Роже сел на место водителя. Заработал мотор. Они поехали по неровной дороге. В поднятой ими пыли за ними последовали другие «лендроверы». Кайла отвернулась от сидящего рядом человека и прикрыла рот и нос рукой.
— Куда ты везешь меня, Роже? — спросила она, перекрикивая рокот мотора.
Он обернулся, и «лендровер» резко развернулся поперек дороги.
— Теперь ты в моем мире. Больше никогда не называй меня так. Мое настоящее имя Адам.
— Адам Типпо Тип! — сказал охранник.
Они отвернули от глубокой выбоины, и всех с такой силой бросило вперед, что они головами ударились о крышу. Но испугалась только Кайла.
— Куда ты везешь меня, Роже? — умоляюще повторила она.
— Меня зовут иначе.
— Прости. Куда ты везешь меня, Адам?
— В дом моего деда.
— Далеко это?
— Три, может, четыре часа езды, — крикнул он в ответ. — А теперь перестань задавать вопросы.
Остановились только раз. Они двигались по жаркой безлесной равнине, по земле, усеянной красными камнями. Однообразие этой пустыни нарушала только двойная колея, оставленная колесами. Адам позволил девушке сделать несколько глотков теплой воды из старой винной бутылки. Мужчины беззаботно облегчились на виду у всех, но когда Кайла попыталась зайти за машину, чтобы сделать то же самое, охранники пошли следом и, направив на нее автоматы, с внимательным интересом наблюдали за ней. Кайле было уже все равно. Снова сели в машину и поехали дальше. Постепенно из мерцающего знойного марева впереди показались голубые горы. Когда подъехали ближе, Кайла увидела среди неровных холмов поразительно зеленые сады, рощи пальм и апельсиновых деревьев. Участки, где росли дыни и кукуруза, разделяли канавы с проточной водой. Машины миновали цепочку верблюдов, поднимавших в кожаных ведрах из колодцев оазиса воду, которую затем выливали в канавы.
— Красиво. Как называется это место? — спросила Кайла, заговорив впервые за час.
— Мы называем его Оазисом Чудес, — ответил Адам. — Брат пророка, да будет он вечно прославляем, однажды ночевал здесь во время своего странствия по пустыне. А когда утром он проснулся, из-под земли на том месте, где он лежал, ударила пресная вода.
— Здесь дом твоего деда?
— Там, наверху. — Он показал за открытое окно машины. Кайла, задрав голову, посмотрела на крутой склон. Выше она увидела много каменных построек. На самом большом приметные купола и минареты — мечеть, а рядом громоздкое бесформенное здание, выстроенное без всякого явного плана или назначения и спускающееся по утесу. Адам показал на него. — Дворец деда. Наша семья живет в нем больше трехсот лет.
— Это скорее крепость, чем дворец.
— И то и другое, — ответил он и остановил «лендровер» на середине подъема.
Навстречу им бегом спускалась толпа слуг в белых одеяниях. Они предложили путникам для освежения прохладные влажные ткани и кувшины с апельсиновым шербетом. Адам налил стакан Кайле, и она благодарно выпила, давясь от спешки. Как только она напилась, Адам взял ее за руку и повел по склону, чересчур крутому для подъема на машине. Дважды Кайла опускалась на землю, чтобы передохнуть. Но по требованию Адама поднималась и плелась дальше. Ее не возмущало то, как он командует ею. Она оцепенела от отчаяния, и единственное, что ее теперь занимало, это как бы угодить ему и уберечься от его гнева. Все ее тело болело, при каждом шаге по каменистой тропе ноги и спину охватывала боль. Она пыталась думать о матери, но ее образ в сознании оставался неопределенным и вскоре совсем исчез. Когда Кайла упала в третий раз, Адам приказал двум слугам пронести ее последние сотни метров до резной двери в боковой стене дворца. Здесь ее передали четырем рабыням в покрывалах и, по исламскому обычаю, в длинных черных платьях.
Рабыни провели ее по множеству коридоров и темных комнат, и наконец они оказались в гареме. Из темноты появилась толпа женщин и маленьких детей, они со смехом и возгласами окружили Кайлу, тянули за одежду, старались притронуться к ее спутанным светлым волосам. Большинство никогда раньше не видело волос такого цвета, и все были зачарованы. Кайлу отвели в маленький дворик под открытым небом.
Рабыни поставили Кайлу посреди дворика и, не обращая внимания на протесты, сняли с нее грязную одежду. Женщины и дети толпились вокруг, трогая ее белое тело. Одна попыталась вырвать клок светлых волос из пучка внизу живота, но Кайла ударила ее кулаком, и та с криком отскочила — к радостному веселью остальных.
