Преодолев около пяти километров пути, мы остановились на короткий привал. Я, не дожидаясь приказа старшего лейтенанта Станиславского, сам раскрыл планшетник и запустил программу «Оператор». Вхождение в режим спутникового контроля уже не было для меня секретом за тремя пудовыми замками, и я выполнил работу без задержки.
Естественно, и мне, и старшему лейтенанту, и младшему сержанту, всем нам хотелось увидеть, что делается на том месте, где мы недавно отдыхали. Не выводя координаты, которые просто не запоминал, я перевел камеру спутника прямо по макету туда, откуда мы вышли. Делалось это просто. Я приложил палец к соответствующей иконке, нажал на нее и перетащил в конкретную точку, нужную мне.
Там все было спокойно. У меня на душе отлегло. Старший лейтенант Станиславский вздохнул с облегчением. Только младший сержант Чубо, всегда совершенно невозмутимый, сохранил спокойствие и в этой ситуации.
Мы со Станиславским уже встали, чтобы продолжить путь, когда Чубо вдруг спросил:
– Слава, а можно посмотреть это с большей высоты?
– Это как, выше спутника? – не понял я.
– Нет. Место нашей стоянки в другом масштабе. С охватом ближайших сопок.
Как всякий настоящий уралец, Чубо горы и холмы называл сопками. Впрочем, точно так же говорят и сибиряки, и забайкальцы, и дальневосточники.
Я понял желание младшего сержанта и увеличил масштаб изображения.
– Ага!.. Вот они. С трех сторон заходят. – Чубо ожидал чего-то подобного и первым прокомментировал картинку, которую показал монитор.
Станиславский, отошедший было в сторону, вернулся и тоже посмотрел на монитор. Глаза у него сразу загорелись.
– Они пытаются нас обложить. – Старший лейтенант сразу просчитал ситуацию. – Минут на пятнадцать, максимум двадцать опоздали. Иначе могли бы перехватить нас. Тогда мы нарвались бы на обстрел. Засели бы эти ребята где-нибудь за камнями на нашем пути, и все. Стреляй в свое удовольствие, прямо как в тире, в людей, которым спрятаться некуда. Следов мы там, насколько я помню, не оставили.
– Только трава примятая, – сказал младший сержант. – Но она после дождя во многих местах полегла. Тропу мы протоптать не успели. Бункер для наблюдений выкопать не удосужились. Они едва ли что найдут. Хотя я, наверное, заметил бы.
Младший сержант Чубо был отличным следопытом. Его отец, профессиональный охотник, часто брал сына с собой в тайгу. Как рассказывал сам младший сержант, такое случалось не только в школьные каникулы, но и в разгар учебного года, когда требовалась помощь. Отец считал, что уроки тайги важнее школьных занятий. Может быть, он в чем-то и был прав. По крайней мере, я думаю, что получил бы куда больше знаний, если бы самостоятельно занимался дома. Современные школьные программы рассчитаны не на дураков, а на то, чтобы сделать таковых из нормальных детей. Это мое твердое мнение.
Я уже готов был закрыть планшетник, чтобы идти дальше, когда старший лейтенант приказал:
– Поищи нас с этого же плана!
Сделать это было несложно. Я снова надавил пальцем на иконку с изображением камеры и повел ее в сторону. Когда дошел до края экрана, изображение само поползло в сторону. Конечно, можно было сразу нажать кнопку с изображением мишени, и тогда планшетник сразу перешел бы на показ нашей группы. Но мне хотелось проверить весь наш путь, узнать, нет ли на нем преследователей.
Оказалось, что я старался не напрасно. На пути, по которому мы прошли, я увидел группу из пяти бойцов. Они не двигались в сторону нашей первоначальной стоянки, просто стояли и, кажется, осматривались. Но укрупнять изображение, чтобы точно определить, что это за группа, я не стал.
– А вот как раз и та самая засада, про которую я говорил только что, – равнодушно отметил старший лейтенант Станиславский. – Но и они опоздали. Давай дальше смотреть.
Я вел палец до тех пор, пока камера не нашла нас троих, и опять не стал уменьшать масштаб, поскольку себя мы и без камеры видели прекрасно. Я, напротив, увеличил его, и это опять дало результат. Впереди, чуть в стороне от нашего маршрута, но явно собираясь пересечь его, шла еще одна группа из пяти человек в черной униформе – грузинские коммандос.
– А вот эти не опоздали, – сказал старший лейтенант. – Встречи с ними нам не избежать.
– А там кто? – отвлекая нас от главной темы, спросил младший сержант Чубо, показывая на самый край экрана.
