— Войдите!
В номер вошла Лидия. На ней было черное сильно декольтированное платье, шитое золотом и серебром, через руку перекинута поношенная бархатная пелерина кричаще синего цвета.
— Добрый вечер, я… — Взгляд метнулся от Стива к Флориане, лежавшей на соседней кровати, потом вернулся обратно к Стиву. — Простите. Я ошиблась дверью…
— Да нет же, нет, мы вас ждали! — завопил Стив, вскакивая с постели. — Флориана, разрешите представить вам Лидию… Лидия — это та очаровательная молодая женщина, которая наказывает похитителей ее утренних газет тем, что дарит им виски, помните, конечно? Лидия, это Флориана… Кстати, мы опустошили вашу бутылку, но Ли уступил нам другую — в обмен на мои запонки. Сейчас налью вам стаканчик…
Лидия продолжала держаться за ручку двери.
— Не стоит. Меня ждут к девяти, и у меня едва хватит времени на…
Флориана тоже поднялась.
— Очень прошу вас, — сказала она. — Узники обожают, когда к ним приходят гости, понимаете? И, может быть, хоть вы дадите мне английскую булавку? — И показала на свое разорванное платье.
Лидия отколола булавку от изнанки лацкана своей пелерины.
— Вы — миссис Абоди, да? — спросила она. Потом посмотрела на Стива. — И это он убил вашего мужа!
Стив вздрогнул так, будто соприкоснулся с проводом сети высокого напряжения.
— Эй, эй, потише! Если я стащил у вас газету, это еще не значит, что следует делать подобные предположения!
— Стив — просто друг, — запротестовала Флориана. — Лучший из друзей, — поправилась она, поймав упрек в глазах товарища по несчастью.
— Истина заключается в том, что я люблю эту женщину до безумия! Но я ей нужен, как рыбке зонтик! И вообще — кто же станет убивать мужа своей прелестницы, если эта прелестница все равно никогда не уступит твоему желанию, и, как сказано в Писании… — Он замолчал, вздохнул, потом продолжил, подмигнув гостье. — Вот потому-то я и предпочитаю искать себе утешительниц. По преимуществу рыженьких…
Лидия взяла протянутый ей стакан и приподняла его.
— Ваше здоровье! — сказала она по-русски. — Знаете, если так, будет не лишним посоветовать вам остерегаться моих соотечественниц. С ними каши не сваришь: они требуют всего, а сами не дают ничего… А что вы здесь, собственно, делаете? — Вопрос был обращен, главным образом, к Флориане.
— Мы сами с утра об этом думаем, — ответила та.
— Вас похитили?
Флориана поколебалась.
— Ну-у… Не то чтобы похитили, но… Понимаете, это слишком долго рассказывать…
— Да-да, конечно, каждый имеет право на свои тайны, — поспешно откликнулась Лидия, и лицо ее снова замкнулось. — Спасибо за виски, — добавила она, протягивая руку к своей пелерине, расползавшиеся швы которой Стив внимательно изучал.
От прикосновения руки молодой женщины он вздрогнул.
— Минутку, крошка! Подумали ли о моей просьбе?
— А-а… Да… И — нет!
— Нет?
— Да.
— Почему? Когда мы выйдем отсюда, я заплачу вам за эту пушку, как за самолет-бомбардировщик !
Лидия упрямо молчала.
— Эй, говорите же! Я вам больше не нравлюсь? Или вы боитесь, что я прикончу этого китайчонка, там, внизу?
— Ли!.. — Лидия побледнела и сжала губы так, что они превратились в тоненькую розовую линию. — Под тем предлогом, что я задолжала ему за месяц, этот подонок запер все мои вещи и не хочет их возвращать! Он требует, чтобы я… Сволочь поганая! — закончила она свою тираду тоном, который больше говорил о ее происхождении, чем печатки с гербами на пальцах.
Стив немедленно воспользовался неожиданно подвернувшимся случаем.
— Если не хотите это сделать для меня, сделайте для Ли… Вы могли бы уйти вместе с нами — разумеется, после того, как вернете все ваши вещи…
Лидия не успела ответить: дверь распахнулась, и у всей троицы хватило времени лишь на то, чтобы обернуться.
— Что твоя здесь делает? — грозно спросил Ли, тяжелой поступью продвигаясь к Лидии. — Твоя сейчас же уби'ается отсюда!
— Пошел к черту! — буркнула Лидия. — Уйду, когда захочу.
Ли схватил девушку за руку.
— Твоя уходит с'азу и больше никогда не п'иходит! Или моя твоя побьет!
— Минутку, Ли! — Стив не двигался, но даже сам чувствовал, как наливаются тяжестью его кулаки. — Уберите свои лапы от этой девушки или, клянусь Богом, я вытолкаю вас в три шеи!
