– Как это я тут очутился? – спросил бритоголовый, когда непечатные слова у него закончились.
– По щучьему велению, – ответил Андрей. – Говорили тебе, обойдем лучше.
«Башню» обогнули на приличном расстоянии, хотя пришлось ломиться по бугристому, заросшему травой и бурьяном полю. Обстреляли высунувшуюся из леска «гориллу», на что та ответила обиженным, почти членораздельным ревом, отогнали нескольких «сросшихся», которые преградили дорогу на очередном перекрестке.
На обед остановились в поселке Красная Пахра, рядом с придорожным кафе «Марфуша». С вывески улыбалась краснощекая девушка, страдающая излишним весом.
– Э, блин, она мне ту телку напоминает, из спорткомплекса, – сказал Илья и сел к вывеске спиной.
– Что, та дама разбила твое сердце? – спросила Лиза.
Она еще была мрачна и бледна, порой украдкой вздыхала, но понемногу приходила в себя. Мужчины, договорившиеся об этом еще ночью, о Рике не упоминали, и девушка о нем тоже не заговаривала. И без мальчишки, Андрей это чувствовал, все шло намного легче – он мог доверять всем, кто находится рядом, и не должен был раздумывать, как поведет себя кто-то в той или иной ситуации.
– Ну, не разбила, а помяла, и не сердце, а меня всего, – Илья заухмылялся.
После обеда часок отдохнули, пережидая самую жару, а затем отправились дальше. Бритоголовый обгорел, спина его стала красной, и он вновь натянул майку, да только было уже поздно.
Людей далеко впереди на дороге заметили на очередном повороте, когда проходили мимо автобусной остановки.
– Давай-ка укроемся на всякий случай, – сказал Андрей.
За обочиной тянулись очень удобные кусты, обычные, не черные, в них и спрятались. Вскоре стало ясно, что по шоссе в направлении Москвы шагают трое мужчин без оружия на виду.
Одеты они были заурядно, в джинсы и майки, тащили на себе рюкзаки, но каждый держал в руке тяжелый посох, а вдобавок обладал козлиной бородой и патлами.
– Неформалы, зуб даю, – прошептал Илья.
– Нет, скорее калики перехожие, – упрямо мотнула головой Лиза.
– А вот мы спросим, – подвел итог Андрей. – Сидите тут. Прикроете, если что.
Бородачи не выглядели опасными, но рисковать не собирался – в этом новом мире нельзя было доверять никому, даже пятилетней девочке, что собирает ромашки на лугу.
– День добрый, – сказал он, выбравшись из кустов.
Бородачи остановились, и под их взглядами Андрей почувствовал себя неловко – на него смотрели без страха или удивления, со спокойной мягкой благожелательностью, которую и до катастрофы-то по отношению к незнакомцам было встретить труднее, чем чинушу-бессребреника.
– И тебе добрый, во имя Господа, – проговорил средний из бородачей, седой, с пышной гривой и голубыми глазами, что выделялись на загорелом морщинистом лице. – Дивны дела его.
– В смысле? – удивился Андрей.
– До сего дня мы только порождений Нечистого и встречали, – пояснил седой, и спутники его закивали. – Ты – первый сын Адама и Евы, отпрыск чресл Ноя, что нам попался на путях земных.
У Андрея возникло подозрение, что они столкнулись с очередными безумными фанатиками, чьи мозги после катастрофы съехали в сторону религии, в этом случае – православия.
– А как же вы от этих «порождений» отбивались? Палками? – спросил он.
– Сила веры берегла нас, – седой кротко улыбнулся. – Крест и молитва отгонят любую нечисть. Посохи же сии для преодоления дорожных препятствий служат… А ты кто будешь, добрый человек?
Андрей хмыкнул – он бы назвал себя как угодно, но никак не «добрым», да и дубины в крепких, надо сказать, руках бородачей вполне годились для того, чтобы глушить «горилл».
– Кто я буду? Странник, наверное.
– А мы идем в Москву поклониться святым местам, – похвастался стоявший справа бородач, очень широкоплечий, с просвечивающей сквозь темные волосы лысинкой. – Посетить храмы, помолиться в монастырях, припасть к праху святых и праведных отцов, что там захоронены.
– А стоит ли? – сказал Андрей. – Я только что из Москвы и видел, что там творится. Все в руинах, по ним шастают хищные твари, люди, что есть, одичали и обезумели… Вас там сожрут.
– Господь оборонит слуг своих, – седой перекрестился, и то же самое сделали двое других.
– Я бы не был в этом столь уверен, – эта троица несколько раздражала Андрея: привык к мысли, что в новом мире выживают лишь сильные и хорошо вооруженные, ну а бородачи, отправившиеся к «святым местам», в эту схему не вписывались, слишком уж беззащитными они выглядели и при этом не испытывали ни страха, ни даже беспокойства. – Неподалеку крутится тварь, которую не берут пули.
