Праймзона - Александр Зорич

Александр Зорич

Праймзона

Глава 1. Полдень в замке Медная Крепь

Рутгер привстал на локте и нехотя открыл правый глаз. Его опочивальня была щедро залита апрельским солнцем. А это значило, что он вновь проспал всё что можно. И всё что нельзя — тоже.

Голова была тяжелой, в висках стучали молоты, а во рту как будто испражнился небольшой кавалерийский отряд… Да, вчерашняя гулянка удалась. Очень даже удалась! Хотя что именно праздновали — Рутгер помнил смутно.

Прихрамывая на правую ногу — и как только он умудрился самостоятельно раздеться? — Рутгер, как был нагой, подошел к окну. Со двора неслось необычайно громкое пение птиц, крики играющей детворы, скрип тележных колес и мелодичный колокольный перезвон, что звал челядь к завтраку…

Или все же к обеду?

С самым виноватым видом Рутгер обернулся в сторону монументальных напольных часов, выполненных в виде копии знаменитой Ратушной башни вольного города Фихтер.

Да, все-таки к обеду… Завтрак уже часов шесть как кончился.

За окном бушевала весна. Из леса сладко тянуло распустившимися первоцветами. Смолисто пахли набухающие почки. Кора деревьев источала свежесть и жизненную силу…

Долой зиму с ее нескончаемыми пирушками, серой ватой небес и уныньем!

Дорогу весне!

Рутгер широко улыбнулся и, распахнув ростовое окно опочивальни, вышел на небольшой кованый балкончик.

Ему было плевать, что из одежды на нем — лишь нашейный медальон с портретом покойной матушки. А равно и на то, что там, тремя этажами ниже, снуют слуги — мужчины и женщины, дети и невинные девицы. И что не все они воспримут вид нагого господина с мудрым спокойствием.

Да, скорее всего никто не оценит его причуды. Да, начнут перешептываться. Да, иные девицы зальются краской, а иные — прыснут в кулачок.

Ну и что?

Он здесь лорд.

Он устанавливает порядки. Сегодня такой порядок: стоять голым на балконе. А завтра — завтра он может назначить другой.

— Господин, не желаете ли умыться?

Погруженный в мысли о собственном величии и всемогуществе Рутгер, лорд Данзас, вздрогнул и обернулся на звуки голоса старого слуги.

Слугу звали Кнут. Он служил еще отцу Рутгера, а потом и его старшему брату Бертольду, без следа растворившемуся где-то на бескрайних просторах Империи. И вот — дошел черед до него, Рутгера быть опекаемым благообразным занудой Кнутом. — А? Умыться? Не надо, пока неохота. Ты неси-ка лучше что-нибудь зажевать… Что там у нас сегодня?

— Оленина, тушеная с перцем и базиликом, с гарниром из чечевицы и черемши… Печеный батат с морскими гребешками… Тушеная капуста с паштетом из форели…

Рутгер поморщился. С одной стороны, в пустом животе что-то такое требовательно урчало… С другой стороны, есть не хотелось совершенно. Парадокс!

— Мяса что-то не хочется… А что есть из сладенького?

Слуга почтительно опустил глаза и ровным голосом много видевшего человека перечислил:

— Чернослив, фаршированный грецким орехом со сливками… Гратен, флуден… И яблочный пирог… Вчерашний…

— Неси пирог, — решил Рутгер.

И, помедлив еще минуту, добавил, уже в удаляющуюся спину Кнута:

— И пивка захвати! Подлечиться…

Данзас, потомственное владение семьи Рутгера, лежал между Ландайскими горами и могучей рекой Смайлой.

Сам замок стоял на правом притоке Смайлы — Ювеле.

Река изгибалась петлею, окружая замок с трех сторон. А с четвертой стороны прадедом Рутгера был выкопан внушительный ров, облицованный дедом Рутгера пиленым зеленым камнем из собственных каменоломен.

Замок носил старинное, надежное имя Медная Крепь. И недаром: он выдержал три осады еще во времена Старой Империи!

В пределах, очерченных стенами замка, испокон веку располагались господский донжон, арсенал, пивоварня, продовольственные склады, жилища дружинников, конюшня, трапезная и, конечно же, голубятня с почтовыми голубями!

С началом же Эры Прайма, когда всякий уважающий себя доктский лорд почел за должное обзавестись обширным прайм-хозяйством, выяснилось, что Медная Крепь не в состоянии вместить в себя новомодные сооружения. А потому на левом берегу Ювелы отцом Рутгера была возведена Цитадель Аиста.

Эта новая часть вотчины лордов Данзас была соединена с Медной Крепью капитальным каменным мостом. Мост с каждого конца прикрывался двумя отменными четырехъярусными башнями, от которых тянулись новые пятнадцатифутовые стены, упиравшиеся в Медную Крепь и Цитадель Аиста соответственно.

