— И самая главная претендует на трон, — кивнула Рея. — Девочки, а вы заметили, что она не нашу бедняжку Розу хотела задеть, а его. Кажется, она не выносит этого полукровку.
— Мне кажется, она всех не выносит, даже себя.
И все же, эта история получила самое неожиданное продолжение, она позволила двум чувствующим сердцам, наконец, объясниться и более того, Онор не стал зря терять время и вскоре сделал девушке самое настоящее предложение руки и сердца.
— Но вы же знакомы не так долго? — недоумевала Марисса. — Ты его совсем не знаешь.
Но тут уже Мэл заступилась за смущенную девушку.
— Если ты любишь, то не важно, сколько вы знакомы: месяц, год, или один день. Любовь такая редкость в наше время, тем более, взаимная любовь. Слушай свое сердце, слушай только его и никого больше.
— А вдруг он негодяй?
— Если леди Элиран его не выносит, то он точно из хороших, — ответила за Мэл Рея.
Девушки не нашлись с возражениями. Так Роза, одна из первых нашла в Арвитане свою любовь и судьбу, осталось только познакомить жениха с отцом, чего бедная девушка очень опасалась. Почему-то ее отец, герцог Траверсе недолюбливал полукровок, а Роза слишком его любила и уважала, чтобы не считаться с его мнением.
— И когда приезжает твой отец?
— В первый день зимы, — вздохнула Роза. — Я боюсь, что папа не даст согласия. У Онора нет титула.
— Но у него есть поддержка принца Дэйтона, а это что-то да значит, — попыталась поддержать подругу Мэл, если уж остальные это сделать не в состоянии. Марисса изначально была против таких скорых союзов, а Рея… у нее появился свой тайный поклонник, который каждое утро оставлял на столике в их гостиной букет маленьких колокольчиков лиреи и красивые, душевные стихи.
И главное, никто и понятия не имел, откуда они взялись. Охрана никого не пропускала, слуги никаких цветов в глаза не видели, на окнах были решетки, а Рея загорелась идеей непременно найти тайного воздыхателя и поймать того за руку. И с этой целью сегодня, когда нет необходимости наряжаться и тащиться на очередной скучный прием, собралась устроить засаду в гостиной и не спать всю ночь. Она и девочек подбивала присоединиться, но все трое открестились от сомнительной чести. Тем более, что у Мэл были свои планы на этот вечер. Ей, наконец, разрешили встретиться с Уиллом.
* * *После приезда королевы Юджинии, ее личные покои стали единственным местом, где можно было спокойно поговорить, без опасений, что вездесущие люди леди Элиран их случайно, или намеренно, подслушают.
Именно там Мэл и должна была встретиться с братом, но прежде королева хотела о чем-то поговорить.
— Присаживайтесь, моя дорогая, — предложила она и сердечно взяла девушку за руки, когда та присела на диван рядом с Ее величеством. — Мы не виделись несколько дней.
— Да, вас оккупировали наши друзья.
— И я не смогла поговорить с вами об одном очень важном деле.
— Я слушаю.
Но королева не спешила говорить. Вместо этого она с некоторым удивлением и даже потрясением смотрела на свою юную подругу.
— Вы настоящее сокровище.
— Я?
— Вы, моя дорогая, вы. И ваш подарок…
— Рубашка с вышивкой?
— Именно. Признаюсь, я с некоторой опаской приняла его, не потому что не доверяла вам, но не доверяла всему, что связано с магией. В этом мы с королем похожи. Какой бы полезной магия не казалась, но опасности от нее ничуть не меньше.
— Да, я знаю. Андре не устает мне об этом напоминать.
— И он прав, моя дорогая. Если кто-то узнает, что вы… никому не давайте в руки такой козырь, никому и никогда.
— Я понимаю. Но скажите, она вам помогла?
— Да. Впервые за много лет я ощущаю себя по-настоящему молодой. И все благодаря вам, моя милая.
