– Не жалуюсь. Слушай, Олеся, серьезно, нам надо срочно увидеться. У меня действительно очень важное дело.
– На сто тысяч?
– На все пятьсот! Давай решай, где мы увидимся, и, желательно, срочно.
– Ну, ты даешь! Изменилась как… Манера говорить, голос… А тебе мой телефон Ирка, что ли, дала? Ты ее часто видишь? Она мне, вообще-то, нужна… А Настюхе ты давно звонила?..
Нет, это будет продолжаться бесконечно! Сейчас Олеся начнет расспрашивать про всех одноклассников, а я не знаю, что врать. Надо побыстрее свернуть беседу и, главное, выманить эту болтушку на встречу.
– Лесь, у меня мало времени: я срочно уезжаю. Тут дело такое… денежное. Можно заработать… Только ты – никому! Я – тебе одной, как подруге.
– Да ладно, что я, дура, что ли? Давай встретимся.
– Ты сейчас где живешь?
– На Соколовой.
– Говори номер дома, я подъеду.
– На такси?
– На своей машине.
– Ну, ты даешь! На своей машине! Обалдеть… Я на скамейке у дома буду сидеть.
Олеся продиктовала мне адрес, я пообещала быть у нее через полчаса и выключила телефон. Ну, вот сейчас я увижу эту «психическую», как называла ее Вероника Станиславовна, и, думаю, мне станет более или менее понятно: имеет ли эта блондинка отношение к убийству своего бывшего дружка. Я быстро натянула джинсы и майку, перекинула сумку через плечо и спустилась во двор.
Дорога заняла чуть больше сорока минут. Я видела, что опаздываю, попала в пробку, нервничала и нажимала на педаль газа. Олеся наверняка уже ждет меня возле салона красоты рядом со своим домом. Но пробка на дороге рассасывалась медленно. Черт! Надо было сказать, что я приеду через час.
Но вот и салон, «Орион». Желтое здание… Да, это здесь. Я поставила «девятку» на стоянку у дома и вышла из машины. Олеси не было видно. Но скамейка стоит, вот она, под деревьями. Только на ней – никого. Неужели она меня обманула? А может, раскусила меня, догадалась, что я не ее школьная подруга, и решила не ходить на встречу? Черт! Только не это…
Я села на скамейку и посмотрела на часы. Да, девушка опаздывала почти на двадцать минут. Значит, раскусила…
Я закурила и посмотрела по сторонам. Никого похожего на крашеную блондинку. Черт, кажется, лоханулись вы, Татьяна Александровна! Надо было выманивать ее как-то иначе… А теперь-то что мне делать? Похоже, только ждать.
Я докурила сигарету и выбросила окурок. Если она через десять минут не придет, позвоню и спрошу невинным голосом, что случилось.
Десять минут тянулись как целый час. Я взяла трубу и набрала домашний Олеси. На этот раз ответила она сама:
– Алло?
– Лесь, это я, Таня…
– Ой, Тань, ты уже ждешь, да? Я щас, я уже почти собралась…
Ничего себе фортель! «Ты уже ждешь?.. я уже почти собралась…» Да, бывает…
Она появилась через пять минут. Если честно, я с трудом узнала ее: она была абсолютно не похожа на девушку с фотографии. Теперь Олеся была… жгучей брюнеткой! Только высокий рост и фигура остались прежними, ну, и еще манера краситься: полкило косметики были равномерно распределены на ее лице, что сделало его похожим на маску. Теперь понятно, почему она опоздала: такой мощный макияж – это же сколько времени надо все это наносить на физиономию! Но цвет волос… Значит, я не ошиблась: блондинкой она была не натуральной. Посмотрим, как у нее насчет интеллекта.
Девушка подошла к скамейке и пристально осмотрела меня с головы до ног. Убедившись, что я – не ее одноклассница, с которой у нее была назначена встреча, она завертела головой в разные стороны, ища подругу.
– Олеся! – позвала я.
