Великий князь обратился к стражникам:
– С сего дня все вы по своей доброй воле становитесь ратниками особой стражи. – Великий князь поднял руку.
Из потайной двери выбежал дьяк, передал ему свиток.
Государь развернул его и продолжил:
– Эту грамоту я вручаю вашему начальнику. В ней прописаны права и обязанности ратника особой стражи. Вы должны будете оберегать наследника престола, строго следить, дабы никто не нанес ему какого-либо вреда. Посему допускать к младенцу вы будете только меня, великую княгиню и кормилицу. Никого более без моего на то повеления и личного присутствия! Подчиняетесь вы мне и своему начальнику княжичу Ургину. За жизнь и здоровье младенца отвечаете собственной головой. В подтверждение вашей доброй воли, готовности честно и преданно служить вы должны принять присягу. Дьяк!
Тот вышел вперед, развернул другой свиток и зачитал текст присяги. Все стражники, включая Дмитрия, повторили слова клятвы.
– А теперь скрепите присягу кровью, – повелел государь.
Все стражники надрезали ножами пальцы и приложили их к бумаге, ниже печати великого князя.
– Теперь вы законные ратники особой стражи. Вам будет выплачиваться жалованье. Всем быть в единой, строгой, дорогой одежде, иметь саблю, доспехи. Деньги на то получите. Закупиться и обшиться надобно до субботы, третьего сентября. Потому как четвертого числа состоится таинство крещения младенца. Там вас впервые должны увидеть как наши друзья, так и тайные враги. С четвертого числа начнется ваша повседневная, круглосуточная служба, порядок которой определит княжич Ургин. Он обговорит его со мной.
– Дозволь вопрос, государь, – подал голос Дмитрий.
– Спрашивай.
– Форменную одежду и оружие стражники должны носить только на службе или и в другое время тоже?
– Пусть носят и на службе, и в свободное время, дабы каждый на Москве знал про стражу. Это лишним не будет. Все, княжич?
– Все, государь.
– Тогда третьего числа жду тебя здесь же, в пять часов вечера.
– Слушаюсь!
Великий князь повернулся и в сопровождении дьяка, передавшего княжичу мешочек с деньгами, прошел через потайную дверь во дворец. Стражники поклонились ему вслед, но остались в строю.
Потом Дмитрий обратился к ним:
– Вот и свершилось. Теперь вы все люди служивые, государевы. Приняв присягу, надо честно исполнять ее. Григорий, возьми деньги, закажи ремесленникам одежу и доспехи.
– А что заказывать-то?
– Для всех форма единая, как и требует государь. Рубахи с поясом, порты, зипуны с пристегнутыми воротниками и поясами, сапоги кожаные, мурмолки. Вся одежда должна быть темно-красного цвета, пояса и сапоги – синего. Легкие кольчуги не забудь, юшманы с бахтерцами да шишаки с бармицей. Сабли дашь своей работы. К ним два бердыша, ножи. До того как сделать заказ, со всех размер сними. Смотри, чтобы до субботы, третьего сентября, все было сделано.
– А как насчет жалованья? – спросил Гордей Степанов. – Государь обмолвился, что за службу платить будет, а сколько, не сказал.
– Узнаю, сообщу. Всем идти к заставе, оттуда до дому, опять же поочередно. Утром третьего числа во дворе Григория смотр. После него поеду к государю. Уходим!
Строй рассыпался, стражники прошли к конюшне, оттуда к заставе. Домой они вернулись затемно.
До третьего числа Григорий и ратники занимались обновками. В субботу новую одежду доставили к Дмитрию. Он надел ее сам, обрядил свое войско, провел смотр и в пять часов вечера прибыл во дворец великого князя.
Великий князь поприветствовал Дмитрия, осмотрел его одежду и спросил:
– Почему ты бордовый цвет выбрал?
– Это символ крови врагов, которые посмеют попытаться навредить наследнику.
– Что ж, дело твое. Не легок ли зипун для стражника?
– У покоев младенца будет стоять показной стражник. Мол, мы зрим за наследником. Но и он защищен и вооружен.
– Чем защищен?
– Кольчугой под зипуном. Этого хватит. Кроме показного стражника, службу будут нести еще четверо. Двое – сменщики первого. Их тоже оденем в зипуны. Еще пара во главе со старшим наряда. Вот эти уже в полных доспехах. У них будут не только сабли, но и бердыши. В случае надобности весь наряд так облачим. Одежда и доспехи на каждого куплены.
– Вижу, ты все продумал.
– Старался, государь.
