— Дейр, не стоит бить наотмашь. Молодой человек свое уже получил.
— С чего ты взяла? — Раздражение так и лилось через край. — Как по мне, если он явился в академию разбираться, значит, ничего не уяснил.
— Во-первых, Норго получил более восьми горизонтальных шрамов, которые не являются болезненной иллюзией. Они настоящие. Во-вторых, он вломился в аудиторию, сопровождаемый вампирами. — Лица у моих собеседников все больше вытягивались, а брови поднимались, и я поспешила рассказать все до того, как меня прервут очередным ругательством. А в том, что это будет матросская брань, я уже не сомневалась. — В-третьих, мстить он явился в присутствии преподавателя, и в-четвертых, из аудитории его выдворил Кишмиш.
На вопрос Его Величества Дворецкого «А это кто такой?» я не ответила, стремясь обозначить и без того многочисленные бедствия, которые обрушатся на студиоза.
— Я хочу сказать, что у него отныне будут проблемы с девушками, королевской охраной, обучением в академии и группой, — мило улыбнулась, прежде чем сообщить: — И поздравьте меня. Мы с группой сегодня единодушно выбрали нового старосту!
Но Дейр не дослушал, ушел. Будь на его пути дверь, наверняка хлопнул бы ею, а так я лишь с удивлением слышала, как он стремительно поднимается по лестнице.
— Что это только что было?
— Просьба не оспаривать его решение, — улыбнулся Ганс. — И это же совет на будущее.
— Учту. — Я хотела встать и удалиться, но меня остановили.
— Что произошло между вами в мое отсутствие?
— Между нами — ничего.
— Ты уверена? — прищурился.
— Более чем. И я понять не могу, почему его задели мои слова.
— Потому что прозвучали как заступничество, — ответил Ганс, быстро соорудил себе бутерброд, прилично откусил от него и, смакуя, прикрыл глаза.
— Какая глупость! — Я раздраженно фыркнула. — Поверь, будь в аудитории на тот момент пусто, я бы попросила Кишмиша отшлепать Норго. — На этом огневик закашлялся, а я, протянув ему воды, завершила свою тираду: — Но это было тогда, а сейчас, после всего произошедшего… это глупо.
— Ясно. — Он с трудом отпил из бокала и, отдышавшись, предупредил: — Ирэн, впредь, говоря о молодых людях, не используй это слово, даже если ты не имела в виду его прямое значение.
— Какое?.. Отшлепать?
— Да. — Кашлянув, маг обернулся в сторону лестницы, а затем вновь сосредоточил внимание на мне. Пояснил: — Потому что его можно превратно истолковать. Кстати… — Он подмигнул и спросил второй раз за вечер: —…так ты познакомишь меня с твоим защитником-виноградом?
— Конечно, и чтобы не вышло недоразумений, скажу сразу: Кишмиш — это взбрык.
Зря я поспешила с объяснениями, огневик опять откусил кусок от своего внушительного бутерброда и опять подавился.
— Ка-ка-кой взбрык? — прохрипел он в перерывах между кашлем.
— Императорский, — сказала и поняла, что я окончательно огорошила Его Величество Дворецкого. Такими глазами он на меня еще не смотрел. А может быть, все дело в том, что ему опять кусок поперек горла стал.
Знакомство Ганса с вечнозеленым прошло быстро. Приятие их друг другом — еще быстрее, отчего я на радостях сообщила, что Кишмиш не только преобразил мою комнату, покрыв ее деревянными узорами, но и защитил меня уже много-много раз. А еще он силен и крайне сообразителен, быстро восстанавливается и абсолютно не ядовит.
— Уверена? — Высоко вздернутая бровь огневика меня весьма насторожила, а последовавшая за моими объяснениями улыбка ввела в смятение.
— Хочешь сказать, что я не права?
— Да.
— И он ядовит? — Дрожащей рукой указала на пятилапа.
