– Давайте помогу собрать, – предложил ему какой-то дряхлый старик.
– Я сам! – отмахнулся от него Флавин, все еще пытаясь отыскать в толпе наглеца, из-за столкновения с которым открылся кейс.
– Будет очень жалко, если затопчут такие хорошие книги, – закряхтел старик, поднимая книги с земли.
– Бумаги для суда мне дороже, – заворчал Флавин, собирая папки и выпавшие из них листы. Перед глазами замелькали ноги репортеров. Мужские и женские. В брюках и юбках. На одних были надеты ботинки, на других туфли. Они топтали приготовленные для суда бумаги, мяли, оставляли черные следы подошв, протыкали тонкими шпильками. – Да помоги же мне! – закричал Флавин, но старик уже ушел. Собранные им книги лежали стопкой в раскрытом кейсе. – Ну, хоть за это спасибо, – проворчал Флавин, закончил собирать бумаги, поднялся на ноги, попытался взглядом отыскать в толпе старика. Замер, нахмурился, пытаясь вспомнить его лицо. Знакомое лицо. – Я слишком много работаю, – тихо сказал Флавин, стараясь прогнать неприятное чувство дежа вю. «Или же во всем виновато солнце… Да, определенно солнце». Он протиснулся сквозь толпу репортеров, нырнул в прохладную тень окруженного колоннами портика городского суда, снова огляделся и скрылся в здании.
– Ты становишься знаменитым, – сказал ему Синглар, закрывая дверь в отведенный для них кабинет. – Никогда не видел, чтобы твоим делом интересовалось так много стервятников.
– Наше слушанье начнется через час. Эти стервятники пришли узнать какой приговор вынесут Лакмусу.
– Лакмусу? – опешил Синглар.
– Это осьминог из озера Левин.
– Я знаю, кто это, только не думал, что они решат его судить.
– Почему нет? – пожал плечами Флавин.
– Он ведь животное!
– Зато древнее. Я ехал сюда на трамвае, так там только об этом и говорят.
– Ты ехал на трамвае?!
– Да. Такси было не поймать, к тому же в общественном транспорте иногда бывает очень даже интересно, – Флавин увидел коробку на столе. – Это вещи Кафланда?
– А ты как думаешь?
– Думаю, что тебе снова пришлось соблазнить уборщицу в отделе улик.
– Нет. На этот раз ты обязан Джо.
– Правда? – Флавин заглянул в коробку, не особенно следя за разговором. – Попроси ее сходить за кофе.
– Ты же не пьешь кофе из автоматов.
– В конце улицы есть неплохое кафе.
– И это твоя благодарность Джо за то, что она достала для тебя этот хлам?!
– Это не хлам, – Флавин перевернул коробку, высыпав на стол ее содержимое. – Это может помочь нам выиграть дело.
– Сильно сомневаюсь, что это вообще имеет отношение к нашему делу.
– Габу сказала, что Кафланд и Юругу были связаны.
– И ты веришь ей? Интересно почему?
– Потому что я хочу выиграть это дело.
– Нет. Я спросил, почему ты стал верить ей?
– Спроси лучше, как начался у меня день.
– Он начался у тебя с ней?
– Я видел странного старика, когда шел на работу. – Флавин неспешно начал раскладывать на столе вещи Кафланда. – Его лицо показалось мне знакомым, но я так и не смог вспомнить, где его видел раньше.
– Черт возьми, Флавин! – застонал Синглар.
– Думаешь, это ненормально? Обычно я очень хорошо запоминаю лица.
– Какие лица?! Ты лучше подумай, что скажет судья, когда узнает! – ему захотелось встряхнуть Флавина, заставить его очнуться, оторвать от этого бесполезного изучения никому ненужных улик. «И эта его отрешенность!». – Тебе что плевать? На все плевать, лишь бы затащить… – Синглар запнулся, увидев на пороге Джо.
