– Ищешь что-то конкретное?
– Да. Что-нибудь о перворожденных. Только не художественное.
– Понятно, что не художественное. – Гарм засуетился, принес стремянку, взобрался по ней под потолок, долго кряхтел, бормоча проклятия, затем достал стопку пыльных книг, выложил их на стол перед Флавином.
– Это все о перворожденных?
– Только лучшее.
– Тогда я возьму все.
– Это не дешево, – Гарм нахмурился, словно ему самому было жаль расставаться с этими книгами. – Очень даже не дешево, – повторил он, окидывая Флавина внимательным взглядом.
– У меня завтра слушанье.
– Так это нужно тебе для работы?
– И только на эту ночь.
– А что потом? – Гарм увидел, как Флавин пожал плечами, и на его лице появилось болезненное выражение. – Нет, – замотал он головой. – Эти книги нельзя просто так взять и выбросить. Они не заслужили этого. Нет.
– У тебя же нет копий.
– Копий?! Господи, я же торговец, а не жулик! Кому нужны копии книг?!
– Мне нужны не книги, а информация.
– Это плохо, – Гарм нахмурился. – Очень, очень плохо. Не будь ты моим другом, я бы выставил тебя вон, – он пытливо заглянул Флавину в глаза. – А что если мы отойдем от правил и оформим небольшую аренду? Ты возьмешь эти книги на время, оставишь залог, а потом вернешь их мне в целости и сохранности.
– Я не против.
– Да. Десять процентов от стоимости тебя устроят?
– И ты еще говоришь, что не жулик? – Флавин увидел, как начинает хмуриться Гарм и спешно заявил, что это была шутка.
– Я жду тебя завтра, – крикнул ему Гарм. Флавин махнул ему на прощание рукой, забрался в ожидающее его такси, назвал адрес отеля, где остановилась Габу.
– Я думала, ты не придешь, – сказала она, впуская его в номер.
– Мне одному все это не прочитать, – он выложил на стол купленные книги.
– Это что? – растерялась Габу.
– Информация о перворожденных, – Флавин бегло пересказал о своем визите к Адаму.
– И что ты хочешь найти в книгах?
– Все, что сможет нам помочь, – он вдруг замер, нахмурился, – или же ты уже не веришь в то, что рассказала мне о Юругу?
– Верю, просто… – Габу покосилась на папку Флавина. – А эти рисунки из художественной мастерской… Ты их что всегда с собой носишь?
– Тебя это смущает?
– Нет, просто думаю о том, что на них ведь не я. Не совсем я. Это тело… оно ведь не мое. Поэтому, когда ты показывал их Адаму, он мог и не вспомнить…
– У тебя есть другие рисунки?
– Нет, просто… – Габу заглянула Флавину в глаза. – Просто, мне кажется, что тебе нужно было сначала поговорить со мной, а потом идти к Адаму. Так бы ты добился большего.
– Ты думаешь, время работает на нас?! – Флавин взял верхнюю книгу из стопки, протянул ее Габу.
– Я думаю о том, что было бы лучше для нас.
– Лучше бери книгу и ищи все, за что зацепится глаз, – отрезал Флавин, устраиваясь возле окна. Габу заворчала что-то себе под нос, забралась на кровать и долго совершенно бездумно листала предложенную ей книгу, изредка бросая недовольные взгляды в сторону Флавина. Он не замечал их. Притворялся, что не замечает. Хотя иногда древние книги действительно захватывали. Содержание, хруст старых страниц, запах бумаги, канувшие в небытие шрифты. – Ты знала, что планета, на которой жили перворожденные, давно превратилась в газового гиганта? – спросил Флавин, поднимаясь, чтобы взять другую книгу.
– Да. Уже прочитала, – недовольно буркнула Габу.
– Многие считают, что они все еще живут на своей планете. Только на другом уровне бытия. Утратив свою материальность.
– Да. Читала.
– Прямо как Юругу, о котором ты говорила.
– Да.
– Поужинать не хочешь?
