— Это было уже после того, как он вернулся со службы. Часов… Не знаю, может быть, восемь вечера. Может, чуть раньше, может, на полчаса позже. Приблизительно так.
— Понял! — осклабился он в ухмылке. — Маринка, присмотри-ка за ней, я щас вахту побеспокою.
Он вышел в другую комнату и минут десять тарабанил по телефону сначала с одним, потом с другим парнем, называя их Костяном и Виталиком. В конце разговора поблагодарил одного из них и вернулся в гостиную с радостной улыбкой.
— Все, Маринка! Считай, что дело сделано! — Он шлепнул ладонь о ладонь с таким сухим резким щелчком, что Влада вздрогнула. — Деньги у нас в кармане!
— Ну! Не томи!!! — задрыгала та ногами.
— Сумку Черешнев на фирму приволок! Прикинь, какая удача! Мы с тобой весь дом перерыли с гаражом, а бабло у меня под носом все это время было! — Он едва не приплясывал, выделывая странные фигуры босыми ногами по ковру. — А на фирме есть всего лишь одно место, куда он мог эту сумку прибрать! Одно, Маринка! И я его знаю! Я сейчас поеду…
— Я с тобой! — взвизгнула Марина, снова подпрыгивая пружиной с дивана.
— Ладно, ладно, не ерепенься. — Он довольно ухмыльнулся, кивком подбородка указывая на Владу. — А эту кончать надо, и побыстрее. А когда?
— Слушай, давай ее пока в подвале подержим, а по темноте тогда и вывезем.
— А куда?
— Куда, куда! Все туда же! Где наш парнишка спекся, туда и ее сунем. — Марина с хрустом потянулась, улыбнулась холодно, глянув на Владу, и пообещала: — Мы тебя не больно убьем, ты не переживай особо. Не стали бы тебя мучить ожиданием, но уж больно торопимся. А ты поспи пока! Помнишь, как я тебя сквозь замочную скважину пугала? Молодец, помнишь! А я прикалывалась просто! Ржать хотелось в полный голос… Так что извини. Подожди до вечера…
Глава 22
— Ждать до вечера, Дим?! Да ты с ума сошел! — полные губы Александры поплыли в сторону и задрожали от обиды. — У нас же все буквально готово для задержания.
— Да ну! Все? И что же?
Калинкин перестраховывался. Прекрасно понимал, что промедление может ему дорого стоить, и все же медлил. Он очень боялся снова ошибиться, очень. Дважды задерживал подозреваемых по делу об убийстве Черешнева, вынужден был отпустить, так же как и признать свою неправоту. Потому и медлил, потому и боялся снова опростоволоситься.
— Быков приехал в этот город вместе с Черешневым и его водителем, так? Так! У нас имеется видеоматериал, где отчетливо видно, как они друг за другом миновали пост ГИБДД, — загнула первый пальчик Саша, встав на его пути к двери. — Это является подтверждением того, что…
— Да ничего это не подтверждает, малыш! — разозлился Калинкин. — Они могли просто миновать пост и разъехаться в разные стороны. Могли даже в кабаке городском посидеть, а потом расстаться.
— Но это же не так, Дим! Не так! — И она даже ногой притопнула с досады. — Ты сам говорил, чего теперь!!!
— А того, что в деле появились новые факты. — Он чуть повысил голос, наступая на нее, твердо намереваясь покинуть кабинет и отправиться теперь к себе домой, прихватив и ее.
— Какие факты, Дим? Какие?
— А то, что жена покойного и этот Удальцов, проходившие подозреваемыми по делу об убийстве, вдруг заявляются в гости к водителю Черешнева, это что? Не новые факты? Что им от него было нужно? Зачем они его разыскивали?
— Я… Я не знаю, — раздосадованно всплеснула руками Александра. — Взял бы у них и спросил!
— Еще чего! Мы лучше понаблюдаем за ними. Сегодня с утра, к примеру, если ты еще не знаешь, наш господин Удальцов занял кресло в кабинете покойного Черешнева. А супружница снова подалась в гости к водителю своего покойного муженька. Это ведь… Это ведь может черт знает чем обернуться, Санька! Слушай, идем домой уже, а! Устал, спасу нет. И есть хочется. — Калинкин примирительно потянулся к ее щеке с поцелуем, но она увернулась.
