Голем 100 - Альфред Бестер 10 стр.

— Твой кругозор необходимо разъянить[29].

— А, так ты знакома с жаргоном Гили.

— Достаточно, чтобы понимать, что к чему.

«Эти сексуальные потягушки ничего мне не да­дут; она в таких делах собаку съела. Попытаемся подласт итъся».

— Это так справедливо, госпожаЛафферти, что я...

— Зови меня по имени, детка.

— Благодарю вас, Ильдефонса. Я пришла, чтобы разъянить мой кругозор.

— Ко мне? Извини, детка, но я не кайфую от лес­бийских штучек.

— Нет, не в этом смысле. Я пришла к Венере-Ло­вушке за советом.

— Ловушке? Ну и нахалка! Да ты знаешь, что у этой рыжей красотки есть настоящие МОЗГИ!

«Ох/ Да она и по темпераменту настоящая ры­жая! Берегись!»

Гретхен улыбнулась.

— Рыжее — это действительно красиво. Мне-то, хочешь не хочешь, приходится ставить на черное.

— Да уж. — Ильдефонса механически улыбнулась и вдруг запела — пронзительным, как свистулька из стручка, голосом: — «Только длинная, стройная, черная красотка для проповедника с Библией верная заводка...»

Гретхен с жаром захлопала в ладоши.

— Боженьки! Где ты подцепила это сокровище?

— От длинного стройного черного жеребца.

— Как это подходит мне! Спасибо. Знаешь, сегодня и вправду мой счастливый день. Я почувствовала, что так и будет, когда прямо с утра подряд выиграла трижды по шесть, ставя на черное.

— Трижды шесть — восемнадцать. Неплохой счет.

— А если шесть сотен и шестьдесят шесть?

Ильдефонса помотала головой.

— И не мечтай. Не родился еще жеребец, который пройдет такую дистанцию.

— Если кто и сможет, то только с тобой.

— Не ревнуй к более опытным, детка.

«Проехало. Я у нее не связалась с домом 666 в Адо­вых Вратах. Я сдержала обещание прикрыть Жгуна. Ну за дело — получим от нее, что собирались!»

— Нет, Ильдефонса, я не ревную. Просто завидую.

— Имеешь право.

— Мне не везет с мужчинами так, как тебе.

Ильдефонса фыркнула:

— При чем тут везение!

— Вот я и пошла за своим заветным числом в Гной­ный тупик, номер восемнадцать, в аптеку Рубора Тубора.

— Какую аптеку? Рубор Тумор? Никогда не слыша­ла — что за шкодное имя!

— Как так Не слышала, Ильдефонса?

— Я что тебе, деточка, вру?

— Нет-нет, погоди. Я попросила средство для вос­пламенения мужчин.

— Ты не шутишь?

— Нисколько. Рубор Тумор сказал, что такое сред­ство они готовили для тебя.

— А уж это вранье! Я в таком не нуждаюсь. — Иль­дефонса наморщила белоснежный лоб. — Какая-то ду­рацкая ошибка. Или они тебя просто поддели. Я никогда там не была. Я и не знала об этой аптеке, пока ты мне вот сейчас о ней не сказала. Над тобой подшутили, точно.

— Рубор Тумор уверял, что они состряпали для тебя сексуальное курение, от которого мужчины возбуждаются.

— Что такое? Какое сексуальное курение?

— Так они сказали, и поэтому я к тебе пришла... спросить, что это и как этим пользоваться... Мне любая помощь пригодится.

— Никогда в жизни я... — Ильдефонса замолчала на полуслове, задумалась и вдруг расхохоталась. — Ну конечно. Наверняка так и было — он сказал им, что курения для меня. — Она тепло улыбнулась Гретхен. — Спасибо тебе, я тысячу лет так не смеялась.

— Он? Кто, Ильдефонса? Я ничего не понимаю!

Рыжая красавица смягчилась настолько, что в ее

чувствах произошел полный переворот и она сделалась почти ласковой:

— Не важно, кто, душка. Моя тайна. Но я могу сказать, что не собиралась приманивать этим курением мужчин. Требовалось средство для приманки... Нет, ты мне все равно так просто не поверишь. Я тебе лучше покажу. Сегодня слет в улье, и я тебя возьму с собой. Нас развлечет новое лицо, и, кто знает, ты, может быть, захочешь к нам присоединиться. У меня такое чувство, что ты как раз нам подходишь.

