, видит совершенно незнакомую девушку и все равно лупит ее молотком?! Он что, псих? Я имею в виду в клиническом смысле слова.
– Нет, он нормальный человек. После работы самая большая радость для него - телик и пиво, - признала я. - Именно по причине Васиной аморфности Ника и решилась изменить ему.
– Вот-вот! - воскликнула Ляля. - Такой не впадет в буйство. Такой, даже если решил сгоряча убить изменницу и прихватил молоток, непременно остановится, наткнувшись на незнакомку. Извинится и уйдет. А где любовник Ники? Он что, спокойно разрешил убить спутницу? Позволил бить ее? Не полез в драку?
Елена Петровна задавала сейчас те же вопросы, что возникли и у меня. И я отвечала так, как самой себе недавно.
– Он испугался и удрал, подлый трус!
– Они не заперли номер? - настойчиво твердила Ляля. - Или Василий ломал дверь? В истории полно странностей и несостыковок. Думаю, они обе живы. И Настя, и Ника. А произошедшее в «Оноре» - просто спектакль.
– Но зачем было устраивать его?
– Не знаю.
– Если верить вашей версии, то Терешкина и Настя могут быть знакомы. Что их связывало? - спросила я.
– Не знаю.
– Кто тогда погиб в отеле?
– Понятия не имею. Хотя могу предположить: проститутка, одна из подопечных сутенера Стаса.
– Но Василия обвинили в убийстве жены и арестовали!
– Что тебя удивляет? Тот, кто задумывал спектакль, хорошо его организовал, подставив мужа, - предположила Ляля. - Кстати, ты тело Ярцева видела?
Я попыталась сосредоточиться, но ничего не получилось. Как назло, вспомнилась ситуация с отелем, в котором каждый месяц происходит убийство. От постояльцев информацию не скрывают, более того, клиентов просят помочь милиции, в конце концов справедливость торжествует, преступника ловят, но… его не арестовывают. Просто бред какой-то! История с гостиницей явно выдумана Олегом, чтобы подразнить бывшую жену! А я сейчас занимаюсь реальным расследованием! Очнись, Вилка!
– Ярцева? Нет. Его еще не отдали для похорон, - вернулась я к действительности.
– Ну-ну, - покачала головой Ляля. - Имей в виду: иногда органы идут на обман - заявляют о кончине человека, а тот жив-здоров.
– Зачем такое проделывать с Васей?! - заорала я.
Ляля приложила палец к губам.
– Тс… Не вопи. Шум нам не помощник. Ищи Нику, думаю, она знает ответы на все вопросы. А Настя жива. Она непременно вернется.
– Вы уверены?
– Стопроцентно.
– Елена Петровна, - не выдержала я, - иногда нужно признать жестокую правду. Не стоит обманываться, Настя…
– Выполняет особое задание, - перебила меня женщина. - И я ее непременно увижу, через год, два, три, но увижу. Ничего, подожду, я еще не дряхлая, вполне здоровая женщина.
– Настя…
– Она жива! Я это чувствую! - торжественно объявила Ляля.
У меня не нашлось никаких аргументов. Елена Петровна - умная женщина, но в данном случае она просто не желает признавать очевидные вещи.
На следующий день я прибежала в гимназию без пяти десять и сразу помчалась на урок. Завуч Ирина Сергеевна была где-то в здании - ее ужасный ярко-желтый портфель лежал на столе. Можно было подождать Ермакову и побеседовать с ней, но мне не хотелось пока раскрываться, поэтому я предпочла изображать классную даму, хотя на самом деле явилась расспросить завуча, как она сумела опознать Нику.
У девятиклассников был урок химии, я села за последнюю парту, прикрыла глаза и тут же услышала шепот Тимы:
– Эй, привет!
– Доброе утро, - ответила я.
– Как дела?
– Великолепно.
– Мы еще не поймали вора, - еле слышно сообщил Тимофей, - целый день висели в гардеробной, и никого.
– Тишина в классе! - заорала учительница и треснула указкой по столу.
– Во психованная, - понизил голос парень. - Слушай, с картиной облом вышел. Ее мне не продали!
– Ты о чем?
– Забыла? - обиделся мальчик.
– Извини, да.
– У моей тети день рождения, - забубнил он, - я не мог придумать, че ей подарить, а ты посоветовала прикол. Съездить в Третьяковскую галерею, купить там картину с тремя богатырями.
