Они стояли, лежали в воде, бродили по грязи так близко от Аркаши, словно все это происходило во сне. Так быть не может.
Ведь картинки, которые ты рассматриваешь, даже если они трехмерные, не могут передать правды. Потому что правда — это не картинка чудовища самого по себе, а ты — чудовище и окружающий мир.
Легкий теплый влажный ветерок дул Аркаше в лицо и доносил звуки и запахи болотистой низины, а также помогал летать комарам, слепням, стрекозам и мухам, которые себя чувствовали вольготно и жужжали, свистели, пищали, скрипели, чтобы Аркаше не было одиноко. Ветер шевелил сухие листья больших, с Аркашу, папоротников, и они шуршали и шумели. На острых коготках, как на каблучках, пробежала, лавируя между папоротниками, синяя, в желтую полоску ящерица. Бежала она на задних лапах, прижимая к груди маленькие ручки. Аркаша сообразил, что это не ящерица. То есть по-своему ящерица, но в то же время и маленький динозавр. Ведь ящерицы не бегают на задних лапах. За ящерицей ползла большая толстая змея. Аркаша хотел было отбежать в сторону, но Шпигли довольно спокойно сказал:
— Она на тебя внимания не обращает, и ты не обращай. А то от них не набегаешься.
Змея все ползла и ползла мимо Аркаши и становилась все толще. А потом стала утоньшаться к хвосту.
Со стороны болота тянуло запахом гнили и мутной стоячей воды.
Аркаша смотрел, как динозавры лениво возятся в болоте, и старался вспомнить, как они называются.
Вот топает по мелководью камарозавр, у него такие толстые ножищи, что внутри каждой можно спрятать пароходную трубу…
— Не туда смотришь! — прервал мысли Аркаши Шпигли. — Ты правее, правее смотри! Вот это образина!
И в самом деле, к воде спускался брахиозавр. Он отличался от прочих динозавров своей невероятно длинной шеей и тем, что не тянул ее вперед, как диплодоки, а поднимал к самому небу, так что с высоты шестиэтажного дома его махонькие глазки видели на много километров вокруг. Конечно же такие брахиозавры были больше всего похожи на жирафов, только без шерсти и с длинными хвостами.
Два брахиозавра что-то не поделили, они сблизились и принялись реветь, словно ветер в узком ущелье. Они раскачивали шеями и, видно, ругались так, что все остальные динозавры в долине прекратили жевать и замерли, глядя на этот скандал.
Аркаша никак не ожидал, что динозавры могут так ссориться, а тем более так громко шуметь.
— Ты еще мало что слышал и видел, — заявил Шпигли. — Некоторые тут так умеют реветь — за сто километров слышно. А что касается характеров… брахиозавры — самые мирные создания в этой луже.
— А что же они ссорятся?
Шпигли не ответил; может быть, мозг этих чудовищ был таким маленьким, что Шпигли не удалось его отыскать?
А брахиозавры тем временем умудрились так переплестись шеями, словно намеревались сплестись в косичку. Запутаться они запутались, стали рваться, чтобы разойтись, но никак не могли догадаться, как это сделать. Зрелище было бы смешным, если бы не страшные размеры динозавров и не рычание, которое они издавали.
Вода в болоте взбаламутилась, и те из динозавров, которые искали что-то в тине, подняли головы — видно, ожидая, пока муть осядет.
На шум откуда-то прилетели птеродактили и стали кружиться над водой.
— Смотри, — сказал Шпигли, — сейсмозавр идет, наверное, ему помешали.
Аркаша увидел, что к драчунам приближается ящер, по сравнению с которым они кажутся детишками.
Сейсмозавр решительно переставлял толстенные столбы ног, раскачивал бесконечно длинной шеей и громко ухал — видно, пугал драчунов или оповещал о своем приближении.
— Я счастлив, — вдруг сказал Аркаша.
— Счастлив? — Шпигли умел читать мысли, но человеческие чувства не всегда ему были понятны. — Что случилось? Динозавры подрались?
— Понимаешь, я вижу собственными глазами то, что не только представить, но и в сказке вообразить невозможно!
— Мало ли что! — ответил Шпигли, которому было обидно, что он не испытывает счастья, а какой-то обыкновенный мальчишка испытывает. — На Паталипутре есть дракон, который такого динозавра как ягодку проглотит.
— Ну что ж, — сказал Аркаша. — При первой возможности слетаю на Паталипутру. И посмотрю.
— Ну, может быть, не как ягодку… но обязательно скушает, — сказал Шпигли, и Аркаша догадался, что его браслетик может немножко привирать. Это было даже смешно.
