— У темных колдунов очень много ритуалов с жертвоприношениями. И если жертвой станет не обычный человек, а светлый маг, то сила, высвобожденная ритуалом, возрастает на несколько порядков. Так что наша кровь и наше, гх-м, сердце весьма ценные ингредиенты.
От такой информации у меня волосы на голове зашевелились.
— Но… как же так? — выдавила я. — Не может ведь быть все настолько плохо! В том же Полуночном замке ваш коллега светлый работал!
— Верно. — Сэр Аскенвальд кивнул. — Конечно, необходимость существования светлой магии правители тоже осознают, и официально никто на нас руку не поднимет. Прошли те дикие времена правления тирана Азарвила Сумеречного, когда на нас устраивали настоящую охоту, и сейчас мы просто сотрудничаем. Но в те времена очень много светлых магов погибло, да и теперь неофициально, увы, все же охотников хватает, и не все из нас могут за себя постоять. Так что нас мало, Элена, настолько мало, что приходится искать потенциальных светлых даже в вашем мире. Кстати, именно так мы и узнали, что взрослые из вашего мира во время инициации погибают. Только те, кого взяли в обитель маленькими детьми и воспитали здесь, могут ее пройти.
Н-да, час от часу не легче. То есть, получается, возможности выжить для меня вообще не существует?
— И много людей из наших вы так… инициировать пытались? — осторожно уточнила я.
— Нет. Лишь несколько человек, — ответил старейшина. — Потом не было смысла, ведь мы не убийцы.
Что ж, несколько человек — все же не сотня, верно? Может, какой-то шанс у меня и есть…
Я поняла, что цепляюсь за остатки надежды, в которую сама уже не верю. Чтобы окончательно не впасть в панику, пришлось совершить воистину титаническое усилие и вновь переключиться на тему темных магов.
— Интересно, а почему тогда все эти колдуны не берут светлых для своих обрядов из нашего мира? Или все-таки берут? — вслух поразмышляла я.
— Вряд ли. — Сэр Аскенвальд отрицательно качнул головой. — Необходимы очень большие затраты сил для того, чтобы пробить портал в ваш мир, и мало кто из магов способен на подобное. Но дело даже не в этом. От потенциального светлого, подобного вам, Элена, проку мало. Для большинства серьезных кровавых ритуалов нужны уже состоявшиеся светлые маги, прошедшие обряд, который проводится только здесь, в Искристой обители. К нему готовятся годами, и для вас, можно сказать, сделали исключение.
Угу, исключение. Предоставили право погибнуть в другом месте. Лучше бы чем-то более действенным помогли…
И тут в голову пришла спасительная мысль: а ведь верно! Я уже не в Полуночном замке, и темные маги, включая моих работодателей, далеко. Так, может, здешние светлые смогут снять кровавую привязку к контракту и тогда не придется рисковать жизнью? Ведь сэр Аскенвальд утверждает, что светлых магов мало, а значит, они должны помогать друг другу, и мне в том числе. Нужно только объяснить, что в Полуночный замок меня заманили обманом и я не хочу работать тамошней заглушкой!
Однако едва я заикнулась об этом, как старейшина прервал:
— Мне жаль, Элена, но это невозможно. Договор, скрепленный кровью, не расторгнуть. Никак.
Последняя надежда на чудо рухнула куда-то в земные недра.
— Тогда хотя бы одолжите денег на выплату неустойки! — с отчаянием взмолилась я. — Я верну, клянусь! Уж это-то вы можете?
Светлый старейшина тяжело вздохнул, а потом медленно отрицательно покачал головой.
— Но почему?! — воскликнула я, едва сдерживая слезы. — Почему вы не хотите помочь? Нас ведь держат там как… как скотину на убой! Неужели вы не понимаете?!
Сэр Аскенвальд промолчал. И, глядя на его поджатые губы и бегающий взгляд, я вдруг поняла: он все понимает. Знает, что происходит в Полуночном замке, и в курсе того, что там погибают люди, но при этом почему-то не вмешивается.
— Вы знаете, — пораженно прошептала я. — Вы все знаете.
— Мне жаль, — вновь произнес старейшина.
— Жаль?! Почему вы допускаете подобные вещи?!
— Поймите, у нас нет выбора, Элена, — виновато развел руками сэр Аскенвальд. — Стабильность Полуночного замка важна для всех, поэтому приходится идти на… жертвы.
— Но вы ведь можете прислать туда кого-то из обители!
— Не можем. Выпуск только через полгода, — напомнил светлый маг.
— Так отправьте кого-то из учителей! — Я нервно взмахнула рукой. — Из тех, кто уже обучен!
