…Третий ночлег на острове, уже с учетом избытка питьевой воды, «робинзонам» теперь казался чем-то обыденным – периодическое дежурство с созерцанием крупнющих, ярких звезд на небосклоне; дрема перед костром в положении извозчика и зябкое поеживание при порывах иногда прорывающегося в лощину ночного ветерка… Спозаранок Гуров помчался к своей первобытной рыболовной снасти и был чрезвычайно удовлетворен тем, что в каменной загородке на песке трепыхалось несколько довольно крупных рыбин разных видов.
Его рыболовная удача, в очередной раз до крайности раззадорив Стаса, подвигла того сразу же после завтрака отправиться на ловлю крабов.
– Тьфу ты, мать его так, – с тягостным вздохом, глядя ему вслед, пробормотал Алексей Юрьевич, до сей поры не позволявший себе ничего подобного. – Что за натура? Прямо как шило в заднице… Лева, иди к нему на подстраховку. Ну а я буду дежурить на холме.
После завтрака около часа проторчав на берегу (в Крячко как будто бес вселился – он словно вообще не собирался вылезать из воды), Гуров решил пойти подменить Смирнова. Но в этот момент тот крикнул со своего наблюдательного поста:
– Лева! В море катер! Идет прямо сюда!
– Кто это может быть? – спросил Лев, всматриваясь в далекую рябь волн.
– Скорее всего, пограничники той страны, в чьей юрисдикции этот остров.
– Что там? Что там? – вынырнув с очередным крабом, зачастил Крячко.
– Вон, катер сюда плывет. Так что, надо думать, кончилась наша отсидка на острове, – пояснил Гуров и, обернувшись к подошедшему Алексею Юрьевичу, поинтересовался: – С автоматом что будем делать?
– Брось в воду, но не слишком далеко от берега, чтобы можно было достать в любой момент, – подумав, посоветовал тот.
– Ну-ка, дай сюда, – Стас взял автомат и, зайдя в воду по пояс, аккуратно положил его на подводный камень и слегка прикрыл водорослями. – Вот так будет лучше. Ё-п-р-с-т! Мужики! Что же это получается? Только-только начала наша жизнь туземная налаживаться, и теперь придется отсюда сваливать. Японский городовой! Куда ж теперь крабов-то?
– Отпусти на волю… – Смирнов пожал плечами.
– Э-э-э-х, туды его да растуды! – хватая крабов и швыряя их в волны, продолжал сокрушаться Станислав.
– Стас, я тебя не понимаю, – наблюдая за ним, рассмеялся Лев. – То страдал из-за того, что мы застряли «на этом трижды проклятущем острове», то теперь – уже как будто и уезжать не хочет…
– Тебе, сухарю, этого не понять! – Отправив в его родную стихию последнего узника каменного садка, Крячко горемычно вздохнул. – Мы же только как следует от души порадовались хорошей водичке, только наладили промысел, так сказать, даров моря, и… На тебе! Выметайся с этой территории. Ну, уж хотя бы завтра приплыли, погранцы хреновы. Знаешь, сколько сил ушло на этих чертовых крабов?
– А на кой ты их столько ловил? – Гуров вопросительно посмотрел на приятеля. – А-а-а, догадываюсь! Чтобы показать свою «самость». Вроде как не фиг этому Гурову выеживаться со своей рыбой. Тут, дескать, есть люди и покруче. Я угадал?
– Да была бы охота кому-то что-то доказывать! – пренебрежительно отмахнулся Стас, хотя по его глазам было видно, что Лев своим суждением попал в яблочко. – Вон, кстати, эти уже подплывают. Давайте подумаем, что будем им говорить.
– Резонно, – согласился Алексей Юрьевич. – Скажем так, что в Лондоне нас похитила международная шайка вымогателей. В пути бандиты перессорились и в ходе боя уничтожили судно, на котором плыли. Нам удалось бежать. Вот и все…
Минут через десять к острову приблизился – как по зелено-красному флагу, вьющемуся на мачте, определил Смирнов – катер пограничной охраны Португалии. Стоявшие на палубе офицеры с недоумением рассматривали через бинокли каких-то людей, заросших и помятых, которые неведомо как оказались на этом безжизненном клочке суши.
На воду была спущена шлюпка, в нее загрузилось несколько матросов и офицер, которые через пару минут ступили на прибрежные камни острова. Выйдя вперед, офицер сдержанно поинтересовался тем, кто и почему находится на территории, принадлежащей португальскому государству. Алексей Юрьевич, вполне уверенно владея португальским языком, пояснил, что он и его спутники – участники лондонского саммита, посвященного борьбе с терроризмом, которые для каких-то целей были похищены неизвестными им экстремистами.