— Т'и шеи? — переспросил Ли и одним пинком вышвырнул Лидию в коридор. — А моя твоя нос откусить, — миролюбиво сообщил он и, протянув вперед ладонь с растопыренными пальцами, легко, как пушинку, опрокинул Стива на кровать.
— Стив! — истерически закричала Флориана.
Стив мячиком отскочил от постели, но все, что ему удалось, — отбить кулаки о дверь, запертую теперь на ключ снаружи.
Из коридора донесся женский вопль, за ним — стон.
— Боже, Стив! Что он с ней делает? Что он с ней делает? — повторяла Флориана.
— Убеждает купить мне револьвер, — усмехнулся Стив.
Глава четырнадцатая
Направляясь на следующий день в Главное управление шанхайской полиции, Малез рассчитывал увидеть там мистера Ву в обществе упавшего духом, окончательно сдрейфившего и потому охотно дающего показания Матриша. К своему огромному удивлению, комиссар застал его за дружеской беседой с Джей Джей Лоуренсом.
— Мистер Лоуренс соизволил объяснить мне, что вернулся из своего путешествия на двадцать четыре часа раньше, чем предполагал, для того, чтобы иметь возможность окунуться в домашние заботы, прежде чем его увлечет вихрь служебных обязанностей, — несколько витиевато сообщил мистер Ву.
— Понятно, — сказал Малез. — Здравствуйте, мистер Лоуренс. — Он поставил на стол приличного размера железный чемодан, который держал в руках.
— Так как же? Вам удалось «накрыть птичку прямо в гнездышке»? — спросил мистер Ву.
— Какое там! — с горечью ответил Малез. — Пистолетные выстрелы явно хорошо слышны по телефону! Когда мы приехали, там было пусто. На втором этаже — драпировка с зеленым драконом. Трубки и матрасы с кожаными подголовниками. На первом — следы борьбы. Полное фиаско… Вы, конечно, легли спать ровно в восемь, мистер Лоуренс?
Джей Джей Лоуренс выпрямился во весь рост.
— Простите, не понял…
— Я спрашиваю, чем вы занимались вчера до полуночи? — уточнил Малез.
— Вел образ жизни законопослушного гражданина, — с достоинством ответил Джей Джей Лоуренс. — У моего сына Арчи поднялась температура. 39,5. Миссис Лоуренс попросила меня сходить за врачом.
— И когда же вы привели врача?
— Около часа ночи. Шел сильный дождь, и я не мог поймать такси.
— Понятно… А в котором часу у Арчи начала подниматься температура?
— Часа в четыре пополудни.
— Иными словами, вы могли задолго до полуночи предвидеть, что миссис Лоуренс попросит вас пойти за врачом?
— И да, и нет. Я рассчитывал, что за ним пойдет Ванг.
— Кто такой Ванг?
— Мой слуга.
— А он был в кино?
— Совершенно верно. Как вы догадались?
— Найдете ответ в любом детективе… Какие у вас были отношения с мистером Абоди?
— Плохие.
— Почему? Он был вашим должником?
— И это тоже.
Джей Джей Лоуренс положил ногу на ногу.
— Видите ли, отношения в начале нашего сотрудничества были весьма сердечными, а само сотрудничество… взаимовыгодным. А потом Абоди женился.
— Насколько мне известно, женитьба — не преступление.
— Нет, конечно, но, в общем-то, как правило, большая глупость. Особенно, если люди женятся по недоразумению.
— Это как — «по недоразумению»? Что-то не уловил…
— Абоди был из породы мужчин, которых принято называть бабниками. Что же до миссис Абоди, то, по моему мнению, это немыслимая кокетка, к тому же, весьма спесивая. Одна из тех женщин, из-за которых неминуемо теряешь авторитет.
— Богатая?
— Думаю, да. Следуя моим советам, Абоди сумел вовлечь ее в наш бизнес.
— А потом она решила из вашего бизнеса выйти?
— Да. И потребовала, чтобы ей вернули все вложения. Корабль шел ко дну. Я надеялся выручить средства торговлей и поехал для этого в Кантон. Тогда я и подозревать не мог, какая трагедия ожидает меня по возвращении!..
— Знаком ли вам человек по фамилии Зецкой?
— Нет, мы с ним не знакомы, но я слышал о нем много плохого.
— Я подозреваю Герберта Абоди в том, что он занимался торговлей наркотиками, — начал Малез.
— Я тоже! — живо перебил его Джей Джей Лоуренс. — И это была еще одна из причин моей поездки в Кантон. К несчастью, время для торговли уже ушло, и…
— Сколько времени вы живете в Китае?
— С десяти лет.
— А сами когда-нибудь пробовали курить опиум?
— Никогда! — возмущенно ответил Лоуренс. — Я осуждаю употребление опиума, табака и алкоголя. Стремлюсь вести простую и здоровую жизнь.
