Елизавета Петровна с натугой сняла с шифоньера большой кожаный чемодан, суетливо обтерла пыль и гордо взглянула на Лизу: «Хорош?» Не то слово! Чемодан выглядел роскошно: кожа на углах элегантно лоснилась, гармошку по бокам стягивали ремни с массивными пряжками, а впереди у замка, там, где обычно бывает металлическая бляшка, выпукло проступали бронзовые латинские буквы монограммы L I L
- Это моего мужа чемодан, он купил его в Москве в «Ядране» в 78 году. Видишь, никто и не догадается, что не твой, - ласково обвела пальцем буквы Елизавета Петровна, - Мой Леонид Михайлович говорил, что когда один куда-нибудь едет, я словно бы еду с ним: Л И Л - Леня Иванов с Лизой.
Лиза в изумлении вытаращила глаза. Господи, неужели и Елизавета Петровна была для кого-то Лизой?! Устыдившись вдруг своего презрительного удивления, она горячо поблагодарила за чемодан и поклялась беречь его как зеницу ока.
- Но Лизочка, - стыдливо улыбнулась соседка, - Я попрошу тебя за это привезти мне хоть одну открытку из Рима, ладно? Или нет! Пошли мне ее. И напиши: «Елизавете Петровне привет из Рима». Представляешь? Сижу дома, вдруг приходит мне из Италии открытка с приветом, словно у меня там есть кто-нибудь знакомый. Пришлешь?
- Конечно, пришлю! – загорелась идеей Лиза, - И подпишу – «Адриано»! Нет-нет! Лучше так: «Целую. Ваш Адриано»!
- А почему Адриано? – наивно спросила Елизавета Петровна.
- Да вы что! Это же Челентано. Ждите!
Довольная Лиза потащила чемодан к себе в комнату, прикидывая план действий. Пока оформляют визы и путевки, можно успеть слетать последний раз в Турцию, - подумала она, - за неделю как раз обернусь. Лишняя денежка в Риме не помешает. Но чемоданчик надо поберечь. Эта роскошь только для Италии.
Поездка в Стамбул удалась. Лиза ловко сговорилась с двумя провинциалками то ли из Воронежа, то ли из Липецка (это Лизе в голову брать нет нужды) и они купили на всех большую партию кожаных курток с хорошей скидкой. Чтобы заполнить остальные сумки, Лиза набрала белья и пестрых шарфиков, так любимых русскими женщинами. Для последнего раза достаточно. Лиза усмехнулась, предвкушая перемены в своей судьбе. Она всем уже рассказала, что ее пригласили в маркетинговую поездку по Италии, стараясь, чтобы услышанное от Ольги Александровны словечко «маркетинговая» звучало небрежно, словно употребляется не впервой. Бабы таращили на нее глаза, Лиза самодовольно улыбалась. Здорово!
В приподнятом настроении Лиза позволила себе расслабиться и в первый раз немного развлечься. В дешевый клуб, где показывают танец живота, она не пошла, надоело уже. Пришло время воплотить давнишнюю мечту, на которую раньше все не было времени, да и денег жалко было: покататься на пароходике по Босфору. Любимой Лизиной книжкой в детстве была «Птичка певчая». Раз в полгода она перечитывала роман, смахивая слезу в самых трогательных местах. Так вот, там юная героиня жила в доме богатой тетки на побережье, и Лиза верила, что сохранился этот дом. Тот самый, в котором происходили встречи Фериде с влюбленным в нее кузеном Кямраном, тот, в котором они в самом конце обретают любовь и счастье. И вот теперь, наконец, в свой последний приезд в Турцию (а Лиза свято верила, что последний), она села на теплоход, чтобы прокатиться в Текирдаг.
