Что именно возможно? Чего она хотела?
Девушка наклонилась, поцеловала больную и вышла.
* * *
Утром хозяйка велела подать завтрак в комнаты всем гостям, кроме лорда Фредерика. Затем она спустилась в утреннюю гостиную и стала дожидаться, когда тот придет, и они смогут, не торопясь, насладиться обществом друг друга.
Элиссанда попросит его рассказать ей больше об искусстве и, возможно, о Лондоне. Она будет внимательно слушать, кивать и время от времени изящно отпивать чай. А потом… что? Ей нравится лорд Фредерик. Очень нравится. Но она не чувствует природного понимания, как соблазнять его, в отличие от…
К чему отрицать? С лордом Виром Элиссанде не было нужды задумываться о способах обольщения. Единственное, что требовалось — сократить расстояние, ведь она всей душою жаждала быть ближе к этому мужчине.
До тех пор, пока всей душою не отвратилась от него.
Но ведь, когда маркиз галантно предложил ее поцеловать…
Нет, даже тогда она не почувствовала от этого неуместного заигрывания ничего, кроме досады и отвращения.
В дверях появился лорд Фредерик. Отлично, ее план сработал. Элиссанда улыбнулась, но ее улыбка тут же застыла: следом за братом в гостиную ввалился лорд Вир. Лорд Вир, чьи сапоги были по колено в грязи, а из волос торчала солома!
— О, приветствую, мисс Эджертон! — радостно воскликнул маркиз. — Я выходил погулять. А когда возвращался, встретил на лестнице Фредди. И вот мы здесь — наш аппетит и наше приятное общество к вашим услугам.
Элиссанде следовало пожалеть лорда Вира: он ведь не виноват в собственном слабоумии. Но единственным ее чувством было жгучее раздражение.
Присутствие маркиза рушило все тщательно выстроенные планы.
— Как любезно с вашей стороны, — выдавила она. — А то я здесь совсем одна. Прошу, наполняйте тарелки и присаживайтесь.
Как же спасти завтрак? Ей следует забросать лорда Фредерика вопросами о живописи и, в частности, о его творчестве, едва тот сядет за стол.
Но лорд Вир и тут помешал ей, начав свой монолог еще возле буфета, где накладывал на тарелку яичницу, жареную селедку и намазанные маслом булочки. Темой его рассуждений явилось животноводство: недавно маркиз побывал на паре-тройке сельскохозяйственных выставок и числил себя знатоком.
Он пространно изложил все достоинства и недостатки шропширской мясной овечьей породы, затем сравнил ее с мясошерстной саутдаунской, оксфордской и, наконец, с гемпширской мясной породой, самцы которой, по мнению маркиза, обладали выраженными римскими профилями.
Элиссанда, хоть и выросшая в сельской местности, ничего не знала об овцах. Она могла только догадываться, какие грубейшие ошибки допускал маркиз. Девушке все еще хотелось встряхнуть болтуна за плечи и спросить, как могло оказаться «Изведение Святого Петра» кисти Рафаэля в ее столовой, будучи фреской в Ватиканском дворце — причем в покоях самого Папы!
Тут лорд Вир перешел от овец к крупному рогатому скоту. Он горел желанием рассказать Элиссанде, что не только посещал выставки, но и видел оценочные карточки участников.
— Просто с ума сойти, какому придирчивому осмотру подвергают этих милых животных: голова, туловище, передние ноги, задние ноги! А вы знаете, какой самый важный пункт в оценивании молочной коровы?
— Право, не знаю, милорд, — ответила девушка, яростно вонзая нож в булочку.
— Развитие молочных желез, мисс Эджертон — оно дает больше трети от общего числа очков! Вымени полагается быть большим и упругим. Соски тоже должны быть правильного размера и ровно расположены. Молочные вены — хорошо развиты, молочные колодцы — глубокие.