– Но как же вы оказались на этом острове? – офицер окинул недоверчивым взглядом трио «островитян».
– В пути, опять-таки по неизвестным для нас причинам, среди похитителей произошел конфликт, который перерос в вооруженную стычку. Одной из враждующих сторон яхта, на которой нас транспортировали, была взорвана. Нам чудом удалось вырваться из трюма, в котором мы были заперты, и вплавь добраться до этого острова. Благо под рукой оказался один на всех спасательный круг. Вон он, лежит на вершине холма, – спокойно и даже деловито сообщил Смирнов. – Мы бы очень просили пограничную службу Португалии доставить нас на берег и сообщить о нас в консульство Российской Федерации.
Пообещав это сделать, офицер приказал матросам пройти по острову с формальной дежурной проверкой. О чем-то сказав Алексею Юрьевичу, Гуров поспешил к песчаной косе. На вопросительный взгляд офицера он пояснил, что его спутник построил из камня устройство для лова рыбы. Но поскольку они отбывают с острова, его следует сломать, чтобы в дальнейшем рыба не попадала в эту западню и не погибала во время отлива. Это произвело на офицера весьма благоприятное впечатление, и он, поглядев вслед Льву, уважительно закивал головой.
Прибыв на борт катера и впервые за несколько дней поев горячей пищи, «робинзоны» почувствовали себя на вершине блаженства. Затем, попросив бритвенный станок, все трое немедленно расстались со щетиной, приобретя вполне благопристойный, цивильный вид. Офицеры и матросы катера дотошно расспрашивали их о жизни на острове – где брали воду, чем питались, как пережили вчерашний шторм… Смирнов, единственный из «робинзонов» владеющий португальским языком, охотно отвечал на все вопросы любопытствующих. Многое из услышанного пограничников очень удивило, и они уже меж собой оживленно обсуждали использованные русскими способы выживания в совершенно необитаемой среде.
Впрочем, Гуров, обладая отменной памятью и умением схватывать любую информацию на лету, очень скоро и сам смог общаться с португальцами напрямую, запомнив около десятка с лишним слов их языка. Не без подсказок Алексея Юрьевича он моментально уяснил, что по-португальски «да» звучит как «си», «нет» – «нау», «спасибо» – «обригадо», «вчера» – «онтей», «сейчас» – «агора»… К тому же большинство членов экипажа катера вполне сносно владело английским. Один лишь Стас, знающий только немецкий на уровне «хенде хох» и «Гитлер капут», пытался сам – и не без успеха – обучить португальцев русскому языку. Когда один из матросов вполне уверенно произнес «карашо, трушбан», что следовало понимать как «хорошо, дружбан», Крячко удовлетворенно резюмировал:
– Мне бы с месяцок с ними поплавать – все бы как один научились говорить по-человечески…
Тем временем капитан катера, связавшись с землей, сообщил об обнаруженных на безжизненном островке троих неизвестных, представившихся гражданами России, которые хотели бы встретиться со своим консулом. Смирнов, присутствовавший при этом разговоре, заметил, что после общения со своим начальством капитан несколько поскучнел и, озабоченно нахмурившись, бросил трубку связи.
– Скажите, господин Смирнов, – почему-то недовольно морщась, спросил он, – вы действительно были всего лишь пленниками на той яхте, которая, по вашим словам, затонула?
– Ну да! – Алексей Юрьевич недоуменно пожал плечами. – Разве у кого-то в этом есть сомнения?
– А сколько на ней было членов экипажа? – понимающе кивнув, снова спросил капитан.
– Больше десятка человек – точную цифру я назвать не могу. Организатор похищения – некто Абдулла Бахри, русский по национальности и месту рождения, но являвшийся гражданином Великобритании.
– Понятно… Вы не в курсе, кто-то из экипажа остался жив?
– Затрудняюсь сказать… Скорее всего, нет. Покидая яхту – точнее сказать, нас с нее в океан выбросило взрывом, – мы слышали крики и вопли, доносившиеся из моторного отсека. Вполне вероятно, кто-то из проигравших стычку бандитов решил взорвать себя и победителей.
– Но сами вы в схватке участия не принимали? – капитан прищурился.
– Разумеется! Нас усыпили наркотиком, который подмешали в блюда, когда мы обедали в ресторане «Каймановы острова». От его действия мы смогли отойти, только оказавшись в океане, где пришлось плыть несколько миль, ежесекундно опасаясь нападения акул.
– Больше вопросов к вам нет. Понимаете, вчера к нашему побережью прибило три трупа, двое из которых имели огнестрельные ранения, а один – нанесенные ножом в области подмышки и шеи. Специалисты определили, что нанес их человек, мастерски владеющий приемами ножевого боя. Поэтому в нашем штабе забеспокоились, не обнаруженные ли нами люди – виновники гибели этих троих, и не случится ли так, что вы по каким-то причинам захотите овладеть катером со всеми вытекающими последствиями.
