Встали, подняли рюмки, салютуя Лизе, и разом выпили. Выпила и она. Виски был превосходен, но Лизе не понравился "настрой". Это больше смахивало на торжественное мероприятие, чем на веселую отвальную.
"Умеют же люди испортить праздник!"
Но, как тут же выяснилось, она поторопилась с выводами. Лиза успела только перехватить хитрый взгляд Варзы брошенный Рейчел, и в этот момент в громкоговорителе под потолком что-то зашумело, раздался треск статических разрядов и искаженный микрофоном "придушенный" голос "выдохнул" в замершее пространство кают-компании почти каноническое:
- Грёбаный засранец!
И сразу же раздалось грубоватое стаккато спаренных пулеметов.
"Умереть, не встать! Да это же я! Но кто записывал?"
То, что в радиорубке есть, вернее, был проволочный магнитофон, Лиза знала. Не знала только, что сохранилась эта запись. А между тем, из динамиков раздавался то треск пулеметных очередей, то отрывистые пух-пух пушечных выстрелов, а то и перлы истребителя Браге.
- А, что скажешь, швед, если я тебя в задницу отымею?!... [выстрелы, шум работающих двигателей, что-то еще] Поставлю раком и... [И опять пух-пух, тра-та-та и бум-бум-бум] Аллилуйя! В бога, душу, мать!
- Сильно сказано! - рассмеялась навигатор, как только отзвучала запись, и в кают-компании стало относительно тихо. - Но вот какое дело. Мы тут с дамами обсудили, и пришли к выводу, что раком-то Лиза способна поставить любого, а вот отыметь...
- Туш! - выкрикнула Рейчел, Анфиса и Анна Монтанелли "пропели туш", и Надин Греар вытащила из-под стола и подняла над собой, - так, чтобы всем было видно, - ларец из красного мангрового дерева, покрытый резьбой в стиле яруба.
- Особый подарок от Дамского клуба командиру Браге! - объявила она, опустила ларец на стол и откинула крышку.
- Владей! - объявила Варза и, достав из ларца, протянула Лизе нечто, что та попервости приняла за какой-то церемониальный жезл. Впрочем, возможно, так все и обстояло, но, только взяв эту вещь в руки, Лиза оценила подарок по достоинству.
Это был искусно вырезанный из слоновой кости двадцатисантиметровый мужской половой член в состоянии эрекции. То ли фалоимитатор, - но уж очень замысловатый, - то ли архетипический символ мужественности, наподобие жезла власти или еще какой-нибудь африканской фигни в том же роде.
- Н-да, - выдохнула она в смущении, чувствуя, как краска заливает ее лицо. - Удружили. И что мне теперь с ним делать?
- Гусары, молчать! - заржала Варзугина, и кают-компания взорвалась гомерическим хохотом.
"Подловили! - признала Лиза, отсмеявшись. - Ловко это они! Но что мне теперь с ним делать? Где хранить? Не мастурбировать же, в самом деле! Или все-таки да?"
"Жезл" был великолепно отполирован и обладал заметными "аэродинамическими" качествами, так что кое-какие мысли просто не могли не возникнуть в голове женщины, уже почти шесть месяцев изнурявшей себя воздержанием, достойным принявшей постриг монахини. Но Лиза-то была не монашка. Отнюдь нет.
- За пилота Браге! - провозгласила тост Надин Греар.
Выпили за пилота и, посмеиваясь, принялись за закуски. Кок, следует отметить, постарался на славу, выставив на стол блюда, как минимум, семи национальных кухонь. Себерский студень из говяжьей головы и мослов, техасские фахита - завернутая в пшеничную лепешку жареная на гриле говядина, - и тако, мэйнский омар, кровяная колбаса и альгойский сыр из Боварии, и много чего еще. В общем, ешь не хочу!
Заправлялись минут пять. Затем встал третий пилот Генрих Корб.