Маркиз больше не смотрел Элиссанде в лицо — он пялился на ее грудь.
— Теперь, когда я вижу это животное, я не просто говорю себе: «О, корова!» Я рассматриваю ее вымя и соски в соответствии с принципами животноводства — ну и конечно, просто для удовольствия.
Элиссанда не могла поверить собственным ушам. Она шире обычного раскрыла глаза и гораздо энергичнее кивнула. Затем бросила взгляд на лорда Фредерика, уверенная, что тот хмурится, пытаясь намекнуть брату, что его речи перешли все границы приличий.
Но лорд Фредерик ни на что не обращал внимания. Уставившись в тарелку, он неторопливо жевал, пребывая мыслями явно в другом месте.
Маркиз между тем продолжал тему вымени и сосков, не сводя глаз с бюста Элиссанды. В порыве увлеченности он сбросил со стола две вилки и ложку, опрокинул свою чашку и, в конце концов, уронил на себя яичницу, отчего вскочил, с грохотом перевернув стул. Яйцо шлепнулось с его брюк на пол, но успело оставить замечательно круглый след от желтка как раз в том месте, куда не принято смотреть.
Поднявшаяся суматоха наконец вывела лорда Фредерика из задумчивости.
— Пенни, что за…
— О, боже, — воскликнула Элиссанда. — Вам лучше поскорее переодеться, милорд, иначе одежду не спасти.
Наконец-то лорд Вир сделал разумный шаг — удалился. Девушка медленно расцепила стиснутые под столом руки. Только спустя несколько секунд ей удалось овладеть собою настолько, чтобы улыбнуться оставшемуся мужчине.
— А вы как себя чувствуете сегодня, милорд?
* * *
Поднос с завтраком в собственной комнате и отсутствие такового в комнате Фредди подтвердили Виру все, что он хотел знать: мисс Эджертон намеревалась завтракать наедине с его братом.
Маркиз не мог порицать ее выбор: Фредди был лучшим из мужчин. Но эта лицемерка, со своими неиссякаемыми улыбками и коварными замыслами, и близко не заслуживала его брата. Ничего, пусть попробует — Вир пресечет, расстроит и уничтожит ее происки все до единого.
А пока нужно переговорить с леди Кингсли. Он просунул ей записку под дверь. Пятью минутами позже дама присоединилась к маркизу на повороте парадной лестнице, где никто не мог подобраться к ним незамеченным.
— Я попросил Холбрука прислать Ная, — сообщил Вир.
Най был медвежатником. Покинув комнату миссис Дуглас, маркиз переоделся, написал на первый взгляд бессмысленное сообщение, которое Холбруку не составит труда расшифровать, и отправился в деревню как раз ко времени открытия телеграфа. По дороге обратно Вир славно вздремнул после бессонной ночи на попутной телеге с сеном и прибыл в Хайгейт-корт аккурат в ту минуту, когда Фредди спускался к завтраку.
— А где же сейф? Да, у вас солома на голове.
— В комнате миссис Дуглас, за изображением мертвого человека, — ответил Вир, проводя рукой по волосам. — Выяснили передвижения слуг?
— Они не заходят в комнату миссис Дуглас без вызова. Дважды в неделю мисс Эджертон усаживает тетку в инвалидную коляску и катает по коридору. В это время слуги убирают, перестилают постель и все такое. А так в комнату не входит никто, кроме мисс Эджертон и самого Дугласа.
— В таком случае, Най может приступать, как только мисс Эджертон спустится к ужину.
Леди Кингсли, подняв глаза, приветственно помахала племяннице, которая, взмахнув рукой в ответ, прошла по коридору, очевидно, к кому-то из подруг.
— Сколько ему потребуется времени?
— Най открывал сейф с кодовым замком не больше, чем за полчаса, но тогда можно было сверлить. Здесь же сверлить не получится.
— Прошлым вечером, когда леди разошлись отдыхать, мисс Эджертон пошла вначале к миссис Дуглас, а не к себе, — нахмурилась леди Кингсли.