— Я здесь не при чем. Это все моя подруга, — ответила Мэл и подмигнула королеве.
— О, передайте вашей подруге мою искреннюю благодарность и один очень полезный совет.
— Еще один?
— Скорее это даже не совет, а намек, за который ваши друзья тут же запишут меня в страшные враги.
— Даже так?
— Даже еще хуже. Вы знаете, что у губернатора провинции Иды нет детей. И не потому, что он не может их иметь. Губернатор — однолюб, такая редкость в наше время. Он безумно влюблен в свою супругу, но она в силу возраста или какой-то болезни не может родить. Представьте только, как будет счастлив и благодарен губернатор той, что подарит им шанс.
— Вы предлагаете…
— О, нет, нет. Я ничего не предлагаю. Я лишь намекаю. И простите, но даже не представляю, как можно воплотить этот намек в жизнь.
— А леди…
— Клавдия Ардонская… да, она здесь. Вы обязательно должны были видеть ее.
— Что-то не припомню…
— Это не удивительно. Она довольно неприметна, не блистает особой красотой. Но всегда дороже всех одета. Губернатор не скупится на наряды для своей супруги.
И все же Мэл не могла вспомнить жену губернатора, но сама идея показалась ей очень интересной, даже более того… однако…
— Боюсь, у нас не хватит времени. Совет через неделю, если бы была возможность отложить его…
— Думаю, я смогу кое-что придумать. И здесь мне понадобится помощь моих дорогих фрейлин.
— Я вся внимание…
— Нет, нет. Занимайтесь женой губернатора. А я постараюсь отсрочить совет. И помните, вряд ли вашим друзьям понравится моя идея.
Мэл помнила об этом, и оставшееся до прихода Уилла время думала. Это был огромный подарок судьбы и шанс, который дается только один раз, но сейчас самым главным была осторожность. Нельзя, чтобы леди Элиран или кто-то другой догадался раньше времени. И друзья в этом вопросе ей не помогут, наоборот, попытаются помешать. Сейчас она могла рассчитывать только на одного человека, на самого близкого друга — леди Маргарет. Так или иначе, супруга первого министра вызовет куда меньше подозрений, если захочет пообщаться с супругой губернатора Ардонского, чем никому неизвестная фрейлина вестральской королевы.
Она решила подумать об этом, но уже позже, потому что наконец-то открылись двери, и счастливый десятилетний мальчуган бросился в объятия сестры.
* * *Ужасно не хотелось покидать Уилла, они никогда еще не расставались так надолго, ей показалось, что брат заметно вырос и даже немного повзрослел, по крайней мере, их расставание он принял с выдержкой и смирением настоящего мужчины.
— Когда ты еще придешь?
— Очень скоро, обещаю, — ответила девушка и обняла его на прощанье. — Будь сильным.
— Как капитан Кросс?
— Как капитан Кросс, — согласилась она с болью в сердце. Она всегда возникала, когда кто-то напоминал ей о нем, и не проходила несколько часов после. Но Мэл почти любила эту боль, потому что тогда чувствовала себя, как никогда, живой и настоящей.
Она ушла, не сразу сообразив, что провела в обществе брата намного больше времени, чем рассчитывала. Вечер плавно перетек в ночь, а большие золотые напольные часы в гостиной королевы показывали немыслимое время, почти полночь.
У дверей ее встречал молодой полукровка из отряда Онора. Но поскольку покои королевы находились в начале коридора, а покои фрейлин в конце, за поворотом, то она не стала беспокоить охранника, и пошла по коридору одна.
— Странно, — нахмурилась девушка, заметив под дверью какой-то блик, не полоску света, как от зажженных свечей, а отсвет, словно кто-то ходил по гостиной со свечей. Мэл осторожно повернула ручку и протиснулась в открывшееся пространство и… если бы она в этот момент держала что-то в руках, то непременно бы уронила. Но застыть от удивления ей никто не мешал. И не удивительно, ведь она поймала практически с поличным того самого поклонника Реи, который сжимал в руках чудесные цветы лиреи. А сама подружка преспокойно спала в кресле, укутанная пледом.