— Погоди, не так быстро. Что все это значит? Слет? Улей? Какое развлечение? Кому?

— Ты скоро все узнаешь, Гретхен, включая «сексу­альные» в кавычках курения, — хихикнула Ильдефон­са, — но пока никаких вопросов. Мы позавтракаем вме­сте и двинемся в улей.

* * *

Квартира была стильно и ностальгически обставле­на в авангардистском коммунистическом духе, прису­щем Старому Нью-Йорку 1930-х годов. Целого состоя­ния потребовала переделка под коммунальную кварти­ру с обшарпанным линолеумом на полу, фруктовыми ящиками и старыми бочонками вместо мебели — про­ект и исполнение фирмы «Антик-Пластик». Занавеси из дерюги на окнах, керосиновые лампы на подставках из стопок книг, дребезжащее пианино, старые кухонные столы из настоящего дерева, застеленные передовица­ми из «Дэйли Уоркер»[30]. На стенах кнопками приколоты плакаты с Марксом, Лениным., Кремлем и Московским

университетом. Эта подделка под левацкий нищий быт стоила сумасшедших денег — не совсем улей, верно?

Дамы-пчелки уже собрались, когда Ильдефонса Лафферти провела Гретхен в гостиную. Их появление было встречено радостным изумлением.

— Нелли, душенька, ты привела новенькую! Про­сто чудно! Она будет с нами?

— Если захочет, Реджина. Это — Гретхен Нунн. Гретхен, это Реджина, наша Царица пчел (напротив но­мера квартиры внизу в холле значилось «Уинифрид Эш- ли»).

— Добрый день и прошу быть как дома, ЧК, — про­звучал дивный мелодичный голос Реджины. Это была крупная дама, аристократически изящная в своем про­сторном одеянии.

— ЧК? — удивилась Гретхен.

— Ах, простите меня, дорогая! Вы такая обворожи­тельная Черная Красавица, что прозвище само вырва­лось у меня. Позвольте представить вас новым подру­гам. С Нелл Гвин вы уже знакомы, разумеется. Эта дама — Мери Наобум, — Реджина указала на тонень­кую девушку, светлые волосы которой были подстри­жены как шлем, а фигура и ноги выдавали танцовщицу.

— Привет, ЧК, очень рада познакомиться, — ото­звалась Мери.

К ним подошла маленькая плотная женщина с жи­выми голубыми глазами и аффектированными мане­рами.

— Я просто НЕ ДОЖДУСЬ, когда меня представят, ЧК! Я ДОЛЖНА пожать вам руку и поприветствовать вас! АХ! Ах! Ах! КАК, о как я по-РЫВ-иста!

— Сара Душерыжка, — усмехнулась Реджина, — наша несомненная дива. А вот эта дама — наша совесть.

Барышня Гули показалась Гретхен сошедшей со страниц «Алисы». Ее ну-такой-девичий лепет был очень мил и, похоже, помогал скрыть заикание.

— Как хорошо, что нас формально представляют, ЧК. Надеюсь, вы к нам присоединитесь. Новый человек заставит их вести себя прилично. У них ужасные мане­ры! А как они сквернословят!

— Да я и сама иногда прибегаю к жаргону улиц Гили, — с улыбкой отвечала Гретхен.

— ЧК, где вы раздобыли эту клевую tuta[31]? — власт­но вмешалась здоровенная мужеподобная тетка. — Моя гораздо хуже, а взяли за нее кучу денег. И уж в паху я ею все стерла!

— Прошу тебя, Ента, — взмолилась Гули. — Обой­демся без таких слов в нашей компании!

— Ты слышишь вполуха, — заметила Нелл Гвин.

Мери Наобум засомневалась:

— Вполуха или впахуя?

— Да, ты права, Нелл, звучит почти одинаково.

Реджина захихикала.

— Та, у которой непорядок с tuta, — Ента Калента. Она может попытаться тебя надуть. А это — наши близ­нецы, Угадай и Откатай.

Два одинаковых экземпляра одной женщины: жгу- че-черные волосы, белая-пребелая кожа, точь-в-точь прекрасная рабыня-гречанка в «Монте-Кристо», — улыбнулись и кивнули Гретхен.