Таким образом, можно было совершенно спокойно переходить по мосту с одного берега реки на другой, из одной части вотчины в другую, не покидая при этом укрепленного обвода.

За крепкими стенами Цитадели Аиста привольно расположились обсерватория, алхимическая лаборатория, прайм-индуктор и Дом Героев.

Отец Рутгера очень любил Цитадель Аиста и проводил там всякую свободную минуту.

А вот Рутгер, унаследовавший все это хозяйство, обожал Медную Крепь (возможно, из чувства противоречия) и повелел вылизать и меблировать по-новому все старые покои, чтобы поселиться в них самому.

Более того: он перенес в Медную Крепь, поближе к своим покоям, хранилище каталистов. Перенес он также и прайм-индуктор, как инженеры его ни отговаривали. Одно только новое капитальное основание под эту машину стоило несметных деньжищ, да ещё и золотом! Однако Рутгер был непреклонен и довел начатое до конца. С прайм-индуктором под самым боком он чувствовал себя как-то спокойнее.

Иногда по ночам, казалось Рутгеру, древние стены Медной Крепи нашептывают что-то важное о своем прошлом и о тайнах бытия.

Но Рутгеру не хотелось вслушиваться в этот шепот. Его гораздо больше интересовали охоты, флирт с дочками да племянницами лордов-соседей, чтение иллюстрированного альманаха "Современный адорнийский театр", потешные бои и, конечно, тайны карточной игры…

Глава 2. Нотариус, глашатай и лорд Ферткау

Рутгер вышел из высоких замковых ворот и зашагал в направлении оборонительного рва.

Ох и красиво же было вокруг!

На лужайках зеленела первая травка. Желтели и словно бы кому-то кланялись на ветру нарциссы.

Река, извиваясь гигантским питоном, ярко блестела на солнце.

Выложенная желтым камнем дорога, перевалив через сломанный подъемный мост надо рвом, спокойно ползла к сосновому бору вдали…

Ох уж этот мост! Ох уж этот ров! Что портило весеннюю идиллию — так это они.

Если со стороны более новой и совершенной Цитадели Аиста вотчина лордов Данзас могла считаться образцово-показательным фортификационным сооружением, достойным ежегодного имперского альманаха “Доктская архитектура”, то укрепления в месте единственного сухопутного подступа к Медной Крепи заслуживали осмеяния и всестороннего порицания.

Каменная облицовка рва от старости обваливалась почти по всей длине. Механизм, приводящий в движение подъемный деревянный мост, два месяца назад сломался и к починке его пока даже не приступали.

А вот к ремонту рва — приступили. Перекрыли заслонки в обоих его торцах, где ров примыкал к Ювеле. Воду изо рва откачали. Утонувшие во рву каменные плиты подняли, рассортировали и принялись чистить от водорослей…

Да только вот неделю назад старший мастер каменщиков, приглашенных специально для этой работы с севера, выяснив, что Рутгер намерен задержать жалованье еще на полмесяца, от расстройства ушел в запой. Вслед за тем разбрелись по окрестным деревням и все его рабочие.

Так что в итоге ров стоял осушенный, каменные плиты валялись, предоставленные сами себе, и конца-края ремонту видно не было…

Рутгер, хмуро озираясь, перешел ров по деревянному мосту, приложил ладонь козырьком ко лбу и вгляделся в приветливо зеленеющие дали.

Кто это там на дороге, а? Или померещилось?

Нет, не померещилось.

Карета, запряженная четверкой лошадей. Рядом с ней — двое богато одетых всадников.

С расстояния всадники казались незнакомыми. А впрочем, лысый пузанчик на гнедом скакуне был похож на нотариуса

Рутгер гадливо поморщился.

Он терпеть не мог всех этих крючкотворов и бумагомарателей. Какой демон их несет?

Что-то подсказывало лорду, что едут они, увы, не за тем, чтобы осчастливить его вестью о троюродной тетушке-миллионерше, которая скоропостижно скончалась в чужедальней стороне, завещав Рутгеру все свои сундуки, набитые серебром, самоцветами и кристаллами прайма, а также доходное поместье. И не для того, чтобы сказать, что его старший брат, безупречный Бертольд нашелся, и не просто “нашелся”, а нашелся в свите Императора, главным помощником Императорского Казначея… Вскоре сам ход событий подтвердил правоту лорда.

Упитанный господин с лысиной спешился и, держа коня в поводу, вежливо поприветствовал Рутгера:

— Да удлинятся дни Данзаса, ваше сиятельство! Я — нотариус Пратт.