Рабыни полили голову и плечи Кайлы холодной водой из глиняных кувшинов. Одна протянула ей брусок синего, пятнистого карболового мыла, и Кайла натерлась им с головы до подошв. Вода и мыльная пена стекали с волос и ели глаза, но Кайла едва замечала это, радуясь, что наконец снова чистая. Когда она вытерлась, рабыни помогли ей надеть бесформенное черное платье, такое же, как у них. Широкие рукава прикрывали руки до запястий, а подол мел по полу. Болтая друг с другом, они показали, как надеть длинный черный шарф на голову, который закрывает волосы и лицо, оставляя только щель для глаз. На ноги ей дали сандалии из козьей кожи.
Чужая одежда давала Кайле своеобразное ощущение изолированности, впервые с самого захвата «Дельфина» она почувствовала себя так и потому плотнее прижимала ткань к лицу и рту, прячась от всех, от безымянного ужаса, от опасностей, которые — она знала это — окружали ее. Ей не позволили отдохнуть и снова повели по лабиринту дворцовых переходов и комнат. Постепенно комнаты становились все просторнее и богаче, появились многоцветные ковры, груды подушек на полу и разноцветная плитка на стенах. На плитках узорчатой арабской вязью были написаны изречения из Корана.
Наконец они дошли до конца коридора и остановились перед плотно закрытыми дверьми. Их охраняли два стражника с автоматами «АК-47». Здесь рабыни оставили Кайлу. Как только они ушли, стражники раскрыли дверь и знаком приказали Кайле пройти в большую комнату. У входа она остановилась и быстро огляделась. На выложенном плиткой полу сидели на подушках мужчины в длинных одеяниях. Все они смотрели на кафедру проповедника на возвышении в дальнем конце комнаты. Среди них был и Адам. Он повернулся и знаком подозвал Кайлу. Оно торопливо подошла и опустилась рядом с ним на колени.
— Адам! — начала она, но он жестом велел ей замолчать.
— Тише, женщина. Пройди пять шагов вперед и встань на колени перед кафедрой. Жди молча. Когда из двери за кафедрой выйдет дед, прижмешься лбом к полу и будешь молчать. Говори, только когда он к тебе обратится. Ни в коем случае не смотри ему в лицо. Он могучий повелитель и потомок пророка. Прояви уважение. Теперь иди! Делай как я сказал!
Кайла прошла вперед и встала на колени. Молча ждала и слушала негромкие звуки за собой: кто-то кашлянул, кто-то другой изменил положение тела. Потом она услышала, как впереди открывается дверь, и подняла голову, но ее остановил резкий приказ Адама:
— Ниц!
Она прижалась лбом к полу и поэтому не видела, что происходит вокруг. Дверь открылась; вошел мужчина, тучный, но величественный. Несмотря на белоснежную бороду, он не шаркал ногами, как старик; нижний край его бороды был выкрашен хной в память о пророке, который был, как известно, рыжим. Лицо в глубоких морщинах, брови седые и кустистые. На голове — разукрашенный тюрбан. Край вышитого золотом одеяния задевает пол. Поверх — жилет до колен, расшитый золотой и серебряной филигранью. У сандалий высокие заостренные носки. Сандалии тоже украшены рисунком из золотой проволоки и полудрагоценных камней. В руке он держит символ власти — длинный хлыст из шкуры гиппопотама, с золотой рукоятью. Осмотрев ряд простертых фигур, он остановил взгляд на Адаме.
— Подойди и поздоровайся с дедом, сын моего сына! — приказал он. Адам встал и подошел к нему, опустив голову и отводя взгляд. Приблизившись, он встал перед стариком на колени, приподнял его правую ногу и поставил расшитую драгоценностями сандалию деда себе на голову.
— Встань передо мной, внук. Дай увидеть твое лицо. Дай обнять тебя. — Дед поднял Адама и посмотрел ему в глаза. — Благодаря мне и моему сыну в твоих жилах течет кровь пророка. То, что я вижу в тебе, хорошо и с каждым днем становится лучше.
Услышав эти слова, Адам испытал глубокое благоговение, потому что его дед, хаджи, шейх Мухаммед-хан Типпо Тип был одним из великих воинов Аллаха. Титулы «хаджи» и «шейх» — почетное подтверждение того, что он совершил паломничество в Мекку и что он предводитель большого клана. Пять поколений подряд старший сын в семье получал имя Типпо Тип. Все они были легендарными воинами, бесстрашными похитителями людей и безжалостными охотниками на слонов. Легенды утверждают, что все вместе они захватили во внутренней Африке свыше миллиона душ и отвели их на побережье, к работорговцам. Убитых ими слонов подсчитать невозможно, их больше, чем саранчи, тучи которой затмевают африканское небо в сезон дождей. Столетиями флоты дау, принадлежащих Типпо Типам, перевозили слоновую кость и рабов из Африки в Аравию, Индию и дальше до Китая.