— Привет, ЧК. Я — Угадай.

— Вовсе нет, ты — Откатай. В эту неделю моя оче­редь быть Угадай. Привет, ЧК.

— Они меняются местами, — пояснила Нелл. — Я поспорила с Ентой, что мужья заметят подмену. Эти двое — идентичные близнецы, но они не могут оста­ваться идентичными в постели, верно?

— Разумеется, Нелл. Все женщины разные.

— Так я проиграла пари?

— Нет, пари отменяется.

— Почему?

— Психодинамика человеческого поведения. Мужья, наверное, уже заметили подмену, но им тоже это понравилось, поэтому они и держат язык за зубами. Гораздо более занятный вопрос, поделились ли мужья тем, что знают о подмене, друг с другом, но тут я пас.

Нелл Гвин с ужасом взглянула на Гретхен:

— Реджина, на помощь! Я привела в улей интеллек- туалку!

— Но это же прелестно! Располагайся уютнее, ЧК. Познакомимся поближе. Пи-девка, где кофе! —И вновь

повернувшись к Гретхен: — Очень удачно, что появил­ся кто-то со свежими мозгами, потому что мы уже вы­дохлись — нам не придумать, чем развлечь себя.

— Она из-за этого и пришла, Реджина, — чтобы разузнать об одной из наших игр.

— Вот как? О какой же?

— Она еще не знает — я привела ее, чтобы все ей показать.

— Что-то сложновато, — усмехнулась Реджина. — ЧК, наверное, будет лучше, если ты сама пояснишь.

Гретхен заколебалась: продолжать легенду, кото­рую она преподнесла рыжей, или сказать правду. Побе­дила ложь.

— В Гнойном тупике есть аптека «Рубор Тумор».

— Это опять грязные слова? — осведомилась ба­рышня Гули.

— Почему вдруг? — опешила Нелл.

— Мне кажется.

— Ты не так уж не права, Гули, — засмеялась Грет­хен. — Рубор и тумор ассоциируются с чем-то упругим или тугим — «тургор», другим словом.

— Мне кажется.

— Ты не так уж не права, Гули, — засмеялась Грет­хен. — Рубор и тумор ассоциируются с чем-то упругим или тугим — «тургор», другим словом.

— Какой ум! Потрясающе!

— Кто-нибудь знает слова, которые употребляет

ЧК?

— Не имеет значения, — улыбнулась Гретхен. — У меня слова иногда просто сами выскакивают — непо­нятно как, и я их тоже не понимаю. Может быть, у меня есть неведомый близнец, и, как только я отвлекусь, она начинает действовать.

— Ах, она мне нравится! ОЧЕНЬ! У нее душа насто­ящего художника!

— А ТЫ говоришь ЕМУ такие слова за моей спи­ной? — выпалила Угадай (или Откатай) в лицо Откатай (или Угадай).

— А вот и кофе, — тактично прервала их Реджина, когда служанка Пи-рожа вкатила столик на колесах. — Сначала гостье, Пи.

Столик подкатили к Гретхен. Она взглянула и за­мерла от восторга — центр стола украшала глыба чисто­го льда с заточенной внутри розой. Когда она получила свой кофе, столик подвезли к Реджине, которая изящно коснулась ладонями поверхности льда, а потом обсуши-

ла руки салфеткой. Лишь после этого она приняла чаш­ку с кофе.

Гретхен с трудом удержалась от восклицания. «Так это полоскательница! Фантастическая роскошь! — по­думала она. — Хорошо, что Блэза здесь нет — он бы просто с ума сошел!»

— Ну а теперь, милая ЧК, что там за таинственная и сложная история с аптеками и забавами?

— Пустяки, Реджина. У Рубора Тумора делали эк­зотическое курение для вашей Нелл Гвин. Я поспешно заключила, что экзотическое — значит, эротическое, и пришла ее расспросить об этом сегодня утром.

— Но зачем тебе, ЧК?

— Ей кажется, что у нее с этим трудности, Ред­жина.

— С чем? С сексом, Нелл?

— Так она думает.

— Такая Черная Красотка, как ты, ЧК? — вмеша­лась Ента. — Да я бы махнулась...

— Нет, Ента, не сейчас, милая, — прервала ее Ре­джина. — У всех нас есть свои личные проблемы, и не надо вмешиваться. Что случилось дальше, ЧК?