— Очень, — улыбнулся маг, почесывая разомлевшего от ласки взбрыка, — сама посуди, ведь иначе бы никто от твоего охранника не шарахался.
— Но Дейр сказал…
— Знаешь, Ирэн, — огневик прищурился, глядя на меня, — если он видел то же выражение твоего лица, что я вижу сейчас, то смысл его молчания на эту тему становится понятен. Ты бледная.
А я вспомнила то свое пробуждение и поведение стихийника и поняла, что мне не стоило этого знать. Совсем.
— На-а-аврал?
— Утаил, — нашел Ганс более приятное определение. — Ирэн, что с тобой?
— Все хорошо, — ответила я. И чувствую, как по щекам катятся слезы, как мелкая дрожь пробивает тело, как холод скапливается в кончиках пальцев и повинующаяся призыву стихия начинает завывать и срывать с мест предметы.
— Ирэн, успокойся.
Попыталась, отчаянно попыталась взять себя в руки, но внутренний протест вылился в еще более стремительное движение стихии. И я в бессилии всхлипнула:
— Не могу…
— Вот черт! — Огневик пропал вместе с испугавшимся взбрыком, а в следующее мгновение появился без вечнозеленого, зато с всклокоченным девятым под руку. Последнего, судя по его виду, только что выдернули из ванной. — Ты тут разберись, — предложил ему Ганс, — а у меня стирка…
И исчез, а мокрый и без того злой Дейр нахмурился больше прежнего и, ругнувшись на матросский лад, молча пошел ко мне. Уверенно и неотвратимо. Его не остановили ни простынь, укутавшая голый торс стихийника, ни тумбочка, отдавившая босые ноги, ни даже статуэтка, звучно треснувшая по голове. Он повторно словами выразил всю силу своего негодования, раздраженно потер макушку, но не упустил моего взгляда и, пригнувшись, продолжил идти.
Шаг, еще шаг, очередная заковыристая словесная конструкция, потому что статуэтка облетела комнату по кругу и ударила девятого по плечу. Рык, рывок, и вот я в его плену. Тепло. Под ладонями мирно бьется мощное горячее сердце, я слышу успокаивающий шепот, чувствую, как сильные руки скользят по спине, и холод отступает, а вместе с ним и стихия. Ветер прекращает выть, его потоки все еще треплют волосы, но я уже знаю: затихает.
Минуту мы стояли молча, а затем…
— Ну, и по какому поводу истерика? — спросил вновь начинающий сердиться Дейр. — Устала, расстроилась, обиделась? Хочешь отстоять подлеца Норго?
— Всего лишь узнала, что была на волосок от смерти… — просипела я, уткнувшись носом в шею девятого.
И мой маг-опекун и псевдожених по совместительству вместо того, чтобы крепче меня обнять и заверить в обратном, неожиданно расхохотался! Будь я в другом состоянии, возможно, посмеялась бы вместе с ним, но сейчас…
— Девятый, — возопила возмущенно, — в этом нет ничего смешного!
— Ошибаешься! — Дейр протяжно выдохнул, стараясь прийти в себя, и опять рассмеялся. — Не знаю, как ты, а я давно сбился со счета. За время нашего знакомства ты не единожды была на волосок от смерти и один раз за гранью. Ты в неприятности влипаешь по самые свои ушки, а выбираешься из них как самый везучий в мире человек!
Он хотел еще что-то сказать, но я вопросом сбила его с мысли:
— Не поняла, поясни, пожалуйста.
— А что тут объяснять?! — криво усмехнулся стихийник. — Ты даже с взбрыком познакомилась поближе, когда пятилап к тебе присосался… — он увидел мое недоумение и поспешил исправиться: — Кхм, я хотел сказать, привык.
— Нет, не это. Поясни, что ты имел в виду, говоря: «И один раз за гранью»? Я что, умерла?