— Мы должны сделать так, чтобы сегодня она не отправилась отдыхать так рано.
— Сделаем, — ответила леди Кингсли. — И еще я придумаю предлог, чтобы ненадолго задержать ее у себя, даже когда все разойдутся. Но только ненадолго.
— Лорд Вир, могу я одолжить на время свою тетю? — мисс Кингсли снова появилась наверху лестницы. — Мисс Мельбурн никак не может выбрать наряд на сегодня.
— Сделайте то, что в ваших силах, а я позабочусь об остальном, — вполголоса обратился Вир к леди Кингсли, а затем погромче откликнулся. — Мое почтение, мисс Кингсли. Разумеется, ваша тетя полностью в вашем распоряжении.
* * *
Это был приятный разговор о тех местах в Лондоне и его окрестностях, где лорд Фредерик любил рисовать. Но он не был волнующим. Разумеется, у Элиссанды не имелось опыта увлекательных бесед, тем не менее, она ощущала нехватку некоей искры.
Лорд Фредерик не смотрел на нее так, словно он был изголодавшимся представителем рогатого скота, а она — охапкой свежего благоухающего сена. Господи, ну почему в голову лезут животноводческие сравнения, хотя раньше такого никогда в жизни не случалось? Лорд Фредерик был вежлив и любезен, но не выказывал Элиссанде ни единого знака предпочтения.
Она возложила вину за это на несносного лорда Вира, особенно когда тот слишком скоро вернулся, по-прежнему в заляпанной яичницей одежде. Это, должно быть, его бесконечные разглагольствования о мясных овцах истощили всю живость и задор в лорде Фредерике, вынужденном выслушивать брата бог весть сколько тысяч часов в течение своей жизни.
— Пенни, ты забыл сменить брюки, — обратил внимание лорд Фредерик.
— Вот оно что! — вскричал лорд Вир. — А я-то поднялся в комнату и никак не мог вспомнить, зачем пришел. Какая досада!
Идиот!
— Может, стоит попробовать еще раз? — предложила Элиссанда, растягивая губы. Жаль, что улыбки не стрелы: лорд Вир был бы истыкан гуще, чем Святой Себастьян.
— А-а, бесполезно, я снова забуду, — небрежно отмахнулся от нее маркиз. — Запросто могу подождать, пока не надо будет переодеваться на охоту. Между прочим, как у вас тут охота, мисс Эджертон?
Он, что, снова уставился на ее грудь? Во всяком случае, не в глаза.
— Боюсь, у нас нет охотничьих угодий, сэр.
Взгляд маркиза не двинулся с облюбованного места.
— Да? Хм-м-м, думаю, тогда мы поиграем в теннис.
— Сожалею, но здесь нет и теннисного корта.
— А площадка для стрельбы из лука? Я, правда, не такой уж превосходный стрелок…
Лорд Фредерик за спиной брата встрепенулся и заерзал.
— Здоровье моей тети настолько слабо, а дядино беспокойство по этому поводу так велико, что у нас не имеется ничего, что могло бы вызвать шум или волнение. Возможно, вы удовольствуетесь прогулкой, милорд?
— Я уже гулял перед завтраком, мисс Эджертон, разве вы запамятовали? Тогда я лучше устрою игру в крокет.
Как он может? Как он смеет беседовать с ней, не сводя глаз с ложбинки между ее грудей?
— Прошу прощения, но мы не располагаем необходимым снаряжением.
— Ладно, — лорд Вир наконец-то раздосадовался настолько, чтобы взглянуть Элиссанде в лицо. — А чем же вы тогда здесь занимаетесь, мисс Эджертон?
Девушка послала маркизу улыбку, способную лишить человека зрения.
— Я ухаживаю за тетей, сэр.
— Несомненно, это достойно восхищения, но невыносимо скучно, не правда ли, не иметь под рукой никаких развлечений?