Она удивленно посмотрела на меня и похлопала густо накрашенными ресницами.
– Ты кто? Я тебя не знаю.
– Я – частный детектив Татьяна Иванова. Меня наняла мама Никиты Говорова расследовать… одно преступление.
– Что?!
– Присядьте, пожалуйста, нам надо поговорить.
– Но меня ждут… У меня тут встреча…
– Ваша одноклассница не придет: это я звонила вам.
– Что?!
Да, в смысле интеллекта у нее, похоже, не очень…
– Присядьте, я вам сейчас все объясню.
– А где Танька-то?!
Тяжелый случай! И как только Никита Говоров жил с этой заторможенной целых два года?!
– Олеся, послушайте: меня наняла Вероника Станиславовна, чтобы я расследовала…
– Что? Эта старая кошелка вас прислала ко мне?! Так вы от нее? Тогда я с вами разговаривать не буду!
Мне ничего не оставалось, как выдать прямо в лоб:
– Никита Говоров погиб!
Девушка некоторое время смотрела на меня с изумлением, потом медленно опустилась рядом на скамейку.
– Никита погиб?! Как?
– Его сожгли в его собственном гараже.
– О господи!
Девушка закрыла лицо руками и покачнулась. Она сидела молча около минуты. Я внимательно наблюдала за ней, за ее реакцией, мимикой. Вот она отняла руки от лица и посмотрела на меня мокрыми от слез глазами:
– Давно? – хрипло спросила она.
– Около месяца назад.
Олеся горестно покачала головой, потом спохватилась, что у нее потекла тушь, достала из сумочки платок и зеркальце и начала торопливо приводить в порядок свой боевой раскрас.
– Кто это сделал?
– Как раз это я и пытаюсь узнать. Вероника Станиславовна подозревает его жену Светлану, но доказательств пока нет…
Девушка, казалось, не слышала меня:
– Никитос… Господи, как я была влюблена в него! Как кошка! Сейчас мне и самой смешно, правда. Но тогда я искренне считала, что это – на всю жизнь. Я просто умирала от любви к нему! Вы представить себе не можете…
– Говорят, вы прожили вместе два года?
– Да. И это были лучшие два года моей жизни! – она сказала это чересчур пафосно, как мне показалось.
– Наверное, он тоже любил вас?
– Да, Никитос очень меня любил. Он постоянно приносил мне цветы, коробки конфет, какие-то безделушки… Дорогие вещи он мне тоже дарил. Он часто покупал красивое белье, туфли, сережки…
– Но, говорят, вы изменили ему?
Она достала из сумочки сигареты и зажигалку.
– А-а!.. Это была случайность… Легкий флирт с… сотрудником, не более того. У нас на работе была корпоративная вечеринка, все выпили, расслабились… Я немного захмелела… Опомнилась, когда поняла, что уединилась с шефом в его кабинете… Но это был легкий флирт, уверяю тебя! Однако нашелся какой-то подонок, разболтавший об этом… Дошло до Никитоса…
Олеся закурила. Она держала сигарету, театрально оттопырив пальчики.
– Я слышала, вы угрожали ему… когда вас забирала полиция?
– Угрожала? Ну, что ты! Чего не скажешь в сердцах! Нет, это была не угроза – отчаяние. Мне казалось, что я умру без него, вот я и выкрикнула это… Нет-нет, я бы не смогла причинить ему боль, никогда, ни за что! Я очень любила его! Ты не представляешь, как я его любила! Это было как в сказке…
– Олеся, простите за нескромный вопрос… Вы, кажется, были беременны от него?
– Ты и об этом знаешь?!. Была. По глупости залетела. Никитос тогда сказал, что семью нам создавать пока рано… Надо это… на ноги встать, бизнес раскрутить и все такое… Ну, я и сделала аборт.
– Не жалеете?