Там шла достаточно большая группа, но явно не в нашу сторону. Исходя из профиля местности, я сказал бы, что эти люди двигались в сторону лаборатории. Выходило, что мы обязаны были отслеживать и их, потому что забрались в эти горы именно для такой работы.
– Посмотри! – потребовал командир взвода.
Я навел камеру на эту группу, увеличил изображение, потом сделал это еще раз. Мы хорошо рассмотрели людей в камуфлированной одежде, бородатых, вооруженных, идущих ровно, без спешки, но уверенно.
– Это, похоже, грузинская армия, – сказал Чубо.
– С нашими автоматами? Они из лизоблюдства будут использовать американские карабины. А эти с «калашами», – возразил старший лейтенант и тут же определил: – Это бандиты. Наши, из России сюда пришли. Двенадцать человек. Но что им в лаборатории понадобиться может? По нашим данным, сотрудники этого дивного учреждения заражают свиной чумой диких кабанов. Химическое оружие они передают нашим бандитам, которые отправляются в Сирию. Нет, даже не само оружие, а оборудование для его производства. Некие мини-заводы, даже просто чертежи для их создания. И, естественно, технологию производства. Ее американцы специально для Сирии разрабатывали. Чтобы делать малыми сериями. Но в Сирию наши бандиты такими большими группами не уходят. Они отправляются туда по одному, парами, от силы тройками. А здесь двенадцать человек!..
– Что это для нас значит? – спросил я.
– Это значит, что мы должны проконтролировать действия этой группы, – за командира ответил младший сержант Чубо. – Назад они пойдут часа через два, чтобы границу пересечь уже в темноте.
– Наша обязанность их проконтролировать, – согласился старший лейтенант. – Но до этого нам следует сначала разобраться с охотниками за нашими головами. С пятью бойцами, я думаю, мы справимся. Нам это вполне по силам. Не знают охотнички, на какую дичь они пошли. Тем хуже для них!
Глава 8
Охотники шли уверенно, ничего не опасаясь. Видимо, они сверялись с картой, на которой был обозначен их путь. Я на глазок прикинул расстояние до точки пересечения нашего маршрута. Получалось, что охотники достигнут ее гораздо раньше нас. Мы не сумеем избежать встречи с ними даже в том случае, если побежим.
В самом крайнем случае, если мы будем нестись как спринтеры на олимпийском финале, что в принципе невозможно, они просто увидят нас. Это тоже будет равнозначно провалу. Связь между преследователями наверняка обеспечена. Первая же группа, обнаружившая нас, немедленно сообщит об этом другим. Нам придется принять большой и сложный бой, где на нашей стороне не будет никакого преимущества. Естественно, ни численного, ни самого главного, которое спецназ ГРУ привык себе создавать, – неожиданности удара и скрытности действий.
– Хорошая работа нам предстоит, – заметил старший лейтенант и с силой сжал в руке цевье автомата.
Он словно настраивал себя на серьезные боевые действия.
– Будем работать, – спокойно согласился младший сержант.
Я промолчал.
Станиславский долго всматривался в картинку на мониторе, отыскивая, видимо, возможности обхода. Но найти такой маршрут, который позволил бы нам миновать засаду, оказалось невозможным. Со всех сторон, и справа, и слева от пути, выбранного нами, стояли высокие скалы, взобраться на которые без пропеллера а-ля Карлсон было невозможно.
– Стемнеет у нас когда? – спросил командир взвода.
– Часа через три, – подсказал младший сержант Чубо.
– Долго ждать. За это время нас могут капитально блокировать. Выход только один – работать на опережение. Но обогнать этих парней мы уже не успеваем при всем старании. В таком случае, действовать будем так, – решил, наконец, командир: – На ходу продолжаем наблюдение через спутник, контролируем передовую группу охотников. На короткой дистанции выходим им в тыл. Я и Чубо подкрадываемся и работаем в рукопашке, малыми саперными лопатками. Желательно обойтись без стрельбы, но никого не выпустить, положить всех до единого. Темповая атака. Волконогов страхует нас со своей винтовкой и помогает по мере возможности. Все. Время терять не будем. Идем!..
Шли мы в высоком темпе. Для меня такой быстрый переход был вдвойне неудобным, потому что приходилось одновременно и посматривать под ноги, и заглядывать в планшетник, и осмысливать ситуацию. Я ведь привык не только полагаться на приказ командира, но и своим умом по возможности думать. Так мы и шли. Конечно, постоянно смотреть в монитор надобности не было, но определенное неудобство присутствовало. Однажды я даже споткнулся, едва успел подпрыгнуть, кое-как удержал равновесие и не воткнулся носом в планшетник.
