— Простите, если я переступил границы…
— Переступили, — не стал скрывать негодования он.
— Капитан, капитан! — громкий окрик Олли отвлек обоих от неприятного разговора. Мальчик спешил спуститься с грот-мачты, да так, что едва не расквасил себе нос, поскользнувшись. Семар вовремя подоспел.
— Осторожнее, юнга. Так и расшибиться недолго, — грозно проговорил капитан, но юноша был так взволнован, так возбужден, что капитанский гнев сейчас его совсем не волновал.
— Капитан, я видел… я видел…
— Что? Еще одного утопленника? — хмыкнул тот.
— Нет. Корабль.
— Корабль? — насторожился мужчина. — Где?
— В нескольких милях к северу.
— Опознавательные знаки разглядел?
— Нет, капитан.
— Не разглядел или не было?
— Не было, капитан, — отчетливо ответил юноша, а затем чуть понизил голос и спросил: — А что если это тот неуловимый пиратский фрегат, что топит корабли по всему побережью?
— Я посмотрю, — проговорил Семар, на немой приказ капитана и взял у мальчика подзорную трубу.
Спустившись обратно на палубу, он подтвердил слова Олли.
— Корабль действительно не имеет опознавательных знаков и стремительно приближается к нам.
— Успеем уйти? — сосредоточенно спросил капитан.
— Попытаемся, — кивнул Семар. — У нас нет другого выхода. Их 60-дюймовые снаряды против наших 24-дюймовых разметут наш корабль в щепки.
— И как назло, на небе ни облачка.
— Если успеем добраться до Рогатых скал, то будем спасены. Фрегат не рискнет пойти за нами.
— Ладно, действуйте, — кивнул капитан и посмотрел на запад, туда, откуда шла опасность. Красивый корабль, большой, трехмачтовый, сверкающий на солнце. Как жаль, что эта красота приносит смерть, особенно тем, кто рискует путешествовать в море один.
Он подошел к носовой части коробля, погладил чайку «Сеамар», застывшую на кончике кормы в полете и тяжело вздохнул:
— Ну, что девочка? Не подведешь меня? Успеем мы с тобой уйти?
Он всегда приходил сюда задавал эти вопросы, и почему-то верил, что если камень потеплеет, все будет хорошо, а если нет…
Он долго ждал, стоял и надеялся на чудо, но сегодня каменное изваяние осталось холодным и безмолвным.
— Значит, нет, — с грустью заключил капитан и пошел назад, в капитанскую рубку, чтобы отдать приказ — готовиться к бою.
* * *Столица поразила всех. Мэл вспомнила, что когда проезжала здесь в первый раз настолько была поглощена своим горем, что пейзаж за окном кареты ее мало интересовал. Сейчас же она с таким же восторгом разглядывала дома, резные ворота особняков, трактиры, лавки, магазины, мимо которых они проезжали. Ей все нравилось, все вызывало восхищение, но, конечно, жемчужиной города был дворец, большой, величественный и скрытый за своими, большими и неприступными воротами.
Для принца Дэйтона и королевы Юджинии ворота открыли, пропуская кортеж внутрь парка, затем двора, где их ждали самые именитые обитатели замка. Королева вышла первой, поддерживаемая Андре, за ней медленно и степенно шли фрейлины.
Здесь, среди этих людей Мэл видела и будущих врагов, и нынешних союзников, но главной фигурой, вокруг которой собралось большинство, была, конечно, она — леди Ровенна Элиран, дочь графа Мартона, мать незаконнорожденного Солнечного принца и возможная претендентка на роль регента до его совершеннолетия.
Она была очень красива, несмотря на свой возраст, но взгляд, высокомерный, жесткий, решительный говорил, что она завоевала свою власть не только красотой. Рядом с ней стоял мужчина, некто Жан Вернер. Он назывался бароном, но реального титула не имел. Леди Элиран в последнее время окружала себя странными людьми, барон не стал исключением. Судя по досье тайной полиции, которое Мэл недавно прочитала, Вернер был незаконным сыном одного достаточно бедного и ничем не примечательного провинциального дворянина. Очень рано осиротел, поступил на военную службу, но там особых успехов не достиг. А так как карьера при дворе ему не светила, юный, амбициозный молодой человек отправился путешествовать, и пропал на долгие годы, пока не объявился в Тарнасе несколько лет назад со своими мистическими представлениями. В этом деле любая гадалка могла бы дать ему сто очков вперед, если бы не одно но — граф обладал потрясающим магнетизмом, харизмой и каким-то запредельным даром убеждения. С кем бы он ни говорил, что бы ни делал, ему верили.
