В.: Вот почему эти типы истины столь важны.
К. У.: Безусловно. Эти типы истины являются драгоценными сокровищами коллективного человечества, отвоёванными потом, кровью, слезами и прошедшими через тернии лжи, ошибок, заблуждений и обмана. Человечество в течение своей насчитывающей миллион лет истории медленно, но верно научилось отделять истину от видимости, благо от развращённости, красоту от деградации и искренность от лжи.
И в конечном счёте эти четыре истины являются попросту четырьмя ликами Духа, сияющего в явленном мире. Критерии достоверности являются способами установления связи с самим Духом, способами достижения созвучия с Космосом. Как мы сказали в начале данного обсуждения, критерии достоверности вынуждают нас столкнуться с реальностью лицом к лицу; они отсекают наши эгоические фантазии и эгоцентричные способы деятельности; они требуют опытных данных от всего Космоса; они вынуждают нас выйти за пределы самих себя! Они являются системой сдержек и противовесов в Космической Конституции.
А посему, следуя этими путями обретения истины, мы входим в согласие с течением Космоса, мы погружаемся в его потоки, которые выносят нас вовне, за пределы самих себя, и вынуждают нас отказаться от своей эгоистичности, по мере того как мы приводим себя в соответствие со всё более глубокими и обширными кругами истины. От со-звучия к со-гласию, от со-гласия к со-бытию: пока вдруг, внезапно мы не узнаем своё Изначальное лицо — Лицо, которое улыбалось нам в каждом критерии истины, Лицо, которое всё это время столь нежно и при этом столь настойчиво нашёптывало нам: «Пожалуйста, не забывайте истину; пожалуйста, не забывайте благо и, пожалуйста, не забывайте красоту».
И таков шёпот, доносящийся из каждого уголка Космоса: позвольте истине, правдивости, благу и красоте воссиять как печати лучезарного Духа, который никогда не покидал нас и никогда не может покинуть.
8. Благо, Истина и Красота
В.: Мне хотелось бы перейти к высшим, или трансперсональным, стадиям. Но, прежде чем мы это сделаем, вы отметили, что существует очень простой способ обобщить четыре квадранта, их истины и критерии достоверности.
К. У.: Да. Вот базовые различия: всё в правосторонних квадрантах описывается «оно»-языком; всё в верхне-левом квадранте описывается «я»-языком; и всё в нижне-левом квадранте описывается «мы»-языком.
В.: Я, мы и оно. Довольно просто. Большая тройка
В.: Эти три языка указаны на внутренних углах рис. 7.1 (стр. 197) и на рис. 5.2 (стр. 147).
К. У.: Да. «Оно»-язык — это язык поверхностей, объективный, нейтральный, освобождённый от ценностей, это стандартный язык эмпирических, аналитических и системных наук — от физики, биологии и экологии до кибернетики, позитивистской социологии, бихевиоризма и теории систем.
Другими словами, он монологичен. Это монолог с поверхностями, с множеством «оно» (то есть с «они»). «Оно»-язык описывает объективные внешние аспекты и их взаимосвязи, наблюдаемые поверхности и паттерны, которые можно увидеть при помощи органов чувств и их продолжений в виде приборов, — неважно, находятся ли эти эмпирические поверхности «внутри» вашего тела, как, например, ваш мозг или лёгкие, или же «снаружи», как экосистемы. Даже информация, протекающая по каналам данных, может быть описана посредством «оно»-языка. Информация на самом деле определяется как отрицательная энтропия, и это уже «оно»-язык высшей пробы. Ваше присутствие вовсе и не требуется.
«Я»-язык, с другой стороны, представляет собой ваше присутствие, ваше сознание, ваше субъективное сознавание. Всё в верхне-левом квадранте, по сути, описывается «я»-языком, языком внутренней субъективности. Субъективный компонент любого холона — это «я»-компонент.
Разумеется, это «я», или самость, или субъективность, возрастает вместе с возрастанием глубины (у обезьяны больше субъективности, чем у червя), однако идея состоит в том, что этот «я»-компонент в любом случае нельзя описывать «оно»-языком. Это свело бы субъект исключительно к объекту, и все мы инстинктивно сопротивляемся подобному шагу, причём довольно агрессивным образом. Субъектов понимают, а объектами манипулируют.
В.: Лаборант...
К. У.: Да, это был один из примеров. К вашему «я» относятся как к «оно». Неважно, являются ли объекты единичными или же они представляют собой коллективные нити в великой и замечательной паутине, люди инстинктивно осознают опасность подобного редукционизма.