– Так, теперь о завтрашнем дне. Страже в показной одеже с оружием следует в шесть утра быть здесь. Всем на конях. Поедем в Сергиев Посад. Там, в Троицком соборе, и состоится таинство крещения наследника. Перед выездом я скажу, где кому быть в движении и в храме. Я разослал приглашения на крещение. Твой отец получил его?
– Не знаю, государь.
– Передай на словах, пусть Михаил Иванович приезжает.
– Передам.
– Тогда до завтра. Гляди не опоздай со стражей!
– Не опоздаю.
Дмитрий поклонился и вышел из великокняжеских палат. Он направился в Москву, к Григорию Тимофееву. Княжич приказал страже завтра в пять часов утра собраться у дома Ургиных. Всем быть в новой одежде, с оружием, на конях.
Крестили младенца Ивана в воскресенье, 4 сентября 1530 года от Рождества Христова. В Троицком соборе собралось много людей. Храм не мог вместить всех. Народ попроще остался на улице. Как только подъехали великокняжеские повозки, ребенка передали восприемнику Иову Курцову. Родители не могли присутствовать при таинстве крещения собственного ребенка. Он и внес младенца в собор. За ним проследовали ратники особой стражи Дмитрия Ургина.
Восприемники встали рядом с игуменом Свято-Троицкой лавры Иосафом Скрипицыным, впоследствии митрополитом всея Руси. Стража, несмотря на множество народа, расположилась тут же.
На крещение среди многих были приглашены и братья, князья Шуйские. Они вошли в собор, встали у самого входа и без особого интереса наблюдали за таинством крещения наследника.
Родился у Василия сын, ну и ладно. До того как он взойдет на трон, пройдет немало времени. Значит, сохранится их настоящее положение, которое вполне устраивало братьев. Пригласил великий князь на крестины, они и приехали, пусть и без особой радости.
Они понимали, что не следовало вызывать недовольства Василия. Братья пристроились у дверей собора, чтобы после таинства поздравить счастливых родителей и отправиться восвояси. Там они и стояли, когда Василий увидел ратников Дмитрия.
– А это что еще за люди? – поинтересовался он.
– О ком ты? – спросил Иван.
– Да вон, глянь, в темно-красных зипунах.
– Ага, значит, правду люди говорили, что великий князь собрал особую стражу.
– Что за стража и кто о том говорил?
– Небольшая дружина под началом княжича Дмитрия Ургина. Сообщили об этом надежные люди из Коломенского.
– Но для чего великому князю особая стража?
– Оберегать наследника от врагов.
– Значит, Василий опасается за жизнь сына?
– А разве у него нет на то причин? – Иван усмехнулся. – Многие хотели бы, чтобы Елена оказалась бесплодной.
– А ты не подумал, что сейчас в этой страже с десяток ратников, а позже может оказаться сотня, тысяча?
– Зачем?
– А затем, чтобы подготовить для сына отборное войско.
Иван Васильевич Шуйский задумался. В это время таинство закончилось, и люди начали выходить из собора. Братья поспешили к великому князю и его супруге.
Над Сергиевым Посадом переливался звон разноголосых колоколов в ознаменование крещения младенца. Волей Божьей ему предстояло стать первым русским царем и коренным образом повлиять на всю дальнейшую историю великой державы.
Глава 5. Смерть Василия III
Понакаркали черные вороны
Грозным бедам широкий простор.
Крутит вихорь леса во все стороны,
Машет саваном пена с озер.
Грянул гром, чашка неба расколота,
Тучи рваные кутают лес.
На подвесках из легкого золота
Закачались лампадки небес.
С. А. Есенин26 сентября 1533 года от Рождества Христова великий князь полулежал в возке и смотрел в оконце на поля, расстилавшиеся справа, дремучий лес, стоявший вдали неприступной стеной, одинокие березы, играющие ветвями под наскоками ветра. Ночью прошел сильный дождь. Дорогу развезло, и возок, в который были впряжены вороные кони, таскало из стороны в сторону.
Напротив Василия дремала супруга, рядом с ней спал трехлетний Иван, на коленях лежал младший сын, болезный Юрий. Великокняжеская семья возвращалась из Троицы, куда ездила молиться. Их путь лежал под Волоколамск, в село Озерецкое, где великий князь хотел поохотиться.
Мерное покачивание повозки рождало думы. Василий вспоминал прошлое, размышлял о настоящем, беспокоился по поводу неясного будущего.
Его первенец и наследник Иван еле слышно посапывал возле матери. Мальчонка свернулся калачиком, подогнул ножки чуть ли не к подбородку. Ему что!.. Для него сейчас все в диковинку, каждый день как откровение. Спит и не ведает, какая ответственность легла на него с самого рождения.
