— Держать строй! — приказал Гелашвили. — У кого какая статистика, герои?
— Четыре, — буркнул Анисин.
— Двенадцать, — сказал Соколов и обернулся к Лешему. — А у тебя?
— А я считал?
— Имплант запроси, — Максим постучал пальцем по виску.
— И что?
— Ты первый день в Зоне, что ли? Он же считает. Вместе с компом «карташа» все точные попадания отслеживает.
— Да? — Леший, в принципе, знал, что компьютеры ИПП ведут такую статистику, но никогда не следил за этим процессом.
Зачем? Да и какая может быть статистика у вольного ходока-торговца? Его оружие — умение вести бизнес. К тому же раньше Леший предпочитал «Муму», а у нее не было ни встроенного компа, ни хотя бы целеуказателя.
Леший мысленно запросил статистику у импланта.
«Из этого оружия поражены тридцать две цели».
Леший перевел взгляд на счетчик оставшегося в ИПП боезапаса и удивленно вскинул брови. Осталось восемнадцать патронов. Плюс тридцать два истрачено. А было пятьдесят. Получалось, что каждая пуля попала в цель? Леший поднял взгляд на Максима и пожал плечами. Сообщить во всеуслышание, что стреляешь еще ловчее, чем прыгаешь на броню, стало бы очередной глупостью, подставой самого себя. Нет уж, лучше не выделяться.
— Восемь, — честно глядя на товарища, соврал Леший, — из тридцати двух.
— Хороший результат, — Максим поднял вверх большой палец.
— К бою! — вновь приказал в эфире офицер-координатор. — Центральные группы, внимание, воздух! Метаморфы, маскировочную сеть!
— А вот это херово! — прокомментировал Гелашвили. — Анисин, марш во вторую линию, ставь сеть. Старшинов, держать зенит! Бичо, помогай!
Сержант подтолкнул в спину Лешего, а затем и Максима. Бойцы вскинули оружие, пытаясь высмотреть в дымном небе какую-нибудь угрозу, а ефрейтор Анисин принялся колдовать над маскировкой. Получалось у него не очень, фантомная сеть выходила нестабильной, колеблющейся и рвущейся то там, то здесь, но на выручку ефрейтору пришли соседи. Их сети перекрыли по трети зоны ответственности Анисина, и уж на одной оставшейся трети ефрейтор, наконец, состряпал хоть что-то внятное.
Леший скептически относился ко всем этим маскировочным ухищрениям, поскольку не верил, что создаваемые метаморфами энергетические фантомы могут дать хоть какую-то защиту от пуль и лазерных лучей, однако в то, что маскировка сбивает с толку системы наведения биомехов, он верил.
«В поле бывает, что и гвоздь оружие, а кочка — укрытие, — подумалось Лешему. — Вопрос только, кто противник. Если танк или вертушка, ты попал без вариантов».
Мысль о вертушке словно материализовалась. Над головой захлопали лопасти, а дым вокруг закрутился в небольшие смерчи, которые потянулись было к небу, но вскоре заложили вираж наподобие мертвой петли и вернулись к земле. Леший поискал взглядом источник звука и возмущения в атмосфере и вскоре его обнаружил. Вернее — их.
Над головами чистильщиков лопотали сразу несколько бортов. Потому и вихрей получилось много. Но все вертолеты были своими. Почему же тогда поступила команда: «Воздух!»?
Вертушки ушли из зоны видимости, утягивая за собой, будто шлейф, часть дыма, и Леший, наконец, понял, в чем дело. Точно в хвост вертушкам пристроились «гарпии» — небольшие летающие биомехи, бывшие самолеты-беспилотники.
Вооружение, которым технос наградил этих рыбок-лоцманов, аховое — по одной слабенькой лазерной или импульсной пушке на борт, но увидеть их в небе было все равно страшно. Потому что эти гарпии сопровождали драконов, как реальные рыбы-лоцманы сопровождают акул.
Леший прицелился в одну из летающих тварей, но не выстрелил. Что толку? Как штурмовики, эти гарпии не работали, лишь поддерживали атаку и прикрывали драконов в воздушном бою, так что для пехоты они были почти неопасны. А вот драконы — это другое дело. Особенно красные, те, что специализировались, как и прежние их ипостаси, именно на штурмовых операциях. Вот для них-то и следовало приберечь боезапас.
Хотя, какой тут, к черту, боезапас? Из «карташа» завалить дракона так же нереально, как из рогатки сбить магистральный самолет. Тяжелый импульсник, вроде танковой пушки, или мощный лазер — другое дело, а еще лучше попасть в дракона сверхскоростной плазменной ракетой. А легкое стрелковое… только брюхо ему пощекотать.