— Ну…
Прищурилась и насторожилась одновременно, а он молчит.
— Я умерла? Я умирала? Я отправилась к Всевышнему, и ты меня вернул?
— Ирэн, я… — А сам рукой тянется к затылку. Нервничает, не может придумать достойное объяснение оговорке.
— Что?! — шлепнула его по руке и возопила, догадавшись: — Ты что, во время опытов с резервом меня убил?!
— Ну…
— Дейр! — Я позволила себе поднять голос, чтобы не поднять руку, хотя и то, и то недостойно истинной леди, но совсем сдержать себя я не смогла. Да, вот теперь становится понятна причина его переживаний, нежелания оставить меня без присмотра и трепетная забота обо мне после пробуждения.
— Не совсем… убил. Успокойся. — И самым серьезным тоном сообщил: — Просто на одну минуту мы потеряли тебя в этом мире, но очень быстро нашли.
И вместе с правдой он обрушил на меня абсолютно невинный светло-голубой взгляд из-под ресниц. Не знаю, чего добивался стихийник, но из всех желаний во мне проснулось лишь кровожадное, а вслед за ним возник серьезный вопрос: «Где сейчас лежит идеальное орудие мести — статуэтка?»
— И вот теперь, узнав об этом, я должна радоваться? — отступила на шаг. — Или вспомнить твое: «Все, что ни происходит, происходит к лучшему»?!
— Не должна и не узнала бы, не проболтайся я.
— Вот именно, — вскинулась я и с укором вопросила: — И после этих… вынужденных признаний ты еще надеешься на доверие?
— А еще на искренность, — сообщил Дейр с обезоруживающей улыбкой и вновь приблизился ко мне. Так, словно мы говорим на совсем несерьезную тему, которая медленно, но верно переходит во флирт!
И загоняет он меня в угол не только словесно, но и физически и даже руки ко мне протянул.
И загоняет он меня в угол не только словесно, но и физически и даже руки ко мне протянул.
— И что ты мне на это скажешь? — подмигнул он.
— А вот… — я отступила еще на шаг, стараясь сохранить самообладание и не улыбнуться. — А вот… фигушки! — воскликнула я и упала в неожиданно оказавшееся сзади кресло. Растерялась, но, обнаружив рядом статуэтку и схватив ее, быстро пришла в себя: — Не подходи ко мне и руки убери!
Девятый весело прищурился.
— Все руки, — мгновенно уточнила я, чтобы он не смел использовать свои маг-потоки.
— Что ж. — Он спрятал руки за спину и, наклонившись надо мной, ласково заметил: — Видимо, теперь у тебя есть причина не возвращать мне проверенный артефакт. Так?
— Так! — охотно согласилась я, не предчувствуя опасности. Держась за статуэтку, это было невозможно.
— И не рассказывать о нем…
— В точку!
— Даже когда он тебе навредит, — завершил Лесски и беззастенчиво подался вперед, заставив меня вжаться в спинку кресла.
Стихийник смотрел столь же пристально, как и я всего лишь минуту назад, и, казалось, подмечал все мельчайшие движения, глубину вздоха, дрожь ресниц. И мог соотнести оттенок кожи с чувствами, одолевающими меня. Зыбкость растянувшегося момента он же сам и разорвал хитрющим взглядом и улыбкой:
— Слава Всевышнему, артефакт не на тебе.
Я расслабленно выдохнула и перестала судорожно сжимать статуэтку, а он уверенно постановил:
— Значит, все-таки на взбрыке.
Нет, нет, нет! Только не это!
— Дейр, ты неправильно понял… — Я не смогла удержать позорного порыва его переубедить и сдала себя с потрохами.
