Ибрагимбеков Рустам
В командировке
Рустам Ибрагимбеков
В КОМАНДИРОВКЕ
Алтай Марданов, инженер-нефтяник, приехавший в Москву в командировку, поставил на запорошенную снегом лестничную ступеньку свой портфель, ухватился обеими руками за ручку тяжелой двери одного из московских научно-исследовательских институтов и, резко откинув назад свое небольшое округлое тело, что было сил потянул ее на себя. Дверь медленно отворилась... Марданов знал, что о масштабах и значении ведущихся в научном учреждении работ можно судить по тому, как оно охраняется, и по количеству людей, пытающихся в него проникнуть; поэтому, миновав дверь, он тотчас же уверился в том, что находится в крупном институте. В небольшом вестибюле на диване и вокруг длинного, покрытого зеленым сукном стола сидело человек десять. Еще несколько человек толпилось у телефона, выставленного в маленькое, пробитое в одной из стен окошко. Вестибюль кончался лестницей, рядом с которой бесшумно и безостановочно двигался лифт-транспортер. Кабина за кабиной поднимались в одном его стволе, такие же кабины шли сверху вниз, в землю, в другом стволе. Лестница и лифт были отгорожены от остальной части вестибюля, и в узком проходе сидел охранник.
Марданов вытащил из портфеля командировочное удостоверение, официальное письмо к директору и подошел к охраннику.
- В бюро пропусков, - опередил его тот и показал пальцем на окошко с телефоном.
Марданов подошел к окошку, дождался своей очереди, постучался, а когда оно открылось, подал сидевшей там женщине свои документы. Ознакомившись с ними, женщина назвала номер телефона, по которому следовало позвонить.
Марданов набрал номер.
- Я приехал из Баку, - торопливо сказал он, когда ему ответили. - У меня командировка в ваш институт. Я хочу ознакомиться с работами по темам 6-ТС, 18-ЛМ и вообще по оптимальным разработкам нефтяных и газовых месторождений.
- Письмо к дирекции у вас есть? - перебил его женский: голос.
- Есть, есть...
- Фамилия?
- Марданов...
- Подождите внизу.
И Марданов присоединился к сидящим на диване людям. Он смотрел на диковинный лифт. То и дело из него выскакивал кто-нибудь и, показав вахтеру пропуск, выходил в вестибюль побеседовать с ожидавшим его человеком.
Наконец к Марданову вышла женщина.
- Марданев, - позвала она его.
- Марданев, - мягко поправил ее Марданов и поспешил навстречу.
- Извините... Марданов, - улыбнулась женщина. Она взяла мардановские бумаги и уехала наверх за разрешением на пропуск.
Через два часа Марданов сидел в библиотеке и читал толстенные отчеты интересующих его лабораторий. Кое-что он записывал. К трем часам он уже знал, к какой лаборатории ему нужно прикрепиться на время командировки. Он сдал отчеты " пошел в канцелярию. Занимавшаяся им женщина сидела за одним из четырех столов.
-- Я выяснил, - сказал Марданов. - В девятнадцатой занимаются именно тем, что меня интересует. Женщина подняла трубку телефона.
- Михаил Василич у себя? - спросила она. - А Бутковский? Спасибо.
Она дала отбой и набрала другой номер.
- Иосиф Александрович, здравствуйте, это Калмыкова. Тут товарищ из Азербайджана, из Академии наук, - сказала она и посмотрела на Марданова, который продолжал стоять у ее стола, хотя рядом был стул и можно было сесть. Интересуется работами вашей лаборатории. - Марданов закивал головой, как бы подтверждая ее слова, да, мол, очень интересуюсь. - Вы не могли бы побеседовать с ним? Михаила Василича нет... Завтра? Ну хорошо. Вы сами выпишите ему пропуск или мне? Хорошо.
- Сегодня он занят. Приезжайте завтра с утра. Я выпишу вам пропуск. Запомните: Иосиф Александрович Бутковский,- сказала Калмыкова, повесив трубку.