– И при помощи фотошопа вставить вместо изображений Ильи Муромца, Добрыни Никитича и Алеши Поповича фото любимых кошек твоей тети! - вспомнила я свою креативную идею.
– Суперприкол, - захихикал Тима, - но вышел облом. Картины нет.
– Надо же, там раньше всегда торговал ларек, - протянула я.
– Я его не нашел, - вздохнул парень. - Вернее, я обнаружил полотно, но мне его не продали.
– Странно, - хмыкнула я. - Не так давно одна моя знакомая приобрела в Третьяковке постер «Девочка с персиками». Может, продавец тебя неправильно понял? Ты объяснил, что хочешь?
– Я что, похож на идиота? - возмутился Тима. - При мазне бабка стояла, древняя, хуже мумии, чихнешь - развалится. Я сначала нормальных поискал, не хотел со старухой связываться, они все ку-ку. Только никого больше не обнаружил, пришлось к убогой подкатывать. Спрашиваю: «Можно вот эту картинку купить?»
– Значит, репродукция имелась в продаже?
– Ха! Бабуська морду скривила и в ответ: «Вам с рамой или вырезать?»
– Но почему ты говоришь, что случился облом?
Тима чихнул.
– Ты дослушай.
– Продолжай, - милостиво разрешила я и вот что узнала.
Тимофей окинул картину взглядом и решил, что тащить на себе здоровенную раму не стоит, поэтому вежливо ответил:
– Багет себе оставьте, мне только картина нужна.
– Зачем же тебе холст понадобился? - проявила любопытство вредная старуха.
Тима обозлился и хотел сказать ей нечто вроде: «Какое ваше дело», - но потом решил, что в музее нужно быть вежливым, и заулыбался:
– Тете хочу на день рождения подарить. Типа, прикол. Вместо парней фотошопом кошек воткнуть.
Божий одуванчик вздрогнул.
– Каких кошек? Куда? - бестолково стала спрашивать она.
Тима пустился в объяснения. Ему пришлось нелегко - пенсионерка никогда не имела дела с компьютером и не понимала, что задумал подросток.
– Стереть изображение богатырей? - в конце концов ахнула «мумия».
– Ну, типа так, а потом вшопить кисок, - удивляясь собственному долготерпению, растолковывал парень. - Сначала их нафоткать, затем ченч устроить.
Бабулька рухнула на стул, бархатную обивку которого давно со смаком слопала моль.
– Это полотно Васнецова, - обморочным голосом вдруг заявила она. - Понимаешь? Самого Васнецова! И картина называется не «Три богатыря», а просто «Богатыри». Неуч!
– Вот черт, - расстроился Тема, - как не повезло. Уже купили! Че делать-то? Такой прикол был бы суперский. И откуда этот Васнецов взялся? Сидел бы дома, так нет, приперся и схапал!
В расстроенных чувствах Тима огляделся и увидел еще одно изображение, на сей раз на картине было два главных героя: серый волк и девушка. Девятиклассник воспрял духом.
– О! - ткнул он пальцем в понравившееся полотно. - Это тоже подойдет… Его хочу!
– Это тоже принадлежит Васнецову, - простонала бабка.
Тимофей скривился.
– А вон та девчонка у болота?
– Где? - встрепенулась пенсионерка. - О каком болоте ты ведешь речь?
– Ну вон слева, - пояснил он. - Сидит там какая-то мымра с кислой рожей. Ее купить можно?
Старуха с усилием встала на дрожащие ноги.
– Мальчик, здесь все принадлежит Васнецову! - пафосно заявила она.
– Вот ё-моё! - в сердцах топнул ногой Тима. - Телефончик не дадите?
– Чей? - взвизгнула бабулька.
– Васнецова. Может, он продаст че-нибудь, - с надеждой спросил Тимофей.
– Анна Сергеевна! - заорала бабка. - Сюда!
Невесть откуда появилось еще одно ископаемое и недовольно пробурчало:
– Вы почему кричите, Мария Николаевна?
– Он хочет купить Васнецова! - сказала Мария Николаевна. - Просит его телефон!
Брови Анны Сергеевны сошлись к переносице.
– Молодой человек, вы в курсе, сколько стоит полотно?