- От пилотажной группы! - объявил он и поднял над головой меховую маску для полетов в открытых кабинах. Она была белая с палевыми разводами, словно зимний маскхалат, и невероятно легкая и мягкая, о чем Лиза узнала, получив ее из рук в руки.
- Чудо какое! - восхитилась она, примеряя маску на лицо. - Никак не пойму только, что за мех?
- Мех молодых фенеков, - объяснила Клара ван де Хёлст. - Это, Лиза, пустынные лисы. Помнишь, мы их ловили?
- Точно! - вспомнила Лиза. - Ох! С гоглами и кислородной маской можно хоть в Арктике летать!
Гоглы, ее старые летные очки венецианской работы украли брабантцы, но во Флоренции Лиза купила себе другие - падуанские. Эти были не только технически хороши, но и замысловато украшены серебром и перламутром. Изящная вещица и нужная в хозяйстве. Вот в них и меховой маске летать можно было на чем угодно и где угодно.
- За фенеков! - подняла она тост. - И за пилотажную группу.
- За пилотов! - подхватил Бейли, и все выпили.
Тостов еще было много, выпивка не заканчивалась, а камбуз творил невероятные чудеса. Вторым заходом на стол подали горячее: венгерский гуляш, немецкие биточки "клопс" с картофельным салатом, русский дрожжевой пирог с капустой и говядину, приготовленную на углях по-тоскански.
- Все! Я объелась! - объявила Лиза ближе к полуночи, но дело было не только в количестве съеденного, но и в количестве выпитого.
- Дамы и господа! - встала она со стула. - Это честь служить с вами!
- Ура! - откликнулся стол.
- Я люблю вас!
- Вау!
- Я вернусь! - Последнюю фразу Лиза сказала по-английски. - I will come back!
" Ай вил кам бэк! Ну, где-то так и есть. Я вернусь!"
***
Ван Россома Лиза так и не нашла. Сколько ни спрашивала, кому только ни платила, - а некоторых она еще и била, - никто ничего не знал. Нет такого, и никогда не было. И тех брабантских стрелков тоже след простыл.
- Ну, что вы, фрау?! Какие брабантские стрелки? Этот полк еще в 1893 году упразднили. Даже ветераны, поди, померли все!
"Не все! Впрочем, похоже, никакие они не брабантцы. Но тогда, кто?"
То же и с афаэром. Ничего нового, и, тем более, определенного. Ни в архивах, ни в библиотеках. Нигде ничего. И профессура ничего путного сказать не может.
- Нет, мадам, это все. Возможно, что это даже не предмет, а концепция...
- То есть, вы не знаете, профессор?
- Не знаю. Но моя тематика связана с восточной, а не западной Африкой. Может быть, вам обратиться к профессору Нольфу из Брюссельского Католического университета или к профессору Скиапорелли из Падуи?
Но ни к одному из этих двоих она, в конце концов, не поехала. Нольфу ее интерес будет понятен, его собственная дочь об этом позаботилась. Однако Лиза его видеть не могла. Во всяком случае, пока. А Доминик, мало что не знает ничего, так, скорее всего, потащит в постель, однако "тащиться" Лизе вдруг решительно расхотелось. Она все время вспоминала Джейкоба Паганеля. Думала о нем. Видела во сне.
"Вот же напасть! Как девка несмышленая, прямо слово! Может быть, завести себе какого-нибудь мулата? На время. Они, говорят, неутомимы, эти мулаты, и с воображением..."
Но вместо этого, она позвонила в Эдинбург. Как ни странно, визитка, которую дал ей Джейкоб на прощание, сохранилась. Однако дома у Паганеля никто не отвечал, а в университете сказали, что справок по телефону не дают.
"Вот же уроды, прости Господи! Ну, ничего. Я его все равно достану!"
Найти в справочнике телефон модного салона "Мэри Грант" оказалось совсем не сложно.
- Салон Мэри Грант, - ответил из Шотландии приятный женский голос. - Чем могу быть полезна?