– Да… То есть, нет.
– Уже вечер.
– Ты сказал, что нужно за сегодня прочитать все эти книги. Если мы будем прерываться на ужин, то не успеем.
– Мы все равно не успеем. К тому же я имел в виду, что нужно не прочитать эти книги, а найти в них то, что сможет нам пригодиться. У нас здесь не литературный клуб.
– Вот и я о том.
– Хорошо. – Флавин снова сел у окна, поднялся, включил свет, потратил на чтение еще час, почувствовал, как урчит живот и снова предложил прерваться на ужин.
– А как же твое распоряжение никуда не выходить из номера? – скривилась Габу.
– Без меня не выходить. К тому же у нас завтра предварительное слушанье. Если тебя и заберут, то сделают это в зале суда.
– Так ты думаешь, меня могут арестовать?
– Я думаю, что ужин в ресторане отеля не будет иметь последствий.
– В ресторане?
– Или ты хочешь снова идти в кафе?
– Да нет. Пошли лучше в ресторан. – Габу отложила книгу, поднялась с кровати. – Дай мне минут двадцать.
– Для чего?
– Твои девушки не приводят себя в порядок перед тем, как выйти из дома?
– Мои девушки обычно уходят утром, и я их больше не вижу.
– Понятно, – Габу криво усмехнулась, закрылась в ванной. Флавин вернулся к чтению. – Ты знала, что многие ученые считают, что рано или поздно люди вознесутся так же, как когда-то вознеслись первородные? – крикнул он через дверь. Габу не ответила. – Тут и о малани пишут, – тихо добавил Флавин. – Даже больше о малани, чем о нас. Вы ведь старше, мудрее… – он нахмурился, перевернул еще десяток страниц, больше разглядывая рисунки, чем пытаясь вникнуть в смысл написанного. – Здесь даже пишут, что после вознесения, первородные еще долго общались с нашим миром через специальные секты жрецов, в состав которых входили только малани, – сказал Флавин закрытой двери. – Ваши тела подходят для них лучше всего. А твой друг Адам ведь тоже малани… – он снова замолчал, посмотрел на часы, прочитал пару страниц, снова посмотрел на часы. – Ты идешь ужинать или на свидание? – решил он поторопить Габу.
– Что ты говорил? – спросила она, выйдя из ванной спустя минуту.
– Я говорил, что первородные общались раньше с нашим миром через жрецов-малани, – Флавин кивнул в сторону недочитанной книги. – Так, по крайней мере, там пишут. – Они вышли из номера, вызвали лифт. – Если бы только у нас были космические корабли, способные добраться до планеты первородных и проверить врут легенды или нет.
– Для этого изобрели подпространство.
– Которое не работает.
– А как же Кафланд и такие, как он?
– Большинство из моих знакомых считают их шарлатанами.
– А ты?
– Если я не буду верить, то завтра на слушанье будет проще сразу отправить тебя в тюрьму.
– Надеюсь, Синглар найдет карту Кафланда.
– Надеюсь, мне удастся освободить тебя без карты.
– Интересно как? Скажешь, что Адам что-то вспомнил? Попросишь еще времени? А что потом? – Они поднялись на лифте в ресторан. С последнего этажа был виден вечерний город, доверчиво раскинувшийся в алеющих лучах заходящего солнца. – Как я выгляжу? – спросила Габу, дождалась, когда Флавин кивнет и взяла его под руку. – Не знала, что здесь так красиво.
– Это не лучшее место на Андере.
– Я не была и здесь, а ты?
– Я здесь родился. Ты забыла?
– Иногда забываю. Ты ведь забываешь, что я малани.
– Со вчерашнего дня думаю только об этом.
– Вот как?
Они сели за свободный столик.
– Если бы только можно было как-нибудь устроить вашу с Адамом встречу…
– Ах, ты об этом…
– А ты думала о чем?
– Я полагала, ты думаешь обо мне, потому что я тебе симпатична, – Габу небрежно изучала меню. – Скажи, я могу заказать все, что захочу?
