Дальнейший папин путь лежал на Розовую улицу. Он подошел к дому Антона и позвонил в дверь. Когда-то Антон с Виллемом были друзьями, но это было очень давно.
За Розовой улицей следовал Липовый спуск. Здесь, в доме номер пятнадцать, жила Лена. Виллем знал ее чуть не с самого рождения. Но теперь Лена училась в другой школе, и они лишь изредка встречались на улице. Иногда они здоровались, но чаще молча проходили мимо друг друга.
Из Лениного дома папа вышел совсем понурый. Он сгорбился, словно ему на плечи легла огромная тяжесть. Папа растерянно смотрел по сторонам и, по-видимому, не знал, что делать.
Только сейчас Виллема осенило — папа ищет его! На сердце у него потеплело, он как будто снова стал маленьким. Ничего странного, что Виллем так поздно догадался об этом. Вот если бы папа пошел к Вилле или Като, с которыми теперь дружил Виллем, он бы сразу понял, что у папы на уме. Но папа их даже не знал. Они никогда не приходили к Виллему домой, потому что… потому что…
— Это мне уже надоело, — прошептал Питер. — Где же твои пираты? Почему твой папа только кружит по улицам и заходит в чужие дома?
Папа направился дальше, и Виллем, не успев ответить, поспешил за ним. Питер недовольно пробурчал что-то себе под нос, но поплелся следом.
Теперь папа держал путь к Поющей запруде. Когда Виллем был маленький, они часто ходили туда теплыми летними вечерами. Там было хорошо купаться. Правда, теперь Виллем предпочитал купаться во фьорде.
Миновав запруду, папа вошел в темную рощу.
— Ну, уж здесь-то наверняка должны быть разбойники, — с надеждой сказал Питер.
Папа вышел к омуту, в котором однажды Виллем чуть не утонул.
Наконец папа приблизился к старому дому, пустовавшему уже много лет. Ура! Я уверен, что здесь есть привидения! — обрадовался Питер. — Давай дождемся полуночи и подстережем их!
Однажды Виллем и Кай без разрешения забрели сюда поиграть. Они так заигрались, что позабыли обо всем на свете и не заметили, как стемнело. Вдруг снаружи раздался сердитый голос:
— Виллем!
Это был папа. В поисках Виллема он уже успел обежать всю округу. Совсем, как теперь, подумал Виллем.
Папа приоткрыл дверь заброшенного дома и посветил внутрь фонариком.
— Виллем, ты здесь?
Разумеется, папе никто не ответил.
Той же рощей папа вернулся обратно на залитые светом городские улицы.
— У твоего папы нет воображения, — зевая от скуки, сказал Питер. — Если он сейчас же не приведет нас туда, где нас ждут приключения, я умру с тоски. Папа, казалось, уже хотел вернуться домой. Вдруг он остановился. Его словно осенило. Свернув в Липовую аллею, он почти побежал. Виллем едва мог за ним угнаться.
— Наконец-то запахло приключениями, — приободрился Питер, паря по воздуху рядом с Виллемом.
Возле небольшого коричневого дома папа остановился. Дом стоял у самой дороги, перед ним не было ни забора, ни палисадника. Маленькие окошки были задернуты цветными занавесками, сквозь которые просачивался теплый свет лампы. Папа позвонил, и дверь тут же открылась.
На пороге стоял Сюденъельм.
Сюденъельм был хозяином лучшей в мире кондитерской, которая называлась «Сладкий рай». Когда Виллем был поменьше, он приходил сюда каждую пятницу и покупал себе сладости.
Сюденъельм был очень добрый. Он всегда давал своим покупателям лишнюю карамельку или несколько леденцов. Бывало даже, что вместо одной шоколадки он давал целых две. Но это в исключительных случаях.
У Сюденъельма были добрые ласковые глаза. Виллем любил приходить в «Сладкий рай», особенно когда у него было плохое настроений или что-то не ладилось. Кондитер не задавал лишних вопросов, но Вилюем чувствовал, что он прекрасно все понимает. Приветливость Сюденъельма, его теплый взгляд и бесплатные леденцы действовали лучше всяких утешений.
На лицо хозяина кондитерской упал свет. Седые волосы были гладко причесаны. Широкая куртка — расстегнута.
Он переступил через порог и посмотрел на папу. Виллем невольно вздрогнул. Нет, наверное, ему просто почудилось. Но полумрак вокруг Сюденъельма внезапно изменил его облик, напомнив Виллему о чем-то, что он видел совсем недавно.
А не мог ли я видеть Сюденъельма с растрепанными волосами, в просторном длинном сюртуке?
Да нет же, мне это только показалось, решил он, но уверенности в том у него не было.
Кондитер не отрывал глаз от папы. И слава Богу, подумал Виллем. Вот он что-то сказал и покачал головой. Папа кивнул и развел реками, Дверь за Сюденъельмом закрылась, и папа медленно побрел назад.