— Нелл засмеялась и сказала, что курение было не для привораживания мужчин, а совсем для другого, но не сказала — чего. Потом она накормила меня чудес­ным завтраком и привела сюда, чтобы я узнала обо всем сама.

Реджина тихо засмеялась.

— Ну конечно, для призывания Дьявола.

— Как? Дьявола?

— Я же говорила, что ты мне ни за что не пове­ришь, — сказала Нелл.

— Мы так развлекались, ЧК. Пытались вызвать Дьявола всякими сатанинскими песнопениями и обря­дами. Мы прочитали все злокозненные книги и выучи­ли наизусть разные чудовищные заклинания. Нелл до­была нам все зловония — среди них и то курение, — и [ мы снова и снова пытались...

Барышня Гули скривила личико.

— Хуже всего была эта мерзкая Десница Славы, ЧК. Грязь! Непристойность! Рука казненного преступ­ника, в которой зажата свеча из жира дэ-йе-вэ-и-це-ы. Фу!

— Это все, Реджина? Просто вы развлекались, пы­таясь вызвать Дьявола?

— Все, ЧК.

— А курением вы хотели его привлечь?

— Да, наряду с другими сценическими эффекта­ми. — Реджина шутливо надула губки. — Сколько тру­да — и все зря!

— И вас было только восемь?

— Да, если не считать Пи. Она отказалась участво­вать. Перепугалась, наверное. — Реджина снисходи­тельно улыбнулась. — Люди ее класса все еще подвер­жены старинным предрассудкам.

— И у вас никого не было в гостях?

— Нет, никого — мы не зовем посторонних на наши игры.

Гретхен приветливо улыбнулась.

— Ну и как результат? Был ли явлен вам Сатана?

— Нет, ЧК, ни малейшего признака чего-то такого. Сара, правда, утверждает, что ей стало не по себе при чтении заклинания-Призыва.

— НЕ «не по себе», а «сама НЕ СВОЯ»!!! Огромный и туманный знак высокой страсти, как у Джона Китса.

Гретхен заколебалась, но решила рискнуть. Дамы- пчелки так открыто выказывали свое дружелюбие... Она поджала губы и сурово покачала головой.

— Знаете что, — веско уронила она, — мне что-то не верится.

— Что не верится, душенька? — спросила Реджина.

— Что все ваши усилия ничем не кончились — эк­зотически или эротически. В составе курения столько затейливого и дорогого, что уж кого-то вы должны были вызвать, пусть даже не Сатану.

— Если она говорит то, что я думаю, — начала Нелл Гвин, — то мы раздели бы мужика догола и...

— И все, Нелл, — твердо сказала Реджина. Она снова повернулась к Гретхен: — Хорошо бы, ЧК, но ничего у нас не вышло. Ничегошеньки.

— УВЫ! Ах! Горе нам!

— Вы уверены, Реджина?

— Совершенно уверена.

— И мы все подтвердим.

— Угадай и Откатай не в расколе.

Неясные конструкции и образы зароились в созна­нии Гретхен — заявил о себе архитектонический инс­тинкт... Восемь дам были такими миленькими, занятны­ми, любезными, но что за этим скрыто? «Третий закон Ньютона, любезно предоставленный нам Блэзом Ши- мой, — подумала она. — На любое очарование есть рав­ное по величине и противоположно направленное — что?»

Вслух же она сказала:

— А знаете, Реджина, я бы хотела это увидеть сво­ими глазами.

— Наш нечестивый обряд?

— Да, понаблюдать за вами.

— Но это же просто развлечение, ЧК.

Гретхен сказала с ударением:

— Это, видите ли, может оказаться гораздо серьез­нее, нежели просто забава.

— Ну что за ерунда!

— Нет-нет, послушайте, все послушайте! Может быть, что-то и происходит, но вы этого не замечаете, потому что слишком увлечены самим ритуалом. Как говорится, помните, что за деревьями не видишь леса. Ну дайте же мне посмотреть со стороны!

Барышня Гули начала заикаться от смущения:

— Р-реджина, м-мы же не хотим, ч-чтобы нас ви­дели п-п-посторонние!

— ЧК не совсем посторонняя, Гули. Она наша но­вая подруга... очень simpatico[32]...