Вот и хорошо, что не ведает. Пусть пока играми забавляется. Придет время, напьется великой властью досыта, до тошноты. Самому бы подольше пожить, поднять Ивана хотя бы до совершеннолетия, то есть тринадцати годков.
Почему бы и нет? Старцы в монастырях и до ста лет дотягивают. При этом они живут не праздно, в постоянных молитвах да повседневных трудах. А Василию и пятидесяти пяти нет. Но человек может только желать чего-то, а судьба его находится в руках Божьих. От нее еще никто не уходил.
Василий вздохнул, увидел в оконце всадника и узнал его. Рядом с повозкой, придерживая скакуна, ехал Дмитрий Ургин. По весне он похоронил батюшку и сам стал князем.
Три года минуло с тех пор, как в день рождения Ивана великий князь решил создать стражу из верных людей, которые живота своего не пожалели бы, оберегая наследника престола. Сейчас Василий понимал, что то решение было продиктовано ему свыше. Слишком много врагов имел наследник, только появившийся на свет.
Останься Елена бесплодна, как Соломония, престол достался бы брату Василия Юрию Ивановичу. Великий князь знал, как страстно тот хотел заполучить власть. А еще больше те особы, которые отирались возле него. Поганые людишки, хоть и знатных кровей.
Решился бы Юрий сам или в сговоре с братом Андреем умертвить Ивана? Нет. Оба слабы характером. Но найдутся негодяи, готовые сделать это с молчаливого согласия братьев или даже и без такового. Особливо с рождением Юрия, младшего сына великого князя.
Мальчонка был слабым, безмолвным, хворым. Иван теперь стал ненавистен врагам пуще прежнего. Зачем нужен крепкий наследник престола, коли народился болезненный?
Но заслоном перед недругами стояла особая стража. Она три года несла службу. За это время приблизиться к наследнику не смог никто, кроме тех людей, которых определил Василий. Вот и сейчас стража рядом, начеку, готовая ко всему.
Великого князя немало удивляла привязанность Ивана к Федору, сыну боярина Степана Ивановича Колычева. Первенец и к родителям-то на руки шел не всегда или с неохотой, но с радостью бросался на шею Федору. Елена даже ревновала.
Но разве заглянешь в душу ребенка? Одного он привечает, другого не желает видеть, от третьего со слезами под лавку прячется. Малец, а имеет в голове свое разумение. Детским чутьем распознает, кто человек хороший, а у кого внутри гнильца, невзирая на внешнее показное радушие, дорогие подарки.
Федор не задабривал княжича. Иногда он приносил ему какие-нибудь игрушки, которые мастерил сам, простые, неказистые, а для Ивана ценные. Он их хранил, не ломал, не бросал где ни попадя.
Видно было, что первенец великого князя любил Федора. Оно и хорошо. Душа у Федора такая же чистая, как вода в роднике. К тому же очень грамотный человек. Это признают все, как друзья, так и недруги. В вере православной крепок. Добрый. С Иваном нянчится, как с родным дитятей. Но коли что, глянет так, словно стрелой насквозь пронзит. Воин бесстрашный и силушкой не обделен. То не раз на поле бранном подвигами своими доказывал.
Таких людей, как Федор, мало. Да что там мало, Василию вообще не приходилось встречать равных ему. Дмитрий Ургин проще. Но так же крепок, надежен, честен. У великого князя всяких людей полно, только вот верных мало, по пальцам одной руки пересчитать можно.
А дел в государстве много. Удельные князья, будучи на Москве, клянутся в преданности. Они бьют себя в грудь, мол, не допустим измены и своеволия, а в своих уделах, особенно в дальних, забывают о клятвах, устраивают бесчинства, вершат самосуд. Нередко такое вытворяют, что сами становятся хуже разбойников. Людей псами, медведями травят. За малейшую провинность секут розгами, сажают в клетки, как диких зверей. Хуже всего, что постоянно грызутся между собой.
А на всех разве управу найдешь? Многое надо менять в корне. На это требуется время.
Потому Василий и возносил молитвы Господу, просил, чтобы Всевышний позволил ему завершить задуманное, передать государство в руки подросшего сына. Потом можно будет спокойно уйти в мир иной. Господь рассудит, как прожил жизнь земную раб его Василий. Суд Божий строг, но справедлив. Каждому воздастся по делам его. Великий князь прошептал молитву, перекрестился и приложился к иконе, которую всегда держал при себе.
Тем временем вновь пошел дождь. На сей раз мелкий, по-осеннему нудный.
Великий князь поежился, отвернулся от окна повозки, стал поворачиваться и почувствовал боль на сгибе левой стороны бедра. Он устроился поудобнее, боль утихла, и Василий забыл о ней. Думы перенесли его в прошлый месяц.