Немая сцена затянулась ровно до того момента, как Рея пошевелилась. Таинственный знакомец-незнакомец рванул к Мэл и вытолкал ее в коридор. Сейчас у него было такое мрачно просительное лицо, что она растерялась, не зная, что делать. То ли смеяться, то ли плакать все от того же смеха.
— Боги, Феликс, это ты тот самый загадочный поклонник?
— Мэл, прошу вас, не говорите…
— Ну, дела! Постой, ты же ей в отцы годишься.
— Уж кто бы говорил, — надулся руководитель тайной полиции Арвитана. — Напомнить, сколько лет королю?
— Не надо, — помрачнела она и уставилась на него. Впервые она видела, чтобы сильный, умудренный опытом мужчина так смущался. Он все еще сжимал в руке цветы, которые от его нервных действий грозили превратиться в истрепанный веник.
— О, оставьте бедные цветы в покое! — полушепотом воскликнула она и отобрала несчастный букет.
— Вы расскажете ей?
Хороший вопрос. Стоит ли вмешиваться так бесцеремонно в жизнь двух близких друзей, если они сами тебя об этом не просят? Мэл припомнила, как горели глаза подруги, с каким нетерпением она бежала каждое утро, чтобы увидеть на столе очередной букет, но кого она представляла в образе своего поклонника? Какого-нибудь юношу? Или охранника полукровку? Вот только вряд ли в образе тайного воздыхателя ей виделся Феликс. Да, он не выглядел на свои сорок с хвостиком, а уж по поступкам, особенно с девушками, по авантюрному складу ума, она не дала бы ему и двадцати. Мальчишка, шутник и интриган, он и любовь превратил в какой-то балаган.
— Если вы скажете, чего хотите от моей подруги? Это игра, шутка такая или что?
— Я что, похож на шутника? — обиделся мужчина.
— Вам правду сказать или солгать? — не поддалась она на его невинный, полный раскаяния вид.
— Мэл, поверь, я не собирался обижать твою подругу, просто… это… она мне нравится, очень нравится с первого взгляда. Такая живая, непосредственная, а я… никогда не встречал таких, как она, понимаешь?
«Кажется, все-таки влюбился», — хмыкнула она про себя. — «И, похоже, впервые в жизни. Забавно». Вот только ей-то что делать?
— Но вы правы, я не подхожу ей. Она юная, милая, невинная, а я старик.
— Ага, — фыркнула Мэл. — А я смотрю, откуда это песочек сыпется? Не прибедняйся, старичок.
— Так ты мне поможешь? — с надеждой спросил он, и ладно бы просто спросил, но он так умоляюще, так жалобно и душераздирающе на нее смотрел в этот момент. Беззащитный котенок и тот не мог бы разжалобить сильнее.
— Не понимаю, чем?
— Не говори ей. И если можешь, узнай, ну… как она ко мне относится, нравлюсь ли я ей вообще?
— Ладно, — сдалась она. — Не скажу ей ничего. Но, только и это пусть прекратится. Рея изобретательная, найдет способ тебя поймать за руку.
— Нисколько не сомневаюсь в ее изобретательности, но поймать меня… — Феликс нагло усмехнулся, и явно вознамерился доказать, что она не права.
— Эй, эй. Ты обещал все это прекратить.
— Согласен, — сник он.
— А если вам, милорд нечем заняться, так вот вам задачка, как устроить встречу с губернатором так, чтобы он не догадался что я, это я?
— Проще простого, миледи, — тут же включился Феликс. — Но зачем?
— А это не может остаться моей тайной?
