— Почему? Это же стандартная процедура, насколько я в курсе?
— Не в подобных случаях — на это есть специальный приказ министра. Вся фиксация обстановки, в тех случаях, когда операция проводится совместно с «помогальниками» — возложена именно на них. Наши составляют протокол, а осмотр тел и оружия — на них, как на первых, прибывших на место происшествия.
— Ну… — чешу в затылке. — Я, конечно же, не спец… но, по-моему, это нарушение УПК…
— Не спец, верно! Только и УПК уже изменен — не знал?
— Откуда?
— Верно, об этом особо не распространялись… изменён, добавлены некоторые статьи относительно взаимодействия с международными силами по поддержанию правопорядка. И вот что я тебе скажу! — полковник снова встает и начинает расхаживать по галерее. — Я, возможно, и не очень хороший криминалист… но воевать — умею. И всегда смогу отличить поле недавнего боя — от неуклюжей имитации.
— То есть?
— Боя — как такового, там не происходило. Стрельба — да, имела место. И именно из того оружия, что и было обнаружено на месте происшествия. Тут всё верно и правильно — пули и гильзы совпадают.
Он останавливается и поднимает палец.
— Но! Я готов поспорить, что нападавшие, за небольшим исключением, погибли не там, где были обнаружены. То есть, на место происшествия были привезены уже мертвые тела. Ты ведь в фургоны «помогальников» не заглядывал?
— Каким образом, интересно знать?
— Ну да… А я вот — заглядывал! Среди них пару раз мне попадался и фургон-рефрижератор. Труповозка, по-русски говоря. Всего пару раз — в других случаях они успевали уезжать до прибытия наших нарядов.
— То есть, ты хочешь сказать…
— Да, Миш. Идет целенаправленная ликвидация опасных для властей людей, обставленная достаточно ловко, хотя и однообразно — видать, фантазии не хватает. Заметь, бригады телевизионщиков попадают по адресам погибших с рекордной скоростью! Полиция — и та приезжает позже! А у тебя, что, ещё какие-то иллюзии оставались на этот счет?
Я молчу. Нет, определенные догадки были и раньше, но Борис-то видит эту кухню изнутри! И в отношении телевидения… он прав! Центральные каналы сейчас ретранслируются по всей стране, а местные, по разным (но в основном — финансовым) причинам, как-то очень быстро скукожились. И исчезли с экрана, освободив его для разнузданной рекламы «нового» образа жизни. И теперь, куда ни глянь — либо мрачные новости повседневной жизни, либо эта самая «жизнь», но в красивой обертке новых «демократический достижений и ценностей».
— И ты не пробовал…
— Пробовал. Мои рапорты оставлены без последствий, и теперь я готовлюсь к выходу на пенсию.
— Даже так…
— Угу. А ты ещё колеблешься относительно исхода дела? Не сомневайся… Уголовное дело я закрою — благо что тут вы подсуетились вовремя, уважаю. Но вот относительно исхода другого, гражданского, процесса — здесь у тебя шансов нет. Да, мордобой, скорее всего, не докажут, тут отбрешешься. Но по остальным статьям — готовься. Тебя оштрафуют — и очень нехило!
— И все-таки — почему?
— Да потому, Миша, что армия осталась пока одной из немногих причин, благодаря которой, весь этот бардак ещё не развернулся в полную силу! Да, солдаты сидят в казармах… но ведь могут из них и выйти! И поэтому, сейчас поставлена задача…
— Кем?
— А ты не догадываешься? Задача, поставленная перед пропагандой, состоит в том, чтобы увидев военного — обычный гражданин переходил на другую сторону улицы! Не подавал ему руки и вообще — в упор не замечал! Чтобы молодежь, как огня, опасалась воинской службы. Статью-то за уклонизм тоже «модернизировали» — заплати штраф и свободен. А банк тебе на это кредит выдаст…
— И… как?
— Работает… Мы вообще сократили людей, которые раньше военкоматам искать «уклонистов» помогали. Нет нужды — все откупаются. Словом — я тебя предупредил. Дальше думай сам!
Хренасе он бухнул — думай!
Я бы и рад, да что тут изобретешь?
Но пророческие слова относительно штрафа запомнил. И кое-что предпринял…
Очередной вызов в полицию последовал достаточно быстро. И закончился с вполне ожидаемым результатом. Адвокат Олега явился туда самолично и раскатал по кирпичику все обвинения в рукоприкладстве. Продемонстрировал видеозапись (и как они только ухитрились это сделать?) где мы мирно разговариваем с Погониным около окна.
— Как видите, ничего не указывает на то, что мой клиент применил насилие хоть к кому-нибудь!
Следователь обреченно покивал и согласился с доводами.