— Вижу драконов, — сообщил в эфире координатор. — Пять единиц. Два красных. Один красный заходит на чистильщиков. Борт 43, на связь…
— Воздух! — теперь уже без подсказок из эфира скомандовал Гелашвили.
Бойцы, как и полагается, разбежались в стороны, да так удачно, что Леший остался в полном одиночестве. Просто подарок судьбы! Сталкер мог смело шагать сквозь дымовую завесу, хоть к мосту, хоть просто к берегу, и никто бы его не остановил. Никто. Кроме дракона.
Леший уже начал привыкать к выкрутасам новой жизни, но такого от нее, злодейки, он никак не ожидал.
Огромный, уродливый винтокрылый биомех заходил именно на то место, где стоял и наслаждался одиночеством Леший. Ни левее, ни правее. Точнехонько на застывшего в оцепенении сталкера.
Страшная громадина, покрытая какими-то наростами и шипами, разукрашенная серо-бурыми пятнами, раскинувшая в стороны крылья с нагромождением орудийных подвесок (крыльев было не два, а целых четыре, каждое торчало из фюзеляжа под углом в сорок пять градусов), приближалась, казалось, медленно, но неотвратимо, как волна цунами. Соосные винты вращались лениво, тугие хлопки разбиваемого ими воздуха слышались отчетливо и не сливались в общий гул, но все это было иллюзией, на самом деле дракон приближался гораздо быстрее, чем любой самый проворный сталкер мог бы найти укрытие и спрятаться от этого машинного воплощения неминуемой гибели.
Имплант Лешего зачем-то дал четырехкратное увеличение, и сталкер смог рассмотреть морду биомеха во всех подробностях. Никакого удовольствия от этого зрелища сталкер не получил. Морда разумной машины оказалась откровенно уродливой и чем-то напоминала фас муравья под микроскопом — Леший помнил эту жуткую картину еще со школы.
Фотохромное покрытие огромных «глаз», то есть в прошлом стекол кабины, отливало зеленым, в точности, как бывает у нормальных вертушек, но Лешему все равно казалось, что это именно глаза. Что-то непонятное, спрятанное в глубине за стеклами, пялилось точно на сталкера. Ясное дело, это не мог быть пилот, но ощущение, что какое-то разумное существо, засевшее в биомехе, разглядывает одинокую жертву, было очень сильным.
Ниже стекол угадывались сложенные на манер скрещенных рук жвала-манипуляторы. В зависимости от ситуации биомех использовал их и так и этак. С той лишь разницей, что и жвал, и рук у живых существ было обычно по паре, иногда по две пары, а дракон вырастил их себе сразу десяток.
Еще ниже располагались два вполне обычных курсовых орудия. Одно лазерное, другое импульсное. То есть огневой мощи, прицепленной к иксу четырех подвесок, дракону было мало. Жадина-говядина.
Наросты и шипы, во множестве украшавшие морду биомеха между пушками и вокруг них, при ближайшем рассмотрении оказались неровными, их покрывали бугорки и кораллы из ржавчины и механической плесени. Из самых крупных торчали во все стороны какие-то волоски, длиной и толщиной с двухсотый гвоздь, а местами из-под ржавчины сочилась какая-то серебристая дрянь, вроде ртути или той гадости, что содержится в Н-капсулах.
И вот вся эта жуть летела прямиком к Лешему.
Сталкер, наконец, встряхнулся, приказал импланту вернуть нормальное увеличение и бросил короткий взгляд по сторонам. Спрятаться негде, боевые товарищи на помощь явно не спешили, защищаться фактически нечем. Полный п… привет!
«Разум… — вдруг прозвучало где-то в глубине сознания, — трижды…».
Леший встряхнул головой, но это не помогло. Странный голос, не похожий ни на голос импланта, ни на собственный голос Лешего, продолжал звучать в голове, доставляя массу неприятных ощущений. Громкий, басовитый, но при этом скрежещущий голос, казалось, разрывал мозг на мелкие кусочки, заставлял вибрировать каждый нерв и полностью подавлял волю. Бежать или стрелять, пока этот голос звучал в сознании, было нереально.
«Вот, значит, ты как! — Леший был абсолютно уверен, что эта психическая атака устроена драконом. — Мало тебе убить человека, так перед этим еще и поиздеваться надо, да?!».
«Разум… слабый… механика…».
Сталкер опустил голову и попытался сосредоточиться.
«Сейчас я покажу тебе слабый разум! — мысленно заорал Леший, представляя себе уродливую морду биомеха. — Сдохни, сволочь чугунная! Сгинь!».
«Разум… уничтожить…».
Отголоски слов неведомого голоса еще гудели в голове, словно отзвуки набата, но Лешему это почему-то больше не мешало. Он вскинул оружие и, прошипев вслух: «Да пошел ты!» — всадил все оставшиеся пятнадцать пуль точно в центр глаза-стекла дракона.