— Э, нет. От главы тайной полиции ничего не скрывают, даже будущие королевы. Так что, моя дорогая союзница и друг, рассказывайте, рассказывайте скорее.
Пришлось поведать о разговоре с королевой. Конечно, Феликс не пришел в восторг от опасной затеи, но и отговаривать не стал. Лишь подмигнул, пообещал, что все устроит в лучшем виде, и откланялся. А Мэл вернулась в гостиную, где все еще дремала Рея.
— Просыпайся, соня, — прошептала она и коснулась плеча девушки, та мгновенно проснулась и испуганно заозиралась по сторонам.
— Что?
— Ты всю свою охоту проспала.
— Как? — вздохнула девушка. — Не может быть!
В ответ Мэл потрясла букетиком в своих руках и протянула ей.
— Пойдем спать уже, горе-воительница. Завтра поохотишься на своего поклонника.
— И как ему это удается? — загрустила Рея, но запах цветов ощутимо поднял ей настроение. — Я обязательно узнаю и припру его к стенке.
— И что сделаешь потом?
— Когда?
— Когда к стенке припрешь?
— Не знаю, — призналась девушка. — Наверное, отругаю мальчишку.
— Почему мальчишку? — удивилась Мэл.
— А кто еще способен на такие глупости? Проникать под покровом ночи в охраняемые комнаты фрейлин, чтобы оставить букет цветов?
— Влюбленный мужчина?
— Идиот, — не согласилась Рея. — Его ведь поймать могут, и обвинить в нападении или в воровстве или боги знают, в чем еще.
— А ты бы хотела, чтобы его поймали, или чтобы он так и остался твоим тайным поклонником?
— Я хочу, чтобы он больше не приходил, — запальчиво сказала подружка, а в следующую ночь и все последующие горько сожалела о своих злых словах, ведь больше цветы и стихи на столике в гостиной так и не появились.
Глава 4
Оливер не мог поверить в то, что видел. Его корабль, его дом, все, чем он жил целенаправленно разрушали пушки большого пиратского корабля. Люди, те, с кем он делил кров и еду, умирали рядом с ним. Когда был ранен капитан, мальчик подумал, что это конец, что ничто, и никто больше не спасет их от неминуемой гибели. Доктор Губерт и мичман вместе с помощником Семаром унесли капитана вниз в каюту. Его место временно занял шкипер корабля Анери, человек сильный и умный, но он ни разу не был в реальном бою.
— Насколько все плохо? — спросил Семар.
— Плохо. Капитан ранен в живот, увы, я не могу ничего сделать.
В этот момент раненый очнулся, попытался повернуться и застонал.
— Не двигайтесь, не двигайтесь, капитан. Я сейчас дам вам настойку тимьяна, вы отдохнете, наберетесь сил.
— Не надо, — прохрипел мужчина и посмотрел на Оливера. — Семар, подойдите.
Тот выполнил приказ, капитан попросил наклониться и что-то зашептал ему на ухо. Оливер пытался расслышать, даже подошел поближе, но до него донесся только обрывок фразы: — Прошу, спаси его.
— Я все сделаю, капитан.
— Спасибо, — устало ответил мужчина и откинулся на подушках. Кровь пошла горлом и капитан закашлялся, а Семар поспешил наверх, спасать корабль. Оливер тоже хотел уйти, но раненый вдруг прошептал: — Останься, мальчик. Посиди со мной.
Больше он не говорил, Олли тоже. Снаружи грохотали выстрелы пушек, слышался топот ног, чьи-то крики, а он сидел у постели капитана и сжимал его руку до самого конца и даже после, когда тот закрыл глаза, а из глаза выкатилась последняя в его жизни слеза. Олли тоже плакал, пусть он и не любил капитана, пусть не доверял ему так, как Семару, но он был частью его жизни, и когда-то спас эту самую жизнь, взял на корабль, где до сыта кормили, не напрягали работой и позволяли часами сидеть на мачте, разглядывая горизонт.