– Да.
– Хорошо. – Она сделала заказ, устремила на Флавина пытливый взгляд. – Теперь скажи, почему ты помогаешь мне, тратишь на меня деньги, время. Что во мне такого особенного?
– Не в тебе, а в твоем деле.
– Я не верю. Вчера ты хотел бросить меня, отказаться, а сегодня ведешь себя так, словно ничего и не было.
– Вчера я думал, что ты мне врешь.
– А сегодня нет?
– Нет.
– Тогда почему ты не хочешь просто достать для меня карту Кафланда и помочь убраться отсюда?
– Потому что у нас есть шанс здесь.
– У нас?
– Я имел в виду…
– Да нет. Все нормально… Самая юная раса тянется к самой древней… – Габу замолчала, на щеках появился румянец. – Я все порчу, да?
– Не знаю, а ты?
– Я тоже не знаю. У нас, малани, принято быстро принимать решения. Мы не ходим вокруг да около, как люди.
– Некоторые люди тоже быстро принимают решения.
– Надеюсь, ты один из них, – Габу бросила на Флавина короткий взгляд и нервно улыбнулась.
– Я ведь адвокат.
– Если бы я только понимала, что это значит, – она снова нервно улыбнулась, увидела официанта с подносом, шумно выдохнула. – Кажется, вы спасли меня.
– Что, простите? – растерялся официант. Габу поджала губы и качнула головой. – Глупо я выглядела, да? – спросила она Флавина, когда официант ушел.
– Это Андера. Здесь всем плевать, как ты выглядишь, если ты, конечно, не знаменитость.
– А разве я не знаменитость теперь? – пунцовый румянец залил щеки Габу.
– Вспомнила рисунки?
– Вспомнила рисунки?
– И представила, о чем думал официант, когда нес нам заказ.
– И о чем он, по-твоему, думал?
– Не притворяйся, что не понимаешь, о чем я.
– А о чем ты?
– Хватит! – Габу подвинула к себе тарелку с заказом. – Интересно, что это?
– Ты заказывала.
– Я выбирала самое дорогое, – она увидела, что Флавин смеется, попыталась обидеться, но вместо этого тоже рассмеялась.
– А у тебя хорошо получается сближаться с людьми, – подметил Флавин.
– Ты это о чем?
– Не говори, что не понимаешь, – он стал вдруг серьезным. Перестала смеяться и Габу.
– Не понимаю, что в этом плохого.
– Ничего, только я не пойму, зачем тебе делать это.
– Благодарность.
– Брось. Ты ведь знаешь, что я не брошу тебя.
– Но от того, как ты будешь относиться ко мне, будет зависеть очень многое.
– Но я тебе не нравлюсь.
– Не нравишься.
– Я так и понял.
– Нет, не понял, – Габу выдержала его не то гневный, не то издевательский взгляд. – Закажем ужин в номер или закончим этот?
– А ты как хочешь?
– Твои деньги.
– Тогда в номер, – Флавин поднялся из-за стола, все еще не зная играет с ним Габу или нет. Она тоже не знала. – Лифт?
– Да, лифт. – Габу первой пересекла холл, вызвала лифт. Он опускался как-то неестественно медленно. Кроме Габу и Флавина спускалась еще пожилая женщина, и они стояли так, чтобы старуха всегда находилась между ними. – Я уже не играю, – предупредила Габу Флавина, когда они вышли из лифта.
– Я тоже.
– Ладно.
– Ладно. – Они вошли в номер, замерли. – Свет включить?
– Зачем?
– Не любишь, когда на тебя смотрят?
– Нет.
– А как же пляж?
– Тогда все было иначе.
– Вот как?
– Так и собираешься трепаться или займемся делом? – недовольно спросила Габу, почувствовала руку Флавина на своем плече и невольно вздрогнула. Он подался вперед, пытаясь наугад найти ее губы.
– И все-таки, я лучше включу свет, – сказал Флавин сквозь поцелуй.
– Не надо! – отрезала Габу, толкая его к кровати.