- Спасибо большое, - сказал Марданов растроганным голосом, он был очень благодарен этой заботливой женщине и, чтобы не отрывать ее больше от дел, поспешил к двери.
- А командировку вам не надо отметить? - спросила Калмыкова улыбнувшись.
- Ах да, - спохватился Марданов и вернулся к столу.
Калмыкова поставила печать, и Марданов, поблагодарив ее еще более растроганным голосом, выскочил из канцелярии.
Таким образом, в половине четвертого Марданов оказался на улице. Стоял декабрь. Шел снег. Было не очень морозно, но Марданову этих десяти-пятнадцати градусов и огромных сугробов на краю тротуара было достаточно, чтобы он сразу же начал мерзнуть.
- Как проехать в какую-нибудь гостиницу? - спросил он у первого встречного.
Тот долго объяснял, но из всего того, что было сказано, Марданов понял только, где остановка автобуса, и припустился к ней.
Он вышел из метро у гостиницы "Москва", полюбовался мгновение большой заснеженной площадью, стеной Кремля, кусок которой отсюда ему был виден, желтым, будто нарисованным, зданием, выглядывающим из-за этой стены, и помчался к входу в гостиницу.
- Мест нет, - сказала администраторша, чем-то похожая на Калмыкову, но не столь любезная.
Впрочем, она была вежливым человеком, хотя и говорила сухо; обратив внимание на растерянное лицо Марданова, она добавила:
- Поезжайте на выставку... "Алтай", "Космос", там можно устроиться.
- А далеко это? - спросил Марданов.
- Далеко, - сказала администраторша. - Но ближе вы ничего не найдете. Автобус на площади Дзержинского...
- Где площадь Дзержинского? - спросил Марданов у швейцара.
- Направо, - ответил тот.
- Далеко отсюда?
- С полкилометра, лучше на метро.
- А стоянка такси?
- Налево за углом.
Марданов пошел налево за угол и встал в очередь на такси. Мороз крепчал, так во всяком случае казалось ему. Марданов опустил наушники меховой шапки, потер нос. Очередь двигалась довольно быстро, но еще быстрее росла - за Мардановым уже выстроился длинный хвост.
- Кого я вижу?! Привет, старина! - услышал вдруг Марданов чьи-то возгласы и, обернувшись, увидел бывшего сослуживца, а ныне аспиранта своего института Рамиза Сеидзаде, который стремительно двигался на него, широко раскинув руки. Он сгреб Марданова в охапку, оторвал от земли, поцеловал " лоб и обе щеки.
- Ну, что нового в родных пенатах? Что хорошего в институте?
- Здравствуй, здравствуй, - ответил Марданов, освободившись наконец из объятий коллеги.
- Ты когда приехал? Почему мне не сообщил? Вот и наша машина, - продолжал говорить, не останавливаясь, Сеидзаде потащил Марданова к машине. - Ты где остановился?
- Пока нигде, - сказал Марданов. - Хочу поехать на "Алтай".
- Да ты что?.. - Сеидзаде то говорил по-азербайджански,, то неожиданно перескакивал на русский, а то мешал слова обоих языков. - Устроишься у меня в "Южной", это тоже не близко, но не "Алтай".
-- Куда поедем? - спросил шофер, мужчина лет пятидесяти.,
- На Солянку. А потом отвезешь этого молодого человека в гостиницу "Южная". Знаешь, где это? - сказал Сеидзаде и, уже обращаясь к Марданову, спросил: - А где твои вещи?
- В камере хранения на вокзале.
- Как раз на обратном пути захватишь вещи. Мне сейчас срочно надо по одному вопросу. Через два часа я приеду и устрою тебя. Как Керимов поживает?
- Хорошо. Удалось тебе обсудиться?
- Конечно. В январе, сразу же после Нового года, защищаюсь. В Губкинском. А как твои дела?
