— Да вот же! — протягиваю руку. — Показать?
И не дожидаясь ответа, иду вперед, к выходу. Ничего не понимающая толпа, так и не получив пока внятного указания, расступается в сторону, освобождая проход. Не столько мне, сколько своему вождю, который топает следом.
Толкаю тяжелую дверь и выхожу на улицу. Охранник, бдительно караулящий вестибюль, никак мне в этом не препятствует — никаких указаний на этот счет никто ему не отдавал. Решительно поворачиваю направо и машу рукой, приглашая оппонента следовать за собой. Цепочка последователей вытягивается следом.
— Вон там! Наверху!
И все, кто сейчас идут за мной, поднимают голову вверх.
Есть у таких вот образований, ряд любопытных особенностей… Структура, привыкшая слепо внимать слову своего вожака, утрачивает многие качества, обычному человеку присущие. В том числе — и способность критически оценивать происходящее. Есть указание — следуют ему. А вот если вождь молчит — по сложившейся привычке, следуют любому указанию, если оно не слишком выбивается из общей канвы происходящего.
Иными словами, сказали идти — они пошли. Тем боле, что вождь не возражает и даже сам идет рядом. Сказали глядеть — глядят. И не важно, что эти команды отдает человек, только что с вождем споривший. Есть команда. Затуманенный мозг эту команду воспринимает и выполняет. Нет опровержения — и оттого человек тупо следует полученному приказу.
Вот и смотрят вверх окружающие, пытаясь разглядеть там… не знаю, уж чего. Понятное дело, что долго это не продлится. Секунд пять-шесть… Целая вечность для понимающего человека.
Разумеется, на здании нет никакого флага. Его там и не было никогда. Просто мне было нужно выйти из ловушки вестибюля.
Бумм!
Металлический мусорный контейнер — туда только что прилетел болт, который я таскал в заднем кармане, загудел так, что это услышали все.
И глаза всех присутствующих поворачиваются уже в эту сторону.
А там — никого нет.
Но что-то же только что, звенело?
Взгляд по сторонам.
А оппонент пропал… только что рядом ведь был!
— Туда! — визгливо орет «вождь», протягивая руку в сторону контейнера. — Убег! Поймайте этого провокатора!
Логично… а почему бы и нет?
Отвлек внимание, бросился бежать… только вот не рассчитал и нашумел. Толпа срывается с места. Не вся — около Погонина остаются ещё двое. Правильно… не оставляют вождя в одиночестве. Потоптавшись пару минут на месте, он пожимает плечами и поворачивается назад.
На мониторах наблюдения все это хорошо видно.
Откуда я это знаю?
Так я за ними и сижу!
С точки зрения охраны произошло следующее.
Некто о чем-то говорил с главой всего этого гадючника. Охране предмет спора — до фонаря. Они свою работу делают. Скажут, пустят, дадут приказ — задержат. Споры и дебаты их не волнуют.
Потом, после спора, вся толпа вышла на улицу.
Ну и что?
Вышли и вышли, охране и это до фени — ничего экстраординарного не происходит же? А потом, один из них вернулся. Опять же — ничего странного, имеет право.
Вот, правда, дальше в воспоминаниях охранника провал… трудно что-то запомнить, находясь в отключке. Ежели дюймовым болтом в затылок прилетит… оно как-то твердой памяти не способствует. Зато способствует некоторым другим действиям. Отдыху, например, пусть и незапланированному…
На человека в фуражке охранника, сидящего за мониторами, никто внимания не обращает — стереотип человеческого восприятия. Он всегда здесь сидит, деталь пейзажа, так сказать. Обычные члены секты — может, и посмотрели бы, он для них человек относительно близкий, двери им открывает и за порядком смотрит. Но вождь — этот смотреть не станет, охранник для него — существо низшее, внимания не достойное. А глядя на него, не будут смотреть и сопровождающие, они во всем вождю подражают, пусть и бессознательно.
Вот и протопала вся троица мимо, вниманием меня не удостоив. А заглянули бы за стойку — сюрприз! Охранник в бессознательном состоянии. Но — лениво им. Хлопнула дверь кабинета.
Ну, раз нет пока никого, я делом займусь. Каким? Для начала — дам компьютеру наблюдения команду на удаление записей. И ещё кое-что… но это уже никому не интересно. Наклонившись, связываю охраннику руки (веревочку я с собою захватил…). Теперь команда на дверные замки — заблокировать проход! Сидите, ребятки у себя в кабинетах — мне неожиданные визитеры не требуются.
Компьютер подмигнул зеленым глазом. «Удаление завершено».