Странное дело, но о том, что охрана здания лишилась некоторой части своего снаряжения — никто и не вспомнил. Отчего бы это?
Воспользовавшись встречей с Петряевым, задаю ему этот вопрос. Он только хмыкает в ответ.
— Чем у нас ЧОПы вооружают, ты, в курсе?
— Ну… Ружья у них есть, пистолеты — те же «ИЖ-71».
— Угу! А наган у них на вооружении состоит?
— Да он, по-моему, нигде на вооружении не состоит… а что?
— То самое! У них в сейфе оружейном ящик картонный был, припоминаешь?
— С патронами?
— Это, ежели, по маркировке судить. А вообще-то там два десятка этих револьверов оказалось. С боезапасом, правда, с небольшим.
— Во как?
— Угу… так что по этому поводу они шум поднимать не станут — себе дороже выйдет.
И — точно. Шума не подняли и вообще данный эпизод никак себя не проявил и нигде не фигурировал. Через месяц полиция вынесла решение об отказе в возбуждении уголовного дела. И уже на следующий день в моем почтовом ящике лежала повестка в суд.
Заранее настроившись на трудную борьбу, я прибыл в суд точно в срок, не желая давать против себя никаких лишних аргументов. Но, как показало дальнейшее, с таким же успехом я мог бы и вовсе туда не приходить.
Прочитав мне заявление, судья (благообразный пожилой дядька) интересуется — согласен ли я с изложенными фактами.
— Нет, ваша честь. Не согласен.
— Разве вы прибыли в этот дом по приглашению?
— Туда был приглашён мой друг. Я его сопровождал.
— Это не так. В журнале охраны имеется запись, из которой явствует, что он прибыл один.
— Я его на улице ждал, ваша честь. Он мне по телефону позвонил и попросил подойти.
— То есть, вы признаете, что господин Погонин вас не приглашал?
— В таком аспекте — да, признаю. Но охрана не возражала против моего присутствия.
— Это к делу не относится, она присутствует там для охраны общественного порядка и сохранности имущества. По этому вопросу суду все ясно. Далее. Признаете ли вы, что вели агитацию и пропаганду в общественном месте, не имея на это разрешения?
— Это где же там — общественное место?
— Согласно закону, любое помещение, предназначенное или могущее быть использованное для проведения собраний, встреч и митингов, вмещающее более 100 человек и расположенное в черте городской застройки — является общественным местом. Для выступления там, вы должны подать соответствующую заявку в мэрию за трое суток. Вы её подавали?
— Нет. Но и истец занимался там тем же самым!
— Имея на руках соответствующее разрешение на проведение там общественно-политических мероприятий, лекций и публичных чтений. Это вообще — его частная собственность и он волен там делать всё, что не запрещено законом. Хоть монастырь открывать!
— Я отвечал на его вопросы.
— Вы их задавали и сами. Обращались к присутствующим, не имея на то никаких полномочий и разрешений.
— Так как же я мог тогда спорить с истцом?
— Приватно. Тет-а-тет, на это никаких разрешений не требуется.
— Чтобы он и дальше морочил людям голову? А как ещё я мог разоблачить его ложь? Иначе, как доведением своей точки зрения до окружающих?
— Его право. Он получил соответствующее разрешение на проведение митингов и общественно-политических мероприятий. В том числе — и в своем доме. А вы?
— Нет, ваша честь, не получал.
— По данному вопросу суду всё ясно…
И так далее и в том же духе… Через час судья объявляет перерыв.
Все вместе выходим в комнату отдыха.
Все — это я, Погонин и его адвокат. Лысенков в суд не поехал — с его точки зрения, шансов не имелось вообще никаких, и он не планировал портить себе карьеру и реноме, ввязываясь в безнадежное дело.
— Ну что?! — ехидно спрашивает меня истец, плотоядно потирая руки. — Убедились? За все платить пришлось!
— Да? Ну денег-то вы с меня хрен получите.
— Отчего ж? Квартира ваша есть, имущество… счет в банке, наконец.
Саркастически хмыкаю. По документам — квартира моя выставлена в залог. Я видите ли, в долг взял… у Петряева. И квартиру, вместе с имуществом и обстановкой, выставил в обеспечение долга. В банке, а точнее — на социальной карте, лежит всего шестьсот рублей. Ну-ну… много ты получишь…
Заметив усмешку, Погонин хмурится.
— Что, и здесь какую-то каверзу придумали уже?
Протягиваю его адвокату договор займа. Они оба его читают.
— И всё? А деньги, поди, уже все и пропили… — ухмыляется оппонент. — Проходили уже… Это не страшно, деньги мне государство возместит. На этот счет и закон соответствующий в прошлом году приняли. А вот вы — будете бодаться уже с государством! Или есть какие-то сомнения в приговоре? Подождите — и убедитесь сами.