Представился и плюгавый человечишко, что ехал вослед нотариусу.

Он спрыгнул на землю, отряхнул камзол и прекрасно поставленным голосом сказал или, правильнее было бы выразиться, провозвестил:

— А я глашатай Жозеф!

— И кого же вы собираетесь оглашать?

Глашатай ответил Рутгеру деловитым кивком — мол, погоди секундочку, сейчас сам услышишь.

И, набрав в легкие воздуху, глашатай громким, отлично поставленным и как бы промасленным голосом промолвил:

— Их сиятельство владетельный Гуго, лорд Ферткау, также рекомый Красным Глазом!

Рутгер поморщился.

Он с детства терпеть не мог зануду и жадину Гуго.

Всегда старался держаться от него подальше, хотя судьба то и дело сталкивала их на узкой тропе — в последний раз когда они ухаживали за Миллой, славной дочерью лорда Пью…

Впрочем, Гуго отвечал Рутгеру взаимностью. Какого же ляда теперь лорд Ферткау явился к нему в гости?

Тем временем, глашатай Жозеф распахнул золоченую дверцу кареты и на желтый гравий дорожки ступил сам Гуго.

Лорд Ферткау был высок, нескладен, бледен лицом и имел узкие гнилые зубы человека жестокого и экономного.

Растительность на его лице колосилась как-то ну очень своеобычно — его широкие густые бакенбарды неважно рифмовались с жидкой, уже тронутой сединой бороденкой.

Но важнейшей приметой лорда был механический левый глаз.

Поговаривали, что своего родного глаза Гуго лишился в драке с матерью, которая была женщиной горячей и тяжелой на руку. А потому один из его героев, гениальный изобретатель Бонавентура, изготовил для лорда новый глаз, основанный на принципах прайм-оптики.

— Здравствуй, Рутгер! — довольно беспардонно сказал Гуго и посмотрел на лорда Данзаса в упор.

— И тебе не болеть, — почесывая затылок, ответил Рутгер. — Что привело тебя в мои владенья?

Но вместо ответа Рутгеру Гуго смешался и побудительно посмотрел на лысого нотариуса. Мол, теперь твоя песня, уплачено.

Тот вмиг приосанился, прочистил горло и изрек:

— Властью, данной мне Верховной Коллегией Делопроизводителей Империи Доктов, я, нотариус Якоб Пратт, довожу до вашего сведения, сиятельный Рутгер, лорд Данзас, что ваши владения в составе замка, именуемого Медная Крепь, а также прилежащих к нему земель и построек по описи Имперской Книги Всеобщего Учета, с сегодняшнего дня, с этого часа, переходят во владения сиятельного Гуго, лорда Ферткау…

— Что за вздор? — наморщил лоб Рутгер. Давно он не слышал столь наглых речей и столь вопиющей чуши.

Однако лысый нотариус был невозмутим и продолжал:

— Вам вменяется в обязанность освободить новые владения лорда Ферткау незамедлительно. В случае вашего неподчинения лорд Ферткау имеет право выдворить вас силой.

— Чего-о?! — взревел Рутгер. — Этими землями владел мой отец! Этими землями владел мой дед! Прадед! Прапрадед! Я знаю всех своих предков до семнадцатого колена! И все они, разрази меня гром, владели этим замком, вот этой вот речкой, всеми теми полями и лесами! Что, вообще говоря, происходит?!

— Меньше нужно было играть в карты, должничок, — криво усмехнулся Гуго.

— Мои долги — это мое дело! — все больше распаляясь, кричал Рутгер. — Я всегда отдаю долги! Я никогда не мошенничаю с долговыми расписками! Это кто угодно подтвердит! И, если уж на то пошло, я абсолютно точно знаю, что Гуго среди моих кредиторов нет!

С последними словами Рутгер посмотрел на нотариуса Пратта. Мол, вы-то как представитель закона и порядка должны понимать такие элементарные вещи.

— До вчерашнего дня меня среди кредиторов действительно не было. Но со вчерашнего дня — я есть! — и с торжествующим видом Гуго вынул из рукава пачку измятых долговых расписок, общим числом два десятка. — Я выкупил все твои долги, малыш Рутгер. И теперь ты должен одному мне. Но надо же какая незадача! Мне, в отличие от предыдущих твоих кредиторов, не нужны ни деньги, ни прайм. Мне нужен только твой замок. Один он. И больше ничего.

Рутгер попробовал сдать назад. И задействовал свое обаяние, которое он, под влиянием женского пола, был склонен сильно переоценивать.

