– Что, не получается? – сипло спросил он у Сергея.
– А? – испуганно переспросил тот. Он с опаской относился к малознакомым людям вообще, и к Шатуну в частности. Бывший зэк как-никак!
– Плохо, говорю, у тебя выходит... Не дано тебе стать хорошим спортсменом.
– Знаю, – кивнул Сережа. Почему-то он вдруг перестал Шатуна бояться. И, повинуясь порыву хоть с кем-то поделиться своей бедой, выпалил: – Да я не хочу становиться спортсменом... Мне бы просто научиться отпор давать...
– Во дворе бьют?
– Бывает...
– Пойдем, я тебя научу! – И он, махнув Сергею рукой, пошел в самый укромный уголок заднего двора, где за сараем для инвентаря была обширная площадка. Мальчик, помявшись, последовал за ним.
В тот день Шатун показал Сереже несколько приемов. Чтобы ими овладеть, не нужно было изнурять себя разминками и тренировками. Достаточно было запомнить, куда больнее наносить удары, – и все, воображаемый враг повержен.
– Спасибо вам, – поблагодарил Шатуна Сережа, перед тем как распрощаться. – Теперь мне никто не страшен! И в секцию можно больше не ходить!
– Да нет, ты ходи. Только не в самбо, а, например, в легкую атлетику. У тебя фигура подходящая...
Сережа послушался своего новообретенного наставника и записался в легкую атлетику. Только и там у него ничего не получалось. Мальчик оказался совершенно неспортивным, и самое главное – занятия не доставляли ему никакого удовольствия, поэтому не шли на пользу. Он оставался таким же вялым, чахлым, инертным. Если бы не Шатун, Сережа давно бы бросил спортивную школу. В лице этого странного, если не сказать, не вполне нормального мужика мальчик нашел и друга и отца. Лишенный общения со старшими представителями своего пола Сережа тянулся к Шатуну. Да, он отдавал себе отчет в том, что бывший тренер не тот человек, с которым следует общаться подростку, что ничему хорошему он не научит, а может даже дурно повлиять, но, за неимением друзей, продолжал ходить в приятелях у Шатуна.
Их дружбе исполнилось три месяца, когда у Шатуна начались проблемы. Дело в том, что в их районе нашли труп девушки, которую, до того как убить, изнасиловали. Жертве было всего двенадцать. Умница, красавица, гордость школы образовательной и спортивной, где она занималась в секции художественной гимнастики. Естественно, подозрение сразу пало на Шатуна. Его задержали. Однако никаких доказательств его вины не нашлось, поэтому Сережиного друга отпустили. Не прошло и двух недель, как преступление повторилось. Услышав об этом, Сергей побежал к Шатуну домой (он иногда бывал в пустой, как спортивный зал, квартире своего старшего товарища) и в лоб спросил:
– Твоих рук дело?
Шатун замотал своей маленькой лысой головой, на которой волоски топорщились только над ушами.
– Я и тех, за кого осудили, не насиловал... Они сами...
– Но убил-то их ты?
– Силу не рассчитал, – невинно хлопал глазами Шатун. – Ты ж знаешь, какой я... Поприжму посильнее, и все... Позвонки сломаны!
– Так зачем прижимал, если они сами?..
– Ты еще маленький, не понимаешь... Женщины, они, знаешь, какие... Иной раз любят поломаться, чтоб нас, мужчин, помучить... Игра у них такая... Ну, я и играл по правилам... Но сил вот только не рассчитал...
И Сережа по своей детской наивности ему верил!
После того, как стало известно о третьем убийстве с изнасилованием, Шатун решил «уйти в подполье». То есть спрятаться где-то, пока, по его словам, настоящий преступник не будет найден. Сережа вызвался ему помочь.
– Рядом с нашим домом есть заброшенный склад, – поведал он товарищу. – На дверях его замки, окна заколочены, но я знаю, как туда можно проникнуть. Склад – идеальное место, чтобы прятаться. Там даже вода есть. А еду я тебе носить буду.