– Осторожнее, Волконогов! – прикрикнул старший лейтенант.
Он казался злым и сосредоточенным. Мне вообще-то, нравилось, что наш Станиславский держал от солдат определенную дистанцию. Я видел много других командиров взводов, даже в нашей роте, которые старались быть с солдатами на равных. На мой взгляд, это неправильно.
На равных офицеру и солдату можно общаться на прогулке, без военной формы. На службе должна существовать жесткость, строгая вертикаль командирской власти. Иначе не получится армии.
Добрый командир жалеет своих солдат. Он не будет во время отжимания от земли своему бойцу наступать ногой на спину, как поступал со мной Станиславский. Зато этот солдат никогда не научится отжиматься через силу. Следовательно, он не сумеет и драться с противником, когда, казалось бы, никакой возможности для этого уже нет, побеждать, превозмогая себя.
Наш командир взвода называл это уроками актерского мастерства и часто повторял фразу того самого знаменитого Станиславского: «Не верю». Он заставлял нас забыть о том, что мы чего-то не можем. В результате мы справлялись с запредельными нагрузками. Если бы я сейчас сказал, что не могу не спотыкаться, потому что мне приходится смотреть и в планшетник, и под ноги, а делать это невозможно, то старший лейтенант наверняка ответил бы мне своей знаменитой фразой: «Не верю».
Но мы в себе не сомневались. Поэтому очень быстро прошли дистанцию.
– Все, товарищ старший лейтенант, – сказал я. – Противник за поворотом. Семьдесят шесть с половиной метров от нас, то есть от планшетника. От вас, наверное, немного ближе. Вы впереди идете. От Чубо дальше – он позади меня.
– Откуда такая точность? – спросил Станиславский и посмотрел на монитор.
– Я тут во время пути продолжил процесс самоподготовки. Научился заставлять спутник измерять дистанцию и накладывать одну карту на другую. В честности, совместил 3D-макет с онлайн-картой космической съемки, и получилось довольно интересно, на мой взгляд.
– Что там еще в этом «Операторе» заложено?! – восхищенно сказал старший лейтенант.
– Насколько я понимаю систему управления, здесь есть отдельные блоки для танкистов, ракетчиков, минометчиков и пилотов. Последний из них сдвоенный. Отдельно для самолетов и вертолетов. Мы же пока пользуемся только общевойсковой системой и некоторыми расширенными возможностями с учетом специфики работы разведки.
Станиславский рассмотрел 3D-макет, на который камерой было перенесено изображение людей. Они тоже выглядели объемными моделями, хотя в действительности были вполне натуральными. Их фигуры на мониторе казались какими-то мутными, чуть прозрачными, но старшего лейтенанта это нисколько не волновало. Станиславский не сомневался в том, что планшетник нас не обманывал, искал путь, по которому мы могли бы выйти в тыл людям в черном, и нашел его.
Но для того чтобы осуществить задуманное, нам пришлось пройти почти километр в обратном направлении. Оттуда мы сначала забрались на холм, заросший травой, потом спустились в низину, совершили зигзагообразный переход по ней и снова поднялись на какую-то сопку, как говорил Володя Чубо.
Теперь грузинские коммандос были нам прекрасно видны. Они не стали спускаться на самый низ, туда, где должны были бы пройти мы, устроились на склоне того же холма, в тридцати метрах от его подножия. Мы же находились в сорока метрах выше их позиции.
Никто толком не знает, как распространяются звуки в горах. Это вообще предмет непредсказуемый, полностью презирающий законы физики. Поэтому старший лейтенант Станиславский перешел на шепот. Мы с младшим сержантом Чубо последовали его примеру.
– Волконогов, выбирай удобную для себя позицию! Дистанция нормальная?
– С оптикой, товарищ старший лейтенант, неудобная. Я и без нее не промахнусь, – дал я гарантию, зная свои способности к стрельбе.
– Используй оптику для просмотра. Что за люди, как ведут себя.
– Для этого спутник есть, товарищ старший лейтенант.
– Да. Я никак привыкнуть не могу. Наверное, потом, когда без этого придется обходиться, трудно отвыкать будет.
– Майор Варфоломеев сказал, что система «Оператор» уже повсеместно внедряется в войска. Правда, пока доступны не все функции. Однако сама программа мощная. Одно использование 3D-макета многое даст.
– Будем надеяться, что денег на это у нашей армии хватит, – как-то вяло проговорил старший лейтенант.
Мой командир взвода с явным недоверием отнесся к возможности внедрения планшетников во всей армии.
– Солдатам от этого одни неприятности, – вслух подумал младший сержант Чубо.