Элиссанда продолжала улыбаться, хотя и не без некоторых усилий. Как же он раздражает ее — хуже попавшего в обувь камушка!
— Скука не имеет к этому никакого…
Девушка запнулась. Воистину внушающий ужас звук: подъехавшая карета.
— Прошу прощения, — сорвалась она с места.
— Вы кого-то ждете? — последовал за ней к окну лорд Вир.
Элиссанда ничего не ответила, от облегчения потеряв дар речи. Это был не дядя — экипаж оказался незнакомым. Ей также была незнакома и вышедшая из кареты остролицая дама средних лет в голубом дорожном платье.
— Разве это не леди Эйвери, Фредди? — спросил маркиз.
Лорд Фредерик бросился к окну, заняв уступленное братом место.
— Что она здесь делает? — ругнувшись сквозь зубы, прорычал он, а затем, опомнившись, повернулся к Элиссанде. — Прошу прощения, мисс Эджертон. Мне не следовало так грубо отзываться о вашей гостье.
Какой безупречный джентльмен!
— Вы можете отзываться о ней, как вам угодно, сэр. Уверяю вас, я никогда не встречалась с этой дамой.
— О, погляди, она с багажом, — невозмутимо добавил лорд Вир. — Думаешь, собирается остаться?
Лорд Фредерик хлопнул ладонью по подоконнику и снова извинился перед Элиссандой.
— Ничего страшного, — откликнулась девушка, — но кто она такая?
Глава 6
Леди Эйвери была Сплетницей.
Элиссанда имела некоторое представление об этой породе: в деревне сплетницей слыла миссис Вебстер, разносившая слухи то о жене мясника, то о новом садовнике викария. Но леди Эйвери полагала себя несравненно выше провинциальных кумушек: ведь она была знатной дамой, вхожей в самое изысканное общество.
С ее появлением лорд Фредерик мгновенно испарился — к величайшему разочарованию Элиссанды.
Следовало признать, что она начала отчаиваться еще до нежданного приезда леди Эйвери: лорд Фредерик не торопился просить ее руки, а ведь отпущенное Элиссанде время, столь же ограниченное, как умственные способности лорда Вира, с каждой минутой таяло.
Леди Эйвери не улучшила ситуацию, немедля принявшись допрашивать Элиссанду о происхождении Дугласов. Она отказывалась верить, что девушке вправду не известно ничего о дядиной родне, и лишь немногое — о тетиной.
— Может, Дугласы из Западного Чешира? — вопрошала гостья. — Вы наверняка должны состоять с ними в родстве.
Она что, приверженка школы генеалогических изысканий лорда Вира?
— Нет, мэм. Я никогда не слышала о них.
— Никуда не годится, — фыркнула леди Эйвери. — Ну, а ваша родня? Эджертоны из Дербишира?
По крайней мере, это Элиссанда знала.
— Эджертоны из Камберленда, мэм.
— Эджертоны из Камберленда, Эджертоны из Камберленда, — нахмурив брови, забормотала дама и тут же триумфально воскликнула. — Так вы — внучка покойного сэра Сесила Эджертона?! Дочь его младшего сына?
Элиссанда изумленно воззрилась на гостью. Она-то полагала, что осведомленность леди Эйвери не глубже, чем познания лорда Вира в животноводстве.
— Да, сэр Сесил — мой дедушка.
— Ах, так я и думала, — удовлетворенно вздохнула леди Эйвери. — Какой скандал разразился, когда ваш батюшка сбежал с вашей матушкой! И такой несчастливый конец — не минуло и года, как оба умерли.
В гостиную вошла леди Кингсли в сопровождении племянницы и мисс Бошам. Элиссанда вдруг забеспокоилась, как перед этим лорд Фредерик. История ее родителей была не только трагичной — она не годилась для ушей приличного общества, как неоднократно втолковывал ей дядя. Что если всеведущая дама решит поделиться наиболее неприглядными подробностями с остальными гостями?