– А чего жалеть-то? Мне и самой тогда было не до того… Короче, глупая я тогда была, насчет ребенка не заморачивалась, я Никитосу верила: раз он говорит – рано, значит, рано. Думала, вот раскрутит он свой бизнес, мы разбогатеем, свадьбу шикарную отгрохаем, за границу съездим, квартиру новую купим – чтобы с мамашкой его придурочной вместе не жить… Тогда я и ребеночка ему рожу.
– Значит, вы сильно переживали, когда он… попросил вас уйти?
– Да, даже думала с балкона броситься…
– Почему же не бросились?
– Еще чего! У него ведь четвертый этаж! Насмерть не разобьешься, а провести всю жизнь в инвалидном кресле – извините…
– А когда Никита стал встречаться с другой девушкой, вы, кажется, мешали этому? Я слышала, вы подкарауливали ее, пугали…
– Это тебе тоже старая кляча наплела, да? Мамашка Никитоса? Вот гадина, а!
– Так что же, это неправда?
Олеся покачала головой и вдруг сплюнула себе под ноги.
– Да, правда! Когда я увидела его с другой – спустя какое-то время… Обида, сами понимаете: я одна осталась, а он – с другой бабой… Несправедливо, согласись! Ну, подкараулила я ее, когда она была одна, и рассказала ей, как сильно мы любили друг друга. Просто рассказала, понимаешь?! Она – молодец, все поняла, дошло до нее, что он все еще любит меня, и она его бросила.
– Бросила? – усомнилась я. – И вы ей не угрожали?
– Да ты что, подруга? Зачем мне это делать?
– Может, вы все еще надеялись вернуть Никиту?
– Надеялась… какое-то время… А потом поняла: прошлого не вернуть! Да-а… Я долго одна была, все по Никитосу убивалась, а он, зараза, даже на мой день рождения не позвонил, не поздравил… А потом я, представь себе, замуж вышла! Ага! У меня такой хороший муж! Его Игорем зовут. Игорян у меня – золото! Я ему сына родила, так что у нас все хорошо. Даже мамка моя смирилась с тем, что я от нее ушла, у мужа живу. Она-то сначала все ворчала: чего это, мол, ты, зараза, за такого коротышку замуж вышла?! А потом успокоилась. Так что мстить Никите мне просто незачем.
– Вы хотите сказать, что счастливы в браке?
– А почему я должна быть несчастлива? Счастлива. Очень! Да если бы я знала, что встречу Игоряна, не стала бы так переживать из-за расставания с Никитосом. Не, ну, правда, чё переживать-то? Ну, расстались, чего ж теперь, вешаться? Или с балкона кидаться? Ха-ха-ха! Мамка моя правильно говорила: мужиков кругом – до чертовой хрени, а с моей-то внешностью – уж только моргни им! В смысле, свистни… Толпами набегут! Я даже имидж сменила – по совету подруги. Я раньше в блондинку красилась, представляешь? Думала, на блондинок мужики больше западают, а когда брюнеткой стала… вот, смотри: краска – супер! Так вот, я брюнеткой стала, – сразу с Игоряном и познакомилась… Он у меня знаешь, где работает? В автосервисе! Представляешь? Заколачивает – будь здоров! У тебя, я смотрю, машина есть? Обращайся, если что надо будет… А Никитоса мне жалко, правда, он такой… нормальный пацан был… Кто ж его так, а?
– Именно это я и пытаюсь выяснить…
Я встала со скамейки и, поблагодарив Олесю, поехала восвояси.
Глава 7
А Олеся действительно счастлива. По-своему. Одно время она пыталась препятствовать встречам Никиты с его новой возлюбленной, но сейчас живет в законном браке с другим человеком, имеет ребенка и считает, что жизнь ее вполне удалась. Не дура же она полная, чтобы мстить бывшему возлюбленному спустя столько лет! Счастливые не мстят.
Я ехала домой, прокручивая в голове недавний разговор с Олесей. Счастливые не мстят… Итак, еще один кандидат в преступники вычеркнут мною из списка подозреваемых. Хотя, если честно, я Олесю и внести-то туда толком не успела: так, решила проверить на всякий пожарный, мало ли что…
В сумочке зазвонил мобильник, я притормозила у обочины, достала телефон:
– Слушаю.