Шатун с радостью принял предложение юного друга и в тот же день покинул свою квартиру.
Первые три дня все шло прекрасно. Шатун хоронился на складе, Сережа исправно поставлял ему пропитание, таская продукты из холодильника. А на четвертый произошло непоправимое: Шатун, устав сидеть взаперти, выбрался прогуляться и был узнан одной из жительниц микрорайона, как разыскиваемый милицией убийца-маньяк. Она тут же сообщила куда следует, и стражи порядка принялись Шатуна искать. Об этом Сергей узнал из разговора бабушки с соседками, он тут же бросился к другу, чтобы его предупредить. Он так торопился, что пролетел мимо возвращавшейся с работы матери, не заметив ее. Татьяну так удивило поведение сына, что она последовала за ним.
Всю дорогу до склада Сережина мама недоумевала, что ее сыну понадобилось в заброшенном здании. Сначала она решила, что он там тайком курит. Или выпивает в компании других мальчишек. А то и наркотики употребляет! Но потом она успокаивала себя мыслью, что от Сережи никогда не пахло ни никотином, ни вином, и вены у него чистые. Значит, что-то другое! Только что? Что могло заставить ее мальчика мчаться сломя голову к заброшенному складу, пробираться через окно внутрь, спускаться в подвал?
Когда женщина увидела, к кому ее Сережа так спешил, то едва не лишилась рассудка. Она прекрасно знала Шатуна! Когда-то давно он ее изнасиловал. Тогда ей было двадцать три, но она еще оставалась невинной. Девушка возвращалась домой поздним вечером одна. Из кустов выскочил огромный лысый мужик, схватил ее, повалил на землю и стал раздевать. Таня сопротивлялась, но разве она могла справиться с сильным мужчиной, тем более спортсменом? Да, она узнала нападавшего, видела его несколько раз на городских соревнованиях по самбо, куда ее затаскивала неравнодушная к борцам подруга.
Насиловал Шатун Таню недолго. «Процесс» занял не больше минуты и был не особо болезненным. У огромного Шатуна оказался очень маленький член. Будь на месте Тани опытная женщина, она бы ничего и не почувствовала, но та была девственницей, поэтому ощутила болезненный укол. А еще стыд и омерзение! Тане было так противно, что ее вырвало. Хорошо, не на Шатуна, а то неизвестно, чем бы все кончилось. А так он сделал несколько фрикций, исторг из своего недоразвитого достоинства семя, натянул штаны и скрылся в кустах.
Таня стала его первой жертвой. И единственной, кого Шатун оставил в живых. Мысль о том, что девушка может его опознать, пришла ему в голову слишком поздно. Но зря он боялся ареста. Таня не пошла в милицию. Она решила забыть изнасилование, как страшный сон. Для этого даже из города уехала. На все лето. Взяла на работе отпуск за свой счет и подалась в Краснодар собирать яблоки, абрикосы и сливу. Поэтому Таня не знала о том, что тот, кто над ней надругался, продолжает проделывать то же с другими. Когда она вернулась, Шатуна уже арестовали.
О том, что беременна, Таня тоже узнала по возвращении. Находясь в Краснодаре, девушка иной раз чувствовала себя плохо, ее тошнило, но она списывала это на перемену климата, усталость, плохое питание и немытые фрукты. Месячные же у нее приходили исправно. Правда, выделения были незначительными, и привычных болей Таня не ощущала, но и в этом она винила перемену климата, усталость, плохое питание и немытые фрукты. По возвращении в столицу недомогание не прошло, а месячные прекратились совсем. Зато грудь набухла, и на соленое тянуло с такой силой, что Таня ела селедку килограммами.