– О чем это вы? – спросила она, широко улыбаясь. – Я что-то упустила?
– Флавин спит с Габу, – сказал ей Синглар, потому что ни о чем другом сейчас думать не мог.
– Он что? – опешила Джо, решив, что ослышалась. – Флавин, он только что сказал, что ты… – она встретилась с ним взглядом, замолчала, поджала губы, взмахнула рукой, собираясь что-то сказать, шумно выдохнула, снова взмахнула рукой, резко крутанулась на месте и вышла из кабинета, изо всех сил захлопнув за собой дверь.
– Иногда ты бываешь редкой скотиной, Синглар! – тихо сказал Флавин.
– Может быть, – он отчаянно пытался не замечать появившееся чувство вины, – но в отличие от Джо, судья не влюблена в тебя. Она не станет хлопать перед твоим носом дверью. Она просто закроет это дело и все! – чувство вины сменилось праведным гневом. – Ты хочешь провалить все из-за того что не смог удержаться и уложил в кровать своего клиента? Может, пойдешь к судье и расскажешь ей о своем подвиге? Или газетам? Куда уж хуже?!
– Успокойся, – Флавин вернулся к изучению разложенных на столе уликах. – Никто ни о чем не узнает, если ты, конечно, не будешь кричать об этом на каждом углу.
– Я-то не буду, но люди…
– И Джо ты зря посветил в это.
– Она будет молчать.
– Нет ничего хуже ревнивой женщины.
– Мне нужен был союзник, – Синглар подошел к открытому окну. – Скажи лучше, что ты собираешься напеть судье?
– Я перенесу слушанье.
– Зачем же тогда, ты просил меня достать вещи Кафланда?
– Затем, что ничего другого у нас больше нет, – сказал Флавин, собирая разложенные на столе вещи обратно в коробку. Он оставил лишь две из них: кольцо с выгравированной внутри надписью «Мы умрем вместе, Джейн» и старую, затянутую в целлофан карту города.
– Не думаю, что это хорошая идея, – предупредил его Синглар.
– Вернем вещи чуть позже, – пообещал Флавин, передавая ему кольцо. – Узнай, кому оно принадлежало.
– Ясно дело кому! – Синглар ткнул пальцем в стикер на коробке. «Кафланд» – было написано на зеленой бумаге.
– Кому оно принадлежало до того, как попало к Кафланду.
– Чем будешь заниматься ты?
– Изучу город, – Флавин поднялся из-за стола и нетерпеливо посмотрел на часы. До встречи с судьей оставалось еще около часа, но Флавин уже видел перед собой ее строгие черты лица. Эти густые, вечно нахмуренные брови, сдвинутые к переносице. Этот холодный прожигающий насквозь взгляд фиолетовых глаз, которые в буквальном смысле слова могли видеть, как рентген, потому что судья была из расы руджи. Была из тех, кто отличался от людей еще больше, чем хвостатые рохи и беспощадные берги. Мало того, что отличались, так еще и подчеркивали свою неприязнь, снова и снова напоминая о человеческих слабостях и несовершенстве их мира, в особенности судебной системы. Руджи даже пытались продвинуть закон, который должен был упразднить адвокатов и органы защиты. Закон – это закон. Правонарушение – это правонарушение. Других вариантов быть не может. Так считали руджи. Так считала судья, к которой шел Флавин.
– Ты испытываешь мое терпение! – заявила она Флавину, не скрывая своей антипатии.
– Я всего лишь прошу перенести слушанье на три дня. Я имею на это право, судья, – тихо сказал Флавин, стараясь не встречаться с ее взглядом-рентгеном.
– Ты всего лишь пытаешься отсрочить неизбежное, – раздраженно поморщилась судья. – Почему Габу не пришла вместе с тобой? Где она сейчас?
– С ней все в порядке.
– Это не ответ!
– У меня есть право перенести слушанье. Наш главный свидетель все еще в больнице.
