— Это для исследований, в которых мне не хватает личного опыта. — Рассказать всю подоплеку с заказом Гову не представлялось возможным, но я надеялась, она поймет.
— Вот как… — улыбнулась металлистка, и я решительно кивнула. — Тогда мой ответ звучит так: отличить их очень сложно, особенно если ты мечтаешь об ответных чувствах.
— А если подвергнуть анализу искренние чувства? Как они проявят себя? Это более крепкие объятия, поцелуи или…
Рыжая красавица на несколько мгновений задумалась, посмотрела на письмо Ганса, неожиданно ответила:
— Он ставит интересы женщины выше своих. Всегда, а не временно.
Прекрасная мысль, однако она не подходит, на подобную проверку уйдет масса времени. И его у меня нет. В подтверждение моих мыслей в коридоре раздался звонок, приглашающий студиозов в аудитории, но я решила добиться более точного ответа:
— А какие-нибудь нематериальные проявления искренних чувств есть?
— Нематериальные — легко спутать со страстью и вожделением, особенно на первых порах… — Эви горько усмехнулась своим мыслям и, покачав головой, передала мне письмо для Гансуорда эль Гаерда. Она провела меня к самой двери и уже там шепнула: — Я бы могла сослаться на нежность, которая просыпается в мужчине при виде дамы сердца, но и это может быть наносным… — Тяжелый вздох и совсем тихо: — Самый верный признак — это когда он начинает чувствовать тебя.
Металлистка опять говорила о девятом, но я, вспомнив вчерашнюю отповедь Ганса для племянницы Инни, просияла довольной улыбкой.
— Все поняла! Спасибо, — прижала к двери переходник, назвала номер нужной аудитории и, радостная, шагнула вон: — Хорошего дня!
На следующей паре мы изучали строение водоворотов, которые, как обещала молоденькая преподавательница, мы вскоре научимся поднимать вверх. Это было сродни фантастике, но Ники Орберо клятвенно заверила — справитесь. И никто не решился спорить с магианой, сумевшей пару лет назад предотвратить катастрофу на юге страны. Это произошло, когда она, еще не успевшая завершить обучение на универсала, приехала погостить к тете в город Тарак. К той самой тете, что, невнимательно прочитав договор купли-продажи, приобрела не только поместье, но и пещеры под ним. Как оказалось, именно ее случай мне и довелось вчера разбирать у эльфо-вампиро-графа.
Всевышний!
Всего на мгновение представив ту ситуацию реальной, я дрогнула и внимательнее присмотрелась к профессору-воднице, ее уровень едва достигал двойки, но ум определенно был прозорлив. Ни одна лекция с ней не заканчивалась просто, группа обязательно получала на дом задание в форме притчи или истории. Я восхищалась ею, этой хрупкой с виду девушкой, которая ростом едва доходила мне до плеча, заплетала волосы в простую косу и казалась серьезным ребенком в профессорской мантии. И она, вот эта милая девчушка, предотвратила бедствие?! Невероятно.
Поймав мой заинтересованный и в то же время удивленный взгляд, преподаватель хищно улыбнулась. И Таггри, заметив это, дернула меня за рукав, прошептала тревожно:
— Не смотри так: внешность обманчива…
— Она вампир? — спросила я тихо, не в силах понять, что прячется за клыкастым оскалом Орберо.
— Оборотень, летучая мышь, — мило и в то же время язвительно ответила неожиданно оказавшаяся рядом профессор. — А вы… Лесски, не так ли?
— Ирэна Адаллиер, — поправила я и поднялась со своего места, интуитивно ощутив исходящую от нее опасность.
Неприятный холодок обосновался в районе затылка, тревожа и настораживая. Несомненно, ничего плохого магиана мне сделать не может, да и вряд ли посмеет после случая с профессором Олли Шамин. Но нагрубить ей вполне по силам, и, кажется, именно этим она и решила себя развлечь.
— Вы не родственница? — Злобно прищурилась.
— Нет. — Говорю спокойно и понимаю, что мой взбрык подобного не простит, попытается ответить. А потом еще и голем за меня заступится, пусть он и земляной, но чрезвычайно твердолобый. В прошлый раз я ему битый час доказывала, что на словесный выпад достаточно словесного отпора, а он на все отвечал несогласным: «Ве-е-е». Хотела уже отдать строптивца на перевоспитание девятому, но Кишмиш за друга заступился и пообещал переубедить. Правда, с результатом его дипломатической работы я до сих пор не успела ознакомиться, надеюсь, мне и не придется.
— Ах, да-да, наслышаны… Вы та самая маг-опекаемая, — протянула она лукаво и прищурила белые глаза, — искорка профессора Лесски. И не носите его имя?
