— Я возвращаюсь, — заявил в конце обеда Вир, поднимаясь из-за стола и зевая. Нужно узнать, какие инструкции пришли от Холбрука, и согласовать с леди Кингсли то, как провести, а затем вывести Ная из дома. — Попробую вздремнуть. Я плохо спал прошлой ночью.
— Опять кошмары? — Фредди встал почти одновременно с ним.
— Да нет, теперь они мне не так часто снятся. — Когда Вир учился в Итоне последний год, младшему брату чуть ли не каждую ночь приходилось заходить к старшему в комнату и будить его. — А ты, если хочешь, оставайся. Найму гостиничный экипаж, чтоб меня отвезли.
— Я с тобой, — спокойно ответил спутник.
Вир ощутил очередной укол вины. Нет сомнений, что Фредди хотел сбежать из дома на целый день. Хотя история с маркизой Тремейн канула в прошлое, леди Эйвери по-прежнему набрасывалась на беднягу, словно тот только что вальсировал со Скандалом. Но брат придерживался правила никогда не оставлять Вира одного в незнакомой местности.
Вир легонько сжал ему плечо.
— Ну что ж, тогда пошли.
Вернувшись в дом, маркиз обнаружил нетерпеливо поджидавшую его леди Кингсли. Най должен был появиться перед самым началом ужина. Они договорились, что Вир впустит его через дверь, ведущую из библиотеки на восточную террасу. Та находилась на стороне, противоположной кухне, следовательно, меньше риск попасться на глаза слугам.
— Что предпримем, если мне придется отпустить от себя мисс Эджертон, а Най до той поры не управится? — спросила леди Кингсли.
— Я что-нибудь придумаю.
— Смотрите, чтоб вам потом об этом «чем-нибудь» не пожалеть, — заметила собеседница.
С момента первой встречи маркиза с мисс Эджертон еще и суток не прошло. Неудивительно, что в памяти леди Кингсли свежо воспоминание об его безрассудных порывах. Но самому Виру та вспышка казалась чем-то невероятно далеким, как пора детской невинности.
— Постараюсь, — сдержанно ответил он.
Зная о намерениях мисс Эджертон, Вир сразу же после тет-а-тет с леди Кингсли отправился на поиски брата. Он нашел Фредди — и хозяйку дома — в абсолютно безлюдной столовой. Фредди заглядывал в свою кодаковскую камеру № 4[15], а коварная красавица, в бледно-абрикосовом дневном платье, которое было ей очень к лицу, с обожанием смотрела на фотографа. Пылкость ее взгляда значительно поугасла, когда девушка заметила присутствие маркиза.
— Лорд Вир.
Маркиз проигнорировал острый укол в сердце.
— Мисс Эджертон, Фредди.
Брат, нажав латунную кнопку на корпусе камеры, спустил затвор.
— Привет, Пенни. Удалось поспать? Прошло ведь всего, — взглянул он на часы, — сорок пять минут.
— Отлично отдохнул. А что ты делаешь?
— Фотографирую картину. С любезного позволения мисс Эджертон.
— С ее стороны было бы невежливо не разрешить, не так ли? — осклабился Вир в сторону девушки.
Та ответила привычной солнечной улыбкой.
— Несомненно. К тому же, я никогда не видела камеры.
— Я видел их тысячи, и все они одинаковые, — снисходительно бросил маркиз. — Кстати, мисс Эджертон, мисс Кингсли хотела прогуляться с вами по саду.
— О, — отозвалась Элиссанда, — вы уверены, лорд Вир?
— Конечно. Я встретил ее три минуты назад в розовой гостиной.
Он и правда три минуты назад наткнулся в розовой гостиной на мисс Кингсли. Однако та была увлечена игрой в триктрак[16] со своим обожателем, мистером Конрадом — и никуда не собиралась. Но к тому времени, как мисс Эджертон это выяснит, будет уже поздно: Вир утащит Фредди из ее расчетливой хватки в какое-нибудь безопасное место — по крайней мере, более безопасное.