В Эссир он прибыл совсем недавно и сразу сумел завоевать расположение леди Элиран. Впрочем, Феликс допускал, что этих двоих связывала не только нежная дружба, но и общие интересы. Оба были тщеславны и одержимы. Один — властью, вторая — королем. После его смерти она стала одержима желанием посадить на трон своего сына.
Еще двоих из числа министров Мэл знала по досье, но не обратила особого внимания. Намного больше ее привлек губернатор провинции Иды, дядя короля — герцог Амистар Ардонский. Да, он был именно таким, как описывал его Сорос, холодный, расчетливый стратег, самый опасный из всех присутствующих.
Здесь же были и Ричард Колвейн, леди Маргарет, Сорос, Феликс и юный, девятилетний мальчик, серьезный и молчаливый — принц Киран. И как же они с Уиллом отличались, хоть и были ровесниками. Уилл был неугомонным, живым, жизнерадостным, а Киран… таким несчастным.
Тем временем, королева подошла к мальчику, тот поцеловал протянутую руку, а она спросила:
— Ты знаешь, кто я?
— Да, — твердо, но без всяких эмоций ответил мальчик. — Вы моя бабушка.
— Правильно. И с этого момента я беру все заботы о тебе на себя. Мэл, подойдите.
Она поспешила к королеве, с удивлением отметив, как переменилось лицо леди Ровенны, едва она услышала ее имя.
— Мы слышали, на вас напали в темном лесу, — спросила леди Ровенна, когда фрейлин представили двору и обоим принцам.
— Да, это было ужасное происшествие. Моя камер-фрейлина едва не погибла при этом. Я попрошу вас немедленно разобраться в этом вопросе.
— Разве мой сын, принц Дэйтон уже не разобрался? — удивилась леди Ровенна. — Насколько я знаю, именно он спас вас от неминуемой гибели.
— Как ловко, — хмыкнула Марисса так, чтобы ее реплику услышали только фрейлины. — А она не теряет времени даром.
«Да, — мысленно согласилась Мэл, — в умении любое событие оборачивать в свою пользу, леди Элиран не откажешь». Она даже позавидовала этой способности, пока в голову не пришла весьма неприятная, если не сказать, чудовищная мысль о том, что возможно, все это было спланировано. Нападение, те фанатики, чудовище… Теперь уже она не завидовала, а с нескрываемым подозрением смотрела на женщину. На что еще способна эта с виду благородная леди, чтобы добиться своего?
* * *— Не понимаю, чего хочет эта старая перечница?
Леди Ровенна много раз задавала себе этот вопрос, но так и не нашла ответа. Королева была слишком уверена, самоуверенна даже, словно скрывала в рукаве какой-то козырь. Ей не нравилась вся эта ситуация, когда приходится гадать о действиях противника, она так привыкла сама их планировать, что сейчас не представляла, что делать.
— Не волнуйтесь, дорогая, у нее нет никаких шансов посадить своего внука на трон. Он незаконный, — попытался успокоить ее Вернер, однако, чем больше он ее убеждал, тем больше она раздражалась.
— Я не могу аппелировать статусом принца.
— Но твой авторитет неоспорим.
Он попытался размять напряженные плечи, заставить ее отвлечься, но она лишь раздраженно передернула плечами и встала.
— Или тебя тревожит что-то совсем иное?
— Меня тревожит все.
Но самое главное — неизвестность. Ей до сих пор не удалось встретиться с хозяйкой гребня, до сих пор не удалось выяснить, что связывало ее с королем. Эта Мадлен… была неуловима, а казалась изначально открытой книгой. Дочь слуг, сама почти служанка, работает в местной больнице медсестрой и собирается замуж за Лукаса О Брайена. Вопрос, откуда у служанки такой дорогой гребень, и почему он кажется ей знакомым настолько, что она готова поклясться, что видела его раньше. Почему Дэйтон намеренно откладывает эту встречу, хотя обещал. Да, он ссылается на занятость при дворе, да — он действительно занят, и не только делами, а странной слежкой за одной из фрейлин королевы.
Леди Мелани Кэйн — еще одна загадка ее жизни. Эта девушка сразу привлекла ее внимание, было что-то в ней неуловимо знакомое, что-то зыбкое, эфемерное, но она, как бы ни старалась, не могла понять саму суть своих сомнений. Что-то в ней было не так, и именно это что-то не давало ей покоя, заставляя часами ходить из угла в угол и пренебрегать своими планами.
— Скажи, ты выяснил хоть что-то о фрейлинах вестральской старухи? Почему Маргарет Колвейн так их оберегает?
— Я думал, ты оставила эту мысль? Какая опасность может таиться в четырех наивных девицах?
— Я думал, ты оставила эту мысль? Какая опасность может таиться в четырех наивных девицах?