– Адам жертва, а не свидетель!
– Вы слышали о расе номмо?
– Перворожденные?
– В этом деле не все так просто, как вам хотелось бы, судья.
– В этом деле ты пытаешься спасти сообщника убийцы, Флавин!
– Три дня, судья, – он указал на толстую книгу законов на ее столе. – Это мое право. Так там написано, – Флавин выдержал колючий взгляд судьи, сделал то, что руджи всегда считали личным оскорблением, вызовом, брошенным им.
– Почитай газеты, адвокат. Народ хочет крови. Надеюсь, толпа линчует тебя вместе с этой рыжей бестией.
– Не раньше, чем через три дня, – настырно повторил Флавин, развернулся и пошел прочь. Фиолетовые глаза судьи вспыхнули огнем. Флавин буквально чувствовал, как они пытаются прожечь его спину. «Три дня», – сказал он себе, стараясь не обернуться, не показать судье, что боится ее. Но визит что-то изменил. Самоуверенность пошатнулась. В ушах настырно звучал голос судьи: «Народ хочет крови. Народ хочет крови…». Флавин забрал кейс с книгами и покинул здание суда. Расторопный таксист встретил его на улице довольной улыбкой. – Я пройдусь пешком, – осадил его Флавин. Разноцветная и разноликая толпа окутала его, подхватила, понесла вперед, прочь от мрачного здания суда, прочь от сомнений и прицепившегося к сознанию голоса судьи руджи. «Надеюсь, толпа линчует тебя вместе с этой рыжей бестией». – Ну, это мы еще посмотрим, – пообещал Флавин, сворачивая к книжному магазину. Дверь скрипнула, впустила его и осторожно закрылась за спиной, отделив от шумной улицы, подарив тишину, прохладу и запах старых книг. Флавин подошел к прилавку, вернул хвостатому продавцу его книги, замер, оглядываясь по сторонам.
– Что еще? – спросил его Гарм, все еще продолжая изучать возвращенные книги на предмет повреждений. – Нужна еще одна книга?
– Что еще? – спросил его Гарм, все еще продолжая изучать возвращенные книги на предмет повреждений. – Нужна еще одна книга?
– Скорее карта.
– Карта? Ты ведь не турист.
– Это большой город.
– И многоликий.
– Точно. – Флавин достал из кармана карту Кафланда и положил на прилавок. – Такой же масштаб, устроишь?
– Чем тебе не нравится твоя карта?
– Я думаю, она недостаточно точная. У тебя есть свободный стол?
– У окна будет достаточно удобно. – Гарм вышел из-за прилавка, покатил лестницу вдоль стеллажей.
– Как ты умудряешься помнить, где что лежит? – спросил Флавин, когда он принес нужную карту. Гарм смутился, пожал плечами. Флавин разложил две карты на столе. Большие карты. Склонился над ними, вглядываясь то в детали, то пытаясь охватить взглядом карты целиком.
– Что ты делаешь? – спросил его Гарм.
– Пока еще сам не знаю? – Флавин покосился на раскачивающийся за спиной продавца хвост. – Твоя раса пришла на Андеру, когда были открыты двери в подпространство?
– Как и многие другие.
– А сейчас? – Флавин пытливо заглянул Гарму в глаза. – Сейчас кто-нибудь приходит?
– Сейчас разрешенные двери в подпространство закрыты, – уклончиво ответил рох.
– Я понимаю, но… – Флавин бросил короткий взгляд на карты. – Ты слышал что-нибудь о Кафланде? О картографах, которые все еще делают переходы через подпространство возможными?
– Может быть, и слышал.
– Думаешь, это очередная ложь?
– Думаю, ты задаешь слишком много вопросов для покупателя.
– Вообще-то я считал тебя своим другом.
– Другом? – Гарм недовольно хмыкнул. Хвост его вздрогнул. – Что у вас, у людей, за привычка? Как только вам что-то надо, сразу говорите о дружбе?