— Увы. — Сэр Аскенвальд вновь покачал головой. — У нас слишком мало таких, и все они слишком ценны и нужны здесь…
— А наши жизни для вас, значит, ценности не имеют?! — возмутилась я и по изменившемуся лицу светлого поняла, что попала в точку.
Именно так все и обстоит. Им так же, как и темным, плевать на обычных людей. Они беспокоятся только за своих.
— Элена, это выбор нелегкий, но, увы, неизбежный, — сказал старейшина. — Но, как видите, вам мы навстречу пошли. Потому, что раз уж вы смогли добиться себе послабления, значит, имеете право умереть в источнике чистоты, а не в источнике смерти.
— То есть вы уверены, что я умру, — констатировала я, чувствуя, как в душе все будто ледяной коркой покрывается.
Эмоции отступили, оставляя лишь нарастающее чувство неизбежности.
— Я ни в коей мере не хочу вас расстраивать, но, как я уже говорил, ранее все потенциальные светлые из вашего мира погибали, — отметил сэр Аскенвальд. — Мы не знаем причину, увы. Но факт остается фактом. Если вы не хотите, то, разумеется, можете отказаться…
— Нет, — скрипнув зубами, выдохнула я и прямо посмотрела на него. — Вы правы в одном: лучше я умру здесь, чем от тех тварей в замке.
— Что ж, разумное решение, — утвердил светлый маг и, развернувшись, вновь продолжил движение.
Следом за старейшиной я шла по искрящимся коридорам, спускалась по изящным лестницам, шла по залам с колоннами-сталагнатами, но теперь их холодная, неживая красота не трогала. В этой обители я такая же чужая, как и в Полуночном замке. Как же хочется домой! Эх, если бы можно было все вернуть, я плюнула бы и на учебу, и на заработки да уехала в родной город, к родителям. Как же мне их не хватает…
Почувствовав, как глаза защипало от подступивших слез, я закусила губу и резко, сердито выдохнула. Нет, не привыкла я раскисать. Лучше последовать совету мадам Эльзы и сохранить хотя бы остатки достоинства. Да и вообще, пара смертей — это не показатель, так что, как истинный оптимист, буду надеяться на лучшее. До последней секунды!
С такими мыслями я и оказалась перед высокими стрельчатыми дверьми из белого дерева.
Сэр Аскенвальд легко коснулся рукой одной из створок, и та бесшумно открылась, после чего мне жестом предложили войти первой. Глубоко вздохнув, я переступила порог и оказалась в небольшом помещении. Здесь, как и во всей обители, отсутствовали окна, а в толстых хрустальных стенах переливались отсветы магических светильников. Из мебели тут обнаружился лишь круглый стол все из того же хрусталя, возле которого стояла очередная безликая фигура в белом балахоне.
Правда, завидев нас, она откинула капюшон, и оказалось, что это миловидная женщина средних лет с коротко остриженными каштановыми волосами и пронзительными карими глазами.
Я по инерции сделала книксен: все-таки муштра мадам Эльзы не прошла даром. В ответ, едва скользнув по мне взглядом, женщина негодующе уставилась на вошедшего следом старейшину и выдохнула:
— Аскенвальд, мы не можем допустить эту девушку к прохождению ритуала! Она слишком взрослая для иномирянки, чтобы выжить!
— Лаэрин, это ее решение, — спокойно проговорил тот. — Элена все понимает и приняла его осознанно.
— Но…
— И она из Полуночного замка, — добавил старейшина, и женщина мгновенно осеклась.
— Что ж, — глухо произнесла она, вновь обратив на меня свой взор. — В таком случае я не вправе чинить препятствия. Пусть источник примет тебя, дитя.
Миленькое пожелание. Наверное, эту женщину следовало поблагодарить хотя бы за проявленное сочувствие, но сейчас мне просто хотелось, чтобы все побыстрее закончилось. Поэтому я обернулась к сэру Аскенвальду и спросила:
— Так что мне необходимо сделать?
— От вас практически ничего не требуется, Элена, — ответил старейшина. — Просто не думайте ни о чем плохом, ибо перед источником необходимо предстать с чистым духом и помыслами. Когда он пробудится, вы почувствуете это, почувствуете силу, проходящую через вас и изменяющую вашу суть. Процессу трансформации нельзя сопротивляться, наоборот, ему нужно открыться и принять. Это очень важно, ведь только так инициация завершится полностью. Именно умению открыть свою душу источнику мы учимся долгие годы. Вы понимаете, Элена?
— Открыться и принять, — повторила я и криво улыбнулась. — Понимаю, чего ж тут не понять.