— Они не так наивны, как ты думаешь, и опасны не меньше. Начальник личной охраны моего сына не сводит глаз с одной из них, со второй не сводит глаз мой сын. И ты полагаешь, что это не должно меня волновать?
— Твой сын уже взрослый мальчик, и он понимает, что нельзя смешивать власть и чувства.
— Мы об одном и том же человеке сейчас говорим? — резко выдохнула женщина. — Именно чувства мешают моему сыну взять все в свои руки, к брату, к отцу, а теперь к этой фрейлине. Так что ты там узнал?
Жан Вернер уже давно был доверенным лицом и, наверное, самым близким другом леди Ровенны, насколько это вообще возможно между двумя амбициозными людьми, преследующими одни цели. Он успел изучить разные ее состояния, узнать, когда она возбуждена какой-то мыслью или, наоборот, находится в хандре, когда раздражена или весела, когда может трезво мыслить, а когда переполнена эмоциями. Но такой раздраженной, подавленной или даже злой он не видел ее никогда. Поэтому и предпочел смириться и дать ей то, чего она хочет.
— С кого ты хочешь начать?
— Да какая разница? — раздраженно бросила она. — Говори уже.
— Хорошо. Леди Лирея Итарийская — дочь вестральского министра финансов. Девушка богатая, титулованная, ни в средствах, ни в связях не нуждается…
— Понятно, — перебила женщина, — другие?
— Леди Розмари Виллие — по слухам, незаконная дочь герцога де Траверсе.
— Того самого? — удивилась Ровенна.
Она слышала эту историю. Герцог де Траверсе был одним из сторонников Кровавой королевы, бежал вместе с большинством знати, когда Александр пришел к власти. Когда-то де Траверсы были теми, кто вершили историю Арвитана, именно они стояли у истоков заговора против Солнечного короля. Теперь же их род почти угас, находится в опале, и единственное, что их спасает — родство с королевской семьей.
— А третья?
— Леди Марисса де Томей. Об этой особе известно мало. Сирота, воспитывалась старшим братом, который скончался не так давно. Не состоятельна, не титулована, довольно загадочная личность.
— Как и четвертая. Как ее?
— Леди Мелани Кэйн. Увы, о ней мне узнать ничего не удалось.
— Значит, ты плохо старался.
— Это всего лишь значит, что мне нужно чуть больше времени. Мои источники основываются на слухах, которые нуждаются в проверке.
— И что же говорят твои слухи?
— Что леди Мелани Кэйн не существует. Никто не знает, откуда она появилась, кто ее родители, образование, семья…
— Ну, с образованием у нее все в порядке. Она явно из благородных. А вот существование… ты подал интересную мысль. Кэйн, знакомая фамилия, откуда я ее знаю?
— Еще один угасший род?
— Может быть, может быть. Ладно, мне надо подумать над этим.
— А может, лучше будет подумать о том, как нам склонить на свою сторону губернатора провинции Иды?
— О, оставь. У королевы нет ничего, что могло бы его заинтересовать, — беспечно махнула рукой женщина.
— Не стоит недооценивать противника.
— Но и искать заговор там, где его нет, тоже чревато.
— Хорошие слова, — с намеком сказал Вернер, чем вызвал ее гневный взгляд.
— Хватит подвергать сомнению все мои слова, лучше займись делом и узнай, наконец, кто такая эта Мелани Кэйн.
— Как скажете, ваша светлость, как скажете, — процедил мужчина и ушел, громко хлопнув дверью.
— Нервный какой, — хмыкнула леди Ровенна. В последнее время его попытки командовать ею стали весьма раздражать. Конечно, ему хотелось влиять на нее, как он влиял на всех тех старух, которые вечно вились вокруг него. Ах, эти жены влиятельных мужей, сколько интересных сведений они поставляют. Но не всегда, как оказалось, его таланты могли помочь. Загадка Мелани Кэйн так и осталась загадкой. Похоже, придется вспомнить молодость и взяться за дело самой, но не сегодня. Сегодня ее ждут более важные дела.
* * *Им отвели четыре комнаты рядом с покоями королевы, но девушки, не сговариваясь, решили жить вместе, в одной, еще одну, проходную комнату, оборудовать под гостиную, а третью и четвертую отдать в пользование леди Берте. Тесновато, конечно, зато не так страшно засыпать ночами. Происшествие в лесу все еще не давало покоя всем, кроме Мариссы. Ее спасало зелье.