- Вот приехал...
- Ну и чудесно. Вечером побеседуем подробно. Как Керимов?
- Хорошо.
- Не злится на меня за то, что я здесь застрял?
- Не знаю, мне он ничего не говорил.
- Так уж и не говорил, - Сеидзаде испытующе посмотрел* на Марданова. - Он же в тебе души не чает.
- Честное слово...
- Ну, верю, верю... Я шучу. Шеф, а шеф... Шофер слегка повернул голову к Сеидзаде.
- Шеф, ты "Матео Фальконе" читал?
- Нет, - сказал шофер.
- Жаль, а то бы побеседовали, - Сеидзаде подмигнул Марданову.
- А про чего это? - спросил шофер.
- Про то, как один папаша, по имени Фальконе, застрелил
сына.
- А-а, - сказал шофер. - Не читал, время нету.
- Ну ничего... А ты вот что скажи мне, шеф. Если тебе предложат хороший новый чехословацкий протез или ногу, что ты выберешь?
- Чево? - переспросил шофер.
- Новый, говорю, пластмассовый чехословацкий протез или ногу?
- Ногу, - сказал шофер и загоготал.
- Ну почему? - Сеидзаде еще раз подмигнул Марданову, который смотрел на него растерянно умоляюще и делал знаки замолчать. - Если у тебя протез и кто-нибудь наступит на него - Тебе не больно. Если же ты наступишь на кого-нибудь, то ему хана. Правильно я говорю?
- Прошу тебя, хватит, - на азербайджанском взмолился Марданов.
- Правильно-то, правильно, - сказал шофер. - А своя нога все-таки лучше.
- Сейчас направо, - сказал Сеидзаде и подмигнул Марданову, - умираю, ни минутки свободного времени нет. Чертежи, графики, переделки... Замучился. Ага, вот здесь, во-во-во... Ну, пока. Через два часа я в гостинице. Там поговорим. Пока, шеф.
- До свидания, - улыбнулся шофер.
- Отвези его на Курский, а оттуда в "Южную" на Ленинском.
- Хорошо, - сказал шофер. - Веселый парень, - добавил он, когда они отъехали.
- Да, - согласился Марданов, и они замолчали.
Сеидзаде действительно приехал через два часа.
- Ты здесь? - издали на ходу крикнул он Марданову, сидевшему в холле среди ожидавших места людей, и ринулся к администратору, перед столом которого выстроилась длинная очередь. Он что-то сказал ей, перегнувшись через барьерчик, показал на Марданова, еще раз перегнулся, потом что-то сказал кому-то из очереди и пошел к Марданову.
- Все в порядке, отдельный номер. Иди оформляйся. На очередь не обращай внимания. Ну иди же, чего боишься? А потом приходи ко мне в четыреста двенадцатый. Извини, я очень тороплюсь.
Он побежал к лифту.
Номер оказался довольно просторным. Положив чемодан под кровать, Марданов пошел к Сеидзаде. Тот брился.
- Садись, - сказал он. Марданов сел.
- Ты первый раз в Москве? - спросил Сеидзаде. Марданов утвердительно кивнул головой.
- Жаль, времени нет, горю, а то бы показал тебе Москву, покейфовали бы.
- А куда ты идешь? - спросил Марданов.
- Небольшое интимное дело, - улыбнулся Сеидзаде и подмигнул Марданову. - А ты что собираешься делать?
- Не знаю, - ответил Марданов.
- Дай, пожалуйста, рубашку, - попросил Сеидзаде и показал на рубашку, лежавшую на кровати.
- Спасибо, - сказал он. Надел ее и пошел к зеркалу. Высокий, сильный и красивый, он понравился себе и сегодня. Поправив прическу, взялся за пиджак.
- Что же мне с тобой делать? - сказал он Марданову, примостившемуся на краю стула. - Как назло, неотложное свидание! Извини, пожалуйста.