— Не ношу, — ответила твердо и мысленно задалась вопросом: «И чем ей не угодил стихийник?» Хотел пополнить ею коллекцию своих маг-экзотов или сломал ее любимую игрушку? Или он и она… нет, не может быть, чтобы его потянуло к этому ребенку!
Видимо, мое недоумение на лице профессор поняла по-своему и решила уколоть.
— Даже так? — иронично потянула она. — И в счет каких услуг вас определили сюда?
Намек на то, что я никакая не невеста, а простая лю… был грубым и недостойным леди. Я вдохнула поглубже, чтобы колко ей ответить, но не успела и слова сказать, как рядом материализовался Ганс. Хмурый, надменный, жесткий, с каменным выражением лица и тяжелым черным взглядом, он опять был похож на Всенижнего. И его голос в соответствии с образом был грозным и предостерегающим.
— В отличие от некоторых она поступила самостоятельно, — ответил маг за меня.
Но вопреки его тону ядовитый оскал на лице оборотницы неожиданно сменила сияющая улыбка влюбленной глупышки.
— Профессор Уорд Гае, — прошептала она, — какими судьбами?
— Здравствуйте, профессор Орберо, — кивнул огневик и, даже не пытаясь быть вежливым, заявил: — Я прибыл за студиозом Адаллиер. Позволите забрать ее?
— Да-да! — ответила магиана и, оказавшись за моей спиной, чуть ли не толкнула меня в его объятия. — Забирайте.
Он дал мне на сборы минуту, затем взял за руку и произнес:
— Благодарю.
— И все?! — расстроенно выдохнула женская половина нашей группы, на которую мне было стыдно поднимать глаза. Все, абсолютно все, в том числе и Таггри, влюбленная в Риггера, смотрели на Ганса с упоением в блестящих восторгом глазах.
Едва мы переместились в другое помещение, я запальчиво прошипела:
— Тебе жениться не просто пора, а необходимо. Это же немыслимо! Я не знаю, как девочки на своих местах усидели…
— А я знаю, — он улыбнулся, — им был отдан ментальный приказ.
У самого огневика подобных способностей быть не могло, а значит, все дело в маске, которую я уже давно мечтаю изучить. Впрочем, об этом я не постеснялась вновь напомнить нашему дворецкому:
— Всевышний! Как хочу получить твою маску для исследований!
Его Величество Дворецкий хмыкнул, точь-в-точь как Дейр, и улыбнулся:
— А я еще больше хочу получить послание от Эви.
Лукаво прищурилась:
— Если я исполню твое желание, ты воплотишь в жизнь мое? — Несомненно, это была наглость, но как говорит моя тетя Элеонора Рус: «Хочешь что-то получить — озвучь. И мир сам решит, как тебе это предоставить».
— Ирэна, — укоризненно произнес маг и протянул ко мне руку, — отдай.
Что ж, исполнение моего запроса временно откладывается. Жаль, но так и быть, настаивать не буду. Я отдала огневику письмо и увидела, как надежду, мелькнувшую на его лице, сменила твердая уверенность. Через мгновение он уже писал ответ быстро и размашисто, не забывая проставлять черточки-запятые, как это делает военный аркадский совет. Кажется, в их с Эви истории все будет хорошо в самое ближайшее время.
Дожидаясь, когда он завершит с посланием, я опустилась в черное кресло и позволила себе осмотреться. Кабинет Ганса в академии разительно отличался от его покоев, и общее впечатление от комнаты было таким же, как и от самого профессора Уорда Гае — строго, лаконично-надменно и в то же время со вкусом.
И вот сейчас я пообещала себе, что когда мое хобби станет прибыльным делом и у меня появятся не только деньги, но и время, тогда я обязательно обставлю комнату в доме Лесски по своему усмотрению. Добавлю в нее цветов, усилю персиковую палитру и попрошу Кишмиша сделать большое зеркальное трюмо. А в том, что успех не минует меня в ближайшие два года «служения» у девятого, я не сомневалась. Главное, выжить во враждебных условиях обучения и не сдать своих позиций.
Вспомнив о профессоре Орберо, я тихо вздохнула:
— И чем ей Дейр не угодил?
— Ты о Ники? — проницательно спросил огневик, не прерывая своего занятия.
— О ней. Не могу понять, с чего вдруг после стольких недель молчания она решила меня невзлюбить. До сих пор все было тихо.
— Потому что до сих пор на горизонте не появлялся Уиград Лесски, — усмехнулся Ганс и пояснил: — Дело в том, что именно его наш стихийник не так давно спас из загребущих ручек Орберо.