Звонил Андрей:
– Короче, так: Тань, мы этого шустрого журналюгу прихватили, он у нас в обезьяннике сидит.
– Что, мне можно подъехать, покалякать с ним?
– Думаю, пока рановато, мы для начала сами с ним поработаем, насчет женушки его пощупаем. Чует мое сердце, он в курсе, кто с ней так некрасиво обошелся.
– Но, Андрюш, я тоже хотела задать Крапивину пару вопросов – насчет гаражей!
– У тебя еще будет такая возможность, так что, мать, не переживай. Подруливай завтра с утречка, пока он после сна в камере будет тепленький.
– Ай, спасибо тебе, Андрюшечка, подрулю, не сомневайся, и запись с камеры прихвачу…
– Кстати, ты просила поинтересоваться квартиркой твоей подозреваемой. Так вот, мои ребята немного поработали с этим. Квартира досталась Светлане Говоровой два года назад от бабушки, там сейчас никто не живет, время от времени хозяйка появляется, иногда одна, иногда с мужчиной.
– Это был ее муж Никита, мне уже соседки об этом поведали. Она с ним приезжала посмотреть, что там да как.
– Ну, тогда – извини, это все, что мы смогли узнать… Ты, я вижу, и сама в курсе.
– В курсе, так что ты мне ничего нового не сообщил. Но все равно спасибо.
– Не за что. Все, мать, пока, мне на внутренний звонят…
Андрей отключился, а я вновь завела машину.
Остаток дня я провела, наблюдая за Светланой. Практически весь вечер она трудилась в своем кабинете, а когда, закончив трудовую деятельность, отправилась на улицу Муравьева-Амурского, очевидно, в гости к своей подруге – Ангелине, мне ничего другого не оставалось, как отправиться вслед за ней. Заодно и пообщаюсь с подругой детства Светланы. Я ждала ровно два часа, а когда мадам Говорова вышла из подъезда и направилась к своей машине, я вышла из «девятки» и направилась к нужному подъезду.
В ответ на звонок за дверью послышались шаги, потом все затихло. Очевидно, меня рассматривали в «глазок», прикидывали, заслуживаю ли я доверия. Итак…
– Вы кто?
Увы, не заслуживаю, похоже. Что ж, придется объясняться через дверь.
– Я – частный детектив Татьяна Иванова…
Я объяснила, зачем мне нужно видеть знаменитую певицу Ангелину Воробышек.
– Поговорить по поводу кого?
У нее что, проблемы со слухом?
– Поговорить о вашей подруге Светлане… Послушайте, Ангелина Петровна, может, вы все-таки откроете мне дверь? Или мы так и будем переговариваться через преграду?
– У вас есть какие-нибудь документы?
Бдительная гражданка! Я достала из сумочки удостоверение частного детектива и поднесла его к «глазку». Через пару секунд щелкнул замок, и дверь распахнулась. Передо мной предстала фифа с королевской осанкой. Женщине на вид было лет тридцать – тридцать три. Она удивленно вскинула тонкие накрашенные брови:
– Девушка, и – частный детектив?
Она была не то чтобы красивой, но, что называется, с претензией на красоту. Пышная, даже несколько всклокоченная прическа, сотворенная из прядей жгуче-черных волос, обрамляла ее бледное лицо. Глаза были подведены от души, а яркая помада, в контрасте с белой кожей, делала ее лицо похожей на маску. Артистка была одета в розовую тунику и пляжные шлепанцы.
– Да, – кивнула я, – и такое бывает, что детективы оказываются женщинами.
– Что ж, проходите.
Она важно прошествовала в гостиную, уселась в огромное бордовых оттенков кресло и указала мне на второе кресло, стоявшее у окна:
– Прошу садиться.
Я опустилась на мягкое сиденье и буквально провалилась в подушки кресла. Некоторое время мы рассматривали друг друга, но хозяйка быстро спохватилась:
– Может, хотите чаю?