Имплант сталкера мгновенно сориентировался и дал увеличение. Кучность стрельбы была очень высокой, раньше так Леший не стрелял никогда. Ну и результат тоже отличался от стандартного в лучшую сторону. Стеклянный глаз дракона подернулся паутиной трещин, а в центре образовалась маленькая дырочка, возможно, всего от одной, пятнадцатой пули. Но этого оказалось достаточно, чтобы летающий монстр изменил свои планы и резко ушел вверх, не долетев до позиции сталкера каких-то ста метров.
Леший вновь запрокинул голову и проводил зачарованным взглядом уродливую тушу биомеха. Дракон набрал высоту и скрылся в низкой, смешанной с дымом облачности, а сталкер все так и стоял, уставившись в небо.
— Ну ты дал! — послышался восхищенный голос Максима.
— Отличная мнемотехника, Старшинов, — из задымления вырулил сержант. — Зря в тебе сомневался, виноват. Драконов распугивать не каждому дано.
— Это стрельба отличная, — Леший растерянно взглянул на ИПП, а затем на сержанта. — Впервые так кучно…
— Девкам в уши дуй, — Гелашвили усмехнулся и похлопал Лешего по плечу. — Стрельба ничего, согласен, но без мнемотехники ты свою пушку и выше пояса не смог бы поднять. Неужто не чувствовал, как он тебя сверхнизкой частотой обрабатывал?
— Чувствовал, — Леший кивнул, — но забил на это, да и стрельнул.
— Вот именно — стрельнул. — Гелашвили многозначительно округлил глаза. — А он не стрелял. Подсказать почему или сам догонишь?
— Мнемотехника? — Леший удивленно вскинул брови. — Я и не сообразил поначалу.
— Теперь-то хоть понял? — сержант усмехнулся.
— Теперь да.
— Молодец, — сержант повертел головой и уже привычно гаркнул во всю глотку: — Становись!
— Интересно у тебя все получается, — заняв свое место в строю, справа от Лешего, сказал ефрейтор Анисин. — Прямо будто у жженого.
Спецназовец уцепился за Лешего взглядом. Сталкер пожал плечами и состроил невинную физиономию. Мол, «как получается, так и получается, а почему — сам не знаю».
Понятно, что ефрейтор снова не поверил, но хотя бы воздержался от новых вопросов.
«Надолго ли собаке блин? — Леший незаметно вздохнул. — Хотел же не выпендриваться, чтоб внимание не привлекать! С другой стороны, куда было деваться? Опять мнемотехника… надо же! Кто бы знал, что к биомехам ее иначе применяют, чем к скоргам! Эх, еще бы к любопытным людям научиться ее применять, и полный порядок. Показал бы Анисину ладонь, и он — раз! — и забыл про свои вопросы. Красота!»
— Вперед ма-арш!
Услышав новую команду сержанта, Леший вдруг понял, что ему опять не светит досрочное освобождение, и едва сдержался, чтобы не застонать. Сколько же можно?! Не до утра же с этими чистильщиками грязь месить!
«Внимание, опасность, — неожиданно заявил имплант. — Доступ к боевой частоте разрешен».
«К какой частоте? Я и так на боевой. В смысле — мой коммуникатор».
— Ты видел это, брат Николай? — транслировал имплант-коммуникатор.
Леший едва не споткнулся. Какой еще брат Николай? Кто-то ошибся номером?
— Да, брат Герасим. Удивительно, что у чистильщиков появились такие хорошие мнемотехники.
Нет, не ошибся. Это просто вздумал повыпендриваться вслед за хозяином и имплант, решил продемонстрировать свои новые жженые таланты. Перехватил боевую частоту соседей, да не каких попало, а Ордена! Снова чудеса, другого слова не подобрать!
Хотя, если задуматься, чего-то такого и следовало ожидать.
Шесть лет назад, когда народ понял, что обычная радиосвязь в локациях работает нестабильно, а в некоторых местах вовсе отсутствует, хоть через спутник пытайся выйти в эфир, хоть через ретрансляторы, начались интенсивные поиски надежной альтернативы, и очень скоро она была найдена. Безотказным средством связи как внутри локаций, так и между ними стал так называемый «М-фон», который представлял собой крупную колонию наноботов класса «М1235А», стабилизированную мнемотехниками до состояния вполне безопасного импланта.
Не привыкшие жить без мобильной связи сталкеры вцепились в подарок Зоны всеми конечностями, и с тех пор импланты-коммуникаторы на базе стабилизированной колонии наноботов «М1235А» стали самым ходовым товаром во всех локациях.