«Будь прокляты поклоняющиеся дьяволу неверные, англичане и американцы, которые объявили вне закона захват людей и убийство слонов и привели мою великую семью к упадку и забвению, — думал Адам. — Но колесо поворачивается. Как солнце уходит на ночь, а утром встает в славе и силе, так и моя семья вернет себе власть. Люди снова научатся бояться нас, когда мы безнаказанно будем захватывать неверных и их корабли».
Уже сейчас в Ганданга-бей стоят десятки захваченных кораблей, и сотни пленников в ожидании выкупа заполняют бараки для рабов. И вот он принес своему почтенному деду бесценный бриллиант, величайшую ценность, равную которой еще никогда не добывала их семья. Это сделало Адама таким же бесстрашным охотником на людей, как его предки. Адам с дедом обнялись. Шейх Хан повернулся и взглянул на женщину, простертую перед ним.
— Вели женщине встать, — приказал он, и Адам негромко обратился к Кайле:
— Встань! Мой дед хочет посмотреть на тебя.
Кайла поднялась и стояла, покорно склонив голову.
— Вели ей снять покрывало. Хочу видеть ее лицо, — приказал шейх Хан.
Адам передал приказ Кайле, и она убрала ткань от волос и лица. И спокойно стояла, пока старик не схватил ее за подбородок и не поднял ей голову, чтобы посмотреть в лицо. Не зная, как себя вести, Кайла посмотрела ему прямо в глаза и улыбнулась. Неуверенная, но обаятельная улыбка могла очаровать любого мужчину. Шейх Хан отступил и стегнул ее по лицу своим хлыстом из кожи бегемота. Кайла взвизгнула от боли.
— Неверная девка! — крикнул он. — Как ты смеешь смотреть на меня своими дьявольскими глазами!
Обеими руками зажимая алый след удара, Кайла стояла и всхлипывала.
— Простите. Пожалуйста, простите. Я не хотела никого оскорбить.
Но шейх Хан уже отвернулся и приказал Адаму:
— Приведи ее в мое святилище.
Он вышел через ту же дверь. Адам схватил Кайлу за руку и потащил за собой.
— Дура, — шипел он. — Я же предупреждал!
Комнату за дверью украшало мрачное изображение, дальнюю стену закрывал большой флаг. В центре полотнища эмблема — черный силуэт автомата Калашникова на зеленом фоне. Выше арабская надпись: «Цветы ислама. Смерть неверным. Смерть всем врагам Аллаха. Бог велик».
Перед флагом поставили деревянный стул. По сторонам от него встали два воина в камуфляже, с лицами, закрытыми черными повязками. На виду оставались только глаза. Воины были вооружены автоматами, а черные маски придавали им зловещий сатанинский вид.
Адам посадил Кайлу на стул лицом к фотографу, который тоже ждал их с камерой, укрепленной на треножнике. Он развернул ее к ним. Один из помощников принес Адаму свернутый лист бумаги. Адам развернул его и протянул Кайле.
— Держи так, чтобы можно было прочесть дату, — сказал он.
— Что это?
— Первая страница сегодняшнего номера «Интернешнл геральд трибьюн», взятая из интернета. Чтобы подтвердить дату снимка.
Он отступил и сделал знак стоявшим рядом людям. Те воинственно подняли кулаки. Адам кивнул фотографу. Яркая вспышка на мгновение осветила происходящее. Она застала Кайлу, когда та в полном отчаянии глядела в объектив.
* * *Гектор и четверо его старших оперативных сотрудников собрались вокруг центрального стола в ситуационном центре в терминале Сиди-эль-Разига. Они были глубоко погружены в обсуждение. Сбоку сидела Хейзел. Она пыталась следить за обсуждением, но разговор шел в основном на арабском. Она сдалась и принялась изучать людей, которых подобрал себе в помощь Гектор. Они из числа тех, кто вернет ей Кайлу или погибнет, стараясь это сделать. Хейзел, гордившаяся своим умением определять характер и способности людей, о каждом из них говорила с Гектором и в конце концов признала, что он сделал верный выбор.
Двое из них европейцы. Первый — Дэвид Имбисс. Он молод, у него свежее лицо, а тело кажется обманчиво пухлым. Однако это не жир, а мышцы. Гектор представил его как бывшего капитана пехоты США, который в свое время был связным офицером бригады в Афганистане; бригадой командовал сам Гектор. После Афганистана Имбисс с «Бронзовой звездой»[32] и несколькими шрамами ушел в отставку. Гектор рассказал Хейзел, что, вернувшись домой в Калифорнию, Дэвид обнаружил, что его жена ушла к владельцу апельсиновой плантации, с которым была знакома в колледже. Мальчишеское, хитрое лицо Дэвида — маска, скрывающая жесткую смекалку, ясный ум. Дэвид специалист по компьютерам и военной электронике, и Гектор высоко ценит его мастерство.
