Исторически возникновение партий относится к концу XVII – началу XVIII столетий, к тому периоду, когда начали формироваться политические системы государств Западной Европы и Америки. Сопровождавшие этот процесс войны за создание США, буржуазные революции во Франции и Англии, другие политические события в Европе показывают, что рождение партий отражало раннюю стадию борьбы сторонников различных направлений становящейся новой государственности: аристократов и буржуа, федералистов и антифедералистов, якобинцев и жирондистов, католиков и протестантов. С уверенностью мы можем говорить о появлении первых предвестников политического плюрализма.
Возникновение многопартийности как устойчивого института политической жизни Западной Европы, тесно связанного с существованием парламентаризма, было обусловлено, с одной стороны, выходом на политическую арену новых социальных сил в лице так называемых «низших классов», прежде всего – мелкой буржуазии, рабочего класса и крестьянства. Необходимо отметить, что крестьянство не было способно осознать свой политический интерес, предполагающий не только понимание своих непосредственных нужд, но и их соотнесение с интересами других социальных групп. С другой стороны, расширяющиеся связи между распространением всеобщего избирательного права и развитием политических партий, различающихся между собой по принципам функционирования и радикализации целей, способствовали появлению внепарламентских организаций, обладающих всеми признаками политических партий. Такие организации были созданы в Западной Европе во второй половине XIX в. в рамках социалистического движения.
Организационное оформление левого фланга политического спектра стран Западной Европы поставило партии и движения перед необходимостью выработки собственных программ и создания развернутых организационных структур. Наиболее типичным примером могут быть построенные по большевистской модели коммунистические партии, которые в значительной мере определили политическую историю XX в., подчинив ее принципу диктатуры одной партии. Однако нет уверенности в том, что за названием «коммунистическая партия» во всех случаях скрывались одни и те же политические сущности. События последних двух десятилетий свидетельствуют об обратном.
Процесс современного партийного строительства на постсоветском пространстве сопровождается борьбой за становление парламентских режимов и всеобщего избирательного права. При этом наблюдается известного рода обратная зависимость между прогрессом в развитии представительных органов и партийных структур. Чем более благоприятными становятся условия для участия тех или иных социальных групп в деятельности представительных органов, тем менее выражена их потребность в создании внепарламентских политических структур.[223] Вероятно, имея в виду данные обстоятельства, Э. Гидденс предостерегает: гражданская идентичность, солидарность необходима, но «слишком сильный упор на политику даже опасен. Вопрос состоит в том, чтобы найти ее пределы».[224]
Необходимо отметить, что наиболее активно процесс правового оформления деятельности политических партий (их институциализация) в XX в. протекал после окончания Второй мировой войны. Сегодня этот процесс продолжается и институциализация обнаруживается, во-первых, в конституционном закреплении их статуса; во-вторых, в детализации этого статуса на обычном законодательном уровне. В большинстве демократических стран мира это право реализуется через систему негосударственных организаций, которую образуют политические партии, социально-экономические и социально-культурные общественные объединения, массовые общественные движения. Они являются важными элементами гражданского общества, выполняют функции посредников между государством и обществом, опосредуют интересы граждан в сфере государственной власти.
Очевидно, все, что остается у гражданского общества из средств сопротивления власти, – это возможность заявлять свою позицию и доступными конституционно-правовыми средствами оказывать воздействие на власть. Довольно сложно данное давление не назвать политикой. Как показывает опыт работы Общественной палаты Российской Федерации, ее критическая позиция по отношению к власти настолько безобидна, что государственная и политическая элита открыто говорит о заинтересованности в подобной «оппозиционной деятельности». Такого рода свободу политическая власть охотно предоставляет в обмен на включение граждан в свое суггестивное поле, на их политическое участие в поддержании «нужного» социального статуса управления в обществе, поскольку политическое управление до тех пор актуально, пока в обществе существует значительное количество разнородных, в меру социально неудовлетворенных групп. При этом их раздробленность и противоречивость интересов соответствуют системной, рекуррентной потребности в «комфортном управлении обществом».
Есть возможность и основание утверждать, что особенностью генезиса многопартийности в России был запрет на деятельность любых независимых от власти политических организаций, а также полное отсутствие каких бы то ни было представительных органов гражданского общества. Политические организации могли быть только нелегальными, поэтому их возникновение и развитие было возможно в той части политического спектра, которая отличалась безусловной оппозиционностью к власти. Именно поэтому в становящейся российской многопартийной системе была особенно ярко выражена гегемония социалистического движения.
Первой российской политической организацией ученые считают социалистическую по своим идейным установкам «Народную волю» (1870–1880 гг.), обладавшую четкой политической программой и относительно развитой организационной структурой и претендовавшую на представительство политических интересов определенной социальной группы – крестьянства. Ее скорое исчезновение с политической арены было обусловлено как внешними (полицейские репрессии), так и внутренними причинами, заключавшимися в утопичности ставки на крестьянство – класс, по своей природе далекий от политики и в тот период неспособный осознанно защищать свои интересы на государственном уровне.