– Сей нечистый зверь алчущий послан в назидание за проступки твои, – проговорил седой. – Твои и твоих спутников, кои все трое в заблуждении греха опасном пребываете.
Андрей не повел и бровью, хотя внутренне насторожился – Илья и Лиза укрылись хорошо, их не видно и не слышно, и выходит, что его собеседник обладает необычными способностями.
Да и не он один, похоже.
Эти трое не были просто сумасшедшими, наоборот, они находились в своем уме, а тот представлял собой нечто большее, чем просто рассудок обычного человека.
– Нам он не причинит вреда, – пробасил третий, до сих пор молчавший бородач, высокий, с россыпью прыщей на физиономии. – Он нас просто не заметит, ибо Господь укроет нас облаком славы своей и отведет нечистому очи.
– А что это за «заблуждение греха»? – спросил Андрей.
Он ожидал, что его обвинят в прелюбодеянии вне брака, в убийствах, в том, что принял помощь от безбожного колдуна, в присвоении чужого или в неверии, но седой просто сказал:
– Не выполняешь ты долг свой пред ликом Господа.
– Не видишь его в силу духовной слепоты своей, – добавил широкоплечий.
– Воистину так, – кивнул третий.
– Хм, надо же… – Андрей покачал головой, подумал, что от него ожидают вопросов насчет этого самого долга, и решил, что не будет их задавать. – А не скажете ли вы, что там дальше?
Седой нахмурился – похоже, и вправду надеялся на другое развитие беседы:
– Дороги везде одинаковы. Куда вы держите путь?
– В Обнинск.
– А… – предводитель бородачей покачал головой. – Город сей испытал сильный гнев Божий в ту ночь, когда свершилось все… Я видел, я был там… Гнев нисходил на него, и ярость кипящая текла с облаков, ангелы трубили, и звери бездны являли себя в прорехах земных. Нечистое столкнулось со святым, и мир искупления миллионов превратился в мир надежды для немногих.
– Вы были там? – недоверчиво спросил Андрей.
Почти невероятно было встретить человека, находившегося в момент катастрофы в том городе, куда они направлялись, рядом с местом, где проводился эксперимент, вероятно, ставший причиной глобального катаклизма.
Но они на такого человека наткнулись, и, похоже, не случайно.
Неужели эту встречу организовал тот «сценарист», что стоял за многими событиями, сопровождавшими их путешествие, если вообще не за всем путешествием? Подсунул троих «паломников», намекнул на то, что Андрей с соратниками идут в верном направлении?
– Не в самом городе. В Потресове.
– Не о том ты спрашиваешь, – вступил широкоплечий. – Не искупивши греха, зверя не одолеешь…
Но Андрей его уже не слушал – он думал, не стоит ли им немедленно свернуть куда-нибудь, на восток, прямо на запад, на юг, не важно, лишь бы не шагать туда, куда их ведут, не чувствовать себя пешкой в пальцах игрока, послушной марионеткой на ниточках.
– Он не поймет тебя, брат Ефим, – сказал седой. – Рано еще.
– Верно сие, – широкоплечий печально покачал головой. – Да пребудет с тобой дух Господень, добрый человек!
Он перекрестил Андрея, то же самое проделали двое других, и они затопали дальше, огибая Соловьева, точно он был выросшим на дороге деревом. Застучали по асфальту посохи, зашуршали по нему же подошвы дешевых кроссовок типа «made in China».
– Да их же сейчас схавают, лопни мои глаза, – заявил Илья, выбираясь из кустов.
– А я так не думаю, – очень тихо сказала последовавшая за ним Лиза.
«Паломники» шагали быстро и должны были вот-вот столкнуться со зверем, что умел становиться невидимым и менять облик. Андрей ждал, что задрожит воздух над обочиной или заклубится серый дымок, тишину разорвут свирепое рычание и крик беспомощной жертвы…
Только когда трое бородачей скрылись за поворотом, он понял, что этого так и не произошло.
– Не сожрали, – удивление прозвучало в голосе Ильи. – Тоже, что ли, в святые братья пойти? Буду креститься, поминать Господа, отращу бороду и выучу эти, акафисты всякие и прочие аллилуйи.
– Не пойдет, – сказал Андрей. – Молитвы на треть из мата бога вряд ли устроят.
Лиза засмеялась, и они пошли дальше.
Миновали лесок, где меж отдельных деревьев выделялись немногочисленные «секвойи», и стали видны две ажурные башенки, стоящие по разным сторонам от шоссе, хотя и на приличном расстоянии от него. Андрею показалось, что от одной до другой перекинуто нечто вроде арки, что перед ними громадные ворота, но, приглядевшись, он не увидел ничего.