— Чем? — настырно спросила она, отступая на шаг. — Чем это может обернуться? Снова их в соучастники записываешь, так?
— Ну… Я не знаю! — Он развел руками и с силой шлепнул себя по боку папкой, зажатой в правой руке. — Знаю одно: что-то тут с этим визитом не чисто. Что их может связывать? Чего Черешнева таскается в гости к водителю два дня подряд? Я не знаю! Знаю одно…
— Что?
— Я хочу домой с тобой, накрыть к ужину стол, а потом… Потом, черт побери, я хотел сделать тебе предложение! Это допустимо или нет?! Нет, наверное, пока дело не закрыто! Так вот я собирался…
Закончить ему не дал телефонный звонок.
— Да, Илюха, слушаю тебя. — Калинкин завел под лоб глаза, успев глянуть на часы перед этим. — Что-что?! Торопились, говоришь? Гм-мм… Давай дуй за ними, с дороги позвони, я тоже подъеду. А она не вышла? Находишь странным? Разберемся. Давай, не упускай их из виду.
— Что там, Дим? — тут же вцепилась в его рукав Саша, стоило ему отключить мобильник.
— Супруги Темины выскочили бегом из дома, поймали тачку и рванули в центр города. По словам Илюхи, сорвались с места, будто их сам дьявол подгонял. Что это может означать, как думаешь? — Он глянул на нее задумчиво, боясь произнести то, что вертелось на языке.
Она сама за него озвучила, безошибочно угадав его мысли, как всегда ахнув предварительно и прижав руки к груди.
— А Влада?! Влада осталась в доме?!
— Илюха не видел, как она выходила.
— Дим! А вдруг… вдруг они ее убили?! Убили и бегут теперь сломя голову куда-то! Надо объявлять план «Перехват»! Надо что-то делать! Чего ты стоишь?!
Она заметалась по кабинету, натыкаясь на столы и стулья, хватая сумку, зонтик и папку с бумагами, которую тоже приготовила для работы дома.
— Погоди. Погоди, Сань, не гони лошадей, — болезненно поморщился Калинкин. — Дай подумать…
Если эти двое сорвались с места и поехали в центр города, то это значит, что сбегать они пока не собираются. Нелогично ехать в противоположную от выезда из города сторону. А вот в центре… А что у нас в центре? А в центре располагается фирма Черешнева. Не в самом центре, а на прилегающей улице, и все же. Стало быть, что? Они едут туда? Зачем? Ладно, это еще предстоит выяснить. Илюха с них глаз не спустит. Он норушник известный.
Теперь что касается Владимиры Черешневой. Почему она осталась в доме?
Если ее убили, то…
То, каким бы циничным это ни казалось, они уже не успевают ее спасти.
А если нет, то…
А если нет, то она либо соучастница преступления, либо, либо, либо…
Либо посажена под замок. И тогда ей ничего не грозит, кроме томительного ожидания свободы. А это повременит.
Нужно выследить эту сладкую парочку. До самой финальной черты. Тогда и обвинение предъ-явить труда не составит, а так все вилами по воде. Начальство уже косо в его сторону смотрит.
— Повременим, милая. Эти двое под контролем, а Влада…
Ему снова не дали договорить. Дверь кабинета отлетела в сторону.
Удальцов, а это он таким неуважительным образом решил войти, шагнул вперед и, глядя на них обоих лихорадочно поблескивающими глазами, брякнул:
— Все, с ней беда!
Саша и Калинкин переглянулись.
— Что случилось? — спросила Саша, не став тратить время на то, чтобы уточнять, кого тот имеет в виду. Все было понятно и без этого.
— Влада пропала! С утра позвонила мне, что пойдет в дом за вещами кое-какими. Обещала часам к двум-трем вернуться. Я звоню, телефон молчит. Мобильник дома оставлен.