— Так вся ваша трескотня именно для этого и была нужна?
— Разумеется! А вы-то что думали? Я вас вербовать, что ли собрался? Да нужны вы мне…
— Ну, настолько-то я ещё не сдурел! Думал вы на своих сторонников впечатление производите.
— Наилучшее впечатление производит толстый кошелёк! Вот это — аргумент! А эти… — машет он презрительно рукой. — Отработка…
— Значит, вся ваша трескотня и агитация — просто способ зарабатывать деньги?
— Разумеется! А чем данный способ хуже прочих? Как ещё можно заработать на своих противниках?
— Это же провокация!
— Ну да. И что?! Деньги-то капают! А заодно, и противникам моим укорот — не суйтесь!
— А не опасаетесь? Так ведь и заиграться недолго. Не на тех наедете…
— Оставьте! Власть не будет поддерживать военных! Принципиально, ни за что и никогда! Это — балласт, отработанный материал! Что, неужто, не дошло до сих пор? Да вы все — давно уже списаны! Ваше полное исчезновение — всего лишь вопрос времени! Вот и надо успеть, пока вас всех ещё не закопали…
Хрясь!
Брызнули осколки зубов, и говорун полетел кубарем в угол.
Списали, говоришь? Но я-то ещё жив! И не закопан пока…
Мерзюк пытается встать на ноги, лезет за отворот пиджака…
А чегой-то у нас там?
Глок-26. Стандартная модель, такими спецслужбы вооружают. Хорошая штучка, не помешает. Ты чего, руками махать? И на курок нажать охота? Ну-ну… нажимай, если будет чем.
Вытащив из сломанных пальцев пистолет, от души пинаю упавшего на пол болтуна по ребрам. Не подохнет, но и жить ему теперь не сладко будет.
Хлопок двери!
Адвокат!
Сбег собака!
Раз так — пора и мне.
Быстро обшариваю лежащего. Бумажник — что в нём? Документы, деньги… не помешает. Две запасные обоймы — тоже весьма в кассу. Телефон… прихватим и его, только выключу. Момент… Переворачиваю правую руку лежащего. Где у нас тут…. Ага, вот и кнопочка. Пару раз мигает вспышка. Подкладываю рядом пистолетный патрон, чтобы фотоаппарат и его тоже захватил. Ещё пару раз щелкнем… порядок. Да не пищи ты так! Живой же пока… А то что, не совсем целый… так это издержки профессии. Был бы инженером — по рылу бы не получил. Это инженер у нас человек нужный, а политиков — как грязи, не жалко их.
— Молчи, скотина, и не мешайся! А то — пристрелю!
Наверное, голос мой, в сочетании со всем прочим, звучал убедительно и клиент затих. Вовремя!
По коридору уже грохотали шаги подбегающих. Продолжал бы скулить — я бы сразу их и не расслышал.
Ну, давайте, парни, посмотрим, на что вы способны…
Комната отдыха представляет собой прямоугольное помещение, размером примерно шесть на четыре метра. Вход сюда один — дверь расположенная почти на стыке стен. Практически вплотную к углу. Мебели мало, несколько стульев и парочка диванчиков. Пара журнальных столиков. Кулер с питьевой водой, пластиковые стаканчики. Несколько журналов и какие-то газеты. Спрятаться здесь нереально — просто негде. Коридор, который сюда ведёт — длиной метров двенадцать с одним поворотом. Топот ног я слышу, стало быть, бегущие этот поворот уже преодолели.
Кого мог позвать на помощь адвокат?
Судебных приставов — кого ж ещё?
А как он это сделал?
«На моего клиента напали!» — наиболее логичная фраза. Интересно, а он пистолет-то видел? Не факт… вообще-то в здание суда оружие проносить запрещено. Так что, если и видел, то клиента подставлять не станет. Или не видел? Он вообще про наличие оружия знал?
Приставы…
Сколько их сейчас прибежит?
Видел я их — крепкие ребятишки южных кровей. Накачанные — надо полагать, к драке привычные.
Стоп…
Привычные.
Ну да, в том варианте, когда бьют они.
Угу… это уже кое-что. Значит, в себе они уверены — это хорошо.
Не будем стрелять.
Пока… не будем.
С треском распахивается дверь…
Ну, с треском — это понятно почему.
Тот, что первым бежал, со всей дури в неё плечом долбанул — ожидал, что она закрыта будет. Напрасно, скажу я вам, ожидал. Как раз за пару секунд перед этим, в замок социальная карта встала — вот язычок замка-то и вышел из притолоки…
А пристав этого не ожидал — вот и полетел кубарем. Напротив двери парочка стульев на полу оказалась. Уж и не знаю, как они туда попали… обронил, наверное кто-нибудь. Нес-нес и обронил, с устатку, наверное. Вот вошедший-то на них и наткнулся.