Так, теперь корзинку почистим… и карманы охранника, заодно. Ключики? Это от чего же? Ага, ружейный шкафчик — есть тут и такой, оказывается…
Ну… разнообразием арсенал не блистал — ЧОП, как-никак… Но, кое-что полезное и здесь нашлось.
Завибрировал в кармане телефон.
— Ты где?! — Мишунов чуть в трубку не проскочил.
— А вы?
— Отъехали в сторонку. Петряев прибыл, его машина рядом стоит.
— Кольку нашли? Как он там?
— Сидит вон, у Олега в машине, дуется. Тут вокруг эти сектанты носятся, тебя ищут?
— Меня.
— И где ты шастаешь?
— Сижу за пультом охранника в вестибюле. Надыбал некоторое количество трофеев. Вот как теперь все это дело утащить?
— Слушай, тут ноги делать надо! Они сейчас опомнятся — и рванут!
— На здоровье — двери заблокированы. Пусть долбятся в них башкой хоть до посинения. Машину подгоняйте, прямо ко входу — я все камеры отключил и записи потер.
— Ну, ты даёшь! Старый злодей!
— Не такой уж и старый!
— Ладно… сейчас будем.
А дальше все было неинтересно. Погрузка трофеев в машину никакой сложности не представила — втроем мы управились быстро. Никто даже и не спохватился — сектанты носились где-то вокруг, разыскивая обидчика(вернуться к дому, нарушив приказ, у них ума не хватило), а сидевшие в здании люди нам были не опасны — двери-то заперты! Выехав за город, сбросили добро Петряеву, и я пересел к нему. Вадик, прихватив сына, рванул в деревню — верст за восемьсот. Там и радио-то не было до последнего времени, а утопать оттуда самостоятельно Кольке не светило — хиловат он для таких подвигов. Да и дед Силантий там — он только что называется дедом, а так, мужик крепкий. И язык у него подвешен неплохо, он-то парню мозги поправит! Погонину до Силантия — как до Пекина раком! Парень, ошарашенный произошедшими событиями, сидел тихо и не рыпался. Впервые он увидел нас с той стороны, какая до сих пор была от него скрыта. И проникся. Зарабатывать приключения на собственную задницу ему явно расхотелось — Олег популярно разъяснил ему некоторые аспекты существования в окружающей действительности.
— Когда ты сам, дружок, сможешь зарабатывать свои деньги — вот тогда и можешь их тратить на всякую шелупонь! А рисковать здоровьем матери во благо всяческих проходимцев… вот уж хрен, родной! И никакие «коммунары» тебе тут не помогут — раздавим их, как клопов поганых!
Иллюстрация этому ещё была у Кольки перед глазами — видать, впечатлило его, притих.
Повседневные дела… (это только кажется, что у пенсионеров дел никаких нет), да всякая прочая суета захлестнули меня с головой.
Так что домой я попал нескоро, примерно через неделю. Уставший и голодный, забежал на второй этаж и, открыв дверь, даже не раздеваясь, плюхнулся на диван.
Дома!
А вот теперь можно и поспать!
Щас…
Стоило только задремать, как дверной звонок разразился мерзким дребезжанием. Мать его за ногу — продукция китайского легпрома! Полгода ещё туда-сюда, а потом — хоть в помойку относи. Чинить бесполезно, там все на соплях пришпандорено.
Сонный и небритый подхожу к дверям.
— Кого ещё там черти приволокли?
— Господин Волин? Михаил Петрович?
— Ну, я.
— Это полиция, господин Волин. Откройте, пожалуйста, дверь.
Господи, а полиции-то что от меня надо? Да, хрен с ними, открою. Все равно здесь ничего подозрительного нет.
В глазок рассматриваю визитеров — точно, полиция. Один стоит перед дверью, второй, со скучающим видом прислонился к стене.
Отрываю дверь.
— А удостоверение и жетон?
— Пожалуйста, — тот, что стоит пред дверью, безропотно предъявляет мне и то и другое.
— Чего стряслось-то?
— А вам повестка — вот! — старший протягивает мне листок бумаги. — Третий день уже вас ищем.
— Так я в гостях был…
Рассматриваю повестку. Все, как обычно, стандартный бланк.
— И куда это?
— А там написано. В следственный отдел Юго-Восточного округа.
— За каким хреном?
— Не знаю. Наше дело — вас доставить, а то ещё уедете куда-нибудь опять…
— Хм. Ну, я хоть побреюсь, хорошо?
— Ради бога. Мы в машине вас подождем.
— Добро.
Пока я бреюсь и наливаю себе кофе (тоже эрзац, как и большинство подобных деликатесов), успеваю позвонить. Есть у меня для этой цели один телефончик… насквозь из себя левый такой…
Полицейский «форд» стоит у обочины, дверцы распахнуты — жарко! Напарник старшего слушает музыку, гоняя туда-сюда настройку приемника.