- Здравствуйте, - ответила Лиза по-франкски. Связь между Амстердамом и Эдинбургом была отличная, и это обнадеживало. - Я хотела бы говорить с госпожой Паганель!
- Одну минуточку! Как прикажете доложить?
"О как! Ладно! Будет вам представление!"
- Скажите, что с ней хочет говорить баронесса фон дер Браге.
- Баронесса? - голос у матери Джейкоба оказался низким, произношение - ужасным.
- Мадам Паганель, я собственно, звоню по поводу вашего сына. Когда он возвращается из Африки?
- Вы Лиза?
- Лиза? Откуда вы?..
- Джейкоб прислал мне три письма, - объяснила Кэтрин Паганель. - Одно в июле, два других в сентябре. И во всех трех он пишет о некоей Лизе - Елизавете Браге. Я нашла ваше фото в себерском "Фасоне". Вы интересная женщина, Лиза, я понимаю своего сына. Сейчас он в Лондоне, в отеле "Эксельсиор". А где вы?
- Я в Амстердаме.
- Ну, это же рукой подать. Приезжайте, Лиза! Мы встретим Джейкоба вместе.
- Увы, госпожа Грант, сейчас я немного занята, но может быть позже...
- Позже у нас будет совсем поганая погода!
- Так у нас, в Себерии не лучше!
На том и расстались, но чуть позже Лиза позвонила в Лондон, и вот этот выстрел оказался безошибочным. Разговор получился славный, хотя "о чувствах" Джейкоб ни разу не упомянул, да и Лиза не осмелилась. Просто поболтали, открыв счет нечастым, но обязательным телефонным разговорам и, разумеется, дав старт переписке.
"Роман в письмах... Отчего бы и нет?"
***
Итак, ни к Нольфу, ни к Скиапорелли, Лиза по здравом размышлении обращаться не стала.
***
Итак, ни к Нольфу, ни к Скиапорелли, Лиза по здравом размышлении обращаться не стала.
"Ну их совсем! И без них обойдусь!"
Лезть к лорду Диспенсеру, посчитала безрассудством, - "Что я совсем умом рехнулась?!" - но зато нежданно-негаданно получила приглашение на рождественский обед к полковнику Штоберлю. Впрочем, не совсем рождественский, и уж точно не обед, потому что, если двое сидят за накрытым столом, но не столько едят, сколько разговаривают, это вряд ли можно назвать трапезой.
- Почему? - Первый вопрос, как дебютный ход. Он задает тон беседы.
- Наверное, потому что я не злодей, - усмехнулся полковник, вполне оценив ее вопрос.
- Это обнадеживает, но ничего не объясняет, - возразила Лиза
- Вы мне интересны, а теперь и симпатичны. Как вам такое объяснение?
- Заигрываете?
- Ни в коем случае!
- Тогда, что?
- Вы удачливая женщина, баронесса. Такое иногда случается, хотя и редко. С вами нужно дружить, тогда, возможно, магия вашей удачи коснется и меня.
- Поэтично! Вы в это верите?
- Это не вопрос веры, Елизавета Аркадиевна, - Как ни странно, это свое "Елизавета Аркадиевна" полковник Штоберль произнес по-русски и без акцента. - Здравый смысл, и никакой мистики. Задайтесь вопросом, баронесса, есть ли у меня причина желать вам плохого?
- Я не знаю, - Лиза пожала плечами и достала из сумочки портсигар. Разговор ей начинал нравиться, полковник тоже.
- Ни одной причины, - улыбнулся полковник.
Большие люди умеют казаться добродушными, у полковника это тоже получалось, но Лиза на его счет не обольщалась. Тот еще злодей, что бы он там ни говорил!
- Допустим, - кивнула она. - Но все равно не понимаю: не враг еще не означает друг. Я-то вам зачем? В чем ваш интерес?