Виллем посмотрел на кондитерскую, на ее приветливые окна и решил, что он все-таки ошибся.
— Питер, ты его видел?
— Ну, видел. А что в нем особенного? — спросил Питер. Старик как старик, и пахнет от него лакрицей и конфетами.
Значит, Виллему все померещилось.
Он оглянулся, папа был уже в двух шагах от него. Виллем поспешно отступил в тень.
— Ну, все, папу повидали. Теперь быстренько потренируемся и айда в страну Нетинебудет, — сказал Питер.
Папа остановился и посмотрел на часы. Виллему послышался вздох. Питер вздрогнул.
— Что это? — прошептал он. Какой-то знакомый звук.
Виллема так и тянуло подойти к папе. Он с трудом подавил в себе желание выйти на освещенное место. Папа вздохнул так глубоко, так грустно… Но Виллем все-таки пересилил себя. Нельзя ему к папе. Нельзя… Пока…
— И там его нет, и здесь. Где же еще его искать? — тихо проговорил папа.
Он огляделся.
Фонарей на Липовой аллее почти не было. Из окон домов сочился желтоватый свет, но середина аллеи скрывалась во тьме. Лунный свет сюда не достигал. Верхушки деревьев слабо серебрились, но в аллее все равно было темно.
Виллем и Питер прижались к ограде. За оградой росла сирень, ее ветви свешивались наружу. Осень уже начала обрывать с них листья. Виллему показалось, что он уловил слабый запах цветущей сирени, но этого не могло быть. Ведь сирень отцвела несколько месяцев назад.
Папа вглядывался в темноту Липовой аллеи. Потом он медленно повернул голову в ту сторону, где стояли Виллем и Питер. Его взгляд заскользил по стенам домов, по забору.
Виллем затаил дыхание. Взгляд папы остановился на ограде, у которой стояли они с Питером. Его глаза слабо блеснули в темноте. На какой-то миг они напомнили Виллему стеклянные глаза плюшевого медвежонка.
— Виллем! — позвал папа. — Ты здесь?
Не задержался ли его взгляд чуть дольше на том месте, где притаился Виллем? Случайно папа позвал его или почувствовал, что Виллем где-то близко?
Однако к ограде папа не подошел. И больше ничего не сказал. Понурив голову, он зашагал по аллее.
Папа отказался от поисков. Виллем понял, что папа сдался.
— Папа! — крикнул он, то ли вслух, то ли про себя.
— Т-с-с! — шикнул на него Питер.
Папины шаги раздавались все тише. Но его голос глубоко тронул Виллема. Он понял, что папе без него плохо.
— Ну, идем? — прошептал Питер.
Виллем повернулся к нему. Случайно его взгляд упал на дом Сюденъельма.
Свет в окнах погас. Черные стекла были похожи на черные дыры. Скрипнула дверь. Кто-то вышел на улицу.
— Идем, — шепотом позвал Питер и потянул Виллема за собой.
— Виллем…
— Кто это?
Виллему показалось, что кто-то подходит к нему. И снова послышался тихий шепот:
— Виллем, подожди…
Но Виллем ждать не стал. Наоборот, он пустился наутек, Питер полетел рядом. Только на Широком проспекте, залитом светом фонарей, они остановились.
Виллем обернулся. Позади никого не было.
7
— Ну, приступаем к тренировкам! — скомандовал Питер. — Ты сам сказал, что лететь долго и надо потренироваться, чтобы поскорей долететь до страны Нетинебудет.
Питер говорил торопливо, и ему не стоялось на месте, он то и дело взмывал вверх и описывал круги над асфальтом.
Он совершенно забыл про осторожность, но, к счастью, его никто не видел.
Виллем не слушал Питера. Его мысли были далеко, он думал о папе. Виллем все отдал бы за то, чтобы идти сейчас рядом с папой.
— Виллем, в чем дело? — настороженно спросил Питер и опустился на тротуар.
Папа уже почти дошел до дому. Вот сейчас он завернет за угол, поднимется в гору и выйдет к Липовому тупику. Все дома там одинаковой высоты, но разного цвета. От проезжей части их отделяют деревья. Ветви деревьев переплелись друг с другом, однако расстояние между деревьями оставляло место для солнца.
— Виллем… — Питер шагнул было к нему, но остановился.
Вот папа шагает по тротуару, поддавая ногами опавшие листья. Поднимается по ступенькам крыльца — ступенек пять — и шарит по карманам в поисках ключа. Конечно, ключ отыщется лишь в последнем кармане. Потом папа войдет в подъезд и дверь за ним захлопнется.
Дальше воображение Виллема не шло. Что-то сдавило ему горло, и с каждым папиным шагом сдавливало все сильнее.