Прикол заключался в том, что эти наноботы обеспечивали связь и без стабилизации, то есть были изначально запрограммированы неизвестно кем и неизвестно где на выполнение функции приема и передачи радиосигнала. Людям оставалось их стабилизировать, чтобы не плодились без меры, и ввести в программу дополнительные настройки вроде нужных частот и алгоритма выбора абонентов.
И никто ни разу не задумался, с чего вдруг технос так щедро поделился с ненавистными людьми самым дорогим, что у него имелось на тот момент? Вернее, может быть, кто-то и задумался, но промолчал, чтобы не рушить бизнес себе и людям.
По официальной версии все просто: М-фоны использовались для связи и людьми, и биомехами, просто переговоры велись на разных частотах и в разной кодировке. То есть как-то ограничить производство и распространение нанороботов «М1235А» технос просто не мог — в этом случае оставались без надежных средств связи и люди, и механические абоненты.
Объяснение звучало убедительно, однако имелась и еще одна версия, не менее популярная. Вручив людям средства связи, технос получил возможность контролировать передвижения и деятельность каждого живого абонента зональной мобильной сети. Шпионаж чистой воды.
«Вот и подтверждение! — подумал Леший. — Полный крах мифа о надежности М-связи. Только и разницы, что перехват идет без картинки! Все, чего так боялись и о чем твердили осторожные ученые еще в начале пятьдесят второго года, воплотилось в жизнь. И, главное, как! Чужие разговоры перехватил и декодировал не пресловутый Узел или какой-то продвинутый биомех, а мой имплант. Кстати сказать, прыгнул железный сверчок явно выше головы. Декодировать сигнал М-фона! Тот же мастер Бо категорически заявлял, что компьютерам-имплантам это просто не по процессору, не хватит мощности. Да вот, поди ж ты, хватило!»
— Проблема не в том, что военные перехватывают ценные кадры, брат Николай. Проблема гораздо серьезнее, уверяю тебя. Мне нужно поговорить с приором.
— Ты знаешь, брат Герасим, чем рискуешь, если твоя информация покажется приору малозначимой?
— С пола упасть нельзя, — в голосе Герасима сквозила горечь или обида.
«Был в фаворе, а потом разжаловали, — решил для себя Леший. — Обычная история. Хм… брат Герасим… уж не тот ли, который меня… того… убил — не убил? Короче, который маячил у тамбура. Вообще-то тут недалеко, мог и тот прикатить».
— Я предупредил тебя, брат мой. Будь на связи, я поговорю с приором и, возможно, переключу тебя на него.
В эфире воцарилась тишина, но имплант-коммуникатор продолжил удерживать перехваченную частоту. Пока узловики совещались вне эфира, чистильщики успели пройти метров двести и даже трижды вступить в перестрелку с биомехами.
Леший снова отличился, хотя и в меру, чем заслужил новый подозрительный взгляд от Анисина и похвалу, теперь уже от командира центральной группы, капитана Кольцова.
Наконец, эфир снова ожил, и Лешему пришлось отвлечься. Благо чугунки временно угомонились, перестраиваясь и подтягивая новые силы.
— Слушаю тебя, брат Герасим.
— Мое почтение, приор Александр, — на самом деле особого почтения в голосе Герасима не звучало. Видимо, до разжалования он действительно занимал серьезное положение в Ордене. — Я докладывал о ночном происшествии брату Николаю. Не знаю, сообщил ли он вам, приор…
— О том, что вы допустили оплошность, позволив человеку без метки прыгнуть в тоннель?
— Упасть в тоннель, — поправил Герасим. — К тому моменту человек был мертв.
— Тем хуже.
— Да, приор, это была досадная оплошность, — в голосе Герасима прозвучало фальшивое смирение.
Леший вспомнил, каким раздраженным был этот узловик, когда гулял вдоль БРДМ, и усмехнулся. Оплошали так оплошали, братья. Особенно с учетом последующих событий.
— Если учесть то, что случилось после, эта оплошность выглядит незначительной, приор, — Герасим взял нотку, близкую к воплю раскаявшегося грешника. — Мы не рассмотрели истинную сущность того человека! Нам нет прощения!
— Погоди, — приор Александр явно опешил от такого поворота беседы.
Леший, честно говоря, тоже. Хотя не столько опешил, сколько насторожился. О чем там упомянул имплант, о какой опасности? Неужели просчитал ситуацию и сделал выводы, стервец электронный? Оракулом решил заделаться, что ли?
— Мы оказались слепцами! — уже и вовсе драматическим полушепотом поведал брат Герасим.
— Погоди ты! — приор с секунду помолчал, словно собираясь с мыслями. — Что вы не рассмотрели?
— Этот человек не погиб, более того, он даже не был ранен, хотя мы четко видели, как его тело изрешетили пули!