В.: А третий язык?
К. У.: Третий язык, или «мы»-язык, — это нижне-левый квадрант, культурное, или межсубъективное, измерение. Верхне-левый квадрант — это то, как «я» воспринимаю мир; нижне-левый же — то, как «мы» его воспринимаем. Это коллективное мировоззрение, которое мы, жители определённых времени, пространства и культуры, населяем. Данные мировоззрения, конечно же, эволюционируют и развиваются, так что мы обнаруживаем архаическое, магическое, мифическое и рациональное мировоззрения, которые мы уже вкратце обсудили.
Поэтому как минимум у нас есть эти три фундаментальных языка, и они довольно отличаются друг от друга, касаясь своих собственных измерений. И неспособность проводить различие между этими языками привела к необычайной по своей глубине путанице.
В.: Вы называете их «Большой тройкой».
К. У.: Да. Большая тройка — это просто упрощённая версия четырёх квадрантов, ведь оба правосторонних квадранта являются объективными внешними измерениями («оно» и «они»). Поэтому ради простоты четыре квадранта можно обычно упрощать до трёх, получая Большую тройку — я, мы и оно.
Стало быть, когда мы говорим, что каждый индивидуальный холон имеет четыре квадранта (или, в упрощённом варианте, Большую тройку), мы также имеем в виду, что каждый холон имеет эти аспекты, или грани, которые могут быть описаны только на разных языках. И причина, почему нельзя сводить какой-либо язык к другому, является той же причиной, по которой мы не можем сводить какой-либо из квадрантов к другому. Посему мы можем описать холон адекватным и полным образом, только если мы обратимся ко всем трём языкам, дабы описать все его квадранты, а не просто выделим какой-то один квадрант или какой-то один язык. Обычно, конечно же, происходит последнее.
В.: Итак, Большая тройка. Вы указывали на огромное количество соответствий с этой тройкой — например, мораль, наука и искусство; или Благо, Истина и Красота Платона.
К. У.: Верно. Это просто разные вариации на одну и ту же Большую тройку.
Я (верхне-левый): сознание, субъективность, самость и самовыражение (включая искусство и эстетику); правдивость, искренность.
Мы (нижне-левый): этика и мораль, мировоззрения, общий контекст, культура; межсубъективные смыслы, взаимопонимание, уместность, справедливость.
Оно (правая сторона): наука и технология, объективная природа, эмпирические формы (включая мозг и социальные системы); пропозиционная истина (единичная, а также функциональное соответствие).
Наука — эмпирическая наука — работает с объектами, с «оно», с эмпирическими паттернами. Мораль и этика занимается вопросами «мы» и нашего межсубъективного мира. Искусство затрагивает красоту в глазах смотрящего, то есть «я». И верно, это по сути своей платоновские Благо (мораль, или «мы»), Истина (в смысле пропозиционной истины, объективных истин, или «оно»/«они») и Красота (эстетическое измерение, воспринимаемое через «я» каждого).
Большая тройка также является тем, что сэр Карл Поппер назвал тремя мирами — объективным («оно»), субъективным («я») и культурным («мы»). И Большая тройка — это критерии достоверности Хабермаса: объективная истина, субъективная искренность и межсубъективная справедливость.
И важнейшее историческое значение имеет то, что Большая тройка проявилась в невероятно влиятельной трилогии Канта — «Критика чистого разума» (объективной науки), «Критика практического разума» (морали) и «Критика способности суждения» (эстетического суждения и искусства).
Можно было бы привести ещё десятки примеров, но если обобщить, то такова в целом картина Большой тройки.
В.: Хорошо, хотелось бы вкратце вернуться к фундаментальной парадигме Просвещения — ко всему движению «модерна» («современности») как таковому. Я хотел бы попросить вас объяснить его с точки зрения Большой тройки.
Это, по-моему, важно, ведь все подходы так называемой «новой парадигмы» заявляют о том, что, дескать, они преодолевают парадигму Просвещения, а вы продолжаете утверждать, что большинство из них всё ещё всецело находится в её ловушке. Вы продолжаете утверждать, что, например, теория систем всё ещё следует парадигме Просвещения. Так что же с точки зрения Большой тройки представляла собой парадигма Просвещения?
