— Алеша, ну зачем это все? Мы же взрослые люди. Так глупо…
Ее лицо в теплых летних сумерках казалось совсем юным, глаза влажно блестели в темноте. На мгновение у него перехватило дыхание.
— А может, я хочу, чтобы ты забыла, что очень взрослая, серьезная, рассудительная женщина, — без улыбки сказал он. — Может, я хочу, чтобы ты вспомнила, как все на самом деле легко.
Вера взглянула на него, зрачки ее зеленоватых глаз дрогнули и чуть расширились. Алеша не мог ее обнять, мешал проклятый лоток в руках. Он перехватил его одной рукой, склонился вперед, отыскивая ее губы. И Вера в этот раз не отстранилась, не одернула резким словом. Сама взяла в ладони его лицо и прижалась губами. Гулко застучало в висках, запахло песком и хвоей, посыпались на тротуар булки из накренившегося лотка. Вера ткнулась лбом в его плечо и прошептала:
— Алеша, только не торопи меня, хорошо? Мне трудно очень, понимаешь?
Он наконец пристроил лоток на внешний подоконник булочной, обхватил хрупкие Верины плечи, прижал ее к себе с какой-то остервенелой нежностью.
— Я понимаю… — заговорил он, чувствуя на губах вкус ее волос. — Я тогда… Господи, что мне сделать, чтобы ты меня простила?
— Перестань, — она прижала тонкие пальцы к его губам. — Давай просто не будем вспоминать прошлое. Как будто мы познакомились только позавчера, хорошо?
— Хорошо, — кивнул он.
— А сейчас поезжай домой, ладно? — попросила Вера.
— Уже? — дернулся Алеша. — Но почему? Мы же только… А завтра? Завтра увидимся?
— Не знаю… — неуверенно произнесла Вера. — У меня очень много работы. И потом… Ты обещал не торопить меня, — напомнила она. — Мне нужно разобраться, успокоиться. Не дави на меня.
— Ладно, ладно, — расстроился он. — Пойдем, проводишь меня до машины.
К «Ниссану» они все же шли вместе, и Вера не пыталась высвободиться из-под Алешиной руки, обхватывавшей ее плечи.
* * *Леонид позвонил Олегу на следующий день. Мол, недавно приехал, сто лет не виделись, как жив-здоров? Старый приятель, казалось, пришел в искренний восторг от его голоса, сетовал, что «Лешка-предатель ничего не сказал», и сам напросился на встречу. Лучшего расклада и придумать было невозможно. Макеев договорился пересечься с ним на нейтральной территории, в каком-нибудь кабаке в центре. Пожалуй, пообщаться лучше без свидетелей. А то, не дай бог, наткнется на них где-нибудь брательник, все дело испортит.
В полутемном зале пивного погребка он не сразу узнал Олега. За годы, прошедшие с последней встречи, тот заметно отяжелел. В лице появилось что-то неприятное, нездоровое — какая-то одутловатость, мешки под глазами. По его нечетким суетливым движениям, острому воспаленному взгляду Макеев сразу установил, что у бывшего однокашника проблемы с алкоголем, и, видимо, довольно давно. Так, значит, дела у Олега идут совсем не так гладко, как Лешка говорил?
— Здорово, братан! — осклабился Олег, увидев подошедшего Леонида.
Он грузно поднялся из-за стола, хлопнул старого товарища по плечу.
— Ты, я смотрю, молодцом! Держишься там, на Западе.
— Да стараюсь, — вяло отозвался Макеев.
Говорить о себе в планы не входило, нужно было аккуратно пододвинуть Олега к разговору о его неурядицах и в конце концов подвести к этому злополучному, улизнувшему у него из-под носа контракту. Он подозвал официанта, заказал горячее и бутылку водки. Опрокинув пару рюмок, Олег захмелел, тяжело навалился на стол. Решив, что клиент дозрел, Макеев обратился к нему, вложив в свой голос всю задушевность:
— Ну а ты-то тут как? Слышал, не все гладко?