— Я думаю, — сказал Аркаша, глядя на сейсмозавра, — что его так назвали потому, что сейсмология — это наука о землетрясениях. А когда такой динозавр идет по земле, она дрожит.
— Может быть, — ответил Шпигли. — Я не задумывался.
— Тогда скажи мне, — попросил Аркаша, — зачем природе такие невероятные гиганты? Ведь ничего не бывает случайного.
Шпигли задумался. Словно пропал. Потом вдруг запищал мыслями в мозгу Аркаши:
— Я думаю, что на Земле слишком долго стоял мирный, теплый, ровный климат, слишком много было мелких, богатых пищей болот и озер, даже горы им не мешали. И вот за миллионы лет деревья выросли до небес, а за ними выросли динозавры. Может, они потому и вымерли, что привыкли быть господами. Никто не смел им сказать: хватит расти!
Брахиозаврам надоело бороться, наверное, они устали. Они распутали жирафьи шеи и тут же забыли друг о дружке — и побрели в разные стороны, пригибая растущие по берегам пальмы и срывая с них листья.
Сейсмозавр — король болот — медленно шел, вытаскивая из тины толстые ножищи и кивая своей маленькой головкой.
Тут он увидел что-то вкусное и наклонил голову к воде.
И вдруг вода взбурлила.
Из нее выпрыгнул крокодил — самый настоящий, из стихотворения Корнея Чуковского, только такой большой, что, наверное, не поместился бы в широкой египетской реке Нил.
Гигантские челюсти крокодила распахнулись и сжались на шее динозавра. И хоть крокодил был очень велик, динозавр конечно же мог раздавить его одной ногой.
Он и попытался это сделать, но крокодил уже мчался прочь, поднимая буруны воды.
Динозавр остановился и продолжал покачивать шеей…
— Стой! — закричал Аркаша. — У него нет головы!
— Раз крокодил откусил ему голову, — согласился Шпигли, — значит, у него нет головы.
Между тем динозавр медленно побрел прочь…
— Так не бывает! — воскликнул Аркаша. — Он же безголовый!
— Ты же видел, какая у него маленькая головка, — сказал Шпигли. — В ней, конечно, есть мозг, но главный мозг у него в спине… И пока динозавр сообразит, что его убили, он еще погуляет. Только вот кушать ему нечем.
Аркаша еще долго продолжал следить за удаляющимся безголовым чудовищем.
Аркаше досаждали комары и мухи, которые норовили сесть на него и цапнуть — кровопийцы они были ужасные.
— Кого им, кроме меня, жрать? — спросил Аркаша. — Ведь если динозавры пресмыкающиеся, значит, они холоднокровные, правда? Чего с них комарам взять?
— Теперь ученые так не думают, — откликнулся Шпигли. — Судя по нашим экспедициям, многие динозавры были теплокровными, как и ты, мой мальчик. Иначе бы они не могли быстро двигаться. Ведь ты знаешь, что у лягушек или ящериц, а тем более у черепах кровь такая же, как окружающая температура. Как в стакане с водой, оставленном на столе. То-то змеи и ящерицы на зиму засыпают.
— Но крокодил может кинуться на жертву! — возразил Аркаша.
— И крокодил, и змея, и ящерица. Но стоит жертве убежать, как змея успокаивается и замирает. Холодная кровь не позволяет трудиться. Прыгнул, догнал, сожрал и переваривай. Не догнал сразу, жди следующую жертву.
Надвинулись серые тучи, по водной глади озерец и проток заколотили капли дождя.
— Давай уйдем, — сказал Шпигли. — Разведку мы с тобой совершили, а простужаться — не в наших интересах.
— А куда мы пойдем?
— Я думаю — в нашу пещеру. И переждем дождь.
Они пошли обратно. Дождик был теплый и ласковый, он зарядил надолго.
— К рассвету погода разгуляется, — услышал Аркаша мысли Шпигли. — Во мне вживлен микробарометр, я не ошибаюсь. И тогда мы с тобой продолжим путешествие. А сейчас у тебя слишком много впечатлений. Лучше полежи с закрытыми глазками и постарайся еще раз пережить свои приключения. Это приятно и поучительно.
Глава седьмая Космический бой
Когда они поднимались сквозь заросли хвощей и папоротников к пещере, Аркаша понял, что очень устал.
«Наверное, переволновался», — подумал он. Бабушка Аркаши всегда считала излишнее волнение причиной всех болезней. Если у мальчика болел живот, она сразу спрашивала: «Ты сегодня волновался?» Старший брат Аркаши Илья отлично умел пользоваться слабостью бабушки. Если ему очень не хотелось идти в школу или ехать на дачу, чтобы полоть морковку (дедушка верил в живительную силу огородного воздуха!), то он говорил вслух: «Что-то я сегодня волнуюсь! Может быть, давление атмосферы неправильное?»