Он все понял, улыбнулся, ерничая:
— Да неужели? А по-моему, такой вывод превосходно объясняет неожиданную светолюбивость Кишмиша и подтверждает вменяемость Ердана Кеслера. — И со смешком добавил: — А то, знаешь ли, я уже начал опасаться за друга, утверждающего, что твой взбрык светолюбив…
Он еще что-то говорил, а я не слушала, окончательно погрузившись в свои тяжелые раздумья. Выходит, что теперь нормальной защиты не будет ни у меня, ни у вечнозеленого. Обидно. И даже злорадная мысль о том, что вечнозеленый артефакт просто так не отдаст, не поднимает настроения.
— Ирэн, — девятый позвал меня тихо, — ты хорошо себя чувствуешь?
— Плохо. — Я погладила изящное изделие из металла, что все это время согревала в своих руках, и нахмурилась.
— Почему? — Он сел на подлокотник моего кресла, спросил шутя: — Пытаешься просчитать, сколько раз приближалась к смерти?
— Нет. Просчитываю, как скоро ты заберешь артефакт у Кишмиша. Вернее, что тебе придется сделать, чтобы он его отдал.
— Всего лишь попросить, — просиял мой маг-опекун и добавил серьезно: — Он доверяет мне, но я этого делать не буду.
— А как же заявление, что артефакт мне способен навредить? — прищурилась, глядя на него снизу вверх.
— Так ведь он не у тебя, а у взрослого вменяемого императорского взбрыка. — И вот с этим наглым заявлением Дейр щелкнул меня по носу и усмехнулся: — Вот так-то!
— Что?! — возмущенно вскочив из кресла, я грозно выставила вперед статуэтку, так словно бы в моей руке был клинок.
— А что такого? — Стихийник вальяжно растянулся на моем месте, и свет лампы теперь выгодно подчеркивал литые мышцы его торса. Отчего последующие слова заволокло в моем сознании туманом: —…Кишмиш, как давно окрепший и устоявшийся член ботанического общества, способен не только контролировать свой гнев, но и дозировать яд в стеблях. Единственная его слабость — это родные, которыми с недавних пор стали ты и я. Но… даже защищая, взбрык не выходит за пределы разумного и до сих пор никого не отравил.
Я смогла лишь кивнуть. А Дейр обвел взглядом разгромленную комнату и опять лучезарно ухмыльнулся:
— Думаю, пример с тобой приводить не стоит. — А затем забрал из моих пальцев тяжелую статуэтку и заявил: — А теперь спать. Нам обоим завтра на лекции.
Следующие два учебных дня, а затем и вся неделя прошли на удивление тихо: что в академии, что в доме Лесски. Быть может, для других эти дни спокойствия показались бы затишьем перед бурей, но я впервые наслаждалась своим существованием и с детской непосредственностью погружалась в пучину познавательного веселья. Часть сложностей была позади.
Приходящая ко мне маг-почта уже намного реже сгорала вместе с мотыльками, группа постепенно оттаивала и втягивалась в споры с преподавателями. Клифорд легко вел дела вместо вновь исчезнувшего старосты, а Риг усилил свои ухаживания за Таггри. Отчего последняя цвела, точь-в-точь как Гарива Нокбо. Но если моя одногруппница позволяла себе лишь пунцовость щек, то наша куратор могла замереть посредине лекции и со счастливой улыбкой взирать вдаль до тех пор, пока ее кто-нибудь не окликнет. И так как Эфка Нэфка Трумс вышла из образа язвительной злыдни и теперь вела себя рассеянно, но куда более спокойно, я пришла к выводу, что мои подарочные составы работают на благо всем. Или почти всем…
Глава 8
Данаю, профессора-огневичку и бывшую лю… Дейра, я не лицезрела две недели и уже порядком подзабыла, что своим довольным видом могу вызывать неприятные ассоциации у преподавателя. Когда мы всей группой вошли в аудиторию, выражение холодной учтивости на ее лице дополнилось едва скрываемым раздражением и в конечном счете перешло в ехидный скепсис:
— Ходят слухи, что триста первая группа с кафедры стихийных бедствий более не отказывается от практических занятий и с радостью принимает участие в соревнованиях. Так ли это?