И Олег, словно обрадовавшись, что кто-то проявил к нему внимание, принялся многословно жаловаться на интриги нечистых на руку конкурентов, на молодых, которые оттесняют со сцены старых профессионалов. Макеев вдумчиво кивал, изредка подкидывая ни к чему не обязывающие реплики.
— «Стар Сервис» этот долбаный… — продолжал сетовать Олег. — Я еще зимой с их директором перетер насчет нового проекта. И он мне, падла, обещал контракт. И че теперь? На днях твой брательник раскололся, что они с ним подписались…
— Алешка? — с деланым изумлением переспросил Леня. — А он разве?..
Макеев осекся, отвел глаза, исподволь цепко наблюдая за Олегом. Тот, набычившись, подался вперед.
— В смысле? Что, разве? — спросил, мутно глядя перед собой.
— Ну, я думал… А он, наверно, не хотел пока говорить, заранее. Вдруг сорвется…
— Ты че темнишь-то? — гаркнул вдруг Олег. — Рассказывай давай.
Из-за соседнего столика на них покосились. Олег неловко развернулся, прижал руку к груди, изображая раскаяние, локтем снес пепельницу со стола. «Надо быстрее, — сообразил Леонид. — Еще пара рюмок, и его совсем развезет».
— Я ж не просто так приехал, — зачастил он. — Появилась маза Леху в Голливуд продвинуть. Ты только не трепись никому. Я тебе по секрету, как другу.
— Да ты че? — вылупил глаза Олег. — И он согласился?
— А как ты думаешь? — язвительно скривил губы Леня. — Ты сам-то отказался бы от Голливуда?
— Вот, значит, как, — растерянно протянул Олег. — А с этим контрактом как же? Со «Стар Сервис»? Ведь на неделе же подписание? Или он после полетит?
— Да ты в своем уме, как так после? Ждать его будут в Америке, как же! Там разговор короткий, упустил шанс — до свидания.
Олег помотал головой, покрутил в пальцах рюмку.
— Я не понял, — признался он наконец. — Так че, Леха от контракта отказался, что ли?
— Да пока нет, наверно, — развел руками Макеев. — Но он сниматься у них не будет, это я тебе зуб даю. Скорее всего, вообще на подписание не явится. Так что тебе же и карты в руки.
— А что ж мне делать-то? — заморгал опухшими глазами Олег.
«Господи, вот дебил-то!» — с досадой подумал Макеев. Раньше вроде таким не был. Все мозги, что ли, пропил? Неудивительно, что в кино его задвигают…
— Да приезжай в день подписания прямо на студию. Когда там у них назначено? В четверг?
Олег кивнул, хватил залпом очередную рюмку, неловко поддел вилкой кусок мяса в тарелке.
— Так приезжай туда и загляни к этому директору, — внушал ему Леня. — Что ты теряешь? Ну будет там Лешка сидеть, извинишься и выйдешь. А вот если они по стенкам бегать будут, потому что проект горит, тут-то за тебя и уцепятся.
— Ты думаешь? — неуверенно спросил Олег, ссутулившись и бессмысленно глядя в тарелку.
— Конечно! — бодро подтвердил Леня. — Ты посмотри на себя. Ты ж профессионал! Из старой проверенной гвардии. Они только рады будут.
— М-да?
Олег тяжело поднялся из-за стола и, пошатываясь, двинулся по проходу между столиков к двери туалета, оступился и чуть было не полетел на пол, Макеев едва успел его подхватить. Олег повис на нем всей тяжестью, и Леня про себя чертыхнулся. Надо ж было связаться с этим алкашом. На что только не приходится идти из-за проклятого упрямства брата.
— Да, друг, тебе домой пора. Пойдем-ка, я такси поймаю.