Дальше воображение Виллема не шло. Что-то сдавило ему горло, и с каждым папиным шагом сдавливало все сильнее.
— Я вижу, никуда ты со мной не полетишь, только обещаешь, — помолчав, сказал Питер. Голос у него был обиженный, как у маленького.
Виллем мгновенно перенесся из Липового тупика обратно на Широкий проспект. Они с Питером стояли под фонарем. Желтый свет падал Питеру на лицо. Виллему показалось, что он побледнел и осунулся.
Слова Питера задели Виллема за живое. Он хотел было возразить, но Питер перебил его:
— Пожалуй, полечу-ка я один! — Голос у него слегка дрожал, а по лицу пошли белые пятна. — И зачем только я сюда прилетал! Мне бы сразу догадаться, что тебе моя помощь не нужна. Прощай!
И он взмыл в воздух.
— Постой!
У Виллема стало совсем скверно на душе, когда на его глазах Питер растворился в ночной темноте. Он почувствовал, что к нему приближается Сюденъельм, а папа был так далеко от него!
— Не улетай, прошу тебя! — взмолился Виллем.
— К тому же я понял, что страна Нетинебудет для тебя ничего не значит, — сухо сказал Питер, и Виллему стало больно от его слов.
— Не говори так! — воскликнул он.
Питер полетел медленнее, но все равно удалялся от Виллема.
— Мне не обойтись без твоей помощи! — крикнул Виллем.
— Ничего не поделаешь. Вот в стране Нетинебудет я бы тебе помог. А здесь это все несерьезно.
Он вдруг обернулся и посмотрел Виллему в глаза.
— Чем я могу помочь тебе здесь?
— Понимаешь, быть невидимкой — это ужасно. А когда ты рядом, я уже не невидимка, мне не так одиноко. И я ничего не боюсь. Мне хочется улететь с тобой в страну Нетинебудет. Честное слово! Только мне трудно так быстро на это решиться.
— Обратного пути нет, — резко сказал Питер. Он опустился на землю, но держался в тени, и Виллем не видел его лица. — Забудь своего папу, — продолжал Питер сурово. — Он вовсе не любит тебя. Скоро ты в этом убедишься. Поверь мне, я знаю, о чем говорю.
— Но это же неправда! — горестно воскликнул Виллем.
Он услышал, как вдали хлопнула дверь. Это папа вошел в квартиру. Наверное, он зажег свет в комнате Виллема и уже в который раз осмотрел ее.
— Помнишь, какой у папы был голос, когда он звал меня на Липовой аллее? Он меня любит! Слышишь? Любит!
— Забудь своего папу… — прошептал из темноты Питер. Он как будто не слышал Виллема: — Больше тебе ничего не остается.
Питер опустился на землю. Виллем нырнул в темноту и с трудом разглядел его. Питер сидел на пригорке, закрыв лицо руками. Он выглядел совсем маленьким и жалким.
— Ты плачешь? — удивился Виллем.
— Я никогда не плачу, — рассердился Питер. — Плачут только дураки! Чего мне плакать? Подумаешь, горе большое! Да если хочешь знать, я самый счастливый человек на свете! Мною никто не командует: что хочу, то и делаю. Могу сколько угодно гоняться за пиратами, разбойниками или дикими хищниками. Мне здорово живется! О другой жизни я и не мечтаю. Да чтобы я когда-нибудь распустил нюни из-за какой-то мамы или это, как его там, папы…
Он снова закрыл лицо руками.
— Смех да и только! И нечего болтать, будто я плачу.
Виллем молчал. Смех Питера все больше смахивал на всхлипывания.
— А мне скучно без папы, — признался Питер. — Я бы с радостью здесь остался… Только ты не думай, страна Нетинебудет мне тоже нравится, — поспешно добавил он. — Я бы непременно улетел с тобой, если бы…
— Если бы что? — спросил Питер, не отнимая рук от лица.
— Если бы я точно знал, что здесь так и останусь невидимкой.
— А ты еще в этом сомневаешься? Видеть тебя могу только я и другие жители страны Нетинебудет, — заверил его Питер.
— И Сюденъельм, — добавил Виллем. — Правда, не знаю почему.
— Ну, сам посуди, с чего вдруг ты перестанешь быть невидимкой? — Питер начал взволнованно выдирать из земли пучки травы. — Или ты надеешься, что тебе кто-нибудь поможет? Ты знаешь такого человека? А как он тебе поможет, если даже не увидит тебя? Ты пошевели мозгами!
Виллем молчал. Питер встал и расправил плечи, в голосе у него снова появились нотки превосходства:
— Или ты слышал про какое-нибудь волшебное зелье? Или другое средство? Скажи на милость, каким образом ты из невидимки снова превратишься в обычного мальчика? Эх ты! Летим-ка со мной, не откладывая!