К гинекологу девушка пошла, когда уже живот расти начал. Ей поставили срок «восемнадцать недель», и ни о каком аборте не было речи. Единственной возможностью избавиться от ребенка были искусственные роды (за деньги врачи соглашались их сделать, хотя никаких противопоказаний к родам не было), но Таня не пошла на это. Было, во-первых, страшно, а во-вторых, она пожалела малыша, развивающегося в ее утробе. Пусть еще и не человек, но уже и не крупинка. Вполне сформировавшийся плод. С ручками, ножками...
И решила Таня ребенка оставить, никому при этом не сказав, от кого забеременела. Даже маме. Та решила, что у дочки в Краснодаре приключился скоротечный роман, и не стала ее пытать. О том, при каких обстоятельствах дочь забеременела, она узнала спустя много лет, когда Таня, услышав от соседей о том, что Шатуна выпустили из тюрьмы, решила переехать в другой район. «Мама, пойми, если я его случайно встречу на улице, я не удержусь и убью его, – сказала Таня матери после того, как раскрыла свою тайну. – А если я его убью, меня посадят, и сын мой останется не только без отца, но и без матери! Еще хуже будет, если Сережа узнает, кто его папа. Вдруг это всплывет при расследовании? Сын-то на лицо копия своего отца! Я аж содрогаюсь иной раз, глядя на него! Комплекцией он в меня пошел, худой, маленький, а на мордашку вылитый „папочка“...».
И вот теперь «папочка» и сын стояли лицом к лицу и о чем-то разговаривали. Таня смотрела на них, похожих как две капли воды, и ужасалась. Ужас этот в ее душе возник сразу от нескольких мыслей. Первая: кому там, на небесах, понадобилось их сталкивать? Вторая: что, если Сережа пошел в отца не только лицом? И третья: не причинит ли тот вреда ее сыну? Таня не знала, что Сережу и Шатуна связывает дружба, и она подумала, что тот хочет над мальчиком надругаться. И пусть они вполне мирно беседуют, это ничего не значит! Маньяк просто усыпляет бдительность ее сына. Вот сейчас заговорит ему зубы и набросится, как когда-то на нее...
Именно это напугало ее больше всего и спровоцировало такой всплеск ненависти, что Таня, не совсем понимая, что творит, подобрала с пола кусок ржавой арматуры и бросилась с ним на Шатуна. Все произошло так неожиданно, что тот никак не успел среагировать. Только обернулся на шум! И едва такое похожее на Сережино лицо обратилось к Тане, как она изо всей силы саданула по нему прутом...
Сначала по щеке. Затем по носу. Виску. Лбу. Темени – когда Шатун стал заваливаться вперед и подставил под удар свою голову...
Таня нанесла ему десять ударов. Кровь летела в разные стороны, забрызгав не только ее, но и Сережу, впавшего в ступор при виде страшной сцены.
Не прошло и минуты, как все было кончено! Лицо Шатуна больше не напоминало Сережино. Оно превратилось в месиво. А сам он в покойника.
И как только он, испустив последний булькающий вздох, рухнул на землю, Таня перестала орудовать арматурой. Окровавленный прут выпал из ее рук, сама она осела на пол и тупо уставилась на тело. Долго она была недвижима. Будто в анабиозе пребывала. Пока до ее слуха не донесся тонкий плач Сережи. И как только Таня услышала его, сразу наступило прояснение:
– Сынок, что он с тобой хотел сделать? – вскричала она, кидаясь к сыну. – Он лапал тебя? Больно делал?
Мальчик, не переставая рыдать, замотал головой.
– Тогда зачем он заманил тебя сюда?
– Это не он... – Сережа стал икать. – Не он, а я...
– Что – ты?
– Я позвал его сюда... Я хотел помочь... – И мальчик принялся вываливать историю своей дружбы с Шатуном. Закончив, Сережа, широко распахнув глаза, уставился на Таню и с нескрываемым ужасом в голосе спросил: – Мама, ты за что его убила?