В 90‑е гг. XIX в. образование политических организаций социалистической ориентации в России превратилось в устойчивую тенденцию. Образовались Российская социал-демократическая рабочая партия (1898–1903 гг.), Партия социалистов-революционеров (1901–1906 гг.), а также ряд социалистических партий в национальных губерниях Российской империи (Дашнакцутюн в Армении, Белорусская социалистическая громада и др.).
Появление партий левого фланга дало толчок аналогичным процессам в центре политического спектра – возникли либеральные партии «Союз освобождения» и «Союз земцев-конституционалистов», на основе которых позже была создана партия кадетов. Наконец, первая российская революция, одним из главных достижений которой стали введение в России ряда гражданских свобод и созыв законодательной Государственной Думы (Манифест от 17 октября 1905 г.), положила начало появлению лояльных по отношению к правящему политическому режиму организаций как монархической, так и либерально-консервативной ориентации. Тем самым организационное оформление политического спектра России, а вместе с ним и становление многопартийной системы, в начале XX в. было завершено.[225]
К сожалению, российская многопартийность в том виде, в каком она сложилась в тот период, не могла противопоставить «индивидуализму рынка» подлинную социальность общественного процесса, так как народу было чуждо научно-практическое мышление из-за тотальной безграмотности, неумелой политики государства. Все эти и другие причины можно отнести к объективным факторам, определившим структуру многопартийности: 1) наличие сильного и организованного левого фланга, настроенного непримиримо по отношению не только к самодержавию, но и к «центру», т. е. либералам; 2) многочисленность, но крайняя организационная аморфность правого фланга; 3) быстрый рост либерального «центра», правая часть которого открыто тяготела к соглашению с властями, а левая – пыталась балансировать между крайне левыми и властью. Все это позволило в октябре 1917 г. наиболее подготовленной большевистской партии в союзе с левыми эсерами насильственным путем захватить высшую власть, а к середине 1918 г. – установить в стране однопартийную диктатуру. В ходе Гражданской войны конкуренты и противники большевиков были устранены с политической арены, в стране воцарилась однопартийность.
Вопрос о политических приоритетах и участии граждан в политике имеет глубокую интеллектуальную традицию. И хотя однозначного ответа не может быть, тем не менее, с нашей точки зрения, в постсоветской России становлению многопартийности способствовали избирательные кампании 1989–1990 гг. Несмотря на то, что более детальные требования, предполагающие демократизацию и реформирование общественной системы присутствовали опосредованно, да и то преимущественно лишь в интеллигентской среде, избирателей вполне устраивал лозунг: «За Ельцина – против КПСС»[226]. Лидеры демократического движения, многие из которых вскоре создали собственные партии, воспринимались избирателями в качестве сторонников Ельцина и его курса, ведущих борьбу с руководством КПСС. Однако после провала путча, организованного в августе 1991 г. группой партийных и государственных деятелей, объединившихся в рамках так называемого Государственного комитета по чрезвычайному положению, власть в стране практически оказалась в руках Председателя Верховного Совета РСФСР Б. Ельцина и его окружения из «Демократической России».
Относительно августовских событий 1991 г. существуют разные, во многом полярные точки зрения. Безусловно, эти события сыграли важную роль в окончательном распаде советской системы. Вместе с тем их воздействие на процесс партийного строительства оказалось в значительной мере негативным. Окружение Ельцина в одночасье превратилось в государственную элиту высшего ранга. Для такого превращения им не понадобилась победа на выборах. По существу был сохранен прежний состав Верховного Совета, избранный не только в принципиально иной политической обстановке, но и в рамках иной государственной системы. Многопартийность оказалась, таким образом, жертвой политической конъюнктуры.
Тем более сам Б. Н. Ельцин, не желая попасть в зависимость от каких бы то ни было партий (в том числе «Демократической России»), одним из своих первых указов запретил любую политическую деятельность в учреждениях и на предприятиях. Тем самым было пресечено зарождавшееся в трудовых коллективах под знаменем «Демократической России» единение тех, кто готов был поддержать новые партии. Между тем партийные ячейки КПСС, действовавшие по месту жительства, остались, что существенно облегчило последующее возрождение коммунистических сил, прежде всего КПРФ.
Правовому возрождению многопартийности в России способствовало «Положение о выборах в Государственную Думу»[227] в соответствии с Указом Президента, подписанное менее чем за полтора месяца до их проведения. Для прохождения в Думу был установлен 5 %-й порог (ст. 38). «По спискам» политические партии получали лишь половину мест; другая половина мест распределялась в одномандатных округах по мажоритарной системе. На мажоритарных выборах могли баллотироваться не только представители партий (кстати, без указания партийной принадлежности), но и так называемые «независимые кандидаты» (ст. 3).