Чтобы получить от поездки максимум удовольствия, Лиза надела вместо джинсов и майки белое полотняное платье и широкополую соломенную шляпу, бросавшую на лицо кружевную тень. Поверх узенькой ленточки на тулье она повязала алый шифоновый шарф, эффектно свисавший сзади словно шлейф. С красными босоножками и таким же пояском это получилось сногсшибательно! Лиза гордо прошествовала по трапу мимо шумной оравы детей, подгоняемых сухопарой преждевременно увядшей мамашей в неизменно черном платье, тогда как папаша, лоснящийся усатый турок с животом, выпирающим поверх пояса брюк, восхищенно зыркнул на нее масленым карим глазом. Поднявшись на верхнюю палубу, Лиза неторопливо выбрала место у правого борта и уселась с довольным видом. Жалко только, что никто из своих не видит, как она хороша в белом платье, как сидит со спокойной небрежностью, наблюдая за суетой отплытия. Настоящая леди и бывалая путешественница! Теплоход осторожно пробирался сквозь столпотворение судов, выходя из порта, и наконец заскользил к Мраморному морю, радостно рассекая неправдоподобно синюю воду Босфора.
Утреннее солнце сверкало, отражаясь бликами в маленьких волнах, ветерок развевал алые концы шарфа, Лиза блаженно улыбалась, уносясь в мечтах к такой же прогулке по лагуне в Венеции. А может, там она будет не одна... Лиза вздохнула и поморгала, выходя из расслабленного состояния юной идиотки, начитавшейся любовных романов. Их-то она как раз и не любила, потому что слишком хорошо знала реальную жизнь и понимала, что все это вранье. А быть обманутой унизительно. Сколько дурочек рядом с ней мечтали познакомиться за границей с таинственным незнакомцем, который безумно влюбится в них, бросив к ногам свое богатство. Лиза отлично знала, что такого не может быть никогда. Как же, обратит внимание кто-нибудь стоящий на провинциальную дуреху в обносках из «сэконд хенда», взмокшую под связкой набитых клетчатых сумок. Держи карман шире! Лиза занимается этим бизнесом пять лет, но никогда не слышала, что кому-то повезло. Зато рассказы о глупышках, попавших в публичные дома в той же занюханной Турции, не вызывают никаких сомнений. Лиза поджала губы и тряхнула головой, гордясь своим реалистическим взглядом на действительность. Тут же ее соломенная шляпа слетела с головы и закувыркалась по палубе, подгоняемая ветерком. Лиза громко ойкнула и схватилась за голову. Пассажиры загалдели, с интересом обсуждая происшествие. Несколько мужчин вскочили, чтобы броситься вдогонку беглой шляпке, но та уже была поймана улыбающимся молодым человеком, который показался Лизе смутно знакомым.
- Ваша шляпа, мисс. Пожалуйста, - сказал он на хорошем английском, и Лиза легко поняла фразу, так похожую на школьные тексты. Она протянула руку, но он не отпускал шляпу, вглядываясь в ее лицо, и вдруг радостно перешел на русский: - Привет! Вот так встреча! Не узнаешь?
Господи, и тут от своих не отвязаться! – мелькнуло у Лизы в голове, но внезапно она вспомнила эту улыбку. Она была обаятельной из-за ямочек на щеках, и тогда в одной из них тонула симпатичная родинка величиной с пшенное зернышко. Ну конечно, с этим парнем она познакомилась года полтора назад, это он показал склад, где продавались удивительно дешевые хрустальные люстры. Он же подсказал адрес магазина в Питере, где за них давали хорошие деньги. С тех пор Лиза прилично зарабатывала на них. Если бы люстры не были такими тяжелыми из-за массивных бронзовых деталей, она бы только их и возила, озолотилась бы.
- Привет! – доброжелательно улыбнулась Лиза, вспоминая, что парня зовут, кажется, Стасик, - Тоже решил отдохнуть?
- Какое там! Я отдыхать буду на том свете, раньше не получится, – махнул парень рукой и тяжело вздохнул, - Выхожу на первой же остановке. Отсюда, с пристани, ближе до склада сантехники, чем по шоссе. Ну, как бизнес с люстрами, не забросила?
