А вот эксклюзивность по ту сторону инклюзивности: Иисус – единственный путь, но всеохватывающая спасительная любовь Иисуса Христа (единственного и исключительного) принимает самых разных – никогда бы не подумали! – людей из всевозможных культур.
Но когда врата рая раскрываются перед мусульманами, индуистами, буддистами и баптистами из Кливленда, многим христианам становится не по себе: имя Христово утратило значение, о кресте никто и не вспоминает, выходит, неважно, во что верить и так далее.
Да нет же!
Это – неправда. Абсолютная и безусловная ложь.
Иисус утверждает, что он и только он один спасает всех.
И при этом он оставляет дверь широко открытой. Единственную дверь – очень широко. Он узок, он весь сводится к самому себе, он велик, как вселенная.
Он эксклюзивен – он и только он, он инклюзивен – он вбирает каждую частичку творения.
Важно уточнять, в каком смысле люди говорят об Иисусе. Кто он для них?
Укрощенный, одомашненный «Иисус», знак их принадлежности к клану, знамя, под которым они будут защищать ценности своего народа или племени?
Предполагаемый источник превосходства, право их группы покорять все остальные «во имя Иисуса»?
Слоган, логотип политической, экономической, военной системы, освящающий их алчность и жажду власти?
Или источник жизни всей вселенной, который ходил среди нас и который поныне поддерживает все своей любовью и властью, благодатью и силой?
Иисус и близок, и личностен, и исключителен – и огромен, всеохватен, трансцендентен.
Церковь помогает людям дать этой тайне имя. Почтить ее и как-то сориентировать вокруг нее свою жизнь.
Церковь – сообщество людей, исполняющих особые ритуалы, создающих определенный опыт, который помогает им удержать Слово Живое в своих сердцах. Это собрание верующих, находящих слова, символы, переживания для этой тайны.
Когда человека крестят, его погружают в воду, а затем вынимают из воды.
Вода означает смерть,
Вынырнуть из воды – обрести жизнь.
Человек погружается в воду, как Христос погрузился в смерть,
И восстает из воды, как Христос воскрес из мертвых.
Принимая причастие, мы окунаем кусочек хлеба в вино,
Вспоминая, как Иисус принес самого себя в жертву и в дар,
Свое тело,
Свою кровь,
Ради жизни мира.
Наши тела, наши жизни —
Ради жизни мира.
Этот ритуал для нас – истина,
Ибо он истинен для каждого.
Эти ритуалы объединяют нас,
Потому что они объединяют всех.
Это знак, символ, прозрение того, что истинно для всех людей,
В любом месте, в любое время – мы лишь даем имя той тайне, что присутствует во всем мире. Благая весть уже проповедана каждому существу под небесами.
Иисус держит в своих объятиях вселенную.
Он во времени и вне времени.
Он – воплощенная в плоти и крови вечная реальность.
Он – священная сила, присутствующая во всяком творении, во всех измерениях творения.
–
Как все это – кто есть Иисус и что он делает – связано с вопросом о рае, аде и о судьбе каждого жившего и живущего?
Во-первых, перестанем удивляться тому, что люди натыкаются на ту тайну в самых неожиданных местах и самым неожиданным образом. Не будем возмущаться тем, что они говорят об этой тайне иным языком, нежели привычный нам, и не будем смущаться тем, что их опыт встречи с Христом столь же глубок и существен, как наш, пусть они и приобрели его вне нашей группы или собрания.
Люди приходят к Иисусу разными путями.
Иногда люди
Натыкаются на Иисуса,
Иногда проходят прямо по тайне,
Не замечают слова,
Пьют воду из скалы,
Не понимая, что и кто есть эта скала.
Так произошло во время Исхода,
Так происходит и ныне.
Ни в коем случае нельзя отрицать или умалять подлинные, настоящие встречи с живым Христом.
Он – камень, и там вода для всех жаждущих, где бы ни оказалось это «там».
Нас его вездесущность не должна задевать,
Смущать
Или пугать.
Одни люди поминают его имя,
Другие нет.
У некоторых накопилось столько предубеждений по поводу «Иисуса», что, встречаясь с тайной, разлитой во всем творении – с милостью, миром, любовью, принятием, исцелением, прощением, – они менее всего склонны связывать это с «Иисусом».
Во-вторых, никто из нас не владеет контрольным пакетом акций «Иисуса» и никогда не будет владеть.
Вновь и вновь мы видим, как Иисус, постоянно призывая ввериться ему, следовать за ним, жить как он, расширяет размах и охват своей спасительной миссии.
Его ученики пытались остановить самозванца, исцелявшего его именем, но Иисус запретил им: «Кто не против вас, тот за вас» (Лк 9:50). Он похвалил веру римского центуриона и грешницы, потратившей все свои сбережения, чтобы умастить ему ноги – это он назвал выражением благочестия, – и он согласился пообедать со сборщиком налогов, которым все гнушались.