- Ладно, - кивнул полковник, пододвигая к себе кисет и трубку. - Вы правы. Я объясню. Но сначала, баронесса, ответьте на вопрос: что вам яруба?
- Это вы Шекспира так цитируете?
- Вы образованная женщина, - улыбнулся полковник, набивая трубку. - И все-таки?
- Тюрдеев считал, что я сама и есть яруба.
- Серьезно? - поднял взгляд Штоберль. - Так и сказал?
- Ну, может быть, не этими словами...
- Бедняга! - вернулся полковник к своей трубке. - Совсем спятил! Но я вас не об этом спросил.
- Тогда, объяснитесь! - пыхнула Лиза папироской.
- Что ж... У каждого, Елизавета Аркадиевна, в этой истории свой интерес. Нольф хочет разбогатеть. Ученый он, если правду сказать, посредственный. Знает предмет поверхностно, хотя и умеет надувать щеки. Мари Нольф девушка, не в пример отцу, умная. Аналитический склад ума, неплохое знание предмета... Но она забила себе голову всякой романтической чушью. У яруба, знаете ли, как и у любого достаточно развитого народа, существует своя мифология. Причем отделить сказки и героические песни от религиозно-этических сочинений зачастую невозможно. Во-первых, у яруба весьма своеобразные взгляды на все подряд, и, если взять мир их смыслов, понятий и определений и сравнить с нашим, эти множества пересекаются хорошо если на треть. В сущности, среди европейцев практически нет таких, кто бы понимал яруба по-настоящему. А во-вторых, трудности перевода. Даже дословный перевод может заставить человека поседеть, а уж если говорить о правильном переводе, то, увы, таких переводов пока нет вообще. Поэтому, когда читаешь в хронике яруба о том, что из прошлого в будущее вел племена царь Имярек и владел тот царь сокровищем "афаэр", отрывок этот понять можно по-разному, и не уверен, что хотя бы одна из возможных для нас трактовок соответствует действительности. Не факт, что царь в данном контексте - это конунг, курфюрст, король или великий князь. Не понятно, идет ли речь о физическом действии - вел, предводительствовал, - или о метафизическом: указывал путь, прозревал или, бог знает, что еще. Ну, вы поняли смысл этого примера. Но некоторые, - и Мари в их числе, - верят, что афаэр - это ровно то, что о нем написано.
"О как! - напряглась Лиза. - А что если это и есть тот благоприятный случай, о котором я и не мечтала?"
- Извините, господин полковник, что перебиваю... Но... Мне неприятно об этом вспоминать, но в нашу последнюю встречу доктор Тюрдеев готов был меня убить, и все потому, что вбил себе в голову, что афаэр этот у меня. Сказал, что заберет с моего мертвого тела!
- Да, похоже на него, - вздохнул полковник. - И ведь он вас любил, баранесса... Впрочем, Бог с ним. О покойниках либо хорошо, либо ничего. Но пример, хороший. Для Мари Нольф и для доктора Тюрдеева главный приз - афаэр.
- Но что это такое?
- Афаэр - некий таинственный артефакт, который яруба принесли с собой из своего мира-родины. Он один или их несколько, но это могущественный магический инструмент. Он открывает двери на "божественных тропах" и позволяет путешествовать между мирами. Это основное, но вокруг этого наворочено огромное количество домыслов и фантазий. Теперь понимаете?
- Не понимаю, - покачала головой Лиза. - Так он существует? Ну, то есть, в этой истории действительно что-то есть?
- Вы в Бога веруете? - вместо ответа спросил Штоберль? - Вы православная, не так ли?
- Я православная по рождению, - осторожно объяснила свои непростые обстоятельства Лиза. - Крещена. Иногда ношу крест, но...
- Достаточно! - поднял руку полковник. - Вы сказали достаточно, и извините за вопрос. Но смысл его вот в чем, вы уверены, что крестом можно изгнать нечистую силу? Убить вампира? Защититься от сатаны? Крест - это символ веры или рабочий инструмент?