— Слухам можно верить, профессор Нифь, — авторитетно заявил избранный нами староста и поклонился ей.
— Я рада это узнать. — Она грациозно поправила локоны и улыбнулась, чуть склонив голову набок.
Выводы: они с Клифордом Дит Мато знакомы, и она леди. Всевышний! Она меня за тот позор простит лишь посмертно после того, как самолично сожжет. К слову о сожжении, Даная словно бы прочитала мои мысли и, не дав нам рассесться по своим местам, произнесла:
— Раз так, то предлагаю вам поиграть… Разделитесь на пары. — Движением руки она потушила кристаллы освещения и зажгла на двенадцати столах по одному огненному фаерболу, а затем начала искать какие-то бумаги на своем столе.
Студиозы обрадовались, я же ощутила, как по спине ползет неприятный холодок.
— Простите, профессор. — Риг взял смущенную Таггри за руку и с улыбкой заметил: — Но нас сегодня двадцать три. Желаете поиграть вместе с нами?
— Вас двадцать четыре. И сказать по правде, это была идея вашего старосты, — ответила Нифь и указала в угол, где стоял не кто иной, как Норго с кривой усмешкой на полосатом лице.
— Бывшего старосты, — поправил ее Клиф. — С недавних пор его место занимаю я.
— Рада за вас, — бесстрастно ответила профессор, она продолжила искать заклинания в своем учебнике и не обратила никакого внимания на рык Норго.
— Мы это еще посмотрим!
Он готовился к нашей встрече. Это стало понятно, как только Нифь сообщила, что сумки мы обязаны оставить в кладовой и пользоваться лишь собственными силами, а скалящийся в предвкушении огневик раздал всем участникам защитные накидки. Надо ли удивляться, что моя оказалась повреждена, и магианя с раздражением дала мне свой собственный комплект. Я приняла его, боясь хоть словом разозлить огневичку. А полосатый и ухом не повел, словно бы смена моей защиты его не расстроила, даже, наоборот, обрадовала. И это свое ликование он с трудом сдерживал, лишь глаза горели плотоядно.
И мне это хорошо видно, потому что за мой стол сел именно он, предварительно растолкав идущих ко мне оборотней-воздушников и шикнув на Клифа, решившего заступить ему дорогу. Тот изогнул вопросительно бровь и с места не сдвинулся, так и не выпустив из руки спинку стула, на который уселся Норго.
— Все в порядке. — Я улыбнулась нашему новому старосте и уверенно посмотрела на свергнутого: — Справлюсь.
— Это вряд ли, — ухмыльнулся полосатый.
— Я в этом даже не сомневаюсь, — откликнулся наш титан-земляник, продолжая нависать над столом, стулом и возбужденным огневиком, — но первоначально хотел бы сам с ним пого… поиграть. Ты позволишь?
Стул с напрягшимся мстителем медленно поднялся над уровнем пола, а на лице потомка Дит Мато ни один мускул не дрогнул. И ведь поднял одной рукой, легко.
— Оставь, — ответила я.
Стул грохнулся, но огневик не проявил испуга, ухмыльнулся и мне, и Клифу. Уверен в своей победе и в том, что, разобравшись со мной, он вновь сможет безнаказанно тиранить и мучить одногруппников. А не дождется!
Интуитивно поняла, что от защитного комплекта Данаи Нифь мне лучше всего отказаться или хотя бы на себе не застегивать, что я и сделала, к неудовольствию бывшего старосты группы. Осталось надеяться, что в Академии МагФорм, как и в Академии Воздушных Потоков, мне будет предоставлен маг-состав усиления: Тамис или Дош или что-то менее сильное. В противном случае меня просто спалят. Но профессор зачитала задание и более ничего не произнесла, устроилась за кафедрой, сказав лишь: «Приступайте».