Он последовательно отвергает, разрушает, отбрасывает любые категории, всяческие предрассудки, туманом висевшие в воздухе, все ярлыки, все давно нуждавшиеся в пересмотре заведомые мнения.
В-третьих, нужно очень внимательно следить за собой и остерегаться решительных и негативных суждений по поводу посмертной участи тех или иных людей. Иисус сказал: «Я пришел не судить мир, но спасти мир» (Ин 12:47). Именуя Иисуса, строя свою жизнь по нему, прославляя его как путь, истину и жизнь, мы в то же время можем и должны сохранить уважение к его огромной, щедрой, всевмещающей тайне.
Небеса ведь полны чудес.
Мир искуплен.
Гробница пуста.
Новое творение прорывается из недр старого.
В главе 13 Евангелия от Матфея Иисус уподобил новое творение закваске, которая тихо, почти незаметно, но упорно поднимает, преображает тесто. В главе 25 того же Евангелия он говорит, что тайна спрятана в нагих, голодных, больных и отверженных. В Мф 13 уподобляет Царство также горчичному зерну, которое вырастает в величайшее на свете дерево.
Не каждый видит это,
Не каждый признает,
Но все живут им.
Он – ответ,
Но он же и вопрос,
Вечное преследование,
Поиск,
Исследование, открытие.
Он – камень,
А внутри камня – вода жизни.
Глава 7
А какая у вас история?
По воскресеньям, когда я читаю в нашей церкви проповедь, я после службы устраиваюсь на краю подиума и беседую с прихожанами.
И каждый раз одна и та же женщина подходит ко мне и вручает мне клочок бумаги. Этому ритуалу уже несколько лет. Она улыбается мне, мы обмениваемся парой слов, и она уходит. Листок бумаги всегда одного и того же размера – десять сантиметров на двенадцать, аккуратно сложенный, надпись в верхнем левом углу. Я разворачиваю его под пристальным взглядом моей прихожанки и читаю.
Число и краткий комментарий.
Иногда это большое число – скажем, 174.
Иногда маленькое. Один раз было 2.
Число дней, которое ей удалось продержаться, не порезав себя. Эта женщина годами страдала от несчастной склонности причинять самой себе увечья. Потом нашла группу поддержки и сумела обрести мир и исцеление. Но ей все еще трудно совладать с собой, и иные недели оказываются тяжелее прочих.
Недавно она призналась мне: все мужчины избивали ее.
Разговор о любви – для нее нечто новое, непривычное.
Разговор о любви – для нее нечто новое, непривычное.
Это же понятно.
Избитая, замученная, никому не нужная, самой себе в тягость – и ей говорят, что Бог любит ее абсолютной любовью? Не предъявляя условий? Ей ничего не нужно делать, чтобы заслужить Его любовь?
Она не готова к этому. После всего, что она видела – как в такое поверить?
Я рассказал вам об этой женщине, чтобы вернуться к другой истории – той, которую Иисус рассказывает в Евангелии от Луки. У человека было два сына. Младший потребовал заранее выделить ему долю в наследстве, и отец почему-то согласился. Юноша забрал деньги, ушел из дома, все растратил и вернулся, надеясь, что отец возьмет его хотя бы работником. А отец – вот и снова неожиданность – радостно встретил сына, обнял его, устроил в его честь пир. Ну, вы помните, упитанный теленок и все такое прочее.
Но старшему сыну праздник не в праздник. Так нечестно, говорит он отцу, ему-то и козленочка ни разу не выдали попировать с друзьями. Отец оправдывается: «Сын мой! ты всегда со мною, и все мое твое, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся» (Лк 15:31).
Внутри этой притчи рассказывается несколько историй.
Одну рассказывает сам блудный сын. У него есть своя версия произошедшего, и когда он бредет домой, стыдясь, что расточил отцовские деньги, он репетирует про себя речь, с которой обратится к отцу. Он уверен, что более недостоин называться его сыном. Такую историю он продумывает и вполне в нее верит. Но поразительно: стоило ему добраться до дому, и отец одевает его в лучшие одежды, обувает, надевает ему на палец кольцо. Красивая одежда, обувь и перстень – знаки статуса, принадлежности к семье. Хотя молодой человек решил, что перестал быть сыном, его отец рассказывает совсем другую историю – историю возвращения, искупления и примирения. Историю о том, как сын вновь становится сыном.
Юноша сам должен выбрать одну из версий истории: отцовскую или свою. Ту, согласно которой он больше не может называться сыном, или ту, в которой он полноправный, при нарядной одежде, кольце и сандалиях сын. Был мертв и ожил, пропадал и нашелся.