– Нет, благодарю. Ангелина… простите, можно без отчества?
– Ах, ну разумеется!
– Я, как уже сказала, хотела поговорить с вами о вашей подруге – Светлане Говоровой. Вы, надеюсь, знаете такую?
– Разумеется! Мы с ней со школы дружим, нас даже учителя на одну парту сажали, знали, как мы привязаны друг к другу. А почему вы о ней спрашиваете?
– Недавно у нее погиб муж…
– Да-да, Никита. Разумеется, я все знаю, как же! И на похоронах я была, и на поминках! Боже мой, какое горе! Такой молодой! Подавал такие надежды!..
Мне показалось, что она говорит как-то неестественно, очень уж театрально. Что ж, это вполне объяснимо: она же артистка!
– В связи с этим я хотела бы спросить вас, в каких отношениях были ваша подруга и ее муж? Я думаю, вы бывали у них дома и знаете…
– Конечно, конечно! – затараторила Ангелина. – И я у них часто бывала, и они у меня… Они и на концерты мои приходили. Такая пара была, такая пара! Так любили друг друга!..
– Любили?
– Ну, конечно! Где фотография?.. Ага, вот она… смотрите!
Певица протянула мне выуженную из-под кипы журналов фотографию, где были запечатлены: она с каким-то мужчиной, Светлана и – Никита. Все они стояли на берегу Волги, обе пары обнимались, лица у всех просто светились счастьем.
– А это ваш муж?
– Да, мы все в начале июня – на мой день рождения – ездили на турбазу. Отдохнули просто сказочным образом! Видите, как они обнимаются? Они очень любили друг друга.
– И что, Света и Никита никогда не ссорились?
– А зачем им ссориться? Финансовых проблем у них не было, у них свой бизнес: сеть кафетериев. Крыша над головой тоже есть, и какая крыша! Видели бы вы их квартиру!..
– Иногда люди ссорятся из-за денег, например, когда муж мало дает жене. Или из-за того, что один вечно работает, а другой, вернее, другая, сидит дома…
– Ну, что вы! У Говоровых таких проблем не было. Светочка любила Никиту и с удовольствием готовила для него, наводила дома чистоту. А мелкие размолвки – так это у всех бывает. Мы с мужем, например, тоже иногда спорим по пустякам…
– Значит, серьезных ссор у Говоровых не было?
– Я же сказала: не было!
– Светлана сильно переживает смерть супруга?
– Еще как переживает! Так убивается, бедняжка! Видели бы вы, как она рыдала на похоронах! Его ведь в закрытом гробу хоронили… Да, печально, очень печально, что Света одна осталась. Не представляю, как она в одиночку бизнес потянет!
– Думаю, она справится, – заметила я.
– Вы полагаете?
– Да. Я недавно была у нее в кафе и видела, как она работает. Молодец! Сразу вникла во все тонкости.
– Ну и слава богу! – с облегчением вздохнула Ангелина. – А то я так за нее переживала!.. А может, вы все-таки выпьете чаю?
– Нет, благодарю вас, мне пора идти. Спасибо, что побеседовали со мной, рассказали о вашей подруге…
– Да что я такого особенного рассказала-то? Так, в общих чертах. Может, вы хотите знать, как они ездили в Германию? Или в Японию? Они вообще любили путешествовать.
– Зачем? Я уже поняла, что это была прекрасная пара.
– Да, да, именно – прекрасная пара! – как эхо, повторила Ангелина.
Я встала с кресла, хозяйка последовала моему примеру.
– Еще один вопрос: вы случайно никого не подозреваете в смерти Никиты?
Она явно растерялась:
– Я? Подозреваю?.. Нет. Как я могу кого-то подозревать? Это дело полиции, они же ищут убийцу…
– Да, они ищут. Но вы знали окружение погибшего; может, вам доводилось слышать что-либо… как кто-то угрожал Никите или как он с кем-то серьезно ссорился?