— Леди Эйвери, лорд Вир жалуется, что вы напугали его брата, — весело воскликнула мисс Кингсли.
— Чепуха. Я уже вытянула из лорда Фредерика все, что могла, в течение сезона. В настоящее время ему нечего меня опасаться.
Мисс Бошам присела рядом с новоприбывшей:
— О, так расскажите и нам, сударыня, что же вы выпытали у лорда Фредерика?
— Ну… — леди Эйвери, явно наслаждаясь собственной ролью, держала паузу долгих три секунды, прежде чем выложить пикантные подробности. — Они встречались в июне, когда она появилась в городе, чтобы выдать замуж ту американскую наследницу, мисс Ван дер Ваальс. И вы не поверите, но он виделся с ней также в Париже, Ницце и в Нью-Йорке.
Все присутствующие пребывали в состоянии шока, в том числе и Элиссанда. Кто такая «она»?
— Встречались? — воскликнула леди Кингсли. — А что об этом думает лорд Тремейн?
— По всей видимости, он не возражает. Мужчины даже как-то обедали вдвоем.
— Чудеса, да и только — покачала головой леди Кингсли.
— И не говорите! Я поинтересовалась у лорда Фредерика, хорошо ли она выглядит, и каков был ответ? «А разве она когда-нибудь выглядела иначе?»
— Вот это да! — пискнула мисс Бошам.
Господи, не допусти этого.
— У лорда Фредерика с кем-то роман? — отважилась спросить Элиссанда.
— Прошу прощения, мисс Эджертон, я и забыла, что вы не в курсе. У лорда Фредерика был роман с маркизой Тремейн. Весной девяносто третьего она из-за него чуть не развелась с мужем. Назревал форменный скандал, но разрыв так и не состоялся. Маркиза вернулась к лорду Тремейну и отозвала прошение о разводе.
— Бедняжка лорд Фредерик, — вздохнула мисс Кингсли.
— Напротив, счастливчик лорд Фредерик, — поправила ее леди Эйвери. — Теперь он может жениться на приличной молодой девушке, вроде мисс Эджертон, вместо того, чтобы связать свою жизнь с женщиной, которую до конца дней называли бы «та разведенная». Вы согласны, мисс Эджертон?
— Не думаю, что в планах лорда Фредерика жениться на мне, — ответила Элиссанда, увы, ничуть не кривя душой. — Но в целом, я полагаю, гораздо… удобнее, если в прошлом супругов обошлось без разводов.
— Отлично, — провозгласила леди Эйвери. — Вы, дорогая мисс Эджертон, ухватили самую суть вопроса. В этой жизни нельзя быть романтиком. Взгляните на циников — они же все когда-то были романтиками!
— А лорд Фредерик — он что, теперь циник?
— Нет, благослови его Боже, он по-прежнему романтик, хотя в это трудно поверить. Вероятно, не каждый разочарованный романтик с первого раза превращается в циника.
Какой все же замечательный человек этот лорд Фредерик! Если бы только Элиссанде удалось склонить его к женитьбе, она бы любила его гораздо сильнее, чем какая-то ветреная леди Тремейн.
Честно, она стала бы лучшей женой за всю историю супружества.
* * *
Виру следовало находиться в доме. Но когда к нему пришел нуждающийся в компании Фредди, он не смог отказать. Братья отправились на длительную прогулку по сельской местности, обошли одно из озер, которыми изобилует северная часть Шропшира, и пообедали в деревенской гостинице.
— Я возвращаюсь, — заявил в конце обеда Вир, поднимаясь из-за стола и зевая. Нужно узнать, какие инструкции пришли от Холбрука, и согласовать с леди Кингсли то, как провести, а затем вывести Ная из дома. — Попробую вздремнуть. Я плохо спал прошлой ночью.