— Но ведь кто-то должен мне помочь! — не сдавался Виллем. — Не один, так другой. Ты случайно не знаешь?
— Нашел у кого спрашивать! — Питер даже рассердился. — Сам ищи такого волшебника, если он тебе нужен!
Точно, волшебник… Виллем напряг память. В голове у него застучало. Он даже испугался и уже хотел отказаться от попытки что-либо вспомнить, но тут в его памяти что-то забрезжило.
Волшебник… ну, да, конечно!
— Рыбацкий мыс, девятнадцать. На двери табличка с именем «Мерлинсен», — сказал он.
— Откуда ты знаешь? — Питер был поражен.
— Ниоткуда… Знаю и все, — ответил Виллем. — Пойдем со мной, прошу тебя. Я не могу идти по городу один.
Питер не двигался с места.
— Ну, прошу тебя…
— Ты и в самом деле этого хочешь? — тихо спросил Питер.
— Конечно. Я очень боюсь исчезнуть совсем. А если ты будешь рядом, этого не случится.
— Что ж, пошли, — сказал Питер. — Но тебе скоро придется решить, полетишь ты со мной или останешься. Я не могу торчать здесь целую вечность. Предупреждаю, ты теряешь драгоценное время. Полетели бы сразу, и дело с концом…
Виллем шел, Питер летел.
Некоторое время оба молчали. Скоро Виллему показалось, будто над ним кто-то мурлычет песенку, но уверенности в этом у него не было.
— Нам надо торопиться, — сказал он.
— По земле быстро не пойдешь, — сказал Питер. — Вот если бы ты летел, другое дело.
Однако они продолжали путь по-прежнему: Виллем шел, а Питер летел. Они выбрали более длинный путь, зато были уверены, что никого не встретят.
8
Рыбацкий мыс вдавался далеко в море и был похож на огромный палец. В суставах палец утолщался, а на его ногте стоял дом, самый высокий на этом мысе. Дом был четырехэтажный, с башенкой. К нему-то и держали путь Виллем и Пи-тер.
Путь был долгим, и мальчики старались поскорей добраться до цели. Правда, по разным причинам они двигались медленнее, чем им хотелось бы. Один раз Питер застрял в розовом кусту. В другой раз он врезался в дерево, потому что смотрел на Виллема и собирался крикнуть ему, чтобы он глядел себе под ноги.
Оба раза Питер разозлился и свалил всю вину на Виллема: мог бы, мол, и предупредить, ведь Питер здесь впервые. Будь Виллем умнее, он бы уже давно улетел с Питером в страну Нетинебудет.
Виллем его не слушал. Упреки Питера были так нелепы, что Виллем понимал: Питер скрывает за ними свое смущение.
Последняя часть пути прошла бы без помех, не произойди один случай.
Питер и Виллем уже различали черную, блестящую гладь моря, слышали шум прибоя, напоминавший гул ветра. Виллем бегом спускался по песчаному откосу, поросшему чахлой травой. Питер следовал за ним по воздуху. На всякий случай они держались подальше от домов. Справа от них сияли городские огни.
Дом с башенкой возвышался над мысом и морем, словно черная колонна, подпиравшая небо. Его освещенные окна казались большими звездами.
Не успели Виллем и Питер окончить спуск и выйти на дорогу, откуда ни возьмись выскочила собака. С громким лаем она остановилась перед Виллемом. Потом задрала голову и огласила воем ночное небо.
Она меня видит, подумал Виллем, он остановился как вкопанный и боялся пошевелиться.
А собака рычала и скалила зубы. Ее уши были прижаты к голове, хвост ходил из стороны в сторону.
— Белло! — позвали из темноты, и к собаке подбежал хозяин. — Что случилось? Я же тебя зову! Чего ты воешь?
Хозяин Белло огляделся. Виллем не шевелился. Хозяин Белло был совсем рядом с ним, но он ничего не видел, кроме освещенных окон, блеска волн, прибрежных теней и ночного неба. Он нацепил на Белло ошейник и потащил его прочь.
Виллем боялся шелохнуться. Неужели собака его увидела? А может, она залаяла случайно?
— Ты еще долго намерен стоять здесь и ломать себе голову над неразрешимыми загадками? — спросил Питер.
Виллем вздрогнул. Питер засмеялся и описал несколько кругов над его головой.
— Пошли. Времени у нас в обрез. Нам надо затемно вылететь в страну Нетинебудет — ночью можно ориентироваться по звездам. Днем звезды отсыпаются, их не уговоришь показывать путь. Для них это сверхурочная работа, а у них и ночью нагрузки больше чем достаточно.
Виллем зашагал дальше. Бежать он был не в силах, но окна домов на Рыбацком мысу приветливо светились уже совсем близко.
Рыбацкий мыс был такой узкий, что на нем умещался только один ряд домов, дорога и маленькие причалы.