Тогда он так же собирался ехать в Волоколамск на охоту. Но во вторник 12 августа гонец от рязанского воеводы князя Андрея Ростовского принес весть о приближении войска крымских татар под предводительством самого Сап-Гирея. Василий тотчас послал за своими братьями и отправил московских воевод в Коломну, на берег Оки. Там собралось большое войско.
Татары подошли к Рязани в пятницу, 15 августа, и пошли на приступ города. Однако рязанцы во главе со своим воеводой отбили атаки басурман. Сап-Гирей приказал своим ордам жечь посады. Татары палили все, что попадалось под руку, разорили все волости вокруг Рязани, захватили в плен многих людей.
Великий князь повелел разбить татар. Из Коломны вышло войско князя Дмитрия Федоровича Палецкого. Он привел ратников на реку Осетр, где получил известие, что крымские татары встали лагерем в десяти верстах, в селе Беззубово. Русское войско выступило против них и разгромило крупный отряд неприятеля. Воины князя Палецкого побили врагов, часть захватили живыми да отправили на Москву.
А вот князь Овчина-Телепнев попался на уловку татар. Он знал замашки безбожников, а все одно в горячке допустил роковую ошибку. Ту самую, которой даже молодой княжич Дмитрий Ургин, не имевший боевого опыта, но наученный отцом, избежал под Казанью в 1524 году. Войско Овчины-Телепнева дошло до передовых татарских разъездов и без труда одолело их. Басурмане побежали.
Князю Овчине надо было остановиться, дождаться других воевод. Но он погнался за врагом, предвкушая скорую и славную победу. Татары увлекли за собой русских ратников, привели в засаду и столкнули с многочисленным войском Сап-Гирея. Рать воеводы Овчины-Телепнева была разгромлена.
Татары без промедления начали отступление, ожидая за собой погони. Русские дружины преследовали их, однако так и не догнали, вернулись обратно ни с чем.
Василий распустил войско, позволил братьям отправляться в свои уделы и вернулся из Коломенского, где находился эти дни, в Москву. Тогда-то и собрался Василий в монастырь Живоначальной Троицы, откуда сейчас ехал в Волоколамск.
Собираясь в путь, он узнал от близких людей, что в среду, 24 августа, когда солнце начало подниматься, верх его был будто саблей обрублен. Затем оно уменьшилось до трети своих обычных размеров и приняло вид небесной ладьи. Только к пятому часу светило стало прежним. На небе же все время было светло и безоблачно.
Нашлось немало толкователей дивного явления. Едва ли не все они связывали чудо с тем, что лето 1533 года выдалось жарким, сухим, со множеством больших лесных пожаров, дым от которых кое-где курился до сих пор. Но некоторые говорили, что знамение явит за собой какое-то изменение в государстве. Великий князь не видел небесного знамения, хотя и верил именно этим людям. Вот только он не мог понять, какие именно изменения произойдут в государстве. Впрочем, такие толкования могли остаться пустыми рассуждениями.
Боль на бедре опять дала знать о себе.
– Да что это такое? – вполголоса проговорил он.
Елена уже очнулась от дремы, услышала его.
– Что произошло, государь?
– Неможется мне, Елена, боль в бедре появилась, чувствую слабость.
Княгиня пересела к мужу, взяла его руку в свои ладони.
– У тебя жар, Василий. Знобит?
– Есть малость. Наверное, простыл.
– А боль отчего?
Великий князь улыбнулся.
– Откуда же мне знать? Я не лекарь.
– Оголи бедро, я посмотрю, что там.
– Не здесь, Елена, и не сейчас. Приедем в Озерецкое, там посмотрим.
– Воля твоя, государь.
День покатился к закату. Дождь прекратился, но небо оставалось хмурым. Дул холодный северный ветер.
Показалось село Озерецкое. Вскоре возок остановился у большого дома, из которого выбежали староста с помощником.
Князь Ургин преградил им дорогу и приказал:
– Остановитесь! Великий князь с семейством сам выйдет к вам. – Он взглянул на Тимофеева. – А ты, Гриша, с Филимоном Мухой, Гордеем Степановым и Иваном Бурлаком осмотрите хоромы, усадьбу, государевы покои и детскую. Всю челядь во двор, чтобы проход в светлицу был свободным.
– Сделаем, князь!
Ургин открыл дверцу возка. Федор стоял рядом, Матвей Гроза держал коней. Егор Лихой и Андрей Молчун выехали навстречу мужикам и бабам, спешившим к великокняжескому семейству, посмотреть, поклониться. Не каждый день заезжают в село высочайшие гости.