– Малани видят в темноте?
– Ты перестанешь трепаться или нет?!
Глава шестая
Они проснулись на рассвете. Алый свет лился в незашторенные окна. Габу лежала поверх одеял. Глаза ее были закрыты, смуглая кожа выглядела неестественно гладкой, словно шелк, которого хочется касаться. Флавин смотрел на нее и думал, что это, возможно, самая красивая женщина из всех, которых он когда-либо знал. Даже не красивая, а скорее желанная. Женщина, на которую хочется смотреть, которой хочется касаться, ласкать ее, чувствовать тепло ее кожи, смотреть ей в глаза. Снова и снова. Даже после бурной ночи. «Может быть, это из-за того, что она малани?» – подумал Флавин. Ему почему-то вспомнилась Джо – такая же молодая, как Габу, того же роста, но… «Это пройдет, – сказал себе Флавин. – Еще одна ночь, еще один день и она станет, как и все. Как и всегда».
– Уже утро, да? – тихо спросила его Габу, не открывая глаз. Флавин не ответил. – Словно и не спали, – она посмотрела на него все еще туманными ото сна глазами. – Давно ты не спишь?
– Пару минут.
– Я думаю, ты врешь. Ночью я не позволила тебе смотреть на меня, а ты слишком настырный, чтобы принять отказ.
– Может быть, я просто хотел убедиться, что ты – это все еще ты. Ночью все было так…
– Странно?
– Можно и так сказать.
– Все еще считаешь, что я обманываю тебя, использую?
– А разве нет?
– Почему же тогда я здесь?
– Именно поэтому.
– Ты ошибаешься, – Габу поднялась с кровати, подошла к открытому окну. – Думаю, будет лучше, если ты уйдешь.
– Я не хотел обидеть тебя.
– Это должно что-то значить?
– Я надеюсь, – он подошел к ней, обнял за плечи.
– Мы опоздаем в суд, – напомнила ему Габу.
– Я могу перенести слушанье.
– Что это изменит?
– Многое.
– А потом?
– Я что-нибудь придумаю.
– Мне кажется, ты просто хочешь провести со мной еще пару ночей.
– Ты не веришь, что я смогу защитить тебя в суде?
– Не сейчас, Флавин. Не со мной, – она обернулась, заглядывая ему в глаза. – Если я тебе действительно не безразлична, то помоги мне убраться с Андеры.
– Нет, Габу.
– Тогда мы расстанемся.
– Ты этого хочешь?
– Нет, но от меня сейчас мало что зависит. Если меня отправят в тюрьму…
– Не отправят.
– Мне нравится твоя самоуверенность, но сейчас от нее мало толку. Насколько ты сможешь отложить слушанье? На пару дней?
– За пару дней может многое измениться.
– Это выстрел наудачу, Флавин.
– Иногда это помогает, – он наклонился, чтобы поцеловать ее, но она выскользнула из его объятий и начала одеваться. – Я снова обидел тебя?
– Нет, просто хорошо дал понять, что для тебя это очередная игра – очередной роман, очередное дело.
– Хочешь сказать, что эта ночь для тебя не была игрой?
– Не так, как для тебя, – Габу замерла, наблюдая, как одевается Флавин. – Ты мне, правда, нравишься. И я, правда, никогда не пыталась использовать тебя.