— И она очень желала видеть вас, — добавил маркиз.
— Что ж, в таком случае, мне следует пойти к ней, — с неохотой произнесла девушка. — Благодарю вас, лорд Вир. Извините, лорд Фредерик.
Вир провожал ее взглядом. У двери Элиссанда оглянулась — но Фредди уже возился со следующим снимком. Вместо него взгляд девушки упал на Вира, а тот постарался нарочито перевести глаза на ее грудь. Девушка тут же вышла.
— Как насчет партии в бильярд, старина? — переключил маркиз внимание на брата.
* * *
Разумеется, лорд Вир ошибся. Кто бы сомневался!
Мисс Кингсли и мистер Конрад, давясь от смеха, просили Элиссанду не беспокоиться. Возможно, кто-то другой поручил лорду Виру передать послание. А тот, с его слегка неточной памятью — какая мягкая формулировка! — допустил ошибку в отношении как отправителя, так и получателя.
Мисс Кингсли даже великодушно предложила погулять по саду с Элиссандой, если той это доставит удовольствие. Элиссанда, которой и раньше не хотелось, горячо поблагодарила гостью, умоляя простить ее вторжение и продолжить их с мистером Конрадом игру.
Когда девушка вернулась в столовую, лорда Фредерика уже и след простыл. Четвертью часа позже она обнаружила его в бильярдной, в компании почти всех джентльменов — кроме мистера Конрада.
— Мисс Эджертон, не хотите ли присоединиться? — радушно предложил маркиз.
Остальные молодые люди тихонько посмеивались. Даже не имея опыта, Элиссанда понимала, что не должна принимать приглашение. Лорд Фредерик мог бы составить неверное представление об ее характере — точнее, верное, а это было недопустимо.
— Благодарю вас, сэр, но нет, — отказалась она, надеясь, что голос звучит беззаботно. — Я просто проходила мимо.
У нее еще оставался ужин, во время которого лорд Фредерик будет сидеть рядом.
Увы, новый удар последовал незамедлительно. Предыдущим вечером гостей рассаживала леди Кингсли, поскольку Элиссанда не могла правильно распределить незнакомых сотрапезников по ранжиру. Девушка ожидала, что расположение гостей останется прежним. Но, к ее отчаянию, сегодня леди Кингсли рассадила гостей по-иному, и лорд Фредерик оказался через три места от нее.
Элиссанда почти не ела. Горло перехватило так, что невозможно было проглотить ни кусочка — целый день прошел насмарку. От близящегося с каждым часом возвращения дяди у нее холодела спина, и ни теплая одежда, ни огонь камина не могли прогнать этот озноб.
Единственным просветом было то, что лорд Вир также сидел в отдалении. Можно сказать, ему повезло. Если бы Элиссанда еще раз поймала маркиза на разглядывании ее бюста, она треснула бы кретина вазой для фруктов.
После ужина вся компания играла в шарады до без четверти десять. Когда дядя был дома, в этот момент для Элиссанды наступала пора мило пожелать ему спокойной ночи и укрыться в убежище своей спальни. Вчера, после пережитого потрясения, дамы удалились на покой примерно в это же время. Но лорд Вир, похоже, намеревался изменить порядок вещей.
— Еще так рано, — сказал он. — Давайте еще во что-то поиграем.
Мисс Кингсли тут же приняла его сторону:
— О да, давайте. Тетушка, милая, можно?
Леди Кингсли колебалась.
— Да будет вам, леди Кингсли, — подлащивался маркиз. — На скрижалях ведь не высечена заповедь, что дамы должны ложиться в постель, едва пробьет десять.
Элиссанда заскрежетала зубами. Кажется, с ней это происходит всякий раз, как лорд Вир обнаруживает свое присутствие.
— Поддерживаю, — присоединилась мисс Бошам. — Давайте поиграем.