У одной и той же истории две версии.
Его собственная —
И его отца.
Юноша должен выбрать, по какому сюжету жить,
В какой поверить,
На какой положиться.
И точно так же обстоит дело со старшим братом.
У него тоже есть своя версия этой истории.
Он говорит отцу: «Вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой
[он даже не называет брата по имени],
расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка» (Лк 15:29 сл.).
Немного слов – а как много сказано! Чувствуется, что парень давно копил в себе обиду, и вот она вырвалась наконец.
Во-первых, по его мнению, он годами «служит» (чуть ли не как раб) отцу. Именно так он воспринимает жизнь в доме отчем: на правах прислуги. А ведь мы уже присмотрелись к отцу и убедились, что он – отнюдь не тиран.
Во-вторых, он попрекает отца тем, что тот ему даже козленка не дал попировать. Козленок, в отличие от теленка, не сулит большого количества мяса, да и мясо постное, не очень-то вкусное. И даже этого молодой человек не получал на свою пирушку? Сразу ясно, каким ему видится отец: старым скрягой.
Далее, старший сын утверждает, будто с младшим обходятся совсем не так, как с ним. Отец еще и несправедлив. Старшего обидел, недодал ему, обошел.
Как тут не разъяриться?
Но отец не спорит с ним, не возмущается такими требованиями. Он отвечает просто: «Сын мой! ты всегда со мною, и все мое твое». И вновь приглашает его отпраздновать возвращение брата.
«Сын мой! ты всегда со мною, и все мое твое».
Одной фразой отец придал совершенно иной смысл той же истории.
Во-первых, его старший сын – не раб и никогда не был рабом. Он всегда был сыном. НЕ было надобности трудиться, исполнять приказы, служить, чтобы выслужить то, что и так было его.
Во-вторых, отец вовсе не скупился для сына. Тот мог получить все, что угодно, и в любой момент. Все, что принадлежит отцу, принадлежало всегда и ему – в том числе и упитанные телята. Нужно одно: принять это.
В-третьих, отец меняет само понятие справедливости. Да, он никогда не был справедлив к сыновьям. И не собирался быть справедливым. Щедрость и милость не имеют ничего общего со справедливостью в этом смысле слова. И возвращение блудного сына – лишь повод для очередной несправедливости. Младший брат, конечно, не заслуживает, чтобы в его честь устроили праздник – именно поэтому и нужен праздник. Так устроен мир отца. Торжество несправедливости.
Люди получают то, чего не заслужили.
Праздник устраивается в честь бродяги, расточившего свою часть наследства.
Ведь «ты всегда со мною, и все мое твое».
Отец пересказал по-своему историю младшего сына. И так же он поступает с историей старшего. И старшему придется ответить на тот же вопрос, на который должен ответить младший: в какую версию он поверит? В свою историю – или в историю, рассказанную отцом?
Кому он доверится?
Во что будет верить?
Вся разница между этими версиями сводится, в сущности,
К разнице между небом… и адом.
Большинство образов и представлений о рае и аде люди формулируют в терминах разлуки, разделения.
Небеса «наверху».
Ад «внизу».
Два разных места.
Очень далеко друг от друга.
Одно тут.
Другое там.
Тем поразительнее то, что совершает Иисус в этой притче. Он приводит старшего брата на праздник воссоединения – но старший брат отказывается принять ту версию, которую предлагает отец. Он не желает присоединиться к празднику.
Ад присутствует прямо на празднике.
Вот что такое ад.
Не отдельно,
А вместе.
В этой истории ад и рай пребывают вместе, они переплелись, проникли друг в друга, неразлучны.
Если бы старший брат куда-нибудь ушел, в дальние поля, бродил бы там, ворча и жалуясь на то, как его все эти годы заставляли работать и козленка даже не дали повеселиться с друзьями, он бы оставался в своем аду один.
Но в этой рассказанной Иисусом истории он приходит на пир. Играет музыка, все веселятся – на глазах у одного недовольного.
Вот нам все, что следует знать,
О рае,
Аде и благой вести.
–
Начнем с ада.
Ад – наше нежелание выслушать, как Бог рассказывает нашу историю.
У каждого своя версия событий. Кто мы есть, кем не являемся, что мы делаем и как это определяет наше будущее. Наша роль, наша ценность, наше значение. Образ самого себя, в который мы верим, за который цепляемся, даже когда он причиняет нам боль.
Некоторых людей преследуют былые грехи. Насилие, предательство, наркомания, измена – тайны, давно зарытые в душе. Не пересчитать, скольких людей я встречал за эти годы, которые говорили: они не могут прийти в церковь, потому что на них «крыша обрушится», «молния поразит».
Провалы, пороки, стыд – словно несмываемое пятно. Глубоко в душе этих людей гнездится убеждение, что они плохи.