«И слава богам», — думала Мэл, глядя, как девушка задорно смеется, слушая сплетни прикрепленной к ним служанки. Она и сама иногда хотела бы выпить это зелье и стереть одним махом всю свою прошлую жизнь. Было тяжело ходить по тем же коридорам, по которым ходил он, осознавать, что где-то здесь, в одной из спален он жил, в одном из кабинетов работал, сидел на троне в главном зале. Сейчас этот трон был пуст, но тот, что рядом… очень скоро на троне королевы будет сидеть она сама, если переживет Совет двенадцати, конечно.
В Арвитане было двенадцать провинций. После смерти Его величества именно они и еще пять членов кабинета министров должны будут решить, кто станет следующим королем, а кто регентом. Поддержка Ричарда Колвейна обеспечила принцу Кирану большинство в кабинете министров, но поддержка губернатором провинции Иды принца Дэйтона, перевешивала число голосов в его пользу.
Губернатор обладал непререкаемым авторитетом среди других губернаторов. И главная задача состояла сейчас в том, чтобы переманить его на свою сторону. Феликс и Сорос почему-то были уверены, что Мэл это удастся, но сама девушка очень сильно в этом сомневалась.
Ей представилась возможность последить на приветственном балу за этим человеком, и даже поговорить с ним пару секунд. Он был слишком приземлен и прагматичен, чтобы поверить в ее слезливую историю. Для губернатора самым главным были выгоды, которые мог принести этот союз, а у нее не было ничего, что она могла бы предложить…
— Ты чем-то встревожена, дорогая? — спросила леди Маргарет, которая в связи с болезнью леди Берты, временно заменила ее в свите королевы. И Мэл была этому очень рада. Именно сейчас, как никогда, ей нужен был друг. Вся эта конспирация, невозможность посоветоваться хоть с кем-то, увидеться с друзьями, с Уиллом, напрягали и удручали ее. А то, что за ними следили, Мэл не сомневалась, и не только на приемах, но и в собственных спальнях.
О том, что милая и улыбчивая служанка — Мэри ходит с докладами к леди Элиран, она и так догадывалась. Иначе как объяснить поразительную осведомленность первой леди Арвитана о сердечных привязанностях Розы, которые та высмеяла в присутствии самого объекта любви — начальника личной охраны принца Дэйтона — Онора. Бедная Роза тогда едва не заболела от стыда и смущения. Ужасная была ситуация.
Онор с момента приезда девушек был приставлен к королеве в качестве личного телохранителя, и по долгу службы вынужден был присматривать и за фрейлинами королевы. Таков был его официальный статус, но на самом деле, его главной задачей была охрана Мэл. Это предложили Феликс и Сорос, а Дэйтон горячо поддержал идею. С того момента мужчина находился рядом с ними практически круглосуточно. Конечно, подобная близость смущала бедную Розу, тем более, что мужчина нравился ей без всяких там пророчеств. И вот, в один из приемов, леди Элиран, с которой девушки случайно столкнулись, вдруг заговорила о чувствах.
— Как вам живется при дворе? — спросила она.
— Спасибо, все хорошо, — ответили девушки, учтиво поклонившись.
— Если это так, то почему вы так рано уходите? Танцуйте, развлекайтесь, молодость ведь так быстро проходит. Или вам не по вкусу местные кавалеры? Впрочем, я слышала, что одна из вас питает пылкие чувства к нашему начальнику охраны. Онор, признавайтесь, как вам удается так легко разбивать женские сердца?
— Простите, нам нужно идти, — попыталась увести всех Мэл.
— Зачем же? Онор, пригласите же, наконец, бедную девушку на танец. Роза, кажется именно вы сгораете от любви… О, не стоит так краснеть, в этом нет ничего постыдного…
Конечно, бедная Роза не выдержала и, пробормотав извинения, сбежала, а Мэл с Мариссой переглянувшись, с негодованием уставились на женщину. Неужели она не понимала, что бьет по самому больному? Вряд ли. И судя по наглой улыбке, что та послала мужчине, она сделала это не столько для того, чтобы испортить настроение фрейлинам, скорее из желания разозлить начальника охраны. И судя по тому, как вспыхнули в тот момент его глаза, ей это удалось.
Вечер был испорчен, Роза замочила подушку слезами, а девочки поняли две вещи, что леди Ровенна Элиран та еще стерва, и то, что Онор знает о чувствах их юной подруги.
— Откуда она узнала? — недоумевала Рея, обнимая рыдающую девушку.
— Похоже, здесь даже у стен есть уши, — ответила Мэл.
— Или у кого-то слишком длинный язык, — хмыкнула Марисса. — В этом гадюшнике полно змей.
— И самая главная претендует на трон, — кивнула Рея. — Девочки, а вы заметили, что она не нашу бедняжку Розу хотела задеть, а его. Кажется, она не выносит этого полукровку.