– А разве мы не друзья? – Флавин изобразил удивление. – Сколько я уже тебя знаю? Три года? Пять?
– Я просто продаю тебе книги.
– Многие из моих друзей не делают и этого, – Флавин снова вернулся к изучению карт. Гарм молча продолжал стоять за его спиной. – Поможешь мне сравнить их, друг? – спросил его, не оборачиваясь, Флавин.
– Разве они не одинаковы?
– Надеюсь, что нет, – Флавин улыбнулся, вспоминая Габу. – Должны быть различия: мосты, эстакады, парки, фонтаны, дома. Ищи все, что отличается от той карты, которую ты дал мне, – он подвинулся, уступая Гарму место рядом с собой. Гарм нацепил большие очки с толстыми линзами, склонился к столу, изучая карту Кафланда.
– Никогда не видел ничего подобного, – признался он. – Слышал, что такие карты есть, но не особенно верил, – он нахмурился, увидев незнакомый дом в районе, который знал, сверил его со своей картой.
– Что-то нашел? – оживился Флавин.
– Показалось.
– Это все из-за твоих очков! Почему ты не сделаешь операцию?
– Рохи не делают подобных операций, а людям я не особенно доверяю.
– Если ты не доверяешь людям, то какого черта приехал сюда?
– Хотел заработать, а потом как-то привык, да и официальных переходов через подпространство сейчас нет.
– Признайся лучше, что тебе просто нравится здесь. Я читал о твоей планете – гиблое место. Удивлен, как ты вообще смог выбраться оттуда, да еще вывести все эти книги.
– Хорошее и плохое есть везде. Взять хотя бы ваши подводные города и наш институт Рашилайи. Разве вы не пользуетесь нашими разработками? Разве без нас вы смогли бы изучить технологии первородных? А что дали нам вы? Предложили жить среди вас? Расселили по гнилым подводным городам?
– Ну, знаешь, все эти ваши технологии… Они ведь не так однозначны, как ты говоришь. Не все верят в первородных. Да, вы построили у нас институт Рашилайи, но разве вы доверяете нам? Разве открываете свои секреты? Нет. Вы только дразните нас, говоря, как вы умны и как далеко ушли в изучении природы живых существ.
– Мы научили вас читать воспоминаниях мертвых!
– Нет. Вы сказали, что мы можем доставить тело вам в институт, а там уже прочтут воспоминания.
– Это одно и то же. – Гарм указал кривым пальцем на крошечный дом, нанесенный на карту Кафланду. – Кажется, этого нет на обычной карте.
– Ты уверен? – Флавин недоверчиво проверил открытие, достал карандаш, поставил едва заметный крест на карте.
– Ну вот, видишь – и не нужно делать никаких операций на глаза. Моих очков вполне достаточно.
– Тебе просто повезло.
– Называй это как хочешь, суть не изменится, – Гарм снова склонился над картой, давая понять, что победителем в этом споре оказался он.
– Это был не спор, – сказал ему Флавин.
– Спор. И ты проиграл.
– Как проиграл?! Я даже не особенно понял, о чем мы спорили.
– Твоя проблема.
– Черт, Гарм, хмурым продавцом книг ты мне нравился больше.
– Тебе все еще нужна моя помощь или я уже нашел для тебя все, что ты искал?
– Один дом еще ничего не значит, – Флавин уткнулся в свою часть карты. – Нужно отыскать еще отличия. Если, конечно, у тебя уже не болят глаза… – они продолжали поиски еще больше часа, не переставая спорить и ругаться. Несколько раз они даже чуть не подрались, однако, когда Флавин покидал книжный магазин, он чувствовал, что Гарм стал ему другом. Он не был уверен, но ему казалось, что и Гарм начал испытывать нечто подобное, потому что перед тем, как Флавин сел в такси, рох подошел к окну и махнул ему на прощание рукой, чего не было прежде.