— Ну, решение принимать не мне, — рассудила леди Кингсли. — Мы все пользуемся любезным гостеприимством мисс Эджертон.
На Элиссанду обрушился хор просьб. Ей ничего не оставалось, как согласиться:
— Конечно, мы можем поиграть еще. Но во что?
— Как насчет «Передай посылку»[17]? — предложила мисс Мельбурн.
— Но у нас нет приготовленного пакета, — возразила мисс Дюваль — Я предлагаю «Пятнистую корову»[18].
— От этой игры у меня болит голова, — закапризничал лорд Вир. — Никак не могу запомнить, у кого сколько пятен. Прошу вас, что-нибудь попроще.
— «Сардины»[19]? — выдвинул вариант мистер Кингсли.
— Нет, Ричард, — отрезала его тетка. — Категорически. Никто не будет носиться по дому, беспокоя миссис Дуглас.
— Знаю! Давайте поиграем в «Хрюкни, поросенок»! — воскликнула мисс Кингсли.
Это предложение тут же поддержал мистер Конрад, а за ним и лорд Вир. Остальные гости тоже согласились.
— Ну что ж, — сказала леди Кингсли, — я не очень одобряю эту игру, но полагаю, в нашем с леди Эйвери присутствии ничего страшного не произойдет.
Довольные разрешением лечь попозже барышни захлопали в ладоши, а джентльмены бросились расставлять стулья.
— Простите, а как в нее играть? — поинтересовалась у мисс Бошам Элиссанда, не знавшая о салонных играх ровно ничего.
— О, чрезвычайно просто, — затараторила та. — Все садятся в круг. Одному из играющих завязывают глаза и ставят в центре. Это фермер, а все остальные — поросята. Фермера раскручивают три раза вокруг оси, затем он должен подойти к какому-нибудь поросенку и усесться тому на колени. Поросенок хрюкает, а фермер угадывает, кто это. Если угадает — поросенок становится фермером. Если нет — угадывает заново.
— Понятно, — протянула Элиссанда.
Неудивительно, что леди Кингсли согласилась на сие развлечение только в присутствии двух дуэний. Когда неженатые юноши и незамужние девушки собираются садиться друг другу на коленки, это, если и не бесстыдство, то, по крайней мере, неблагопристойность.
Мистер Уэссекс первым вызвался быть фермером. Мистер Кингсли завязал ему глаза и раскрутил не три раза, а, по меньшей мере, шесть. Джентльмен, пропустивший за ужином не один стаканчик вина, опасно накренился. Спотыкаясь, он направился в сторону мисс Кингсли. Та пискнула и выставила вперед руки, чтобы он не врезался прямиком в нее.
Мистер Уэссекс намеренно всем своим весом налег ей на руки. Мисс Кингсли пискнула снова. Остальные девушки захихикали. Вдруг молодой человек, не так уже и шатаясь, развернулся и уселся на колени мисс Кингсли.
— Ну, мой милый поросеночек, хрюкни для меня.
Все засмеялись, кроме Элиссанды. Одно дело слушать описание игры, и совсем другое — наблюдать само действо. Девушка была шокирована степенью соприкосновения между мисс Кингсли и мистером Уэссексом. Неожиданно возникшая в гостиной двусмысленная атмосфера возбудила в Элиссанде недовольство и одновременно странное любопытство.
Мисс Кингсли пискнула еще раз.
— Хм-м-м, кажется, я знаю этого поросеночка. Но какая-то часть меня хочет еще побыть фермером, — скрестив ноги, размышлял мистер Уэссекс. — Непростой, непростой выбор…
Мисс Кингсли беззвучно смеялась в ладони. Мистер Конрад начал энергично доказывать, что другие тоже заслуживают побыть фермерами. Мистер Уэссекс под нажимом уступил и назвал имя мисс Кингсли, которая, став фермером, тут же юркнула на колени к мистеру Конраду и оставалась там бесконечно долго, перебирая возможные варианты.