Олег пытался сопротивляться, гудел что-то пьяно и неразборчиво, отказывался забираться в такси. Сбыв его с рук, Макеев вздохнул с облегчением. Теперь оставалось надеяться, что их разговор не улетучится наутро из его головы.
9
Над ухом резко заверещала глупая детская песенка. Макеев заворочался на диване, открыл глаза. В окно вползал желтоватый летний рассвет, где-то внизу, во дворе, надсаживалась хрипатая птица. Рядом на тумбочке заливался мобильный. Леонид схватил трубку и хриплым со сна голосом выговорил:
— Алло!
— Добрый вечер, мистер МакКей, — затараторила трубка по-английски.
Леня поморщился, отвел телефон чуть дальше от уха. Деловитый женский голос безбожно стучал в больной голове. Он узнал Эрику, бойкую помощницу директора.
— Мистер Гарднер интересуется, как обстоят дела с поиском замены? — частила девица. — Он очень обеспокоен вашим молчанием и просил напомнить вам…
— Эрика, доложите Гарднеру, что я нашел замену, — перебил ее Макеев. — Со дня на день вышлю фотографии. Сходство поразительное, он будет впечатлен.
— ОК, — неуверенно протянула Эрика. — Когда мы сможем увидеть вас на киностудии?
— Дело в том, что… — замялся Леня. — Вышла небольшая задержка с оформлением документов. Но, я думаю, через неделю, максимум через две…
— Какая задержка? — не поняла собеседница. — С чьими документами?
— Эрика, связь прерывается, — быстро буркнул Леонид. — Передайте Гарднеру, что замена найдена, я с ним свяжусь.
Он дал отбой, отбросил трубку на тумбочку, сжал ладонями виски. Карканье проклятой секретарши, некстати объявившийся с самого утра Акула-Гарднер, настоятельные расспросы — все это взбаламутило его, сбило с толку. Еще вчера казалось, что он уверенно движется к цели, и вдруг неожиданно напомнили, как шатко и непрочно его положение.
Голова раскалывалась на куски. Макеев пошарил в ящике тумбочки, на ощупь достал пластинку с таблетками, проглотил сразу несколько штук. Нужно было спешить, не распускаться, не поддаваться эмоциям, бить наверняка.
* * *— Леня! Алеша! — позвала из комнаты Лара. — Мальчики, мне нужна ваша помощь.
Братья неспешно завтракали на кухне. Марианна уже унеслась по своим экстренно важным бизнес-делам, Алеша же собирался на студию только к двенадцати. С час назад к Ларисе пришла портниха, и женщины, шелестя волнами белого атласа, шмыгнули в спальню. И вот теперь мать неожиданно вызвала на помощь сыновей.
— Что там еще такое? — недовольно процедил Леонид.
— Счастливый жених сбежал, наверно, — хохотнул Алексей.
— Мальчики, ну что же вы? — не унималась Лариса.
Братья обреченно двинулись на ее голос.
Спальня матери поспешно превратилась в швейную мастерскую. На зеркальном туалетном столике помещалась допотопная швейная машинка. Незастеленная кровать усыпана была модными журналами, обрывками газетных выкроек, катушками и мотками тесьмы и атласных лент. К занавеске булавками была приколота невесомая тюлевая фата. Сама Лариса, облаченная в белоснежное платье с пышной юбкой, стояла на стуле, возвышаясь посреди комнаты, словно рождественская елка. Портниха Шурочка ползала вокруг нее на четвереньках, закалывая еще не подшитый подол.
— Ну как? — кокетливо сощурилась Лара.
Леня обалдело присвистнул, Алеша покачал головой:
— Мамулечка, а ты уверена, что в пятый раз выходить замуж в белом…
— Не волнуйся, сынок, когда я буду выходить замуж в шестой раз, у меня будет алое платье! — заявила Лара и, царственно склонившись, чмокнула его в макушку. — А теперь оцените, подол ровный? Шура, отойди!