И отправился прямиком к «безвинно пострадавшему» негодяю.
Второй пристав, увидев неудачное приземление своего коллеги, резко притормозил и при этом на него налетел третий. В результате чего они оба, чтобы не упасть, сделали несколько шагов вперёд.
И подставили мне спину.
Вы спросите — как? Ведь справа от двери стена и спрятаться там негде?
Совершенно верно — стена.
И дверь, открываясь налево, стукается об ограничитель, (чтобы об стену ручкой не долбануть) открывая глазам вошедших всю комнату.
И комната эта приставам знакома — именно оттого, шедший первым молодец, с такой силой толкал дверь вперёд. Встань я за дверью — так в лобешник бы и схлопотал. Нет там места, чтобы человеку встать.
Но дверь — в углу. А под потолком — лепной бордюрчик… Новодел, конечно, но крепкий. И при известных навыках на нём можно ненадолго зависнуть.
Вот я и завис… на несколько секунд. Староват уже для таких фокусов. Вот знаю я мастеров своего дела — они так могут часами зависать!
Пришлось прыгать. Чтобы, не поломать ноги — на мягкое, пусть и относительно мягкое. А что у нас есть такого мягкого?
Человек — он все же мягче, чем паркет. Особенно — когда лежит. Но до лежащего пристава далеко и оттого сваливаюсь на стоящих. Благо что они рядышком стоят — не промажу.
Не могу сказать, что мое появление было воспринято с энтузиазмом — скорее наоборот. Тот, что третьим бежал, выразил активное неудовольствие — пришлось его рукояткой «Глока» по кумполу приласкать. Успокоился.
Второй же отлетел в сторону и с испугом смотрит на оружие в моей руке.
— Не боись, — прячу я пистолет. — Не стану я стрелять.
Правильно, вообще-то, многие говорят — не помнят люди добра. Вот и этот деятель из их числа оказался.
Чего вроде бы тебе надо?
Не пришибли и не пристрелили — есть шанс остаться живым. И даже здоровым. Так нет же! Лезет, как медведь за медом. Дубинку резиновую вытащил — она у него на боку висела.
Ну, не злодей ли?
Нет в тебе чувства благодарности.
Оно, на первый взгляд, вроде бы и не безнадежно — пистолет-то я убрал. А пока достану, пока стрелять соберусь — мне мозги-то и разнесут по всей комнате. Расстояние короткое, прёт на меня этот деятель — только пена с зубов летит (ну, это я фигурально выражаюсь, он все-таки не конь…).
И не уйти никуда. Слева диванчик у стены стоит, а справа дверь открытая мне путь в коридор закрывает. Ко мне-то она самым неудобным образом расположена — что твой забор. Шаг назад — и я у стены, дальше отступать некуда. Можно идти только вперёд и пристав это понимает. Глаза у него аж огнем довольным загорелись — чует, злодей, будущие почести.
А как же?
В одиночку (первый-то ещё не встал, плохо ему) задержать вооруженного преступника — это знаете ли, многого стоит. В том числе — и денег. И государство отвалит, да и Погонин в долгу не останется.
И так эти будущие почести глаза ему застили, что по сторонам бедолага не смотрел. А напрасно…
Все учел, обо всем подумал — а, вот про дверь-то и позабыл! Ну да, она ему сейчас вроде как союзник — проход мне закрывает. Вот и не смотрит пристав на неё.
Хрясь!
И врубается лбом в торец.
Забыл, что дверь ещё и открывать-закрывать можно?
Я вот — не забыл.
Подбираю с пола упавшую резиновую дубинку и со всей дури луплю ею по затылку всех приставов. Нет у вас, парни, благородства и благодарности вы не знаете.
Чего же это ради, спросят некоторые, я тут комедию ломал, отчего не стрелял?
Шум мне не нужен.
Поскольку эти ребятишки драчуны знатные, то они, увидев возможность меня по стенке размазать, обязательно это сделать попробуют. И орать не станут, западло (мужчина должен сам все делать) — именно это-то мне и надобно. А что касаемо нечестной манеры бой вести… так с волками жить — по-волчьи выть! Их вообще-то трое было, ежели кто запамятовал!
Ладно, посмотрим, что у этих ребят есть. Наручники? Самое то — для них же и пригодятся. Телефоны? Это уже мне. Газовые баллончики? Ну… разве что, один прихвачу. Тазер. Во, это то, что нужно. И картриджи запасные. Мелочовка всякая… посмотрим.