— Потому что до сих пор на горизонте не появлялся Уиград Лесски, — усмехнулся Ганс и пояснил: — Дело в том, что именно его наш стихийник не так давно спас из загребущих ручек Орберо.
Как наяву увидев кровожадную улыбку оборотницы, я вскочила из кресла и удивленно заметила:
— И что землянику не понравилось, его же спасли?!
— На тот момент Дейр не имел особого опыта в подставах, — начал объяснять маг, запечатывая свое послание, — поэтому Уиград избавился от невесты, но получил внушительный криб-срок. Одиннадцать лет.
— Год прошел, осталось десять… — повторила я слова стихийника и невольно возмутилась: — Но за что подобный срок?
— За измену.
Всевышний! От подобного сообщения мои ноги подкосились, и я упала обратно в кресло. Неужели девятый увлекся женщиной-ребенком? Нежно брал в руку ее тонкие пальчики, обнимал, целовал? Нет! Не может этого быть!
Я решительно отогнала от себя видения их страстного поцелуя и жарких объятий, спросила:
— Как это произошло?
— Ну… — Ганс задумчиво посмотрел на меня, решая, говорить или не говорить, и через долгие несколько секунд все-таки решился. — Чтобы спасти кузена, нужно было скомпрометировать либо Ники, либо Уиграда. А Орберо вплоть до свадьбы так ни на кого не соблазнилась.
— Поэтому стихийник подставил кузена?..
— Да, подбросил его в кровать другой летучей мышки.
— Сестры? — спросила, чуть дыша.
— М-м, нет. — Проказливая улыбка мелькнула на лице огневика. — Дейр волновался, как дитя, поэтому подкинул несчастного к… матери невесты.
— А утром был скандал?
— Еще какой, — хмыкнул он, — мать с дочерью из-за жениха поругались. — И, взглянув на ошеломленную меня, Ганс весело рассмеялся: — Ни одна не хотела его отдавать, а он отказал обеим. Отсюда двойной срок, отягощенный обвинением в адюльтере.
— О, ужас!
— Не переживай ты так за него, Уиград весьма плодотворно отбывает срок у Давида Лесски, старшего брата Радоса…
— Да, вот и еще одно объяснение, почему он мной Дейру отомстил, — пошутила я.
— Не отомстил, а наградил. — Ганс поднялся и вложил в мою руку письмо для рыжей красавицы, помог встать, а затем протянул мне сумку и отстранение заметил: — По-моему, до сих пор она была закрытой.
Всевышний!
Перед глазами пролетели кадры из мстительной операции профессору Олли Шамин. Полог тишины, заклинания, которые вопреки своей сути увеличивают земляного голема, воинственно шелестящий Кишмиш и ужасающее до дрожи «Гру-у-ум!». Если их увидят, нам всем конец! Не мешкая ни секунды, приложила к двери переходник, назвала номер аудитории и… И, как в прошлое восстание своих питомцев, я оказалась в кабинете девятого.
И присутствующие здесь Дейр, Радос, а также Уиград радостно улыбнулись мне.
— А вот и Ирэна!
Судя по их лицам, взбрык и голем ничего страшного совершить еще не успели или успели, но не попались, или попались, но… С тревогой посмотрела на стихийника и судорожно сглотнула, попав под его горящий праведным гневом взгляд.
— До-доброе утро. — Я мягко улыбнулась всем, закрыла за собой портал и прошла к ближайшему креслу: — По какой причине сбор?
Мои псевдородные Лесски, как ни странно, промолчали, слово взял кузен:
— Я бы хотел присутствовать на дне Весеннего Солнцестояния в кругу семьи…
Данное заявление из его уст звучало интригующе и в то же время нелепо. Если человек желает праздновать в кругу семьи, то при чем здесь я?
— И что вам мешает?
— Твое условие, — подмигнул Радос.
Уиград неловко улыбнулся и смущенно кашлянул, кивнув в подтверждение слов моего псевдосвекра. И я поняла, что речь идет об условии мира, которое мной было выдвинуто при свидетелях ему. Неприятная для кузена ситуация и в то же время поучительная, в следующий раз он более не посмеет что-либо натравливать на меня. Так-так… выходит, он уже успел извиниться за голема. Но неужели выходку земляного ему так быстро простили?!
Вскинув бровь, спросила лукаво:
— Дорогой кузен, на празднике вы будете один?
Земляник покосился на безмолвного Дейра и, расправив плечи, заявил:
— С дамой.
— А могу я узнать ее имя? — Взгляд Уиграда потяжелел, и я поспешила объяснить причину своего интереса: — На чье имя мне зарезервировать место: вы плюс один или?..
— Олли Шамин, — сквозь зубы признался земляник, глядя исключительно на меня. Поэтому он не заметил, какой улыбкой расцвел стихийник и каким удовольствием заблестели его глаза.