«Нет, — тут же откликалась бабушка. — Я еще вчера вечером обратила на тебя внимание! Кто просил тебя сражаться с драконом в виртуальном мире? Разве тебе мало было гигантского осьминога?»
Аркаша даже улыбнулся, вспомнив о бабушке. Вот бы ей сейчас поглядеть…
Но додумать он не успел, потому что жук размером с кулак, мчавшийся ему навстречу, не успел или не захотел свернуть с дороги и ударил Аркашу в лоб так, что тот свалился на землю, как от удара камнем. На лбу тут же вздулась шишка, а жук взревел еще громче прежнего и исчез в кустах. Он несся так, что пробивал листья, и за ним в кустах оставался туннель. Конечно, через минуту другие листья закрывали этот коридор, но зрелище было удивительным!
Шпигли прошептал:
— Отдохни немного, Аркадий, а то будет сотрясение мозга.
Аркаша сел, потер лоб, потрогал шишку и сказал:
— Надо в будущем шлемы выдавать.
— Пробовали, — ответил Шпигли. — Но в шлеме жарко, и практиканты всегда их теряют. Это моя обязанность предупреждать тебя о жуках и динозаврах, но я тоже иногда задумываюсь! Прости, как раз сейчас я задумался.
— О чем?
— Я думаю, что твоя усталость вызывается составом воздуха в этом периоде.
— Почему?
— В земной атмосфере еще не набралось нужного человеку количества кислорода. Пройдут миллионы лет, прежде чем зеленые деревья и травы выработают его. Динозавры привыкли к углекислоте, а вот нам, млекопитающим, трудно. Может, поэтому мы вывелись не сразу.
— А разве вы млекопитающее? — спросил Аркаша.
Он поднялся с земли. Голова немного кружилась.
— Разве я похож на лягушку? — спросил Шпигли.
Они вошли в пещеру. Из спасательного пояса, в котором находилась пища на неделю, моторчик, воздушный пузырь, чтобы перепрыгнуть через ущелье, и даже распылитель усыпляющего газа, чтобы тебя ненароком не сожрало какое-нибудь глупое чудовище, Аркаша достал пакетик с ужином и положил перед собой на плоский камень. Пакетик зашипел — он втягивал влагу из воздуха и раздувался, превращаясь в шар, побольше футбольного мяча.
— А вы ужинать будете? — спросил Аркаша у Шпигли.
— И не подумаю, — ответил браслетик, — я обедаю только по понедельникам, а сейчас четверг. У меня совершенно нет аппетита.
Шар с легким щелканьем лопнул и превратился в тонкий пластиковый поднос, на котором стояла кружка с какао, лежали бутерброды и, что самое удивительное, три крутых яйца.
Правда, ни ложек, ни вилок в пакете не оказалось.
Аркаша почувствовал, что безумно проголодался, и только протянул руку к бутерброду, как почувствовал легкий удар током.
— Это что? — удивился он. — Это вы дергаетесь, Шпигли?
— Ничего подобного, — ответил браслетик, — я не дергаюсь, я тебе напоминаю.
— Напоминаете? А я не понял, о чем?
— Хорошо воспитанные молодые люди, — сказал Шпигли, — обязательно моют руки перед едой.
Аркаша даже ахнул от такой наглости:
— Вот если бы на моем месте был Пашка Гераскин, то он бы все вам объяснил!
— Я не знаю, что объясняет друзьям твой друг Пашка, — сказал Шпигли, — но я от своего не отступлюсь. Потому что мой долг — охранять жизнь и здоровье практиканта. И я не желаю, чтобы ты питался местными бактериями.
Пока Шпигли говорил, Аркаша с ужасом думал, что теперь ведь браслетик не отстанет, а раз так, то придется идти вниз, к ручью… но тут он увидел, что рядом с бутербродами лежит пачка салфеток. Он потрогал — салфеточки были влажными и приятно пахли. Вот чем моют руки путешественники в меловом периоде!
Он вытер руки и хотел было выкинуть салфеточки, но сдержался, вспомнил, что задача практиканта ни в коем случае не сорить в далеком прошлом. Не сорить, не пачкать, не разрушать!
Он отложил салфетки в сторону и стал есть, а Шпигли молчал, словно обиделся. И Аркаша понимал, почему так случилось, — ведь оказалось, что совсем не стоило кричать на Шпигли, раз салфетки предусмотрены в питательном пакете.
Аркаша запил бутерброды, отмахнулся от комаров и тут увидел, как пластиковые обертки, тарелки и кружки на глазах тают. Они уничтожаются, чтобы не оставалось мусора!