- Что ты! Кто ж отказывается от денег? Я так и не поблагодарила тебя как следует! Это ведь с твоей подачи я зарабатываю по двести баксов за каждую люстру.
- Пустяки! Я уже взял себе три штуки, а ты?
- Нет пока. Не знаю, стоит ли тащить такую тяжесть в последний раз.
- А что, закрываешь бизнес? – насмешливо улыбнулся парень и внимательно глянул на нее.
- Я теперь буду ездить в Италию, - горделиво сообщила Лиза и посмотрела, какое это произвело впечатление. Ей показалось, что Стасик выглядит озабоченным. Должно быть, завидует, решила она, или разочарован, что сам не может вместо Турции гонять в Париж или Милан. – Так что, может быть, и не увидимся больше!
- Слушай! – парень запнулся, оценивающе оглядел Лизу и продолжил просительно, - Я сейчас еду закупать сантехнику, знаешь ведь, какая это тяжесть. Пожалуй, я переборщил с весом, а тут еще эти чертовы люстры, не смог удержаться. Возьмешь одну мою по складской цене? Я лишнего не запрошу.
- Жадность фраера сгубила? - хихикнула Лиза, - Ну ладно, так и быть, выручу. Вечером занеси, я завтра улетаю.
- Спасибо! Хорошая ты баба, жалко тебя итальянцам отдавать! – он легонько хлопнул ее по спине и стал пробираться к трапу.
Теплоходик уже причаливал к пригородной пристани, пассажиры столпились у правого борта. Лиза не смогла отыскать Стасика в толпе у трапа, но все же взмахнула прощально рукой. А все-таки приятный парень, жаль, что молодой. Должно быть, лет двадцать пять – двадцать шесть? Но родинка просто прелесть! И зачем мужчине такая? Лиза вспомнила песню из старого-старого фильма, которую любил петь маме подвыпивший отец, и всю дорогу мурлыкала себе под нос: «На щечке родинка, а в глазах любовь!»
- Спасибо! Хорошая ты баба, жалко тебя итальянцам отдавать! – он легонько хлопнул ее по спине и стал пробираться к трапу.
Теплоходик уже причаливал к пригородной пристани, пассажиры столпились у правого борта. Лиза не смогла отыскать Стасика в толпе у трапа, но все же взмахнула прощально рукой. А все-таки приятный парень, жаль, что молодой. Должно быть, лет двадцать пять – двадцать шесть? Но родинка просто прелесть! И зачем мужчине такая? Лиза вспомнила песню из старого-старого фильма, которую любил петь маме подвыпивший отец, и всю дорогу мурлыкала себе под нос: «На щечке родинка, а в глазах любовь!»
- 2 -
В Текирдаге Лиза прогулялась по набережной и спустилась на песчаный пляж. Желающих загорать под палящим полуденным солнцем, было мало. У кромки воды пронзительно верещала стайка турецких детишек, отнимающих друг у друга мяч. Мамаши, а может – няньки, сидели в сторонке в тенечке и увлеченно лопотали о своих бабских делах. Лизе захотелось узнать, о чем они сплетничают. Интересно, сильно ли отличаются разговоры турецких теток от болтовни русских баб. Небось, все о том же: дети, тряпки, дом да мужики. У одной пьет, у другой гуляет. О, господи, нигде от этого не скрыться, - поджала губы Лиза.
Все детство ее прошло в вечных пьяных скандалах. «Опять фордыбачит, ирод!» – устало жаловалась вечерами на кухне мать, спеша разогреть для Лизы остатки позавчерашних щей, пока пьяный муж не сожрал все сам. Старушка Ермакова сочувственно цокала языком и предлагала уложить девочку у себя в комнате, от греха подальше. Когда это «сокровище» отфордыбачилось навеки, все в коммуналке повеселели, но ненадолго: остался еще его собутыльник Колян, которому в ту пору было к тридцати годам, и несчастным соседям долго еще предстояло терпеть эту пьянь под боком. Тихая, как серая мышка, бессловесная и терпеливая мать вскоре последовала за отцом, словно не смогла освоиться во внезапно наступивших покое и тишине, без пьяных встрясок и зуботычин. Лиза тогда поклялась, что устроит себе совсем другую жизнь и лучше навек останется без мужа, чем позарится на такое же сокровище, как ее папенька.