– Не пойдет, – сказал Андрей. – Молитвы на треть из мата бога вряд ли устроят.
Лиза засмеялась, и они пошли дальше.
Миновали лесок, где меж отдельных деревьев выделялись немногочисленные «секвойи», и стали видны две ажурные башенки, стоящие по разным сторонам от шоссе, хотя и на приличном расстоянии от него. Андрею показалось, что от одной до другой перекинуто нечто вроде арки, что перед ними громадные ворота, но, приглядевшись, он не увидел ничего.
Асфальт, до сего момента ровный, начал бугриться, на нем появились разломы, на обочинах возникли торчавшие прямо из земли «сталагмиты», не только белые, но и розовые, и синие, и фиолетовые.
Когда прошли между башнями, вокруг на миг потемнело, будто солнце зашло за очень плотную тучу. Андрею послышался отдаленный вой, по спине побежали ледяные мурашки, а сердце сбилось с ритма.
– Что-то тут не так, – сказала Лиза.
– Да не, все так… – Илья осекся, поскольку в десяти метрах впереди прямо в дорожном полотне открылся люк вроде тех, что бывают на подводных лодках, и из него вылез толстый кролик размером с человека. – Э… о… вы тоже это видите?
– Да, – Андрей направил на грызунообразного автомат, хотя понимал, что это скорее всего галлюцинация.
Кролик, облаченный в жилет и цилиндр, заковылял в их сторону, поблескивая красными глазками. Пройдя несколько шагов, он подпрыгнул метра на полтора и исчез, растекся струйками белого дыма.
Когда с асфальта сгинул люк, никто не заметил.
– Точно не так, – Лиза посмотрела на Андрея жалобно. – Может, обойдем?
– Что обходить-то, непонятно, – пожал он плечами. – Пошли.
Через полсотни метров им явился громадный зеленый слон, выдавился из земли, как пузырь из грязи, и с веселым «блоп» закачался над травой, помахивая ушами. Раздраженный Илья дал в него очередь, но пули не причинили глюку вреда, даже не заставили исчезнуть.
Слон укоризненно поводил хоботом и полетел прочь.
А когда вошли в пределы разрушенной деревни, где уцелела только церквушка, от галлюцинаций стало буквально тесно – уродливые, невообразимые твари полезли со всех сторон, в уши хлынул настоящий звуковой поток смеха, рева, мычания и бормотания.
Андрей проводил взглядом исполинскую чернокожую женщину о двух головах с венцами из черепов, испытал искушение бросить гранату туда, где кривлялись похожие на «лягушек» твари с розовой чешуей. Когда перед ними возникла туша исполинского дракона, чья башка находилась метрах в пятидесяти от земли, а хвоста не было видно, бестрепетно шагнул в нее.
Ощутил легкое сопротивление, перед глазами помутилось, и обнаружил, что идет в сером тумане, а под ногами все то же Калужское шоссе, кочковатое и растрескавшееся.
– В задницу эти мультики, – голос Ильи дрожал от страха. – Как тут те три бородатых прошли?
– Молились и шагали, – ответил Андрей. – Реальной-то опасности нет.
То, что он не совсем прав, стало ясно, когда они выбрались из тела дракона и оказались перед настоящим огромным Буратино – деревянным человечком с острым носом.
– Крак-крак, – удовлетворенно сказал Буратино и стремительно ткнул шнобелем.
Укол пришелся Андрею в плечо, и тот ощутил настоящую боль, а рука, к счастью, левая, и вовсе отнялась. Действуя одной, развернул автомат и нажал на спусковой крючок, так что Буратино оказался пробитым добрым десятком пуль.
Но на «деревянную галлюцинацию» это впечатления не произвело.
– Крак-крак, – повторила она и атаковала снова.
На этот раз Андрей отскочил, Буратино шагнул следом, раскачиваясь на бедренных шарнирах, а затем внезапно рухнул назад и пропал. Рука начала понемногу оживать, в ней закололо, словно конечность долгое время была лишена притока крови.
– Ну, чисто «Поле Чудес», – сказал Илья. – Где черепаха Тротила Эквивалентовна?
– Накаркаешь еще! – воскликнула Лиза, нервно оглядываясь.
Вокруг них, на обочинах и между домами царила странная жизнь – чудовищные и прекрасные существа, огромные и крохотные, ходили, сталкивались или проникали друг в друга, разговаривали и дрались, исчезали и появлялись снова уже в другом месте. Рядом с церковью резвились настоящие черти, махали трезубцами и хвостами, в вышине хлопал крыльями грифон с золотой шерстью.