– Жуткие типы, – сказал Флавину таксист, увидев Гарма и раскачивающийся за его спиной хвост. – Чего стоит только их институт Рашилайи! Копаться в мозгах мертвецов – хуже не придумаешь.
– Они говорят, что изучают не мозги, а душу.
– И кто им верит?!
– Многие, – Флавин открыл карту Кафланду, назвал адрес.
– Он ваш друг, да? – спросил таксист, лихо срываясь с места. – Этот торговец? Рох?
– Это что-то меняет?
– Да нет. Уже нет. После того, как были открыты двери в подпространство, все стало другим. Вся Андера изменилась.
– Разве это плохо?
– Я разве сказал, что это плохо?
– Я понял так, что тебе все это не нравится.
– Не нравится, но и не плохо. Если бы еще поменьше злодеев и полукровок, которые портят нормальным людям жизнь, и эти генетические уродцы, даже не важно кто они: монстры или герои, мешают людям жить или спасают их, все равно мурашки по коже… – он продолжал говорить, но Флавин уже не слушал его. Дорога была свободна, и они быстро приближались к нужной ему улице, к нужному ему дому.
– Какого черта мы ездим кругами? – спросил Флавин таксиста, который последние минуты выглядел растерянным, но продолжал говорить, правда, снова и снова сбиваясь и путаясь.
– Тот дом, который вы мне показали на карте… он вроде и есть, а в то же время его и нет.
– Что это значит?
– Это значит, что у вас, наверно, старая карта. Дом могли снести или перестроить… – Таксист просиял, увидев ржавый почтовый ящик с номером 142.
– Дождитесь меня, – сказал Флавин, выходя из машины. Каменная дорожка, поросшая редкими пучками желтой травы, извиваясь, тянулась к несуразному старому дому. Стекла в окнах были разбиты. Время окрасило доски в черный цвет.
– Дом, которого нет, – Флавин улыбнулся и постучал в дверь с облупившейся краской.
– Боюсь, вы не найдете внутри никого, кроме монстров! – прокричал ему вдогонку таксист. Флавин не ответил, даже не обернулся. Дверь была не заперта – он видел это, поэтому оставалось только войти, перешагнуть через порог… Разбитое стекло скрипнуло под ботинком. Флавин замер. Глаза медленно привыкали к темноте. Дом казался пустым, заброшенным. Запах плесени смешивался с запахом пыли.
– Эй, есть тут кто? – позвал Флавин и, не получив ответа, осторожно заглянул в ближайшую комнату – никого. Он обошел весь дом. Этот старый заброшенный дом. Дом без мебели, без жизни. Все двери были открыты. Все, кроме одной. Флавин замер, попытался понять, куда ведет эта дверь, но так и не смог.
– Нашли, что искали? – спросил его таксист.
– Отчасти. – Флавин показал ему следующую отметку на своей карте. – Сможете найти этот мост?
– Смогу, но он всегда закрыт, – таксист растерянно пожал плечами. – Вы найдете там лишь тупик.
– Это уже моя проблема, – Флавин обернулся, провожая взглядом, остававшийся позади заброшенный дом. «Может быть, стоило попробовать выбить ту закрытую дверь?» Он нетерпеливо заерзал на месте, убеждая себя, что сможет вернуться в этот дом чуть позже. Таксист начал говорить о политике и налогах, затем перешел на торговлю и запчасти для своей машины, заселение города чужими расами, после открытия подпространства, росте преступности, тайнах и заговорах. Флавин не слушал, лишь изредка отвечал на вопросы, стараясь не выдать охватившего его волнения.
– Да говорю, там ничего нет! – крикнул ему таксист, когда они, наконец, добрались до разводного моста. Флавин поднялся до окончания конструкции. Железные ворота преграждали путь. Ворота, в которых была небольшая дверь. Дверь в никуда. – Ну, что я вам говорил? – спросил таксист.