— Но Гуго… брат… — с задушевной шулерской интонацией начал он. — Давай поговорим как мужчина с мужчиной… Как лорд с лордом… Давай не будем давать нашим детским… разногласиям влиять на наши нынешние взаимоотношения… Да, я понимаю, что я должен теперь одному тебе… Но, мне кажется, так даже лучше! Ведь ты гораздо умнее и сговорчивее этих пошлых мелочных козлов, что были моими кредиторами раньше… С тобой можно говорить рационально… И я обещаю тебе, как человеку рациональному, как человеку, равному мне и в знатности, и в доблестях, что я отдам тебе всё, вплоть до последней монеты, дай только мне время… Ну, например, месяц. Или даже две недели. Да! Две недели мне хватит чтобы отыграться!

— Отыграться? Да ты шутишь! — с этими словами Гуго расхохотался, притом так громко и гнусно, что даже жаворонкам в высоких небесах — и тем было ясно, что лорд Ферткау ни во что не ставит Рутгера ни как игрока, ни как человека. И уж подавно не считает Рутгера равным себе в плане “знатности” или “доблестей”.

Душу Рутгера затопила горечь обиды.

— То есть ты стоишь на своем? И не хочешь договариваться? Улаживать дело миром? — в последний раз спросил он.

— Нет. Я этого не хочу, — твердо сказал Гуго и скрестил на груди руки. — Я хочу получить замок Медная Крепь. Понимая сие расширительно, то есть как собственно Медную Крепь и как Цитадель Аиста. Ведь вторая, согласно Имперской Книге Всеобщего Учета, является неотъемлемой частью первой.

— Что ж, замок Медная Крепь выдержал немало осад… Не сдастся он и сегодня! — воскликнул Рутгер и позвонил в серебряный колокольчик.

Глава 3. Наши против ваших

Дежурная команда героев, пробавлявшаяся игрой в кости в надвратной башне Медной Крепи, примчалась на зов своего лорда мгновенно.

Благо огромный волк егеря Людвига по кличке Зубан мог, хотя и не без труда, вынести всех троих!

Спешившись, герои встали в одном шаге за спиной своего господина.

То были трое знатных удальцов: Дитер, знаменитый боец-крысолов, Тео по прозвищу Человек-без-Лица, и красавец егерь Людвиг, кумир всех окрестных мещанок и их безвкусно разряженных дочерей.

В присутствии героев, каждый из которых стоил трех десятков имперских гвардейцев, Рутгер осмелел окончательно и перешел в решительное контрнаступление.

— Или вы сейчас уберетесь туда, откуда пришли, или я буду вынужден применить силу! — сообщил он троице во главе с Гуго Ферткау и, для демонстрации своей решимости, по-хозяйски упер кулаки в бока.

Однако вместо того, чтобы проявить свое хваленое “благоразумие” и ретироваться, сохраняя остатки достоинства, лорд Ферткау решительно ответил:

— Ни за что! Убирайся сам и не забудь прихватить своих недокормленных героев! И запомни: это ваш последний шанс уйти целыми и невредимыми!

— Что ж, вы сами напросились! — ухмыльнулся Рутгер. — Тео, Дитер! Проучите-ка этих наглецов!

Героев просить два раза не надо было.

Тео, известный своим умением вмиг преодолевать десяток-другой шагов, отделяющих его от противника, вдруг оказался в шаге от Гуго.

Блеснули мечи.

Один клинок Человека-без-Лица — носящий имя Жало, прямой и острый, как мысль ученого гения, — рассек помочи, поддерживающие на брюхе широкие бархатные штаны нотариуса. И штаны эти, по-цирковому комично, рухнули на землю.

Дзенькнула разбившаяся о желтый дорожный булыжник хрустальная чернильница — ее нотариус Пратт, как и большинство его коллег, всегда носил с собой, привешенной к поясу на цепочке. Обнажились мягкие шерстяные подштанники, связанные нотариусу его рукодельной сестрицей Клавдией.

Нотариус зарделся как ребенок. Закрыл лицо руками и… жалобно заскулил от стыда и обиды!

Второй меч Тео — пламенеющий клинок по имени Клюв — в тот же миг, не задев и ногтя на мизинце лорда Ферткау, ловко нашинковал в капусту все бумаги Гуго, те самые ненавистные долговые расписки. И они, словно конфетти, опали в лужу чернил под ногами нотариуса.

Не стоял без дела и крысолов Дитер.

Призванные им из небытия разбойницы-крыски — Пэт, Нут, Дарт, Лето и Босх — вихрем устремились к раззолоченной карете и за считаные секунды в труху изгрызли ее колеса! Оно и неудивительно: недавно их резцы были снабжены специальными алмазными насадками, заказанными Дитером у алхимика Вальдеца — “Лучшего специалиста Империи по прикладной праймологии и нестандартному оборудованию”, как было указано на вывеске, что красовалась над дверью его мастерской.