Бредя по пляжу, Лиза подумала еще немножко о разных мужчинах, встречавшихся ей в жизни, радуясь, что не имеет привычки хватать первое попавшееся. «Все-таки я далеко не дурочка!» - горделиво констатировала она. Тут же почему-то вспомнился ей и этот парень, Стасик, который так бескорыстно навел ее на выгодный бизнес с люстрами. Это-то и было удивительно! Лиза не привыкла к благотворительности, да она ее и не видела ни разу в жизни. А тут совершенно незнакомый парень, с которым познакомилась в самолете и перебросилась парой слов, вдруг дает совет, за который не жалко и заплатить.
Ну, если честно, слов была не пара. Почти четыре часа зубоскалила Лиза с веселым попутчиком и, приземлившись в Стамбуле, они, не сговариваясь, заселились в одном и том же дешевеньком отеле. Дальше разбежались в разные стороны, поскольку имели несовпадающие коммерческие интересы. Вечером уставшая Лиза приволокла в номер плотно набитые барахлом сумки и завалилась спать, не имея привычки таскаться ночами по дешевым увеселительным заведениям. А вот наутро они случайно встретились в холле и вместе позавтракали с детства любимыми Лизой чебуреками, которые здесь были так вкусны – пальчики оближешь! Вот тут-то Стасик и предложил поехать с ним на склад, обещая крупные барыши. Сначала Лиза сомневалась, стоит ли овчинка выделки. Сама ведь видела в магазине напротив, у них на Среднем проспекте, похожие люстры и не так уж дорого. Но Стасик только посмеялся над ее сомнениями. Он сам сдавал люстры в определенный магазин, где платили несравнимо больше. «Понимаешь, - объяснял он, посмеиваясь, - есть такие придурки, которые в обычных магазинах ничего не покупают. Это не престижно. Они и за туалетную бумагу готовы переплачивать вдесятеро, и за булку платят по четвертному, только бы приятели не подумали, что денег не хватает. Вот в такой элитный магазин и надо сдавать товар. Я тебе покажу, первый раз вместе пойдем». Вот так Лиза и начала два раза в месяц привозить для магазина «Золотой Луч» эти люстры. Стасик не обманул, чистыми выходило по двести баксов за каждую. Шутка ли, за год только на них заработала пять тысяч, не надрываясь, еще годика два, и можно купить квартирку сразу с обстановкой. Лиза мечтательно вздохнула. Вот бы мама была жива!
Между тем пляж плавно перешел в широкий песчаный берег, к которому спускались сады богатых особняков, огороженных высокими заборами. Лиза принялась глазеть на дома, выглядывающие из цветущей зелени. Вот они, те самые дачи из романа. Вот и сбылась ее детская мечта побывать тут. Лиза надвинула шляпку на лоб, прикрывая лицо от полуденного солнца, и скинула босоножки. Горячий песок приятно шуршал, взлетая фонтанчиками, когда она поддевала его босыми ногами. Помахивая босоножками, Лиза побежала вприпрыжку вдоль берега к мысу, огибавшему бухту с южной стороны. На оконечности его белел старый маяк, придавая окрестностям романтический вид иллюстрации к пиратскому роману. Рядом шуршали волны, мерно накатывая на песок. Лиза подумала, что мысль приехать сюда была блестящей. Давно она не испытывала такого умиротворения, наслаждаясь каждой минутой на этом берегу, поэтому шум шагов заставил ее поморщиться. «Черт побери! Несет кого-то нелегкая! Не буду оглядываться, пусть поскорее пройдут.» Ей показалось, что их было несколько. Девушка, совсем не боявшаяся приставаний турецких мужчин, которых умела ловко осаживать, вдруг испугалась. Преследователи шумно дышали, переходя на бег, и Лиза инстинктивно оглянулась. Трое крепких парней в черных джинсах и майках, открывавших накачанные мышцы на плечах, угрожающе приближались, рассредоточившись так, чтобы окружить со всех сторон. Молча схватив ее за руки, они поволокли онемевшую от страха девушку назад, к калитке в глухом заборе. Лиза попыталась вырваться, но это было похоже на трепыхание воробья в лапах кошки. Их пальцы держали ее с цепкостью стальных наручников. Протащив Лизу по саду к маленькой двери, почти не видной в густой вьющейся зелени, они встряхнули ее для острастки, словно тряпичную куклу, но это привело к обратному результату.