К. У.: О, ну это достаточно просто. Фундаментальная парадигма Просвещения сводила все «я» и все «мы» исключительно к «оно». Основные течения парадигмы Просвещения считали, что всю реальность можно описать «оно»-языком, и только этот язык полагался чем-то «по-настоящему реальным». Так что они упрощали Большую тройку до большой плоскости «оно»-языка. Другими словами, они сводили все левосторонние измерения к их правосторонним коррелятам. То есть совершали акт тонкого редукционизма. Прояснился ли этот вопрос?
К. У.: О, ну это достаточно просто. Фундаментальная парадигма Просвещения сводила все «я» и все «мы» исключительно к «оно». Основные течения парадигмы Просвещения считали, что всю реальность можно описать «оно»-языком, и только этот язык полагался чем-то «по-настоящему реальным». Так что они упрощали Большую тройку до большой плоскости «оно»-языка. Другими словами, они сводили все левосторонние измерения к их правосторонним коррелятам. То есть совершали акт тонкого редукционизма. Прояснился ли этот вопрос?
В.: Они отрицали искусство и мораль и предпочитали им науку?
К. У.: В каком-то смысле да. Но лучше всего уловить отрицательные грани модерна и парадигмы Просвещения можно, придя к пониманию их положительного вклада. Важно помнить, что каждой стадии развития свойственна «диалектика прогресса»: говоря простым языком, каждая новая ступень развития приносит хорошие и плохие новости. И мы подчёркивали некоторые плохие новости, однако это мало что проясняет, если мы сперва не поймём соответствующие хорошие новости. Поэтому я хотел бы вкратце коснуться хороших новостей модерна, иначе мы окажемся в ловушке простой антимодернистской риторики, от которой не будет никакой пользы. Хорошие новости: дифференциация Большой тройки
В.: Хорошо, хочу спросить из чистого любопытства: можно ли выразить данные «хорошие новости» и при помощи понятия Большой тройки?
К. У.: Да. Согласно различным теоретикам (от Вебера до Хабермаса), хорошие новости современности, или модерна, состояли в том, что она смогла, впервые в истории, полностью и крупномасштабно дифференцировать Большую тройку. То есть провести различия между искусством, моралью и наукой; или самостью, культурой и природой. Эти сферы, или измерения, более не были слиты друг с другом, более не были синкретически смешаны и спутаны.
Мы, современные люди, настолько привыкли принимать данную дифференциацию за нечто само собой разумеющееся, что, как правило, забываем, что же происходило в предыдущем мифологическом мировоззрении, когда искусство, наука и религиозные нормы морали не различались и были слиты воедино. Не интегрированы, а просто смешаны! В этом-то и состоит огромная разница.
Вот прекрасный пример. Следующая цитата из высоко оценённого и широко признанного «опровержения» открытия Галилеем спутников Юпитера: «Животным в куполе их головы даны семь окон, через которые воздух принимается в сосуд тела, дабы озарять, согревать и питать его. Каковы эти части микрокосма? Две ноздри, два глаза, два уха и рот. Так же и в небесах, как макрокосме, есть две благоприятные звезды, две неблагоприятные, два светила и Меркурий, который переменчив и безразличен. Исходя из этих и множества других подобий, обнаруживаемых в природе, как то семь металлов и тому подобное, перечислять которые было бы утомительно, мы заключаем, что число планет непременно равно семи».
В.: То, что в голове есть семь отверстий, означает, что должно быть семь планет?
К. У.: Да. Иными словами, субъективное пространство и объективное пространство были разграничены настолько плохо, что происходящее в одном из них считалось тем, что должно управлять происходящим в другом. Аналогичным образом, коль скоро субъективное и культурное пространства были всё ещё плохо разграничены, если вы выражали несогласие с догмами Церкви, с культурным фоном, то вы были не просто еретиком, вы были ещё и политическим преступником: Церковь вас могла бы осудить за ересь, а Государство за измену, ведь они ещё не отделились друг от друга.
Иначе говоря, во всех этих случаях измерения «я», «мы» и «оно» ещё чётко не отделились друг от друга. И дело не в том, что они были интегрированы, а в том, что они попросту ещё не были дифференцированы! В этом уточнении заключена огромная разница.
Итак, я понимаю, что есть определённые теоретики «новой парадигмы», которые желают видеть в этой мифической нерасщеплённости что-то вроде холистического рая, но я считаю, что ни одному из них на самом деле не понравилось бы жить в подобной атмосфере. В большинстве их концепций о «новой парадигме» незамедлительно были бы усмотрены признаки как ереси, так и государственной измены, — и для лечения этого недуга имперские культуры мира придумали множество пренеприятных методов. Другими словами, я думаю, что они либо не очень хорошо осведомлены, либо не вполне искренни в своём воспевании мифического мировоззрения прошлого.