– Больше вопросов к вам нет. Понимаете, вчера к нашему побережью прибило три трупа, двое из которых имели огнестрельные ранения, а один – нанесенные ножом в области подмышки и шеи. Специалисты определили, что нанес их человек, мастерски владеющий приемами ножевого боя. Поэтому в нашем штабе забеспокоились, не обнаруженные ли нами люди – виновники гибели этих троих, и не случится ли так, что вы по каким-то причинам захотите овладеть катером со всеми вытекающими последствиями.
Снисходительно усмехнувшись, Смирнов тронул голову кончиками пальцев и вполголоса по-русски обронил:
– Этим господам надо обратиться к своему психоаналитику.
Учитывая сложившуюся ситуацию, катер прошел свой дежурный маршрут по сокращенной программе и вскоре после полудня прибыл в порт, на базу пограничных судов. Капитан сообщил, что они находятся в городе Порту. Распростившись с гостеприимным экипажем катера, «островитяне» поступили под опеку некоего господина в штатском, который относительно сносно изъяснялся по-русски. Объявив им о том, что он постарается в самое ближайшее время обеспечить встречу с российским консулом, «опекун», как меж собой прозвали его наши путешественники, уведомил их о необходимости пройти хотя бы первичный медицинский осмотр в соседней с портом клинике.
– Прошу понять нас правильно, но санитарные правила пребывания лиц, не имеющих каких-либо документов, удостоверяющих их личность, на территории нашей страны придумал не я, – сокрушенно вздыхая, разводил он руками. – Сами ведь знаете, что любая страна вправе принять меры к тому, чтобы избегнуть заноса на свою территорию того же свиного гриппа. Ну… Что я тут могу поделать? Как говорили древние: закон строг, но он – закон! – удачно ввернул он подходящее латинское изречение.
Глава 8
Клиника – это недавние «робинзоны» отметили с первого взгляда – была оборудована на самом современном уровне. Как-то даже не верилось, что это обычная портовая «лекарня». После санпропускника с душем и наружным осмотром, куда им принесли больничные пижамы, забрав одежду, в которой они прибыли с острова, у наших путешественников взяли все необходимые анализы. После этого их, пропустив через дюжину кабинетов с узкими специалистами, «откатав пальчики» в кабинете дактилоскопии, поместили в палату наподобие больничной, но, как отметил Алексей Юрьевич, с окнами из небьющегося бронестекла. Здесь имелся и свой душ, и туалет. Вскоре туда же был доставлен и обед, весьма недурной и по набору блюд, и по качеству приготовления.
– А где господин Эжмеш? – спросил Алексей Юрьевич у молоденькой сотрудницы клиники в белом халате, которая прикатила обед на столике с колесами. – Это тот человек, который нас сюда сопровождал.
– Я постараюсь узнать и обязательно вам сообщу, – вежливо улыбнувшись, пообещала та.
Обсуждая качество блюд и самого здешнего сервиса, наши путешественники довольно быстро расправились со снедью и, расположившись на койках, заговорили о том, чего стоит ждать от португальцев в дальнейшем.
– Сдается мне, нашему консулу сегодня они о нас не сообщат… – вытянувшись на койке и глядя в потолок, задумчиво произнес Гуров. – Тут явно намечается что-то другое…
Повернувшись к Стасу и Смирнову, он показал глазами на стены и потрогал указательными пальцами рук свои уши. Этим он дал понять, что подозревает наличие в этой палате прослушки. Алексей Юрьевич, согласно кивнув, пошарил в тумбочке и, достав из нее невесть как завалявшийся там лист бумаги, а затем найдя в ящике тумбочки Льва авторучку, вывел аккуратным мелким почерком: «Не исключено, мы в изоляторе, контролируемом местной контрразведкой. Португалия – член НАТО. Так что выводы напрашиваются сами».
Он передал бумагу вначале Стасу, затем Льву, вслух объявив:
– Наверное, лягу посплю…
– Да, наверное, и я тоже… – громко зевнув, сказал Стас.
– Ну а мне что-то не спится, поэтому буду караулить ваш сон, – читая написанное Смирновым, хитро улыбнулся Гуров.
«Мне кажется, отсюда нужно смываться. И чем скорее, тем лучше. Сейчас придет официантка, притворитесь спящими. Попробую ее разговорить».
Дружно закивав ему в ответ, Алексей Юрьевич и Крячко дружно засопели, как если бы глубоко уснули и видели невесть какие по счету сны. Пару минут спустя замок в двери щелкнул, и в палату вошла та же девушка. Подойдя к столику, она с некоторым удивлением посмотрела на «спящих». Улыбнувшись ей, Лев развел руками и шепотом сообщил по-английски:
– Сори, леди, дзэй слип. Икскьюз ми, ду ю спик инглишь? Ду ю андестэнд ми? (Извините, леди, они спят. Простите, вы говорите по-английски? Вы меня понимаете?)