- Конечно, конечно, - сказал Марданов. - Я понимаю... Ты о Бутковском что-нибудь слышал?
- Конечно, даже читал его.
-- Он кандидат?
- Доктор, а что?
- Завтра я должен встретиться с ним.
- Прекрасно... да, платок, - Сеидзаде полез в шкаф за "латкой. - Ты пойди погуляй сегодня, познакомься с кем-нибудь.
- Не хочется что-то. Поработать хочу немного. Сеидзаде положил платок в карман и изо всех сил хлопнул себя ладонями по бедрам.
- Ну что с тобой делать? - закричал он. - Что ты опять глупости говоришь? Какая сегодня может быть работа? Ты же первый раз в Москве! Посмотри на себя в зеркало, еще два года и с тобой женщины перестанут разговаривать. Что, кроме тебя, никто не работает, только ты такой умница, что должен сутками работать?
- Нет, не поэтому, - попытался оправдаться Марданов. - Просто завтра я должен встретиться с ним, хочу подготовиться немного...
- Перестань морочить голову, что я ребенок тебе, что ли? Ты во сне расскажешь о своей работе, если придется! Готовиться он должен... Вставай, вставай. - Сеидзаде оторвал Марданова
от стула и подтолкнул к двери. - Нельзя так опускаться, ты же молодой человек, мальчишка, кровь в тебе должна кипеть. И помни, главное в жизни гармония. Чем всестороннее развит человек, тем лучше и ему и его потомкам. Книги книгами, работа работой, но и жить надо. В чем виноваты твои дети? Если ты и сегодня просидишь у стола, они родятся у тебя лысыми и в очках...
Сеидзаде убрал бритву со стола, задвинул чемодан под кровать.
- Ну, как будто все? - сказал он, оглядев последний раз комнату. - Пошли.
- А куда я пойду? - спросил Марданов.
- Куда? Да мало ли тут мест, куда можно пойти. Поезжай в театр, там решишь.
Они вышли в коридор. Сеидзаде направился к телефону, Марданов поплелся за ним.
- Рамиз, - сказал он, - мне Рахманбеков и Керимов советовали на телеграф пойти. Центральный. Там хорошо, говорят.
- На Центральный телеграф? - удивился Сеидзаде. - Не знаю... Впрочем, почему бы и нет? - Сеидзаде начал набирать номер. - Сорок три... Там народу полно...
- Они говорят, что там легко можно познакомиться с хорошей девушкой.
- Можно, конечно, - сказал Сеидзаде. - И не с девушкой тоже можно... А черт, занято.
- Там, говорят, легче всего познакомиться, - продолжал Марданов, - проще, говорят, на это смотрят.
- Главное, обрати на себя внимание, - сказал Сеидзаде и снова взялся за трубку. - Постарайся сделать или сказать что-то такое, что выделит тебя из толпы, а потом встретиться взглядом, и сразу станет ясно, имеет ли смысл делать попытки. Понял?
- Да, - сказал Марданов. - А где этот Центральный телеграф?
- Это недалеко от того места, где мы сели в такси. Да каждый тебе покажет. Я бы сам тебя отвез, но очень тороплюсь. Извини. - Сеидзаде положил трубку на место, пожал Марданову руку и пошел.
Через час Марданов добрался до Центрального телеграфа. Побродив по всем залам и рассмотрев все, он проверил корреспонденцию и, убедившись в том, что на его имя ничего нет, вышел в вестибюль. Здесь расхаживали, стояли группами и беседовали люди, преимущественно мужчины. Некоторые были в возрасте Марданова, большинство помоложе, многие походили на кавказцев. То и дело с улицы входили новые люди и направлялись по разным залам. Если это была красивая женщина, все обращали на нее внимание. Сделав вид, что ждет кого-то, он то и дело поглядывал на часы и недовольно фыркал. Марданов походил по вестибюлю. Один грузин прямо на глазах Марданова остановил вошедшую с улицы девушку и сказал ей что-то, от чего она рассмеялась. Марданов подошел к ним поближе.