Таня не знала, что ответить. Правду нельзя было говорить. А экспромтом врать она не умела. Решила ограничиться полуправдой:
– Сынок, этот дядя плохой. Он насильник и убийца... – Тут она запнулась. – Ты знаешь, что такое «насильник»? – Сережа кивнул – дворовые мальчишки, с которыми благодаря урокам Шатуна у него наладились отношения, его просветили: – Так вот, он когда-то надругался над моей лучшей подругой. Она забеременела от него и... Повесилась! Не смогла жить с этим, понимаешь?
Сережа зажмурился. Он был очень чувствительным мальчиком и живо представил, как беременная женщина болтается на веревке. Но тут картинка сменилась другой: на ней маму заковывали в наручники и увозили в милицейском «уазике» в неизвестность. Сережу охватила паника:
– Мама, тебя теперь в тюрьму посадят? – спросил он, холодея от ужаса.
– Если узнают, что этого плохого дядю убила я, то да...
– Даже если ты им про свою подругу расскажешь?.. Которая повесилась?..
– Да, сынок...
– А чтобы не посадили, что нужно сделать?
– Не могу сказать, сынок... Я не очень хорошо в этом разбираюсь... Знаю только, что уголовная ответственность наступает с четырнадцати лет... Была бы я такой маленькой, как ты, меня как-то по-другому наказали бы... Но я уже взрослая, так что от тюрьмы меня, наверное, ничто не спасет... – Она вытерла арматуру куском валяющейся поодаль тряпки, стирая отпечатки, после чего обняла сына со словами: – А теперь пойдем. Будем надеяться, что никто не узнает...
И они покинули склад.
В ту ночь Сережа не спал. Он думал, как сделать так, чтоб маму не отправили в тюрьму. И придумал! Поутру он пошел в милицию и сообщил участковому, что вчера вечером убил мужчину, который заманил его на заброшенный склад, чтобы изнасиловать. Ему не сразу поверили, но когда мальчик во всех подробностях описал процесс и обещал показать место преступления, на старый склад отправили оперативную группу.
Когда Таня узнала, что Сережа взял ее вину на себя, то прибежала в отделение и стала кричать о том, что ее сын ни при чем, и это она убила Шатуна. Ей не поверили: решили, выгораживает своего ребенка. Тем более, мальчик так твердо стоял на своем, что у следователя не появилось сомнений в его виновности. В общем, в преступлении был обвинен несовершеннолетний. А поскольку налицо были смягчающие обстоятельства (убийство можно было квалифицировать как самозащиту), то Сергея всего на год отправили в спец-ПТУ для трудных подростков. Там он научился столярному делу и карточным играм и вернулся домой тем же милым спокойным подростком, каким был всегда. Мама с бабушкой этому факту нарадоваться не могли! Они-то боялись, что спец-ПТУ (та же зона, только для малолеток) испортит их мальчика, а он совсем не изменился. Казалось, к нему совсем не пристает грязь! Он даже матом ругаться не научился. И курить не начал. Зато к маме с бабушкой стал относиться с еще большим трепетом. Да и к остальным представительницам слабого пола с не меньшим. Он постоянно помогал старушкам-соседкам доносить тяжелые сумки до квартиры, одноклассницам – портфели. В круг его общения входили только девочки. В некоторых из них он влюблялся, но так робко, что ни одна из его избранниц об этом не догадывалась.
Ситуация не изменилась и с годами. Сережа уже школу закончил, поступил в техникум, но так и не завел себе подружки. Таня даже стала подозревать сына в нездоровой любви к лицам своего пола, но потом поняла, что дело тут совсем не в гомосексуальности, а в патологической робости Сережи. Чем она была вызвана, мама только гадала, пока случайно не увидела сына в душе. Бросив один взгляд на обнаженного Сережу, Таня все поняла! Парень пошел в отца не только лицом, но и наиважнейшей половой принадлежностью. Мужское достоинство Сергея оказалось таким же микроскопическим, как у Шатуна. Знал бы кто, как ей после этого хотелось поговорить с сыном, успокоить его, сказать, что не в размерах счастье, но она не решилась. Вдруг это только усугубит его комплексы? Да и не пристало матери такое с взрослым сыном обсуждать. Был бы у него отец, другое дело, или хотя бы дед, да хоть дядя или друг закадычный, но Сергея окружали одни женщины, поэтому о его проблеме знали только он и его мать...