– Какие? – не понял Станиславский.
– А как в самоволку пойти, если дежурный по части будет периметр наблюдать? Или за забор в магазин за спиртным сбегать?
Вообще-то Чубо, как мне показалось, проявлял заботливость обо всей армии, но спецназа ГРУ это касалось мало. За мой непродолжительный срок службы самоволки случались крайне редко, а о пьянстве в казарме я вообще не слышал. У нас график занятий такой, что невозможно проснуться с больной головой. Кто хотя бы один раз попробует с похмелья совершить обязательный утренний марш-бросок на десять километров, тот больше никогда в жизни выпить не захочет.
– Отставить болтовню! – сухо сказал старший лейтенант. – Соображаем, Чубо, как будем подбираться.
– Если бы можно было хоть одну гранату бросить, то я бы напрямую пополз, – предположил младший сержант. – Швырнул бы лимонку, и взрыв накрыл бы всех пятерых.
– Отставить гранату! Даже думать о ней забудь. Взрыв или стрельба – это привлечение сюда всех преследователей сразу. Мы покажем им, где находимся. А так они еще не знают, в какую сторону мы пошли. За время нужно бороться. Это часы и минуты нашей жизни.
– Понял, товарищ старший лейтенант. Но это я просто так сказал, гранату бросать и не собирался.
– Когда поползем, автомат и гранаты оставим на сохранение Волконогову. С собой только лопатку и нож. Пожалуй, бронежилет с разгрузкой тоже лучше снять. Это увеличит нашу скорость в схватке.
Станиславский первым начал разоблачаться. Младший сержант последовал его примеру. Так, конечно, и передвигаться гораздо легче, и атака на противника будет куда более стремительной. Пока человек в полной амуниции размахнется, боец, снявший ее, успеет нанести два, а то и три удара. Бронежилет дает телу вес, добавляет мощи, конечно, но заметно снижает резкость и стремительность атаки. В чем выигрыш – определить не сложно. Неожиданность и быстрота действий являются главными составляющими как в тактике, так и в технике боя спецназа ГРУ.
– Ты готов? – спросил меня старший лейтенант.
Я уже залег на позиции за двумя камнями, пристроил между ними винтовку и поочередно оглядел через механический прицел всех пятерых коммандос. Оптический я даже из чехла не вынимал. Потом я оставил винтовку в покое и раскрыл перед собой планшетник. Мощность спутникового объектива была, конечно, велика. При сильном увеличении можно было рассмотреть даже лица наших противников.
Они не расплывались, в отличие от татуировок на их руках, разобрать которые мне никак не удавалось. Не хватало резкости. Хотя после того как старший лейтенант Станиславский читал надписи на контейнерах, лежавших в машине, я рассчитывал, что ее будет достаточно. Татуированные руки уже могли говорить о том, что мы имеем дело с уголовниками. Хотя это вовсе и не обязательно. Сейчас татуировки в моде. Ими балуются спортсмены и вообще все, кому не лень. Впрочем, татуировки на руках охотников за нашими головами волновать нас не должны были.
– Готов, товарищ старший лейтенант, – сказал я, переключая камеру спутника на наблюдение за большим участком территории. – Можете идти. Я поддержу вас после начала вашей атаки. Если будет необходимость, то и раньше.
– Чубо! За мной! – скомандовал Станиславский, перевалился через камень и сразу после этого совершил по инерции три кувырка через голову.
Младший сержант предпочел не кувыркаться, как командир взвода. Хотя он прекрасно умел это делать и даже нас, солдат своего отделения, учил такому приему. Он просто на четвереньках обогнул большой валун, лежавший перед ним, и двинулся, не выпрямляясь, вслед за Станиславским. Старший лейтенант после кувырков распластался по земле и пополз, извиваясь ящерицей.
Я пригнулся, чтобы проверить линию возможного наблюдения, и убедился в том, что коммандос за неровностью склона не могут увидеть ни младшего сержанта, ни тем более старшего лейтенанта. Через несколько метров Чубо тоже лег и пополз. Наверное, делать это вниз головой было не слишком удобно, но в боевой обстановке думать о подобных вещах не приходится.
Я еще раз посмотрел на планшетник, оценил окружающую обстановку, убедился в том, что никаких новых угроз пока не возникло, потом залег перед своей бойницей и подготовил «Винторез» к стрельбе. Конечно, это оружие изначально, от лаборатории, где его разрабатывали, затачивалось под оптический прицел, поэтому собственный, механический, у него не слишком удобен. Особые сомнения у меня вызывала мушка, выставленная на интегрированном глушителе.