Аркаша вытащил из пояса шарик размером с грецкий орех и кинул его на пол, шарик начал раздуваться — это была подушка.
Аркаша почувствовал, что ему вдруг страшно захотелось спать.
— Я посплю, — сказал он. — А вы?
— Шпигли никогда не спит на службе, — ответил его телохранитель.
— Тогда разбудите меня, если что-нибудь случится, — попросил его Аркаша.
— Не премину воспользоваться вашим советом, — ответил Шпигли, как граф на приеме у короля. Но Аркаша даже улыбнуться не успел, так быстро заснул.
Ему казалось, что он только успел закрыть глаза, как услышал слова:
— Проснись, шеф, что-то странное происходит на небе!
Аркаша проснулся сразу. Не как другие, которые сначала пытаются сообразить, где они и что случилось.
— Что происходит? — спросил он и открыл глаза.
Перед ним находился вход в пещеру. Небо было чистым, звездным, глубоким, и звезды казались большими и разноцветными.
— Гляди, гляди! — настойчиво повторил Шпигли. — Ты видишь большую звезду?
И Аркаша заметил, что одна из звезд движется:
— А чего особенного? Космический корабль или спутник.
— А теперь подумай, практикант, — строго спросил Шпигли. — Где мы с тобой находимся? Кто, по-твоему, здесь сооружает космические корабли и спутники? Может быть, твои любимые динозавры?
Аркаша окончательно проснулся и сел.
Ночь была тихая и в то же время полная почти неслышных звуков — шуршания листвы, бормотания ветерка, далекого-далекого рева какого-то чудовища.
— Значит, на Землю кто-то прилетал в отдаленные эпохи, — сказал Аркаша.
— Молодец, — согласился с ним Шпигли. — Но почему-то мы об этом не слыхали.
— Значит, мы сделали открытие, — сказал Аркаша. — Хотя, может быть, все же это комета с особой орбитой.
— Ты чудо! — согласился Шпигли. — И по астрономии у тебя двойка.
— По астрономии у меня никогда не было двоек… — Тут Аркаша осекся. Он понял, что кометы не летают зигзагами.
— Смотри, второй! — сказал Шпигли.
Второй космический корабль шел куда ближе к Земле. Его уже нельзя было спутать со звездочкой — он был ярким, как ракета.
И становился все ярче.
— Он идет на посадку! — воскликнул Аркаша.
— Может быть, да, а может быть, нет, — ответил Шпигли.
— Надо дать знать, что мы здесь, — сказал Аркаша.
— Во-первых, нечем, — сказал Шпигли. — А во-вторых, незачем. Я не давал обещания Ричарду знакомить тебя с любым пришельцем, который забредет на Землю в меловом периоде.
Вспыхнул и тут же погас зеленый луч — тонкий, как паутинная ниточка. Он протянулся от космического корабля в сторону движущейся звездочки.
— Это сигнал? — спросил Аркаша.
В ответ несколько полосок протянулось к большому космическому телу.
Аркаша видел, что маленьких звездочек несколько. Они кружили вокруг яркой звезды.
В небе вспыхивали все новые искры…
— Это не сигнал, — сказал Шпигли. — Это самый настоящий космический бой, сражение. И это мне не нравится.
— Но кто может сражаться? Здесь?
— Вот именно, — согласился Шпигли. — Скажите, кто?
— Хорошо, что мы в пещере, — сказал Аркаша.
— Может быть, этот бой закончится где-то в небесах, — сказал Шпигли. — И они не будут снижаться.
Аркаша отлично понимал, что бой идет где-то в тысячах километров от Земли — иначе бы все вокруг сгорело. Но если ты не специалист по космическим боям, то никогда не догадаешься, что же происходит на самом деле.
Внезапно голубая молния вырвалась из небесных далей и ударила в землю далеко за горизонтом.
И тут же оттуда, из-за черной стены леса, поднялось светящееся изнутри розовое облако, оно раздувалось и росло, становясь все более ярким внутри и тускнея к краям, которые клубились, будто Аркаша смотрел на клуб пыли, оставленный каретой, которая умчалась по пыльной дороге.
— Что это? — Аркаша вскочил на ноги.
Облако постепенно выгорало, так что только в центре его оставалось яркое свечение, которое озаряло далекие вершины деревьев.
И лишь потом, наверное через минуту после взрыва, донесся утробный гул, будто подземное чудовище пыталось выбраться наружу и никак не могло разворотить камни, отчего буйствовало и злилось.
— Один из зарядов попал в землю, — сказал Шпигли. — И это значит, что может попасть и другой.
— Может, нам уйти поглубже в пещеру? — спросил Аркаша.