– Тогда верь мне, – он бросил на нее короткий взгляд, который Габу так и не смогла понять, забрал книги и вышел из номера. Проснувшийся город бурлил, как потревоженный муравейник, и Флавин, так и не сумев поймать такси, отправился в суд на трамвае, который то нырял под землю, то взмывал над загруженной автотранспортом дорогой, вызывая легкую тошноту от столь стремительного движения. Какое-то время Флавин пытался читать, не желая тратить даром время, затем сдался, убрал книгу в кейс, откинулся на спинку сиденья, наблюдая, как за окном чередуется голубое небо и высотные здания. Мысли поплыли в прошлое, в оставшуюся за плечами ночь, в номер Габу, в ее постель…
– Проклятый Лакмус! – воскликнул в сердцах сидевший напротив Флавина мужчина. – Нет! Вы только посмотрите! – он дождался, когда Флавин обратит на него внимание, развернул газету, которую читал и ткнул пальцем в возмутившую его статью. – Вот! – его густые усы ощерились. – Прямо тут! – он указал на сфабрикованную фотографию, где огромный осьминог сжимал в своих объятиях деревянную лодку. Старый осьминог, древний, который жил уже, казалось, целую вечность в не менее древнем озере. И никто не знал, сколько ему лет. Даже книги, которые Флавин вез в своем кейсе. Они рассказывали о первородных и молодых планетах, которые зарождались, когда древние покидали этот мир. Рассказывали, казалось, обо всем на свете, кроме нужной информации, которая могла бы помочь спасти Габу. – Безобразие! – не то выкрикнул, не то выплюнул в лицо Флавину усатый. – И еще пытаются защитить эту тварь, оправдать ее, ссылаясь на какую-то природу и предупредительные знаки!
– Многие считают, что этот осьминог живет здесь с тех пор, как первородные оставили наш мир.
– Плевать я хотел, сколько лет этому монстру. Говорю, его нужно убить, а озеро высушить и засыпать песком. Сколько еще должно случиться подобного, прежде чем люди поймут это?
– Вам жалко лодку? – спросил Флавин, снова устремляя взгляд к фотографии. – Вы рыбак, и Лакмус мешает вашему бизнесу?
– Я не рыбак, – затряс головой усатый.
– Тогда что вас не устраивает? Лодка не ваша, озеро вас не кормит. В чем проблема? Зачем цепляться к людям с этой дурацкой статьей? Ничего страшного не случилось.
– Ничего страшного не случилось?! – усатый зашелестел газетой. – Погибли трое невинных. Вот! – он ткнул пальцем в выделенную жирным строчку. – Двое влюбленных, украв рыбацкую лодку, погибли в результате нападения Лакмуса. В эту же ночь гигантский осьминог утащил на дно и еще одного человека. Им оказался престарелый рыбак, пытавшийся помочь влюбленной паре. Его тело до сих пор не найдено… – усатый смерил Флавина недовольным взглядом, опустив свой палец к фотографии пропавшего старика. Флавин послушно посмотрел на фотографию, пожал плечами. – Вы что, злодей? – спросил его усатый. Флавин качнул головой. – Значит, один из этих генетических монстров?
– Нет.
– И не один из генетических героев, которые ночи напролет ловят монстров?
– Нет.
– Тогда это должно волновать вас!
– Не думаю.
– Это может произойти с каждым!
– Только с теми, кто решит поплавать ночью на озере Левин.
– Ладно. Допустим, подростки сглупили. А как же старик?
– Никто не заставлял его играть в героя. К тому же, его, скорее всего, сгубила жадность. Он плыл не спасать влюбленных. Он плыл забрать свою лодку.
– Не факт.
– Сомневаюсь, что его тело отнесут в институт Рашилайи, чтобы прочитать сохранившуюся память и узнать правду.
– Да и тела-то нет.
– Вот, видишь! – Флавин улыбнулся и протянул усатому свою визитку. – На случай, если надумаешь убить жену или сенатора.
– Адвокат?
– Возьми. Пригодится.
– Флавин, – задумчиво произнес усатый. – О тебе пишут газеты.
– Не обо мне. Они пишут о тех, кого я защищаю, – Флавин поднялся на ноги и направился к выходу, услышав сообщение о том, что трамвай приближается к нужной ему остановке. Показалось громоздкое здание суда. Столпившиеся у главного входа репортеры защелкали фотоаппаратами, слепя глаза. Флавин прошел мимо них, стараясь не встречаться ни с кем взглядом. Кто-то схватил его за руку, кто-то задел плечом. Флавин замешкался. Кейс с книгами и бумагами из суда открылся. Его содержимое высыпалось под ноги репортеров.