- Отпустите меня! – завопила она, обретя, наконец, голос, - Я туристка, российская гражданка. Я заявлю в полицию! – и рассвирепела, услыхав язвительный смешок. Припоминая все слова, слышанные от папаши и Коляна, когда у них кончалась водка, а на вторую бутылку не хватало денег, Лиза излила на их головы свою ярость. Когда слова закончились, Лиза вспомнила вдруг кинокартину «Бег», действие которой происходит в Стамбуле, и органично перешла на лексикон белоэмигрантки: - У, проклятая страна! У, чертовы басурманы!
Толчок в спину заставил ее проглотить последние слова. Стоя в маленькой комнатке, куда втолкнули ее бессловесные похитители, Лиза, наконец, по-настоящему испугалась. Господи, куда это она попала? Ее ведь украли! Теперь наверняка продадут в гарем какому-нибудь турку извращенцу. Наслушалась она таких историй. Басурманы эти любят светловолосых русских девок, у них аж слюни текут при взгляде на таких, как Лиза. Ее мелко затрясло, но злость оказалась сильнее. Вместе со злостью вернулась Лизина удивительная находчивость, которая всегда выручала в экстремальных ситуациях. Она осторожно, не меняя испуганного выражения, огляделась по сторонам. Комната как комната, похожа на офис. Стеллаж с папками для документации, стол, на экране монитора мерцает звездная заставка. На столике рядом стоит запотевший графин с водой, в которой плавают кружочки лимона. Лиза облизнула пересохшие губы. Черта с два дождешься от них глоток. Она стала судорожно припоминать, как по-турецки попросить напиться.
Тут в комнату стремительно вошла хорошо одетая пожилая дама, окинула Лизу цепким взглядом и внезапно ласково улыбнулась.
- И где же вы нашли эту розу? – на чистейшем русском языке пропела она голосом, в котором отчетливо слышались стальные ноты, - И так нарушить законы гостеприимства! Не предложили сесть, не угостили лимонадом! Пошли вон с глаз моих! – Похитители поспешно ретировались, а она улыбнулась еще очаровательней, - Вы позволите, я на минутку.
Каблучки решительно застучали к двери. Лиза с облегчением вздохнула, наливая ледяную воду в высокий хрустальный стакан. Из-за неплотно прикрытой двери послышался четкий холодный голос хозяйки: «Идиоты! Как вы могли перепутать! Ищите дальше. Еще одна такая ошибка – и пожалеете! Я тут сама разберусь». Дама вновь появилась в дверях, все так же сияя улыбкой.
- Вы нас извините, дорогая? Произошла страшная ошибка. Вас приняли за другую. Моя горничная была уличена в воровстве. Девица почуяла неладное и, опасаясь расплаты, ударилась в бега, прихватив все, что попалось под руку. Вот, теперь ищем, чтобы отправить с позором домой. Дурочка убежала без денег и документов, о чем только думала? Пешком домой добираться? Знаете, милочка, ведь так и до беды недалеко, это Турция все-таки, не Сибирь, - проговорив все это, дама посмотрела на Лизу безмятежным взглядом и поинтересовалась, - А вы, дорогая, что делаете в нашей глуши?