Малез встал. Он точно знал, что надо задать подозреваемому еще кучу вопросов, но и понимал, насколько это бесполезно.
— Благодарю вас, мистер Лоуренс… Желаю огромного счастья и здоровья Арчи, — добавил он, повинуясь какому-то неясному импульсу.
А затем обратился к мистеру Ву:
— Вы посылали кого-нибудь в итальянский ресторан?
— Да. Оттуда звонил человек, судя по описанию, похожий на Стива Алкана.
— Ах, так! Интересно, что ему было нужно от Абоди… А Матриш, он-то что говорит?
— Молчит. Вернее, утверждает, что никогда вас не видел.
— Главное, что его видели! Надеюсь, вы проведете с ним еще хотя бы один… одну дружескую беседу?
— Разумеется. Но моим людям выпало счастье напасть на след мисс Моны Линдстром, и я подумал, что…
Малез не стал слушать дальше.
— Мисс Мона Линдстром! — заорал он, распахивая одну дверь за другой. Когда он обернулся, девушка уже сидела напротив мистера Ву, лихорадочно натягивая на колени юбчонку.
— Я ничего не знаю! — сказала она, опережая вопросы полицейских. — И я… Я все равно ничего не скажу!
— Какая долгая и трудная дорога… — вздохнул мистер Ву.
Малез подошел ближе.
— Мисс Линдстром! Где вы были и что делали вечером 12-го?
— Я… Меня пригласили поужинать…
— Кто пригласил?
— Стив Алкан.
— В ресторан «Roma»?
— Да. А откуда вы знаете?
— Я подменял там уборщицу в туалете! Вы вернулись в семейный пансион, где проживаете, только к часу ночи. Почему так поздно?
— Потому что… Потому что я надеялась, что вообще туда не вернусь!
— Чего вы ждали? Что вас похитят?
— Не знаю… Ну, не знаю, и все…
— Мистер Алкан оставлял вас одну в течение вечера под предлогом того, что ему надо позвонить по телефону?
— Да. Два раза.
— Два раза?
— Да, а потом совсем ушел.
— Вы последовали за ним?
— Нет, я еще немного посидела там: он перед уходом заказал для меня блинчики с горящим ромом.
— Вам не удалось выследить, догнать его?
— Нет, я… Я заблудилась. Запуталась в улицах. Шел дождь, но мне не хотелось возвращаться в пансион.
— Почему он вас бросил? Вы поссорились, поспорили?
— Нет! О чем нам спорить?
— Сейчас вопросы задаю я.
— Он сказал, что у него свидание…
— С кем? С женщиной?
— …
— В общем, даже если бы он погиб, вы бы об этом не узнали?
Глаза Моны наполнились слезами.
— Да, потому что… потому что мне все равно!
— Все равно, так как вы его больше не любите?
— Не люблю.
Малез посмотрел на мистера Ву и вздохнул.
— Еще одна невиновная!
Мона зашевелилась на стуле, собираясь подняться, но Малез жестом удержал ее на месте.
— Погодите минутку! — Он взял со стола принесенный железный чемодан, открыл его и достал пишущую машинку. — Возьмите листок бумаги… Начинайте печатать… Нет, погодите! Скажите сначала, узнаете ли вы эту машинку?
— Нет… Мне кажется, я ее раньше не видела…
— Отлично. Пишите… «Передайте пятьдесят тысяч долларов нищему, который стоит у ваших дверей, иначе вам не пережить ночи с 12-го на 13-е»… Так. Поставьте подпись: «Зеленый Дракон»… Теперь, дальше — постскриптум: «Не трудитесь: вам не удастся ничего вытянуть из нищего: небеса отказали ему в способности видеть, японцы отняли язык»… Напечатали? Покажите!
Малез сам вытащил из машинки отпечатанное письмо и положил листок перед мистером Ву рядом с подлинниками посланий Зеленого Дракона, переданными ему в свое время месье Венсом.
— Гляньте-ка сюда! Ничего не замечаете?
— Было бы трудно не заметить. В обоих текстах — одни и те же дефекты печати: плохо пропечатана поперечная черточка буквы «т», «п» почти не отличается от «н», у прописных букв верхушки практически не видно, межстрочные интервалы неровные… Вы полагаете, этого достаточно, чтобы прийти к заключению, что в обоих случаях использовалась одна и та же пишущая машинка?
— Ха! Еще бы мне не полагать! Если бы был обнаружен один-единственный сходный элемент, шансы найти другую машинку с таким же дефектом равнялись бы примерно ста четырем к одному. В случае сходства двух элементов вероятность, что использовались две разные машинки, снижается пропорционально квадрату ста четырех, то есть это будет уже десять тысяч восемьсот шестнадцать к одному. Но если можно насчитать столько одинаковых дефектов печати, сколько насчитали вы в двух аналогичных текстах, сто четыре придется возвести уже в шестнадцатую степень! У меня нет под рукой логарифмической линейки, но число тут должно возрасти до нескольких миллионов!