— Ну что, поехали?
— Поехали, — мне гостеприимно открывают заднюю дверь.
Да… хорошо ездить на таких машинах! Ни тебе выделенных полос, ни пробок со светофорами заодно! Добрались достаточно быстро.
На проходной особых вопросов тоже не задавали, хватило вида моих провожатых, дежурный просто головою покивал. Да и у кабинета тоже долго ждать не пришлось.
— Присаживайтесь, господин Волин! Удостоверение личности ваше можно посмотреть?
— Смотрите.
Следователь проводит карточку через сканер, подслеповато прищурившись, смотрит на экран.
— Да, все в порядке!
Он пододвигает к себе клавиатуру.
— Чего стряслось-то?
— Да, заявленьице на вас пришло…
— От кого это? — искренне удивляюсь я. — Вроде бы по пьяни, никому морду не бил?
— Да уж, по пьяни-то, оно, может быть, и лучше было бы…
— То есть?
— Вы господина Погонина знаете?
— М-м-м… кто это такой?
— Политик! — скривившись произносит следователь. — Есть тут такой…
— Отродясь в политику не лез! Чего ему от меня надо-то?
— Пишет, мол, ворвались к нему, обругали… рукоприкладством занимались. Попортили мебель и вообще…
— Он с дуба-то не рухнул, этот ваш Погонялкин? Мне делать более неча, кроме как политикам морды ровнять?
Следак вздыхает.
— Господин Погонин пользуется немаленькой поддержкой там! — его палец показывает на потолок. — Дело на личном контроле у начальника ГУВД, так что… сами понимаете.
— Ладно. Черт с ним, спрашивайте.
А вот дальнейший разговор никакой полезной информации следователю не дал. Да, признаюсь, был я в этом логове и даже с самим главарем лично беседовал. Спорил, не отрицаю. Однако ж, вся беда в том, что никакой драки при этом не было. Говорили мы с ним у окна, с улицы все видно было. Да и расстались — на улице. Опять же, на глазах у всех. И даже более того, есть и у меня свидетели — мимо проезжали, вот и видели.
— И по именам можете назвать?
— Без проблем вообще! Лысенков Дмитрий Петрович — устроит вас такой?
Следак грустнеет на глазах. Фамилия ему явно знакома. Это адвокат Петряева — тот ещё жучила! Но дело свое знает крепко — на кривой козе не объедешь. И хотя, формально, показания сектантов и Лысенкова равны, все понимают, как отнесется к ним суд.
— Так он ещё и не один там был!
— Фамилии назвать можете?
— Это — к Лысенкову, у меня память на имена неважная. А он, как человек предусмотрительный, ещё и камеру с собой всегда возит…
Хозяин кабинета начинает копаться в бумагах, кому-то звонит. Минут через пять дверь кабинета распахивается от рывка.
— Господин полковник! — вскакивает с места следователь. — Веду допрос…
— Знаю. Господин Волин, можно вас на минутку?
Вопросительно гляжу на хозяина кабинета. Тот кивает — можно.
Встаю и выхожу в коридор.
Следом за полковником прохожу на лестничную площадку, и мы оба останавливаемся.
— Ну здорово, Михаил!
— И тебе не хворать! Эк ты, Борька, вырос-то! Сразу и не признать!
— Да ладно тебе! — отмахивается полицейский. — Как бегать сам перестал, так и раздался во все стороны…
Борис Викторович Неделько — командир полицейского спецназа. Это его ребята тогда штурмовали квартиру наркоши. И это именно он «не заметил» как я подобрал с асфальта бандитский РПГ…
Мы не виделись лет пять, он существенно раздобрел с того момента. Заматерел весьма основательно… Уже полковник. Интересно, а здесь он что делает?
— Пенсии дожидаюсь, — предвосхищая мой вопрос, говорит он. — Недолго уже осталось, полгода максимум. А пока числюсь заместителем начальника УВД. Я тебя ещё в окно увидел, узнал. Пока освободился, у дежурного выяснил… Что тут у тебя?
Коротко пересказываю прошедшие события, опуская, естественно, эпизод на трассе. Викторович чешет в затылке.
— Хм… слышал я про этого мерзюка… Ладно, топай к следователю, я пока кое-какие справки наведу. Во дворе меня обожди, я тебя найду.
Мой разговор со следователем, опосля визита Неделько, долго не продлился. Внимательно читаю протокол, вношу пару поправок и подписываю. По-моему, следователь и сам не шибко горел желанием что-то раскапывать дальше.
Выхожу во двор и присаживаюсь на лавочке. Рабочий день уже заканчивается, и мимо меня начинают проходить сотрудники.