- Клянусь честью, я вас знаю, - уверял девушку грузин, он говорил с сильным акцентом. - Прошлым летом помните Серебряный бор?
- Нет, вы ошиблись, - отвечала девушка. - Прошлым летом я была на юге.
- Не может быть! Я же хорошо помню вас. Света зовут, правильно? - с жаром продолжал грузин.
- Неправильно.
- А как? - улыбнулся грузин.
- Не скажу. Это неприлично - останавливать незнакомых людей на улице, сказала девушка, но почему-то не уходила.
- Это не улица, - игриво возразил грузин. - Меня зовут Тенгиз. Вы хотите звонить?
- Нет. Мне нужно телеграмму отправить.
И они вместе пошли отправлять телеграмму. "Интересно, что он сказал вначале? - подумал восхищенный ловкостью грузина Марданов. - Молодец какой! А по-русски плохо говорит... Сеидзаде прав, главное - вначале сказать интригующее, это самое главное..."
Марданов вынужден был прервать эти свои рассуждения, потому что из зала для междугородных разговоров вышла девушка, прошла мимо него, ну в каких-нибудь тридцати сантиметрах, а может и ближе, наверняка ближе, знакомый, но всегда отдаленный запах духов, пудры и чего-то еще, ему неведомого, обдал вдруг Марданова мягкой душистой волной.
Девушка пошла в главный зал. Марданов пошел следом. Она направилась к тем окошкам, где он уже проверял почту, поэтому он остановился, подошел к первому попавшемуся окну и попросил конверты, бумагу и марки. Получив все, что просил, Марданов сел за один из столов и принялся наблюдать за ней. Она тоже уже сидела. Читала письмо. Марданов вытащил из кармана газету и поднес ее к носу. Теперь, глядя поверх газеты, он "мел возможность безбоязненно смотреть на девушку. Девушка шевелила губами, улыбалась, хмурилась. Кончив читать, она положила письмо в сумку и пошла к выходу. Марданов двинулся за ней. Она вышла на улицу Горького и пошла вверх.
Валил снег, было гораздо холоднее, чем днем, и все же Марданов шел за ней. Они дошли до памятника Юрию Долгорукому. Марданов то обгонял ее, то отставал, чтобы нагнать с другой стороны, но девушка так и не обратила на него внимания. Марданов постепенно замедлил шаг, а потом и вовсе перешел на другую сторону улицы. Подошел к памятнику, обошел всадника кругом и пошел назад к остановке автобуса...
Автобус мелко трясло, слегка подбрасывало. Некоторое время он ехал прямо и прямо, потом вдруг начал, часто снижая скорость, поворачивать то вправо, то влево; и тогда на Марданова валился его сосед. Он был пьян. Заснул недавно, а до того долго репетировал разговор с женой.
- Ну, пойми... Праздник же. Я же редко себе позволяю. Будь человеком. В,аня угостил, - говорил он и показывал на Марданова.
За окном было совершенно черно, и только размытые желтые пятна фонарей проплывали мимо через равные промежутки времени.
Прежде чем лечь спать, Марданов зашел к Сеидзаде, но того "е было. Поработав немного, Марданов еще раз постучался к нему, но опять безуспешно.
Утром Марданов поднялся рано, умылся, собрал в портфель все необходимые бумаги, убедился в том, что Сеидзаде так и не ночевал дома, и поехал в институт...
Он пытался постучать в дверь кабинета Бутковского, но она была обита дерматином, и стук не получался. Когда же он решился открыть ее, Бутковский оказался парнем в возрасте Марданова, а то и моложе. Он сидел за столом в углу почти пустой комнаты.
- Можно? - спросил Марданов.
- Да, пожалуйста, - сказал Бутковский.
- Вам вчера звонили, - сказал Марданов. - Я из Баку, командированный.
- Да, да, садитесь, пожалуйста. Марданов сел.