— Нам она всем очень нравится и мы принимаем ее как свою.

— Д-да, конечно. Л-ладно. Н-но она н-новенькая, и м-мы все б-б-будем стесняться.

— КТО? Я? С-А-Р-А будет стесняться?! НИКОГ­ДА!

— Но, Сара, может быть, Гули и права! — примири­тельно сказала Реджина. — Тем не менее, возможно, ЧК тоже права. Мы слишком были поглощены самим ри­туалом, чтобы обратить внимание на результат.

Нелли Гвин усомнилась:

— Вот уж не думала, что Дьявол проскользнет тиш­ком, как сопляк, засидевшийся у подружки. Мне каза­лось, что он появится с помпой, будто щеголь эпохи Регентства, с циничным смехом на устах, в дыму и пла­мени.

Гретхен ответила с улыбкой, чтс Сатана, наверное, сам выбирает, как ему являться.

— ЧК права, п-р-а-в-а, ПРАВА! Незаметное появ­ление — очень СЦЕНИЧНО!

Ента проворчала, что от еврейских слов сзаду напе­ред точно можно оглохнуть и ослепнуть.

Двойняшки снова присоединились к большинству:

— ЧК права, Реджина. Мы так захлопотались, что ничего не замечали вокруг. Голосуем за назначение ее наблюдателем.

— Так не получится, Угадай.

— Я Откатай!

— Ну разумеется. Извини, милочка. ЧК должна принять участие в обряде, чтобы нам не было неловко. Но все роли уже распределены.

В напряженном молчании слышно было, как у всех завертелись шестеренки. Внезапно Сара Душерыжка величественно выпрямилась во весь рост, как статуя Правосудия (правда, без повязки на глазах и весов). Гретхен с трудом удержалась от смеха, и Реджина под­мигнула ей.

— Дамы, внемлите! ВНЕМЛИТЕ ВСЕ!

— Осторожно с лампой, Сара.

— Я! нашла реш-ше-ени-и-е нашей П!РЮ!Б!Л!Е!М!ЫП

— Не заставляй же нас ждать.

— А ЧЕМ, я вас умоляю, будет Т-Е-А-Т-Р без на­пряженного 0!Ж!И!Д!А!Н!И!Я? Вот в чем божествен­ная пытка! Но — в сторону. Вот мое решение. Пусть ЧК держит эту (Бр-р!) «Десницу Славы» (Тьфу!) Ну, mesdames, что вы на ЭТО скажете?

Дамы разразились аплодисментами.

— Браво, Сара, — рассмеялась Реджина, — ты на­шла ответ. А теперь все — мы должны серьезно и сосре­доточенно предаться злу. Пи-девка! Убери со стола. До­стань пентакль, свечи и вонизмы. Мы опять станем при­зывать Дьявола.

Глава 11

— Так нитчефо и не слутчилосс, Гретч?

— Нитчефо.

— Проклятье!

— Не было проклятья. Не было демонического хо­хота. Не было Сатаны.

Шима скосил на нее глаза и взревел:

— GEWERKSCHAFTSWESEN! OZONHALTIG![33]

— Это еще что за чертовщина?!

— Взрыв сатанинского хохота, как я себе его пред­ставляю, — ухмыльнулся он.

— Больше смахивает на либретто, заблудившееся в поисках Рихарда Вагнера. Ты что, в самом деле ожи­дал, что я смогу рассказать тебе, как нам явился Дьявол?

— Нет, конечно, но я надеялся хоть на какой-то проблеск реальности — например, появление парочки бабуинов вроде тех наших громил, которые захотели бы принять участие в веселье. В этом доме, где Уинифрид Эшли, ошивались какие-нибудь типчики?

— Ни Боже мой, отлично охраняемый Оазис.

— Подмазанные слуги, а?

— Девчонка с кислой физией — единственная при­слуга, и она слишком забитая, чтобы решиться принять какое-то предложение.

— Твои пчелки среди прочего жгли это курение от Салема Жгуна — с прометием?

— Угу. Нелли Гвин — твоя сексапилка Ильдефонса Лафферти — все время на меня заговорщицки погляды­вала и строила рожи, а Реджина разозлилась, потому что для Нелл — все шуточки и нет в ней должной предан­ности Люциферу.