Результаты проведенных выборов в целом не удовлетворили существующие власти. Партия «Выбор России», руководимая Е. Гайдаром, получила 15,5 % голосов по списочной квоте, и вместе с одномандатниками гайдаровцы контролировали в Государственной Думе около 23 % депутатских мест. «Партия российского единства и согласия», возглавляемая С. Шахраем, получилапо списку около 6,73 % голосов. Только 7,86 % голосов получил основанный накануне выборов блок Явлинский – Болдырев – Лукин («Яблоко»). Оппозиционные партии получили: КПРФ, возглавляемая А. А. Зюгановым, – 12,4 %; Аграрная партия России – 7,99 %. Главной неожиданностью выборов стал успех ЛДПР, руководимой В. Ф. Жириновским, успех, который не смогла предсказать ни одна социологическая служба, – 22,92 %. Набрали необходимое число голосов независимые депутаты, создавшие блок «Новая региональная политика» – 15 % голосов избирателей; блок «Женщины России» – 8,13 %.[228]
Если обобщить сказанное выше, то результаты первых выборов в Государственную Думу РФ свидетельствовали о поражении курса новой власти. И не только потому, что сторонники Президента оказались в меньшинстве, но и потому, что почти половина граждан России, имевших право голоса, проигнорировала процедуру волеизъявления. Лишь 53 % избирателей пришло к урнам, хотя одновременно они должны были выразить свое отношение к новой Конституции Российской Федерации. Тем не менее в целом процесс формирования многопартийности в российском обществе стал набирать силу.
Становление современной российской многопартийности ученые разделяют на шесть относительно коротких периодов: 1) развитие неформальных общественных организаций (1986–1988 гг.); 2) этап действия народных фронтов и создание протопартийных структур (1988–1989 гг.); 3) «первая волна» партиобразования (1990–1991 гг.); 4) «вторая волна» партиобразования после августовских событий 1991 г. (1991–1993 гг.); 5) радикальная ломка сложившейся системы протопартий в результате политического кризиса 1993 г. и образование новых политических партий в период деятельности I Государственной Думы (конец 1993 – конец 1995 гг.); 6) период после выборов во II Государственную Думу (с конца 1995 г.). Первые два периода можно определить как своего рода «внутриутробное» развитие российской многопартийности, последующие – как этапы ее функционирования и развития, отразившие качественные изменения в природе политических партий.[229] Таким образом, можно констатировать, что в Российской Федерации существует многопартийность, правовой принцип которой закреплен в ст. 13 п. 3 Конституции РФ 1993 г.
Надо отдать должное: проблему многопартийности еще до возникновения данного феномена в России рассмотрели отечественные ученые Ю. С. Гамбаров и Б. Н. Чичерин. Б. Н. Чичерин, исследуя плюсы и минусы многопартийности, выделил ее сильные и слабые стороны. К позитивным моментам многопартийности он, в чем его частично (или полностью) поддерживаем мы, отнес следующие факты:
– наличие многопартийности обеспечивает всестороннее освещение жизни страны, каждая проблема привлекает внимание общества;
– существование оппозиции, не прощающей власти промахов, сдерживает бюрократизацию, заставляет правительство действовать более эффективно;
– внутри партии воспитывается дисциплина, необходимая для победы над конкурентами;
– в политической борьбе выявляются действительно даровитые люди, в этих условиях не может быть случайных вождей, к примеру, нельзя продержаться за счет угодливости.
К отрицательным моментам многопартийности, по мнению Б. Н. Чичерина, относятся следующие обстоятельства:
– принадлежность к одной партии прививает человеку односторонние взгляды, например, человек привыкает оценивать деятельность правительства только отрицательно;
– дух «своей» партии заслоняет бескорыстное стремление к общему благу, все интересы связаны с тем, чтобы одолеть противника, все приносится в жертву узкопартийным интересам, а не государству;
– в политической борьбе разгораются страсти, для победы сторонники партии взывают к самым низменным потребностям людей (например, каждому мужику столько женщин, сколько сможет содержать);
– для достижения заданных целей партии прибегают к любым нечистоплотным средствам (передергивание фактов, клевета). Ложь становится обыденной в жизни, к ней привыкают и не относят к негативным явлениям;
– непрерывная борьба ведет к ослаблению власти, ее силы расходуются на борьбу с оппозицией.
Эти плюсы и минусы многопартийности перечислены в работе Б. Н. Чичерина «Курс государственной науки»[230].
По мнению исследователя-юриста Ю. С. Гамбарова, любая политическая партия есть лишь часть народа, а «потому одной партии или партии в единственном числе не может никогда существовать: часть предполагает другую часть или другие части».[231] Следовательно, продолжает он, не только «существование, но и развитие каждой партии необходимо связать с существованием и развитием, по крайней мере, одной из противных партий»[232].
Безусловно, партия как общественная группа не представляет интересов целого народа, общества, каждая из них защищает интересы определенной части общества. Поэтому одной партии при развитой демократии никогда не может быть. Между тем существование нескольких партий приобретает смысл лишь в правовом государстве, т. е. политические партии могут существовать там, где народу в целом или его большинству предоставлено легальное право участвовать в государственной политической жизни – право избирать и быть избранным в государственные органы власти.