– Мне по фигу! - отмахнулся Тима. - У меня кредитка, называйте цену.
– Очень дорого! - хором ответили бабки.
Потом Анна Сергеевна добавила:
– Народное достояние бесценно.
– У всего есть стоимость, - ответил сын бизнесмена.
Старухи переглянулись.
– Думаю, холст вам все же не по карману, - язвительно заметила Анна Сергеевна. - Точную сумму не скажу, но предполагаю, что она исчисляется сотнями тысяч в валюте.
Тима вытаращил глаза. На его взгляд, мазня не тянула и на тысячу евро, бабки явно сбрендили. Но, делать нечего, сохраняя хладнокровие, он попрощался с мумиями и ушел…
– Постой! - отмерла я. - Ты вел разговор о приобретении КАРТИНЫ?
– Ну не вазы же! - раздраженно ответил Тимофей. - Ты сама посоветовала в галерею сходить.
– И ты явился в зал Васнецова?
– Вот гад! Скупил все!
– Тима, я отправляла тебя в ларек за репродукциями, а не в залы, где висят подлинники, - только и сумела сказать я.
– Там никаких палаток нет, - отрезал мальчик. - Одни комнаты, и картинки в рамах.
– Это же Третьяковская галерея!
– И что? - удивился Тима. - Мы с мамой ездили в галерею где-то в центр. Там нормальные люди торговали, никто хрен знает сколько бабок за ерунду не просил. А здесь чума! Придется другой подарок придумывать.
Зазвенел звонок, школьники сорвались с мест.
– Дети, дети! - взывала химичка. - Я не успела рассказать домашнее задание! Постойте!
– Сорок пять минут гундела и не уложилась, - возмутился Тима, запихивая в рюкзак тетрадки. - Если я на урок опоздаю, мне в дневник двойбан, а училке че? Надо и им дневнички завести. Тогда будет по справедливости: они нас оценивают, а мы их!
Глава 20
Схватив туго набитый рюкзак, Тимофей убежал, я покосилась на красную от злости преподавательницу. В словах подростка есть свой резон. Если школьникам запрещается опаздывать на урок, то почему учителю можно задерживаться? Педагог обязан следить за временем, отнимать у детей перемену нельзя. И в идее выставлять отметки учителям есть здравое зерно.
Тима вовсе не дурак, но ситуация с Третьяковской галереей просто чудовищна. Представляю, что испытали несчастные хранительницы, когда на них налетел подросток, желавший приобрести подлинники Васнецова. А если учесть, что малограмотный Тима посчитал живописца владельцем холстов, потребовал телефон давно умершего художника, то понятно, почему пенсионерки затряслись от негодования.
Может, нужно составить для школьников список мест, которые необходимо посетить? Сделать для них путеводитель с комментариями? Ну, например: «Музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. Там находятся картины и статуи, имеется греческий зал. Великий Пушкин не имеет к экспозиции никакого отношения». Я вздрогнула. А почему тогда музей носит его имя? Правильнее было бы назвать его именем, допустим, Ивана Цветаева, отца поэтессы Марины Цветаевой. Он был основателем музея и вполне заслужил эту честь. Вот литературный музей имени А.С. Пушкина - это объяснимо. С другой стороны, в Москве полно других странностей. До недавнего времени метрополитен носил имя В.И. Ленина. Руководитель партии большевиков не копал подземку, не носился с мотыгой и тачкой, он умер задолго до того, как началось проектирование первой ветки. Думаю, следовало назвать метро в честь его первого строителя. И потом, если честно, я считала, что картина Васнецова называется «Три богатыря», а оказалось, что числительного там нет. Сама хороша, недоучка.
Я потрясла головой и отправилась в учительскую. Не стоит размышлять о пустяках, есть дела поважней - мне необходимо поговорить с завучем.
– Дорогая Виола, - расплылась в улыбке Ирина Сергеевна, - надеюсь, вы комфортно ощущаете себя в нашем сплоченном коллективе?
– Скажите, - решительно приступила я к дознанию, - это вы опознавали тело Ники Терешкиной?
Завуч вздрогнула.
– Ужас! Я чуть не умерла! Завели меня в морг - какой-то подвал, под потолком трубы, темно, - выдвинули каталку, подняли простыню… Я едва разума не лишилась! Не дай бог еще раз подобное увидеть! Знаете, я сразу зажмурилась.