В.: Стало быть, в эпоху Просвещения, или современности, Большая тройка была дифференцирована впервые?
К. У.: Да, в сколь-нибудь крупных масштабах. Три «Критики» Канта являются прекрасным примером этого.
Это было поистине квантовым скачком в возможностях человечества. Именно поэтому данную экстраординарную дифференциацию Большой тройки (разграничение искусства, морали и науки) Вебер и Хабермас назвали заслугой современности, и я всецело с этим согласен. Это была «заслуга», потому что измерения «я», «мы» и «оно» получили возможность заниматься накоплением своих знаний без опасности насильственного вмешательства и даже суровой расправы со стороны других измерений.
Отныне можно было смотреть в телескоп Галилея, и вас бы не сожгли за это на костре. А это уж и вправду хорошие новости!
Дифференциация Большой тройки имела огромное количество благотворных последствий. Вот лишь некоторые из них:
• Разграничение личности («я») и культуры («мы») напрямую способствовало подъёму демократии, позволившей каждой личности обрести право голоса, а не просто быть подавленной доминирующей мифической иерархией Церкви или государства.
• Разграничение разума («я») и природы («оно») способствовало возникновению освободительных движений, включая движение за освобождение женщин и рабов, ведь право биологической силы более не действовало в ноосфере. Подъём либерального феминизма и аболиционизма24 как широкомасштабных и эффективных культурных движений.
• Разграничение культуры («мы») и природы («оно») способствовало подъёму эмпирической науки, медицины, физики, биологии, ведь истина более не подчинялась государственной или церковной мифологии. Подъём экологических наук. И так далее, и тому подобное...
В.: Стало быть, либеральная демократия, феминизм, экологические науки, отмена рабства — всё это порция хороших новостей современности, соотносящихся напрямую с разграничением Большой тройки. А каковы же плохие новости? Плохие новости: диссоциация Большой тройки
К. У.: Мы видели, что один из двадцати принципов гласит о том, что эволюция движется путём дифференциации и интеграции. Хорошие новости современности состояли в том, что она научилась дифференцировать Большую тройку; плохие новости состоят в том, что она всё ещё не научилась их интегрировать.
А посему благо современности стало превращаться в катастрофу модерна: Большая тройка не просто дифференцировалась, она начала диссоциироваться!
И это было очень плохой новостью. Поскольку она оказалась диссоциирована, то есть поскольку Большая тройка не была гармонично сбалансирована и интегрирована, она стала богатой мишенью для разграбления со стороны более агрессивных подходов сферы «оно».
И поэтому ввиду различных причин, которые мы можем обсудить, бурный и взрывной рост в сфере «оно» (необычайные достижения в эмпирических и технических науках) отодвинули на задний план и затмили достижения в сферах «я» и «мы». Наука стала вытеснять сознание, эстетику и мораль.
Величественные и неоспоримые достижения эмпирических наук, начиная с Ренессанса и заканчивая эпохой Просвещения, создавали впечатление, что вся реальность могла быть рассмотрена и описана с позиций «оно»-языка с объективно научной точки зрения. И напротив, если что-то нельзя было изучить и описать объективным и эмпирическим образом, то оно не являлось «по-настоящему реальным». Большая тройка была сведена к «Большой единице» научного материализма, научных наружностей, объектов и систем.
И поэтому «оно»-подходы стали колонизировать сферы «я» и «мы». Всему знанию требовалось быть «оно»-знанием, а посему вся реальность начала выглядеть как набор «оно», в котором не было места ни субъектам, ни сознанию, ни личности, ни морали, ни добродетелям, ни ценностям, ни внутренним измерениям, ни глубине. Левосторонние измерения «я» и «мы» схлопнулись в правостороннее царство «Большого Оно».
В.: Большая тройка схлопнулась в Большую единицу флатландии?
К. У.: Вот именно. И данный проект поначалу может показаться довольно осмысленным именно по той причине, что каждый холон и вправду имеет объективный, или правосторонний, аспект! Каждый компонент левых квадрантов имеет эмпирические, объективные и правосторонние корреляты (как вы с лёгкостью могли видеть на рис. 5.2). Даже если я и переживаю опыт выхода из тела, его сопровождают какие-то изменения в эмпирическом мозге!