– Ес… – Тоже улыбнувшись, девушка кивнула.
– Мы могли бы поговорить с вами в коридоре? – указав на дверь взглядом, также по-английски спросил Гуров.
– Да, можем… – немного подумав, согласилась та.
Выйдя следом за ней из палаты, краем глаза он окинул прилегающую часть коридора этого крыла. Невдалеке от палаты заметил верзилу-охранника, которого ранее здесь не было. Это означало только одно: они в клетке. Комфортабельной, уютной, но – клетке.
– Вы обещали узнать, когда здесь появится господин Эжмеш, – прикрыв за собой дверь, негромко напомнил Гуров. – Он должен был сообщить о нас российскому консулу. До сих пор к нам никто не приехал, и это нас несколько беспокоит.
Мило улыбаясь, девушка сказала, что и в самом деле пыталась узнать о господине Эжмеше у заведующего стационаром. Тот ей сообщил, что знает о просьбе своих русских подопечных и сам заинтересован, чтобы к ним поскорее прибыл консул. А господина Эжмеша он и сам видел впервые. Тот работает в каком-то серьезном ведомстве, и о нем в клинике мало кто знает.
Поблагодарив девушку, Лев вернулся в палату. Дверь за ним немедленно защелкнулась. Сев на свою койку, он написал на бумаге: «Эжмеш работает, скорее всего, в контрразведке – здесь его никто не знает. В коридоре появился охранник. Насчет консула опять обещают сообщить, и только». Передав бумагу своим спутникам, он прошелся по палате, размышляя о том, что последние дни судьба их то и дело забрасывала из одного узилища в другое. То они были пленниками яхты исламистов, то оказались узниками островка. Теперь они опять фактически на положении пленных.
Если за них взялась разведка и контрразведка НАТО, вероятнее всего, никто о них в консульство сообщать не будет. Какое-то время их будут держать здесь, после чего они рискуют оказаться в какой-нибудь тайной тюрьме ЦРУ. Там Алексея Юрьевича возьмут в разработку американские «заплечных дел мастера», а его спутников, как ненужных свидетелей, попросту уничтожат. Вывод тут мог быть только один: бежать надо не позже чем сегодня ночью. Пока у натовцев идут бюрократические увязки и согласования, у них есть все шансы отсюда вырваться.
Будучи скованными невозможностью свободно обсуждать вслух варианты побега, теперь уже трижды узники продолжили письменное обсуждение вариантов того, как им выйти на свободу. Стас, хмуро поразмышляв, написал: «Предлагаю выбить дверь, скрутить охранника, пистолет к голове – и выйти отсюда». Прочитав его предложение, Гуров с сомнением покрутил головой – это уже крайность. Ну, выйдут они отсюда. А дальше что? В пижамах, без документов их моментально «заметут», и еще, чего доброго, посадят по уголовной статье. Единственное, чего этим можно было бы добиться, – огласки факта пребывания граждан России на территории Португалии, который по непонятным причинам был скрыт местными властями от российских дипломатов.
Того же мнения был и Смирнов – подобный вариант мог бы подойти лишь тогда, когда все иные, менее экстремальные, оказались бы бесполезными. «Надо организовать здесь какую-нибудь панику. Например, как в гостинице во время саммита – пожарную тревогу. И под шумок попробовать исчезнуть», – изложил он свое мнение на бумаге. Но прочесть написанное его спутники не успели – за дверью послышались чьи-то шаги. Все трое тут же растянулись на койках и дружно засопели.
В двери щелкнул замок, и в палату вошли двое – какой-то полицейский чин и человек в штатском. Некоторое время постояв, полицейский негромко проворчал:
– Ну и здоровы же они спать, эти русские. Что будем делать, господин следователь?
– Будите, будите. Еще только вечер, у них вся ночь впереди, – распорядился штатский. – Вы войдите тоже – будете нам нужны, – позвал он кого-то из коридора.
Следом за ним, настороженно глядя на мужчин, безмятежно спящих на больничных койках, в палату вошла молодая худощавая женщина в очках. Полицейский, подойдя к койке Стаса, громко постучал по ее спинке рукой и по-португальски объявил:
– Господа, вставайте. К вам пришел следователь. Хочет задать несколько вопросов.
– О-о-ох!.. – поднимаясь с койки и протирая глаза, зычно потянулся Крячко. – Что, консул уже приехал? Чего молчите, черти нерусские? Что, нет консула? Тогда какого черта вы все сюда приперлись?