Бог ты мой, это совершенно неприлично.
И леди Кингсли с леди Эйвери позволяют подобное? Да, позволяют. Обе дамы сидели позади Элиссанды, вне игрового круга, и старшая, по обыкновению, оживленно что-то рассказывала:
— … лет назад, при игре в «Сардины» она спряталась, а он нашел и втиснулся к ней в буфет. То ли они думали, что в таком месте их не обнаружат, то ли совсем потеряли голову… Но вы бы видели, насколько она была раздета — и он! — когда я сама полезла в буфет. Конечно, им пришлось пожениться, — вздохнула леди Эйвери. — Какая замечательная игра, эти «Сардины».
Элиссанда чуть не вскрикнула, когда кто-то внезапно свалился ей на колени. Это была мисс Бошам, хихикающая так, словно надышалась веселящего газа.
— Я уже могу сказать, что это не мужчина, — выдавила она между приступами смеха.
— Как вы догадались? — искренне заинтересовался лорд Вир.
За спиной у мисс Бошам Элиссанда закатила глаза.
— Что за глупый вопрос, сэр. Тут не ошибешься: моей спине очень мягко. Пожалуй, этого поросенка даже не придется просить хрюкать. Такой пышный бюст может принадлежать только нашей хозяйке. Это мисс Эджертон, я права?
— Да, мисс Бошам, вы правы, — пришлось признать Элиссанде.
Мисс Бошам соскочила с колен Элиссанды и сдернула с глаз повязку.
— Так я и знала.
Теперь завязали глаза Элиссанде. Затем повернули, как ей показалось, на четыре с половиной оборота налево и на два с половиной направо. Так что она должна была стоять лицом примерно в том же направлении, что и сидела.
Прямо напротив нее располагался лорд Вир. Туда она уж точно не собиралась идти. Девушка нарочно взяла правее. Еще немного… Может, еще чуть-чуть? Не там ли находится лорд Фредерик?
Что за польза от того, чтобы усесться на колени лорду Фредерику, Элиссанда не представляла. Но если садиться кому-нибудь на колени, то уж лучше ему.
Вытянув перед собой руки, она храбро двинулась в выбранном направлении, но, сделав несколько шагов, остановилась. В камине затрещали дрова. Звук раздался у нее за спиной, а это значило, что она направляется не к лорду Фредерику.
Она сделала четверть поворота налево. Впереди кто-то присвистнул, справа от нее захихикала барышня. Мисс Кингсли? Если Элиссанда идет к лорду Фредерику, разве не должна мисс Кингсли быть слева от нее, а не справа?
Элиссанда попятилась на пару шагов. Вернулась ли она в центр круга? Она сделала еще два шага — и споткнулась о чьи-то ноги.
Девушка охнула. А затем охнула еще раз, потому что сильные мужские руки крепко ухватили ее за талию и ловко выпрямили. В том, что это были мужские руки, сомневаться не приходилось — Элиссанда была отнюдь не птичьего сложения, и никто из присутствующих дам не смог бы так легко удержать ее.
— Спасибо, — поблагодарила она.
Ответа не последовало, но тут заговорила леди Эйвери:
— Нет-нет, мисс Эджертон, вы не можете просто так отойти. Вы шли прямо ему в руки. И не спорьте, сэр. Мисс Эджертон опускалась на ваши колени, вы не можете ее перенаправить.
Элиссанда не могла понять, откуда доносится голос леди Эйвери, поскольку та, очевидно, расхаживала по комнате. В нерешительности девушка оставалась на месте, не соображая, что предпринять дальше.
— Ну же, сэр, вы-то ведь знаете, что делать, — настаивала леди Эйвери.
Он, несомненно, знал, потому что приподнял Элиссанду, словно та весила не больше котенка, и усадил, но не себе на колени, а на стул между ними.