- Хотите сказать, что афаэр - это символ веры?
- Необязательно, - пожал плечами Штоберль. - Символ... Реальный объект, символизирующий нечто, но никак не ключ от замка в примитивном смысле слова. Но Мари Нольф с этим не согласна.
- Понимаю, - кивнула Лиза. - Но почему доктор думал, что афаэр у меня?
- Не знаю подробностей, - снова пожал плечами полковник. - Но могу предположить. Если он считал вас агентом яруба... Разумеется, не этих несчастных аборигенов, которых гнобят бриты и франки, а истинных яруба. Их еще называют "великими древними". Так вот, если он считал вас засланкой оттуда, из мира, откуда пришли в Африку первые яруба, то целью такой миссии могло быть только одно - найти и вернуть домой афаэр. Ну а поскольку, по некоторым сведениям, последний афаэр спрятан вместе с сокровищами Кано, найти их должны были именно вы...
- Замысловато! - Лиза была поражена тем, насколько близко к тайне афаэра подошел безумный Тюрдеев. - Так вы тоже думаете, что я?..
- Не думаю, - покачал головой Штоберль. - Может быть немного вина?
- Но ведь я действительно нашла сокровища Кано!
- Не обольщайтесь, баронесса, не нашли. Это все, что угодно, только не сокровища Кано. На самом деле, я даже знаю, что это такое, и написал на эту тему статью, опубликованную в "Гумбольтовском журнале" за прошлый месяц. Вы, судя по всему, не читали... Я подарю вам репринт. Вы нашли сокровищницу храма Ноху. Это уже третий храмовый клад, который удалось найти. Правда, самый большой. Итак, немного вина?
- Совсем немного.
- Как скажете. - Полковник встал из-за стола, прошел к буфету, открыл одну из верхних створок... - Здесь у меня встроенный ледник для вин... Думаю, рислинг "Альте Ребен" 1929 года будет в самый раз. Вы ведь пьете сухие вина?
- Приходилось, - усмехнулась Лиза. - Итак, вы не верите в афаэр, но во что тогда? В чем ваш интерес?
- Ну, мы с этого и начали, если помните! - Штоберль достал вытянутую бутылку зеленого стекла с длинным горлышком, внимательно осмотрел пробку, потом поднял бутылку к свету, и, наконец, утвердительно кивнув, взялся за штопор.
- Итак, интерес... Пусть подышит! - он поставил бутылку на стол и принес два хрустальных бокала. - Уверены, что не хотите есть? Кухарка ожидает приказа. Я вчера был в гостях, так что рождественского гуся она приготовила только сегодня. Специально для вас, вы ведь вчера наверняка не озаботились...
- Возможно, чуть позже.
- Как скажете, - не стал спорить полковник. - Но имейте в виду, Грета фарширует гуся кислыми яблоками и каштанами, натирает розмарином, и, вообще, это рецепт из южной Германии, а так есть, как едят в Швабии, Пфальце или Франконии, мечта любого немца.
- Уговорили! - улыбнулась Лиза. - Но это чуть позже, а пока расскажите мне, пожалуйста, чего добивается Диспенсер?
- Того же, что и я, - полковник разлил вино по бокалам и один из них предложил Лизе. - Сейчас я вам все объясню. Видите ли, баронесса, так случилось, что, изучая культуру яруба прямо на месте, а не в тиши кабинетов, мы с лордом Диспенсером, похоже, пришли к одним и тем же выводам. Афаэр - это ерунда, эфемерность, в лучшем случае, некий символ, не имеющий прямого отношения к тайне яруба. Знак, символ, но никак не инструмент. А тайна заключается в том, что яруба не уроженцы Земли. У них нет корней в Африке, и нигде вообще. Это длинная история. Если захотите, я вам как-нибудь потом объясню ход моих рассуждений и покажу результаты исследований. Пока же главное - они пришельцы. Заметьте, целый народ. Какой вывод напрашивается?