— Сейчас, — прошамкала Шурочка, зажимавшая в зубах булавки.
Она пришпилила край подола еще в одном месте и наконец отошла в сторону. Алеша отступил на шаг, прищурил левый глаз. Мать начала медленно кружиться на стуле.
— Стоп! — скомандовал Алеша. — Вот здесь как будто длиннее.
— Где? — мать обернулась, пытаясь заглянуть за спину.
— Да что это вы выдумываете? — обиделась Шура. — Где длиннее?
— Да вот тут! — опустившись на колени, Алексей ткнул пальцем в край подола.
— Да нет! — возразил неожиданно Леонид. — Не тут длиннее, а там короче.
Он тоже присел на корточки возле ног Ларисы, взялся за край подола и принялся растягивать его в руках.
— Да все ровно, что вы понимаете, — начала отпихивать их локтями портниха.
— Не ссорьтесь! Только, умоляю, не ссорьтесь, — причитала с вышины Лариса.
Неожиданно дверь в комнату распахнулась, с размаху влепившись металлической ручкой в стену, и на пороге возникла Валентина Васильевна в заплатанной ночной рубахе.
— Вы кто такие? Почему шастаете по моему дому? — Она уперла тощие кулаки в бока и принялась наступать на притихших домочадцев: — Кто такие, я спрашиваю? Как в квартиру пролезли? Извести меня хотите, а?
— Прикройте меня! — взвизгнула Лара. — Она сейчас платье увидит…
— Мама, да она нас не узнает, какое уж тут платье! — взревел Алеша и бросился наперерез грозной старухе. — Бабушка, опомнись. Это я, Алексей!
— Алешка, что ли? — недоверчиво сощурилась Валентина Васильевна. — Не похож что-то… — Она потрепала внука по волосам, пытливо заглянула ему в лицо и заявила: — Старый больно.
— Жизнь такая, бабуля, жизнь такая, — увещевал внук, стараясь вывести старуху из комнаты. — А ты таблетки сегодня принимала? Которые тебе Вера Николаевна выписала?
— Пилюли эти? И не подумала! Отравить меня хотите, думаете, я не соображаю ничего?
— Ну что ты такое говоришь? Это же… Это витамины просто… Хочешь, я тоже выпью, чтоб тебе спокойней было?
Продолжая терпеливо уговаривать бабушку, Лазарев под руку вывел ее из комнаты. Лариса спрыгнула на пол, опустилась на стул и картинно разрыдалась, всхлипывая:
— За что? За что мне этот крест?
— Ну что вы, что вы, — запричитала Шурочка. — Сейчас платье закапаете, перестаньте!
Леня вышел в коридор. Через несколько минут из старухиной комнаты появился Алеша.
— Ффух, улеглась вроде, — сообщил он. — И лекарства приняла.
— Ну ты даешь, Гиппократ! — мрачно сострил Леня.
Тот невесело усмехнулся, прошел в прихожую и начал одеваться.
— Ладно, я на студию, с ребятами надо перетереть. Завтра же контракт подписываем, — попрощался он уже в дверях.
— Завтра? — как бы между прочим переспросил Макеев.
— Ага, с утра. Ну давай, до вечера, — кивнул Алеша и скрылся за дверью.
* * *Вернулся Лазарев со студии около восьми. День прошел удачно, и он был в хорошем настроении. Ребята из группы были довольны проектом, над которым собирались работать в ближайшее время. Работа интересная, трюки задумываются классные, и платят хорошо, директор «Стар Сервиса» не поскупился. Игорь особенно радовался, у него прибавление в семье скоро ожидается, лишние деньги не помешают. Витьку, правда, с трудом удалось уговорить отложить отпуск, но в конце концов все пришли к обоюдному согласию. В общем, все складывалось удачно, оставалось только прибыть на киностудию завтра к девяти и поставить подпись под контрактом.