— Вы уже и там побывали? — вопросительно выгнул брови Калинкин.
— Побывал! — истеричным шепотом ответил Удальцов, начал дергать за узел галстука, пытаясь его ослабить. — Везде побывал! И у себя, и у нее, и в родительском доме! Ее нигде нет!!! С ней беда, я это чувствую! Ребята, делайте хоть что-нибудь! Я вас просто умоляю!!! Я не выживу, если с ней что-нибудь…
— Ну почему с ней непременно что-то должно случиться! — воскликнул Калинкин, направился в угол к тумбочке, налил в стакан воды из чайника, протянул его Удальцову и сказал так вкрадчиво: — Может, она у друзей.
— Каких друзей?! Что вы городите?! У нее нет никаких друзей! — Он сделал пару глотков, тут же поперхнулся, принялся кашлять, смешно тараща глаза. А потом… — А может, она снова к этой Марине подалась?
— К какой Марине? — выпалили одновременно Калинкин и Саша.
— Ну… Подруга у нее в реабилитационном центре для женщин была. Познакомились там. Подружились. Она ее в больнице навещала. В тюрьму передачку приносила, кажется. Влада была ей очень благодарна. Вчера вот разыскали ее, но встречи как-то не получилось. Муж у нее… тип еще тот, короче.
— Ага! И этот тип работал у Черешнева водителем. А Марина так называемая являлась племянницей погибшей домработницы вашей Влады. — Калинкин принялся пощелкивать пальцами, бубня и бубня без остановки. — Звонок на домашний в вечер аварии был сделан с телефона Марины. Домработница сказала, что звонила ее племянница. Водитель ее муж, хотя она и не взяла его фамилию после бракосочетания, что немного сбило меня с толку. Итак, итак, итак, что мы имеем?..
— Мы имеем преступную группу из четырех человек, которая совершила убийство и ограбление гражданина Быкова. Потом на его машине совершила, вступив в сговор, аварию, пытаясь выставить Владимиру сумасшедшей. Зачем это было нужно? — продолжила тут же нить его рассуждений Александра, так же как и он принявшись щелкать пальцами.
— Затем, что она отказалась подписывать доверенности на имя Черешнева на управление компанией. Ее нужно было либо убить, либо признать невменяемой. Выбрали, хвала господу, второе. Почему же они убили Черешнева и тетку свою, как думаешь? — Калинкин взъерошил волосы, не заметив, как уронил папку с документами на пол.
— Думаю, что все дело в деньгах! Что-то же они искали в доме Черешневых после того, как Владу заключили под стражу!
— Эй, вы двое! — заорал Удальцов не своим голосом. — Пока вы тут выстраиваете версию, елки-палки, Влада, может быть… С ней беда, разве это не понятно?! Я даже не знаю, где она есть!
— Мы знаем, — попыталась улыбнуться Саша, но вышло очень тревожно. — Едем туда! И немедленно…
Они втроем, толкаясь локтями и обгоняя друг друга, кинулись к выходу. Удальцов все же оказался более прытким и опередил их, что позволило Калинкину шепнуть на ухо Александре:
— Так ты согласна или нет?
— На что согласна?! — вытаращилась она, тут же оступившись на высоких каблуках.
— Замуж за меня пойдешь или будет ждать суда? — Все, он не выдержал и принялся язвить, хотя, может, и не следовало.
— Ох, Димочка… — Она бросила виноватый взгляд в спину Удальцову и воровато чмокнула в подбородок Калинкина. — Конечно! Стоило ли сомневаться! И вообще не время сейчас, вот вечером и поговорим.
— А о чем говорить, раз все и так понятно. — Калинкин не хотел, да выдохнул с облегчением.
Все же классики — мудрый народ, выворачиваться наизнанку перед женщиной не всегда полезно, потому как Александра, невзирая на остроту ситуации, пробормотала со значением:
— А у меня, Калинкин, есть ряд условий. Понятно?..
Глава 23
— А Саньку я можно заберу себе секретарем, а, Влада? Ну не могу я с этой глупой куклой работать, хоть убей!