От прикосновения бедер к бедрам и пугающего ощущения близости к мужчине девушка сглотнула. В игроке за спиной ощущалась какая-то жизненная энергия, не ограниченная занимаемым пространством. Казалось, его тело без усилий поглотит ее, если Элиссанда не поостережется.
Элиссанда протянула ладони, нащупывая подлокотники кресла, но наткнулась только на уже лежавшие там голые и теплые мужские руки. Девушка так торопливо отдернула свои, что это движение отбросило ее мужчине на грудь.
О, как она ошибалась! Его тело не собиралось поглощать ее — оно уже это сделало. Этот мужчина обволок Элиссанду своим молчаливым, спокойным присутствием. Она же суетилась и ерзала, не в состоянии воспринимать их соприкосновение с ожидаемой от нее кокетливой беспечностью.
Мужчина снова дотронулся до нее, взял за плечи, поддерживая — точнее, отдаляя ее тело от своего.
Возможно, она натолкнулась все-таки на лорда Фредерика. Элиссанда чувствовала, что среди столь непристойных забав этот джентльмен, несомненно, не утратил бы свое благородство и воспитанность. В знак поддержки такого поведения девушка подвинулась на краешек стула — и чуть не свалилась. Поспешно дернувшись обратно, она врезалась прямо в мужчину.
И на этот раз не смогла даже охнуть. За ее ягодицами было, Господи Боже… было что-то…
Твердое.
Щеки Элиссанды запылали. Рассудок оставил ее. Девушка оцепенела: она была не в состоянии думать, не в состоянии говорить, не в состоянии сделать ни малейшего движения, чтобы отодвинуться.
И снова мужчина взял дело в свои руки: приподняв Элиссанду, он усадил ее в этот раз себе на колени, в некоем отдалении от той части его тела, которая лишила девушку самообладания.
«Недостаточно далеко», — подумала она, отчетливо ощущая мускулистые мужские бедра. — «Господи, ну кому пришло в голову отказаться от турнюров?»
— Что… что мне нужно сделать? — взмолилась Элиссанда.
— Говорите: «Хрюкни, поросенок», — подсказал кто-то.
Она не может сказать такое сидящему позади мужчине. Даже при обычных обстоятельствах это было бы нелепо, а в данный момент это крайне, невероятно неуместно. Придется угадывать его личность без подсказки.
Кажется, он довольно высок, что исключает мистера Кингсли. И вряд ли это мистер Уэссекс — тот пользуется чересчур крепким одеколоном. От мужчины позади нее пахнет только легким дымком сигары и порошком для бритья.
— Похоже, мисс Эджертон нравится сидеть на коленях именно у этого поросенка, — посмеиваясь, заметила мисс Бошам.
Ее голос прозвучал совсем близко, сразу слева от Элиссанды. А справа от мисс Бошам сидит…
— Лорд Вир, — пробормотала Элиссанда и тут же встала. Не успела она снять повязку, как маркиз начал аплодировать.
— Как вы узнали, что это я? — поинтересовался он, все еще хлопая, с невинной лучезарной улыбкой, в точности повторявшей ее собственные. — Я ведь даже не хрюкнул.
— Я догадливая, — отрезала Элиссанда.
Мисс Бошам оказалась права: ей понравилось пугающее, незнакомое, унизительное, но не бывшее неприятным ощущение его почти что объятий. Но теперь Элиссанда чувствовала отвращение — к нему, к себе, к слепой чувственности предательского тела.
Хотя это отвращение не могло удержать девушку от какого-то обновленного взгляда на маркиза. Когда завязывала ему глаза — на мягкость волос, когда раскручивала его — на ширину плеч, когда останавливала после слишком усердного вращения — на мускулистость напряженных рук.
Игра продолжалась до одиннадцати часов, достигнув громкого и шумного финала, когда мисс Бошам плюхнулась на колени лорду Виру, и они вдвоем захохотали так, словно в жизни не проводили время лучше.