— Вот и хорошо, — резюмировал сэр Аскенвальд. — В таком случае, если вы готовы, мы с Лаэрин покажем проход к сердцу Искристой обители.
Я кивнула, и старейшина направился к хрустальному столу. Встав напротив темноволосой женщины, сэр Аскенвальд положил руки на тотчас вспыхнувший сотнями огоньков камень столешницы. Спустя мгновение Лаэрин последовала его примеру, и одновременно с этим часть дальней стены бесшумно отъехала в сторону, открывая небольшой светящийся коридор.
— Ступайте, — тихо произнес старейшина.
Сглотнув, я резко выдохнула, после чего, не давая самой себе шанса отказаться, быстро пересекла небольшое помещение и переступила мерцающий порог. Потом остановилась и, обернувшись, выдавила:
— Спасибо вам.
— К сожалению, это единственное, чем мы могли помочь, — печально раздалось в ответ. — Прощайте, Элена.
Дверь закрылась.
Глава 7
Короткий, в три шага «тамбур» вывел меня… на дно колодца. Другого подходящего определения этому месту я не нашла. Ну а как еще назвать круглое, всего несколько шагов в диаметре, помещение, стены которого уводят ввысь, а потолок и вовсе отсутствует? Задрав голову, я увидела где-то далеко-далеко наверху маленький пятачок голубого неба.
Колодец — он колодец и есть. Только пол густо испещрен какими-то символами, а в хрустальных стенах то тут, то там встречаются вкрапления интенсивно сияющих ультрамарином кристаллов. Интересно, кстати, чего это они так светятся? Радиоактивные, что ли?
Сознание с трудом верило в возможную магическую суть этих камней, зато теорию о радиации ухватило как ясную и наиболее вероятную. А что, логично: ведь тогда получается, и изменения, которые тут с людьми происходят, — обычная мутация. Местные все мутируют нормально, а у пришедших из нашего мира, видимо, что-то с генами не то. Вот мутации и неудачны.
Хм, что-то не о том я думаю.
Мотнув головой, я постаралась сосредоточиться и вновь вспомнить все, о чем говорил сэр Аскенвальд. Ключевыми требованиями при общении с непонятным светлым источником, судя по его словам, являлись чистый дух и помыслы, а также хорошее настроение. Насчет помыслов вопросов не возникало: я просто хотела выжить, и все. Вроде бы ничего преступного в таком желании нет. Настроение… ну, встречать возможную гибель с радостью — это, конечно, проблематично. Но хотя бы само требование звучало понятно. А вот с внутренней чистотой возникли проблемы, ибо я и понятия не имела, что конкретно подразумевал старейшина.
Верующей я никогда не была, но и грехов тяжких за мной не значилось, вроде бы. А вообще, вряд ли в этом мире распространено христианство, так что понятия о грехах и внутренней чистоте, скорее всего, другие. Учитывая аскетичность этих светлых, наверное, больше подошло бы сравнение с йогами или тибетскими монахами.
Придя к этой мысли, я несколько раз глубоко вздохнула и на всякий случай села, скрестив ноги. Настроение… чистота…
Сердце стучит все сильнее, спокойствие удерживать все сложнее. В голове бьется единственная мысль: когда уже пробудится источник?
В поисках ответа я еще раз огляделась и подняла глаза вверх, туда, где просматривался кусочек неба. Солнечные лучи уже достаточно низко спустились по шероховатым хрустальным стенам, вспыхивая на гранях радужными переливами. Ничего более красивого я не видела ни разу в жизни. Самое настоящее волшебство, оторваться от созерцания которого не было ни сил, ни желания. Представляю, как красиво здесь будет, когда солнце встанет прямо над колодцем!
Постепенно радужное сияние добралось до самого низа и едва коснулось пола, стены разом полыхнули, да так ослепительно ярко, что я зажмурилась, силясь уберечь зрение.
Одновременно тело внезапно онемело, а по коже пробежали сотни иголочек. Неужели?..
Мысль так и не оформилась до конца, прерванная обжигающей болью в груди, и я закричала. С этим криком волна дикого, невозможного жара прошла по телу, буквально сводя меня с ума. В этом безумии внезапной вспышкой вспомнились собственные рассуждения о мутациях, а потом почему-то кино про человека-паука. И я расхохоталась.
Падая на пол и содрогаясь в конвульсиях, я смеялась над собственной глупостью и доверчивостью, которые привели меня сюда, над надеждами, о которых теперь никто и не узнает. Над тем, что была слишком принципиальной и в моей жизни так никогда и не будет мужчины…
Внезапно все исчезло, столь же неожиданно, как и началось. Свет погас, а я, ослепшая, на грани обморока, лежала на хрустальном полу и глотала ртом прохладный воздух. Тело, помнящее недавнюю боль, била крупная дрожь.