Мона все время, пока комиссар говорил, разглядывала машинку.
— Послушайте, мне кажется, я все-таки ее узнала! Это старенькая машинка фирмы «Смит и Бразерс», которой очень давно никто не пользуется, и мистер Абоди собирался от нее избавиться.
— Действительно, я нашел эту рухлядь под шкафом, — сказал Малез. — Мне бы в жизни не пришло в голову туда полезть, если бы под этот несчастный шкаф не укатилась пуговица от моей рубашки. Скажите, мисс Линдстром, а не вы ли, случайно, напечатали все эти «последние предупреждения»?
— Я? С чего бы это я…
— Я задал вам вопрос.
— Да я уже сколько месяцев в глаза не видела эту машинку! Даже не знала, куда она делась!
— Предположим. Но, тем не менее, можно считать доказанным, что письма были напечатаны именно в конторе мистера Абоди и что, весьма вероятно, их напечатал кто-то из сотрудников компании. Может быть, Стив Алкан?
— Нет-нет, только не Стив! — закричала Мона. — Стив никогда не умел печатать на машинке! Я… Я уверена в нем, как в себе самой!
— Разумеется, ведь вы его больше не любите? — не удержался от иронии Малез. И, повернувшись к мистеру Ву, спросил: — А что сейчас поделывает Матриш?
— Ожидает в одной из соседних комнат.
— На вашем месте, я бы не откладывал новую беседу с ним… Что же до меня самого, я, пожалуй, смотаюсь в клинику. Венса должны были прооперировать сегодня в десять часов утра, — добавил он, понизив голос, — и я… мне бы хотелось быть рядом с ним, когда он проснется после наркоза.
— Прекрасно понимаю вас, — кивнул мистер Ву.
Глава пятнадцатая
— Очень сожалею, но это невозможно! — говорила старшая медсестра. — Переливание крови заняло больше времени, чем предполагалось, и пулю извлекут не раньше полудня, как я только что сказала этому господину…
Малез, покосившись, увидел высокого и худого мужчину, который неторопливо удалялся по коридору, и спину которого он узнал бы из тысячи других спин. Ближе к повороту комиссар нагнал его.
— Мистер Зецкой? Никогда бы не подумал, что вы способны заинтересоваться состоянием здоровья месье Венса!
— Правда, комиссар? — Художник достал из кармана золотой портсигар, открыл его и протянул собеседнику. — Вы даже представить себе не можете, скольким на свете я интересуюсь! Сигаретку?
— Спасибо, нет. Ну, и с каких же пор вы с ним знакомы?
— С кем знаком?
— С Воробейчиком.
— А я с ним и не знаком. — Зецкой, щелкнув крышкой, закрыл портсигар. — Этот поступок был мне продиктован чувством… как бы это сказать получше? Чистейшим чувством солидарности человека с человеком! О!
— Мгм, понятно, — проворчал Малез. — Ну, и чего же вы опасаетесь? Что он не сможет говорить?
— Что вы, что вы, комиссар! Совсем наоборот! Скажу вам совершенно откровенно: именно на это я и надеюсь… Случается, что эфирное обезболивание производит такой же наркотический эффект, как пентотал. И при пробуждении месье Венс может невольно выдать какие-то свои секреты. Вот мне и хотелось бы находиться в этот момент поблизости.
— Что же вы хотите узнать?
— Ну, например… Например, кто такой Зеленый Дракон.
— Значит, вам известно, что существует Зеленый Дракон?
— А разве не существует? Больше того — разве вы не подозреваете, что это я?
— Если бы совесть у вас была чиста, вам было бы совершенно все равно, кто он такой!
— У меня есть странная привычка: самому улаживать свои дела. К тому же, не скрою, мне было бы приятно принести вам его голову на серебряном блюде и вернуть себе таким образом ваше уважение…
— Никого, кроме меня, в палате при пробуждении месье Венса не будет, — решительно заявил комиссар. — Где вы были и что делали в ночь с 12-го на 13-е?
— Честно говоря, я ожидал этого вопроса раньше, комиссар! Я был там, где бываю каждую ночь. Около одиннадцати — в одном из кабаре, к полуночи перебираюсь в игорный дом в Чапее, к часу в другой. Где-то послушаю певичку, где-то сыграю в покер, где-то в очко… — Зецкой достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги. — Вот, держите! Здесь вы найдете перечень всех мест, где я побывал — я не забыл указать ни того, в котором часу там появился, ни когда оттуда ушел. Кроме того, не забыл привести и список свидетелей, которые могут подтвердить, где и когда я был… Понимаете, какое-то шестое чувство вовремя подсказало мне, что эта ночь будет не такой, как другие!