Удальцов притворно захныкал, зарываясь носом в ее волосы и плотнее упаковывая ее и себя в пуховый спальник.
— Можно я ее уволю, Владочка?
— Можно, — мяукнула она сонно и улыбнулась. — Я давно хотела бы от нее избавиться, да полномочиями не обладала. А теперь, когда обладаю, как-то неловко. Давай уж ты!.. Удальцов, а Удальцов!
— Ум-м?
— Как это ты весь день просидел в кабинете, набитом деньгами под завяз, и не обнаружил их? Марина с мужем моментально нашли в потайном шкафу, а ты… Эх, ты! Если бы не Калинкин, так бы и плакали эти денежки. А тот молодец, сказать нечего! Профессионально сработал. Взял их прямо с поличным. А ты сидел, сидел…
— Мне некогда было, я изучал документацию. Да и мысли были заняты совсем другим.
— Чем же?
Она сто раз, наверное, слышала о том, как он искал ее в тот день, как носился по городу, гонимый животным ужасом, как обрадовался, обнаружив ее связанную с кляпом во рту в подвале. Как целовал ее и плакал вместе с ней, цепляясь за нее и вытаскивая на улицу на руках, и никого потом к ней не подпускал.
Все знала и помнила до мелочей, но слушать не надоело. Удальцов еще так здорово об этом рассказывал, так судорожно при этом вздыхал и прижимал к себе так тесно, что никаких слов любви в такой момент не требовалось. Все говорило за себя. Все подтверждалось и казалось бесспорным.
Он любит ее! Любит больше жизни! И любить готов вечно. Так будет теперь всегда. Он и она. Всегда рядом. И в радости, и в горе, и пока смерть…
Нет, о ней не стоит вспоминать и думать в таком месте в такое счастливое для них время.
Счастье все же у них случилось, да! Их общее на двоих счастье, о котором она мечтала тайком, а потом и ждать уже устала, все же случилось. И оно, как ей казалось, было много счастливее, чем у Калинкина и Саши, потому что выстраданным и испепеленным оно было…
Они ведь удрали ото всех! Да, удрали! С палаткой, спальными мешками и котелком. И второй день живут совершенными дикарями на берегу незнакомой речки. Пытаются удить рыбу, бродят по лесу поблизости и пытаются искать грибы.
Но какая рыба, какие грибы, если они ничего и никого, кроме друг друга, не видят! Уха из котелка вчера выкипела почти до самого дна, потому что они ушли сполоснуть ложки к роднику и застряли там, целуясь до боли в губах. Каша утром пригорела. А большущая рыбина сорвалась с крючка у Жени, потому что он бросился вытаскивать у Влады из пальца занозу, забыв про удочку.
— Жень… — Влада тихонько дунула ему на ресницы. — Ты спишь?
— Сплю.
— А как же ты тогда разговариваешь, если спишь? Ты не спишь… Я что хотела тебе сказать…
— У? — Удальцов заворочался на жестком ложе, пытаясь аккуратно вытащить у нее из-под плеча затекшую руку. — Говори уже, а то я ждать устал, честное слово!
— Извини, мне нелегко, но… — Она зажмурилась, как перед прыжком в воду со старенькой вышки в далеком детстве. — Я очень… очень, очень тебя люблю. И изменить этого никто и никогда не сможет, вот! Понравилось?
— Угу, но ничего нового. Я это знал. С первой минуты знал, что ты станешь любить меня, как вот подошел к тебе, так и… — Удальцов протяжно, во все горло зевнул и рассмеялся тихонько. — Давай поспим, утро скоро, клев хороший. Мы же на рыбалку приехали, ты не забыла?..
Она, конечно, все-все-все помнила. Помнила и берегла. Как воду в ладонях для жаждущего, как тухнущий огонь в костре для замерзшего, как последнюю льдинку на испепеляющем солнце для…
Для их будущих малышей, к примеру, что непременно станут эту льдинку прятать в кармане, думая, что это самоцвет.
Она все сбережет для них, лишь бы все, что они обрели, никогда не кончалось…