Что случилось? Все на самом деле закончилось или будет продолжение?
Сжавшись, я боялась даже шелохнуться, но прошла минута, другая, еще несколько, но ничего больше не происходило. Я уже и отдышаться успела, и недоверчиво открыла слезящиеся глаза, а потом решилась даже сесть.
Ничего. Тело все еще ноет, и только.
Но сэр Аскенвальд говорил, что все мои предшественники умирали, а я до сих пор жива! И почему? Ведь ничего не делала, только смеялась истерически. Однако это ведь не причина, верно? Слышала я, конечно, поговорку о том, что смех продлевает жизнь, но никогда эта фраза не воспринималась столь буквально. Да и вообще, если бы инициация закончилась, кто-то бы да уже зашел сюда проверить результат, верно?
Хм. Значит, вариантов нет: нужно сидеть и ждать, когда наконец эта инициация пройдет до конца и я уже умру.
Тяжело вздохнув, я уселась поудобнее и мрачно уставилась в хрустальную стену.
Ждала долго, наверное, больше часа. В конце концов, от сидения затекли ноги, поэтому я, не выдержав, встала и походила туда-сюда по колодцу. Потом еще походила. А потом поняла, что хочу в туалет. И чем дальше, тем сильнее, так что я наконец плюнула и решительно пошла по коридору обратно. Ибо даже если и предстоит умереть, то сделать это хочется, предварительно удовлетворив естественные надобности на нормальном толчке!
Быстро проскакав несколько шагов до монолитной, казалось бы, стены, я нетерпеливо постучала, отчего голубоватый хрусталь заискрился. Мимоходом это отметив, я прислушалась. Ничего.
Не слышат, что ли? Учитывая толщину этих стен и голубоватый, явно магический туман в глубине хрусталя, оно и неудивительно. Ну и как тогда выбраться? Не под дверью же, пардон, облегчаться? Ведь в этом случае после моей кончины ни на какие «благородные воспоминания», которые расписывала мадам Эльза, точно можно не надеяться.
— Эй! — крикнула я и, переминаясь с ноги на ногу, вновь требовательно застучала в искрящуюся от каждого прикосновения дверь. — Мне ненадолго, только до туалета добежать! Откройте!
С последними словами стена дернулась и отползла в сторону.
«Голосовой контроль, как и в Полуночном замке! Ну конечно!» — радостно вспомнила я и пулей влетела в комнату. И растерянно остановилась, ибо в ней никого не было.
— Здрасьте, приехали, — вслух пробормотала я. — А где сэр Аскенвальд? Или хотя бы тетка в балахоне?
Ответа, разумеется, не последовало.
Неужели, они даже ждать моей окончательной кончины не стали? Обидно. Впрочем, какая разница? Главное, найти туалет, и чем быстрее, тем лучше. Ибо, чувствую, еще капельку, и могу оконфузиться.
Поэтому я подлетела к двери и проверенным методом стука и крика открыла ее, вырвавшись в коридор. К несчастью, тоже совершенно пустой.
Люди, люди, мне нужны люди, хотя бы один человек! Я бездумно, наугад побежала вперед, судорожно озираясь по сторонам. Увидев первую попавшуюся дверь, рванула ручку на себя и почти нос к носу столкнулась с худощавым мужчиной в белоснежном балахоне.
— Привет! — хватая обалдевшего мужика за рукав, выдохнула я. — Умоляю, покажи, где тут туалет, а?
— Э-э… — ошалело протянул он и указал куда-то вправо.
Быстро повернув голову, я заметила небольшую дверцу и, радостно взвыв, рванулась к вожделенной уборной. Три прыжка, щелчок щеколды, и вот оно, счастье!
Наслаждалась я им, правда, недолго. Буквально через пару минут в дверь осторожно постучали, и голос, в котором я без удивления узнала сэра Аскенвальда, вкрадчиво вопросил:
— Мадемуазель Элена? Вы действительно здесь?
— Да! — откликнулась я. — Я сейчас, уже выхожу!
И со вздохом покинула, пожалуй, самое лучшее место этой обители.
Вышла и сразу, виновато потупив глаза, произнесла:
— Вы извините, что я не дождалась, но мочи терпеть не было.
— Элена! — Сэр Аскенвальд неожиданно схватил меня за плечи и вгляделся в глаза. — Вы живы!
— Да вы… не волнуйтесь, — выдавила я растерянно. — Ведите обратно к вашему источнику, допройду испытание…