Вечером ему удалось поговорить по телефону с Верой, и та, хоть и торопилась — спешила к очередному пациенту, — отвечала ласково и называла Алешей. Вера… После их последней встречи она как будто оттаяла, хотя — он чувствовал — все еще не подпускала его близко, смотрела настороженно и опасливо. Впрочем, какую-то брешь в ее ледяном спокойствии все же удалось пробить, а значит, была надежда… Он не задавал себе вопроса, на что надежда, не хотел думать, что будет, если Вера все-таки согласится, сдастся под его натиском. Как он разрешит эту ситуацию, что предложит этой женщине, как поведет разговор с женой, Алексей не знал. Все эти вопросы казались слишком сложными, нарушающими простую и ясную гармонию его чувства к Вере, этой милой зеленоглазой девочке, которую он — сейчас был в этом уверен — искал всю жизнь. Как-нибудь потом, со временем, все решится, образуется само собой, сейчас же главное, чтобы она не отводила взгляд, улыбалась в ответ, не отстранялась от его рук. Главное, чтобы она поверила ему, как когда-то.
* * *Лешка въехал во двор, припарковал «Ниссан» у подъезда. На тротуаре соседские пацаны играли в футбол, он вбежал в толпу мальчишек, врезался в самую кучу-малу, принялся, отдуваясь и толкаясь, бороться за мяч. Наконец удалось поддеть его носком ботинка. Лазарев побежал вперед, ведя мяч перед собой, не обращая внимания на озабоченно сопящих вокруг пацанов, размахнулся и ударил ногой, направив мяч между двумя деревянными ящиками, служившими воротами.
— Гол! — заорали мальчишки.
— Нечестно! Не считается! — заныла вторая команда.
— Ладно, пацаны, извиняйте. Больше не буду! — улыбнулся Алеша и скрылся в подъезде.
* * *В квартире было тихо. «Куда это все подевались?» — недоуменно оглядывался Алеша. Ну бабка, ясно, спит. Марианна… На работе, что ли, еще? А брат-то где? Разувшись, он прошел на кухню. Леонид, сгорбившись, сидел за кухонным столом. Перед ним стояла наполовину опорожненная бутылка водки, валялись обрезки колбасы, крошки хлеба. Он исподлобья глянул на брата, отвел воспаленные глаза и ничего не сказал.
— Лень, ты чего? — испугался Лазарев. — Случилось что?
Он сел за стол рядом с братом, попытался заглянуть ему в лицо. Макеев молча придвинул к нему вторую рюмку, налил водки.
— Выпьем, Леха!
— Да что такое-то? — не на шутку встревожился Алексей.
— Из Америки мне звонили, — объяснил Леонид. — Друг мой погиб, Джереми…
Он поднял рюмку на уровень глаз, настойчиво посмотрел на брата. Тот тоже поднес к губам свою, сказал растерянно:
— Ну что же… Светлая память…
Через полчаса Леонид, казалось, уже отяжелевший, захмелевший, пьяно растягивая слова, повествовал брату:
— Понимаешь, он мне как брат был… Да вот… как ты… почти…
Макеев наваливался на плечо, горячо дышал в лицо перегаром и все наливал и наливал в Алешину рюмку. Тому пить не хотелось, слишком светлое было в этот вечер настроение. К тому же завтра с утра нужно быть на студии, и не хотелось бы появиться перед директором кинокомпании с похмела. Но не бросишь же брата, когда у него горе… В конце концов, хоть сочувствие-то он может проявить… К тому же тут в бутылке не так уж много осталось. А, ладно, была не была, авось до завтрашнего утра протрезвеет.
Леонид снова разлил водку по рюмкам, отодвинул опустевшую бутылку и, словно фокусник, извлек из-под стола еще одну.
— Э, нет, — запротестовал Алеша. — Не могу больше, брат, честно. У меня контракт завтра и…