— Михаил Петрович?
Оборачиваюсь. Коренастый лейтенант стоит рядом со скамейкой.
— Да. Слушаю вас.
— Борис Викторович вас ожидает. В тире. Я провожу.
В гулкой бетонной коробке, расположенной в подвале здания, никого сейчас нет. Тишину нарушает только звук наших шагов по стрелковой галерее.
— В общем так, Миша, — говорит полковник. — Влип ты основательно. Это скотина редкостная и упрямая. На тебя заведены сразу два дела. Одно — у нас, будут пытаться пришить тебе уголовщину. На тот случай, если не выгорит — подано заявление в суд. Вот там все умно написано. Нарушение прав частной собственности — тебя никто в этот дом не приглашал. Незаконная политическая агитация — ты ведь его доводы опровергал? Угроза лично Погонину — тут целая когорта свидетелей есть.
— А то, что он незаконно несовершеннолетнего удерживал? Это как?
— А доказательства? Есть они у тебя?
— Показания отца и самого Кольки — мало?
— Отец — лицо заинтересованное, Колька — несовершеннолетний. Да и ты уверен, что он подтвердит вашу версию? Кроме того, на суде тотчас возникнет вопрос — кто напал на охрану? Соответствующее заявление — имеется. И если этот парень проявит выборочный склероз, всем его показаниям — грош цена!
— Что же? Он выиграет суд?
— Да.
— Но в деле будет масса несостыковок!
— И что? Он — выиграет.
— Почему?
— Да потому, Миша, что ты — военный!
— Пенсионер!
— Военный пенсионер!
— И что же в этом плохого?
— Да то, что пока Погонин выполняет свою главную задачу — смешивание армии с дерьмом, он там в своем «штабе» может хоть ритуальным каннибализмом заниматься. Всё спишут.
— Брешешь!
— Нет, — устало говорит полковник, и я вижу, что этот большой сильный человек чем-то надломлен. Просто физически ощущаю тот непосильный груз, что его пригибает к земле.
— Но, почему так?
— Видишь ли… — Борис останавливается и присаживается на какой-то ящик. — Ты, скорее всего, многого не знаешь… Да и я, сказать по правде, тоже не все ещё понимаю до конца. Посоветоваться бы… только с кем? Повсюду сейчас новые люди, без году неделя в органах — а туда же! «Опытные руководители» — чего, хотел бы я знать? Я бы общественным сортиром их руководить не поставил — и это развалят! «Эффективный менеджмент» — это они так преступность победить хотят? Как можно бороться хоть с теми же карманниками и домушниками, упраздняя отделы, которые годами создавались именно для этой цели? «Полиция общественной безопасности должна организовать соответствующую работу» — так, кажется в приказе написано? Это у нас патрульные полицейские квартирных воров ловить должны, что ли? А все прочие что делать станут?
— Ну… тут тебе виднее, я вашей кухни не знаю. Хотя, да, странно это все выглядит.
— Это?! А что у нас сейчас выглядит иным образом?
Он оглядывается на дверь.
— Видишь, даже и с тобой в своем кабинете поговорить не могу — боюсь! Пишут нас…
— Что, настолько все плохо?
— Плохо? Хм… Ты телевизор часто глядишь?
— Как и все… за свет переплачивать не хочу.
— Ага, стало быть, новости просматриваешь регулярно. Ничего тебе там странным не кажется?
— Да многое, по правде говоря. Особенно бравые репортажи с места задержания грабителей. Они что, теперь совсем из ума выжили? Резко поглупели? С чего бы это вдруг?
Неделько поправляет форменный галстук, ослабляет ворот рубашки.
— А знаешь ли ты, что большинства таких столкновений — и вовсе не бывает?
— То есть?
— То и есть. Полиция в таких случаях всегда прибывает на место происшествия последней. Ну, иногда перед телерепортерами — это стараются все-таки выдерживать.
— Выдерживать? Кто?
— «Помогальники». Они первыми появляются на месте. Не всегда, но в тех случаях, когда убитые грабители оказываются вдруг бывшими военными — это сто процентов! Иначе — не бывает! Во всяком случае — я об этом никогда не слышал.
— Фигасе…
— А то ж! Я, как ты знаешь, тоже не с дуба рухнул, кое в чем разбираюсь хорошо. А ты в курсе, что в таких случаях криминалистов на место происшествия не вызывают?
— Почему? Это же стандартная процедура, насколько я в курсе?
— Не в подобных случаях — на это есть специальный приказ министра. Вся фиксация обстановки, в тех случаях, когда операция проводится совместно с «помогальниками» — возложена именно на них. Наши составляют протокол, а осмотр тел и оружия — на них, как на первых, прибывших на место происшествия.