Он не почувствовал, когда залпы прекратились, но ощутил, когда корабль взяли на абордаж. Кинулся было наверх, но каюта оказалась заперта. Что он только ни делал, чтобы только ее открыть, но злосчастная дверь не поддавалась. Его заперли, заперли в каюте с мертвецом. Зачем?
Прошло не менее получаса, прежде чем дверь каюты открылась, и в дверном проеме появился человек, большой и злой, в заляпанной кровавыми пятнами рубахе.
— Эй, Лем, ты чего застыл? — прокричал еще один басистый голос из коридора. — Горы золота что ли нашел или девицу в неглиже?
Голос рассмеялся собственной шутке, а мужчина по имени Лем сплюнул прямо на пол и поморщился.
— Если бы. Здесь мертвяк и мальчишка.
— Мертвяк, говоришь? — голос приблизился и через секунду в проеме показался такой же здоровый мужик с золотым передним зубом. — Ты смотри, если он от заразы какой загнулся, капитану это не понравится.
— Да какой заразы? Не видишь, живот ему разворотило, — ответил тот и попытался содрать с тела простынь, которой Олли заботливо укрыл своего капитана. Подобного неуважения он стерпеть не мог и кинулся на мужика. А через секунду полетел в другой конец комнаты от сильного удара.
— Эй, эй! Не зашиби мальчишку. Попортишь, капитан с тебя три шкуры спустит.
— Да за него и медяка не выручишь.
— Это не нам с тобой решать. Пошли, отведем его наверх, к остальным.
Мужик по имени Лем схватил Оливера за шкирку и вытолкал в коридор, а затем заставил подняться на палубу. От представившегося перед ним зрелища, мальчик побелел и пошатнулся. Палуба была раскурочена, две мачты сломаны, кругом были тела, которые захваченные в плен матросы с болью и отвращением выбрасывали за борт, остальные просто стояли, пытались стоять, потому что раненых тоже ждала незавидная участь сгинуть вместе с погибшими в морской пучине. Среди тех, кто выбрасывал тела, был и он — помощник Семар, раненый, бледный, как смерть, но не сломленный, как многие матросы, как один из офицеров, ползающий у ног пиратов, умоляя оставить его в живых. Олли хотел пойти к Семару, но Лем крепко держал его за плечо.
— Капитан, посмотрите, я нашел еще одного.
Тот, кого позвал мужчина, капитан, стоял спиной к солнцу, оно ослепило мальчика, и он смог проморгаться и посмотреть на того, кто разрушил его дом только тогда, когда тот подошел достаточно близко. Олли вздрогнул, увидев лицо этого человека, обезображенное лицо.
— Что, не нравится вид? — зло процедил мужчина, и резанул мальчика колким, ненавидящим взглядом. Тот не нашел ничего лучше, чем опустить глаза.
— Простите.
— Хм, вежливый. Мне это нравится. Сколько тебе лет?
— Тринадцать, — немного заикаясь, ответил Олли.
— А выглядишь младше. Грамоту знаешь?
— Да, — боязливо проговорил он.
— Будешь служить мне, пока не доберемся до островов. И только попробуй ослушаться, иначе я попорчу это красивое личико шрамом подобным моему.
Олли испуганно сжался. Слишком страшным, слишком пугающим был этот человек. Он не поднимал глаз ровно до того момента, пока пират не отправился дальше, осматривать завоеванный корабль.
И только когда их переводили на пиратский корабль, он, наконец, узнал, что же за корабль уничтожил его спокойную, безмятежную жизнь.
«Харди» — так называлось судно, и так же звали его капитана.
«Какое странное название для корабля» — подумал Оливер, увидев золоченую надпись. Ведь именно так обидно называли бедняков. «Харди» в переводе с древнеарвитанского означал «оборванец», но на древнеилларском это слово имело несколько иное значение — «безжалостный».