– Прибавили ходу! – велел Андрей. – Надо убираться побыстрее.
Мало того, что сами видения могли быть опасными, они еще отвлекали внимание, и под их прикрытием могла подобраться реальная угроза, хотя бы та, что кралась где-то позади…
Мимо совершившего посадку на обочине космического корабля пробежали, хотя спустившиеся по трапу зеленые человечки выглядели дружелюбными и даже зазывно махали трехпалыми руками. По широкой дуге обогнули великана, которого тошнило огромными горошинами, что прыгали, как мячики.
Деревня закончилась, но и за ее пределами резвились и скакали глюки.
– Я больше не могу… – прошептала Лиза, когда дорогу им загородила мохнатая гусеница толщиной с цистерну.
У нее была человеческая физиономия и пара ручонок, державших невообразимо длинный мундштук с сигаретой. От сигареты поднимался дымок, а на физиономии, женской и довольно симпатичной, читалось довольство собой и миром.
– И я не могу, а что делать, милочка? – сказала гусеница и со смаком затянулась.
Вроде бы ничего не происходило, но голова у Андрея кружилась, одолевали приступы тошноты. Больше всего хотелось закрыть глаза, зажать уши, чтобы не видеть и не слышать того, что творилось вокруг.
Гусеницу аккуратно обошли, но только для того, чтобы встретиться с пауком в кресле-каталке. Этот на людей внимания не обратил, затянул мощным баритоном неприличную песню и принялся раскидывать пустые бутылки из-под пива «Окское».
Одна едва не угодила Илье в висок.
И почти тут же безобразие закончилось – глюки сгинули в одно мгновение, и наступила тишина.
– Ну вот, слава богу… – протянула Лиза.
Андрей оглянулся – позади лежало точно такое же шоссе, как и впереди, виднелась на горизонте деревня, та самая, где столкнулись с «Буратино». Отступил на шаг и обнаружил, как из асфальта прут толстые стебли, увенчанные маленькими сморщенными головами, а на обочине возникли два подпрыгивающих мохнатых валенка, не меньше чем семидесятого размера каждый.
Вернулся к спутникам, и видения исчезли – область, где они возникали, имела четкую границу, хотя с этой стороны ее не отмечали никакие «ворота» с ажурными башенками.
– Чего-то голова болит, – пожаловался Илья. – Подруга, ничем не поможешь?
– Сейчас посмотрю. – Лиза сняла рюкзак и начала в нем рыться.
Андрей тоже чувствовал себя погано – ломило все тело, как бывает при высокой температуре, слегка подташнивало.
С удивлением отметил, что пока они шагали по «Полю Чудес», солнце значительно сдвинулось. Времени прошло куда больше, чем намерили внутренние часы, жара спала, и день незаметно превратился в вечер.
– Будем потихоньку искать место для ночлега, – сказал он, когда Илья проглотил таблетку от головной боли. – А то мы еще не настолько святы, чтобы не бояться той твари, что идет за нами.
* * *Дабы отыскать надежное убежище, потратили часа полтора.
Снова выбрали частный дом, не такой роскошный, как вчера, но тоже добротный, с забором и узкими окошками. Тщательно осмотрели его и убедились, что там нет никого и что пробраться в здание зверю будет непросто.
– Кто сегодня дежурит? – спросил Илья, едва покончили с ужином.
– Первую половину могу я, – сказал Андрей, – на вторую тебя разбужу.
– Годится, – кивнул бритоголовый. – Тут коньяка нет, так что я не усну.
Хозяева дома, судя по обстановке, если и пили, то дешевую водку.
Стемнело неспешно, вместе с мраком с запада наползла гроза, но погромыхала немного и двинулась на Москву. Лиза и Илья уснули, Андрей остался на посту у окна, из которого мог наблюдать за двором и подходами к крыльцу.
Дверь они мало того, что закрыли на засов, так еще и приперли вешалкой – не задержит, так хоть нашумит и разбудит, а к той, что выходила на задний двор, придвинули тяжеленный шкаф. Мерзкие ощущения, возникшие на «Поле Чудес», прошли, и Андрей чувствовал себя бодрым, спать почти не хотел.
Когда что-то на миг затмило звезды над забором, Соловьев решил, что ему показалось. Но в следующий момент напомнил о себе «магический» браслет, а прямо за окном заурчали, негромко, но кровожадно, и он поспешно вскинул автомат.
Раздался хруст, какой бывает, когда металлическим лезвием дробят кирпич, нечто темное промелькнуло за стеклом. Раскатистое погромыхивание донеслось сверху – зверь ходил по металлическим листам, прогуливался по крыше, то ли отыскивал слабое место, то ли пугал добычу.
– Что это? – спросила Лиза, подняв голову.