– И опознавали личность с закрытыми глазами?
– Нет, конечно, - прижала руки к груди Ирина Сергеевна. - А почему вы интересуетесь?
– Да Верочка, дочь Ники, сейчас очень переживает, что не пошла в морг, - соврала я. - Странно, однако, милиция обратилась почему-то к вам, а не к ближайшей родственнице.
Ермакова склонила голову набок.
– Ужасное происшествие, пятно на коллективе! Виола, могу я вас попросить об одолжении?
– Да, конечно.
– Вы попали к нам случайно и понимаете… Ох, неудобно говорить! И люди сюда прийти могут.
– Сейчас урок начнется, - напомнила я.
– Давайте переместимся в мой кабинет? - предложила Ирина Сергеевна.
– С удовольствием, - ответила я.
Закрыв дверь изнутри на ключ, завуч вздохнула:
– Теперь можно беседовать спокойно. А то есть у нас в коллективе личности, которые, кхм… обожают подслушивать, собирают сплетни, разносят их. Не понимают пагубности своего поведения. Конкуренция на ниве образования огромна, и гимназия, чтобы выжить, должна иметь безупречную репутацию. А у нас в последнее время беда за бедой. Мне постоянно приходится… как бы это сказать… затаптывать костры. Сплошной стресс! Сначала географичка указкой ученика стукнула, пришлось ее увольнять, потом кто-то стал шарить в гардеробной по карманам. Ловим, ловим, но обнаружить вора не получается. А «на закуску» смерть Ники. Очень вас прошу! Понимаете, наши не знают правды.
– Вы не сообщили коллективу о смерти Терешкиной? - поразилась я.
– О ее смерти всем известно, - потупилась завуч, - но без подробностей про гостиницу и мужа. И очень, очень прошу вас сохранить тайну!
– Почему? Рано или поздно весть доберется до гимназии.
– Нет, нет! - замотала головой Ермакова. - Вероника здесь ни с кем, кроме меня, не поддерживала отношений. Мы были очень близки, я скорблю изо всех сил… поверьте, плачу каждый день… но… у меня муж, сын, репутация… замечательный оклад… меня уволят… я должна сохранять лицо коллектива…
В голосе завуча послышались истеричные нотки.
– Я знаю, кто вы, - прошептала она едва слышно. - Вы писательница Арина Виолова. Надели парик, он, конечно, изменяет внешность… я думала… Ника пообещала мне… деньги… Лёня… он не способен… Терешкина… О господи! Я больше не могу! Силы иссякли!
Из глаз завуча полились слезы, Ирина Сергеевна схватила пачку бумажных платков и стала вытирать нос.
– Если моя тайна раскрыта, лучше поговорим откровенно, - предложила я. - Похоже, вы попали в тяжелое положение.
Ермакова скомкала бумажку.
– Тяжелое? Да просто ужасное! Хоть в петлю лезь!
– Из любой ситуации есть выход, - бойко заявила я.
– Оптимизм - замечательная вещь, - горько отозвалась Ирина Сергеевна, - но в моем случае он неуместен.
– Давайте вместе попытаемся исправить положение, - предложила я.
Завуч стиснула кулаки.
– Вы можете поделиться неприятностью с мужем? - спросила я.
– Нет! - вскрикнула завуч. - Это исключено!
– А с сыном?
– Вы с ума сошли?!
– Одной тяжело нести беду, ее нужно разделить с кем-то. Есть ли у вас верные подруги?
– Нет, - прошептала Ермакова, - никого.
– Значит, помочь вам некому, - констатировала я.
Ермакова схватилась за виски руками и начала раскачиваться из стороны в сторону.
– На вашем месте, наверное, стоит рискнуть, - сказала я. - Лучше опереться даже на незнакомого человека.
– Если вы кому-нибудь расскажете, мне не жить, - прошептала Ирина Сергеевна. - Хотя… Все равно, лучше умереть! Господи! Ника… Лёня… деньги… благотворительность… я хотела помочь бедным детям… поверьте… они счастливы теперь…
– Давайте-ка по порядку, - предложила я.
Ирина Сергеевна неожиданно успокоилась.
– Хорошо, я попытаюсь, но предупреждаю сразу… дело невероятное… поразительное.
– Меня трудно удивить!