Радос, скосив на сына взгляд, кашлем подавил смешок, а я воодушевленно воскликнула:
— Это просто потрясающе! В нашей компании будет на одного профессора больше.
— Да-да, — поддержал девятый ехидно, — посмотрим, как цветущая Олли прорастет в нашу семью и пустит корни.
И расправленные плечи его кузена ссутулились, руки сжались, и взгляд стал угрожающим. Подметив его расстройство, я позволила себе совсем капельку озадачить Дейра и убрать с его лица наглую ухмылку:
— Мы все будем рады вашему присутствию на празднике. Все-все… — Я взяла земляника за руки и в поиске поддержки и подтверждения обратилась к Радосу: — Правда, папа?!
В кабинете послышался свирепый скрип зубов и шумный вдох.
— Правда, — заверил глава семьи Лесски, старательно подавляя очередной смешок, потому что теперь и у моего маг-опекуна плечи опустились, а губы сжались, придавая лицу сердитую серьезность.
Кажется, нам тет-а-тет лучше не оставаться, в противном случае стихийник взглядом уничтожит собственную дружку.
— В таком случае, — Уиград поднес мою руку к губам и прошептал: — До двадцать первого.
— До встречи, — ответила я, с тревогой думая, а не сбежать ли мне сейчас. Интуиция подсказывала, что от псевдородных Лесски мне стоит держаться подальше, уж слишком весело смотрит на меня отец девятого и слишком зло сам Дейр. Это не к добру.
Но, к сожалению, за размышлениями о побеге я не успела придумать достойного оправдания и, когда ушел земляник, осталась стоять. Звенящую тишину в кабинете нарушил довольный смешок Радоса:
— Наконец-то вся семья будет в сборе, и даже неуловимый младший сын почтит нас своим присутствием на дне Весеннего Солнцестояния.
— Да… — сдерживая рык, произнес мой псевдожених, — я сам чрезвычайно обрадовался, как только узнал.
— И все благодаря Ирэн, — заметил его отец и подошел ко мне. — Если бы не ты, мы бы и не надеялись на его появление. Но теперь… — меня крепко обняли и по-отечески поцеловали в лоб, — я не буду против вашего отсутствия и на следующих выходных.
Всевышний, я совсем забыла, что воскресный ужин у Софии мы пропустили под благовидным, но нечестным предлогом.
— Извините, — прошептала я в его шейный платок, — но на прошлых выходных мне действительно было плохо…
— Но это не помешало тебе сделать выгодное предложение для академии с пятью вариациями маг-представлений и ценами на предстоящий бал, — парировал он.
Радос отстранился и улыбнулся, точь-в-точь как сын, лукаво и шутливо. «Попалась!» — говорил его взгляд, и я виновато закусила губу. Помощь пришла, откуда не ждали — сердитый стихийник тихо хмыкнул в своей манере и проговорил:
— Дело превыше всего. Если ты помнишь, отец, она даже в бессознательном состоянии маг-представлениями занимается.
— Я этому рад. — Радос ободряюще провел руками по моим плечам и сообщил: — Завтра день рождения Алтай Турмалинской, на котором будет присутствовать преподавательский состав.
И, затаив дыхание, я ждала его решения, а он взял театральную паузу, чтобы посмотреть вначале на грозно молчащего сына, а затем уже на меня.
— Если им понравится разработанное тобой маг-представление… — Очередная пауза и наконец-то развязка: —…мы рассмотрим твое предложение более детально.
На что я улыбнулась и прямо заявила:
— В таком случае заблаговременно готовьте деньги и договор.
— Что-что?
— Имелось в виду, что я в вашем положительном решении не сомневаюсь и готова выделить место для вас в шквале будущих заказов.
— Спасибо, — усмехнулся Радос. Он поцеловал меня в лоб, подмигнул девятому и ушел, тихо напевая.
Когда дверь закрылась, а мотив древней баллады о любви и цветах растворился в звенящей тишине кабинета, Дейр плавно и как-то угрожающе медленно поднялся со своего места. От этой тягучести движений мне стало, мягко говоря, неуютно и тревожно. Пришло самое время вспомнить о двух распоясавшихся питомцах и сбежать.
— Я пойду…
— Куда?
— В аудиторию, — произнесла несмело, делая шаг назад. — У меня Кишмиш и голем от рук отбились, могут на-на-начудить! — Из горла вырвался неприличный нервный смешок, но я быстро взяла в руки вначале себя, а затем и свою сумку. — И я тут подумала, что надо бы земляному дать имя, тяжелое и грозное, как и он сам. — Шаг назад и тихое: — Как думаешь, он согласится?