Когда Сергей, отучившись в техникуме, устроился на работу, в его жизни, наконец, наступил новый этап. На заводе, куда парня взяли на должность наладчика оборудования, было полно разбитных девушек, способных запросто подойди к понравившемуся мужчине и познакомиться, а после, когда знакомство состоится, проявить инициативу в отношениях. Робость парня таких барышень не смущала, наоборот – раззадоривала. Аппаратчицы, кладовщицы, поварихи наперебой заигрывала с симпатичным тихоней и звали в гости кто на чай, кто на кофе, а кто лампочку вкрутить. Сергей поначалу шарахался от девушек, их приглашения игнорировал, но постепенно привык к их своеобразным манерам, и кое-кому помог по хозяйству. Одной из таких стала Валя, бухгалтерша из цеха. Девушка эта всегда Сереже нравилась больше других, поэтому ее маленькие просьбы он исполнял чаще, чем чьи бы то ни было. И вот как-то раз, когда после ремонта засорившегося унитаза Валя вместо чая выставила на стол винцо (чтобы парень хоть немного осмелел, а то, виданое ли дело, два месяца ходит, и так ни разу и не пристал!), Сережа стал мужчиной.
Секс парню очень понравился. Вале секс с ним не понравился вовсе, но ей хватило мудрости ничем не выказать своего разочарования и сдержать шок при виде его детородного органа. После той памятной ночи Валя и Сергей стали встречаться и считаться официальной парой, а через пару месяцев решили пожениться. К огромной радости его матери!
Таня, по правде говоря, все время опасалась, как бы невеста не передумала и не променяла ее сына на какого-нибудь заводского «мачо», но та и не думала бросать Сережу. Валя была на несколько лет его старше. Разведенная, с ребенком. Жила она в общежитии и поднимала свою дочь сама, без помощи сбежавшего супруга. Жизнь ее порядком побила, поэтому в мужчинах она прежде всего ценила порядочность и надежность. Сергей был и порядочным, и надежным, к тому же непьющим, работящим и спокойным. Просто находка! А что любовник – никакой, так это ерунда! Не в сексе счастье! Зато вон как он ее и дочку опекает. С Валей по магазинам ходит, чтоб той сумки не таскать, убираться помогает, ухаживает, когда она хворает, а с девочкой уроки учит, гуляет, следит, чтоб шарфик повязала, когда на улице холодно...
В общем, Сережа с Валей нашли друг друга. Ему нужно было о ком-то заботиться, ей мечталось, чтобы заботились о ней. Кроме всего прочего, Сережа очень хотел ребенка, и Валя была непрочь еще родить. Хоть бы даже и двух! Это ж какое счастье – иметь большую, дружную семью!
Был уже назначен день свадьбы, когда слегла бабушка. То бегала энергичная, живая, шумная, хлопотала по дому, песни пела, и вдруг в один день силы из нее будто вытекли. Как опустилась на кровать в изнеможении, так больше и не встала. Сережа стал за бабушкой ухаживать. Да не просто кормил, поил, обмывал, сам ей уколы укрепляющие колол, чтоб старушка встала, да все без толку. Угасала бабуля на глазах. Уже через две недели перестала внука и дочь узнавать, видела перед собой только давно умерших родственников и друзей. И разговаривала с ними, рассказывая все о своей жизни, ничего не утаивая, ведь уже все покойные, не проболтаются...