Справа от Гектора за столом сидит Пэдди О’Куинн. Он гораздо моложе Гектора и служил под его командованием в САС.[33] Он высок, строен и мускулист, со взрывным характером и быстрым умом. Делал стремительную карьеру, пока не допустил небольшую ошибку. На поле боя ударил младшего офицера, да так сильно, что сломал ему челюсть.
— Этот парень — самодовольный глупец и мерзавец, — объяснил он свою ошибку Гектору. — Он только что по своей глупости погубил под гусеницами танков половину моего взвода, а потом принялся со мной спорить.
Сейчас Пэдди, вероятно, был бы уже старшим офицером, если бы не этот единственный просчет. Но то, что потеряла армия, стало находкой для «Кроссбоу».
Остальные двое за столом — арабы. Вначале это удивило Хейзел: ведь, в конце концов, Гектор расист, верно?
— Я предпочел бы, чтобы спину мне прикрывал один из них, а не большинство моих знакомых, — сказал Гектор, когда она удивилась его выбору. — Как большинство представителей своего народа, они отважные воины и дьявольски хитры. Конечно, они способны думать, как головорезы, действовать, как головорезы, и сойти за головорезов. Ведь сказал же кто-то: чтобы поймать лису, пусти на нее лису. Вместе мы составили отличную команду; когда становится трудно, я могу молиться Иисусу, а они Аллаху. Так мы охватываем все возможности.
Тарик Хакам служил в Ираке в части Гектора переводчиком и проводником. Они сошлись с Гектором с первого же дня, когда попали в засаду и пришлось плечом к плечу вырываться из нее. Тарик был рядом с Гектором и в ужасный день, когда взорвалась положенная у дороги бомба. Когда Гектор обнаружил трех арабских боевиков, установивших бомбу и готовых привести ее в действие, Тарик прикрыл Гектора огнем и уложил противников. Когда Гектор уходил в отставку, Тарик пришел к нему и сказал:
— Ты — мой отец. Куда ты, туда и я.
— С этим невозможно спорить, — согласился Гектор. — Я сам не знаю, куда иду, но собирай вещмешок и пойдем.
Второй араб за столом Гектора — Утманн Вадда.
— Утманн это Утманн, — сказал Гектор Хейзел. — Его никто не может заменить. Я доверяю ему, как себе.
Хейзел улыбнулась, вспоминая, как просто Гектор объяснил свои взаимоотношения с этими четырьмя людьми. Тогда она приняла это за большое преувеличение, но сейчас, глядя, как они обсуждают положение, изменила мнение.
«Нас мало, но хорошо, что нас мало», — подумала она и почувствовала непонятную ревность. Как, должно быть, замечательно принадлежать к такой сплоченной группе: проводить жизнь в обществе братьев, которым можно доверить свою жизнь. Никогда не знать одиночества. Генри уже много лет как умер. И одиночество стало ее постоянным суровым спутником даже в толпе.
Загудел лэптоп: ей поступило сообщение. Должно быть, Агата. Хейзел быстро включила компьютер. Не веря своим глазам, смотрела на экран, потом сдавленно вскрикнула:
— О Боже! Не может быть!
— В чем дело? — спросил Гектор.
— Кайла прислала мне сообщение!
— Не открывайте его! Это не Кайла! — крикнул Гектор, но он был по другую сторону стола и не успел ее остановить. Ее пальцы замелькали по клавишам. В письме говорилось о приложении. Она нажала клавишу «Загрузить» и посмотрела на экран. Кровь отхлынула от ее щек. Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но вырвался только пронзительный печальный крик. Хейзел так наклонилась на стуле, что Гектор испугался, что она сейчас упадет. Он схватил ее за плечи и потряс.
— В чем дело? Соберитесь! Ради Бога, ну! Что там?
Она сжала губы и смотрела на него так, словно никогда не видела. Потом выпрямилась на стуле и глубоко вздохнула, пытаясь справиться с собой. Хейзел по-прежнему не могла говорить, но передала Гектору лэптоп. Он взглянул на изображение на экране. Молодая белая женщина в мусульманском платье, но без покрывала. У нее несчастное, отчаянное лицо. В руках она держит газету, так что можно прочесть дату под названием. По обе стороны от девушки стоят вооруженные люди в масках. На стене за ней полотнище с написанными по-арабски воинственными и религиозными лозунгами.
— Это она? — спросил Гектор и, когда Хейзел не ответила, мягко потряс ее. — Это Кайла?
Хейзел перевела дух и прошептала:
— Да, это Кайла. Моя малышка. — Она содрогнулась. — Но зачем она послала мне этот ужасный снимок?