Геннадий Владиленович Мирошников не встречал нас в аэропорту. Ковалев созвонился с ним и о чем-то беседовал в течение минут трех.
– Ну вот, Евгения Максимовна, наше задание и выполнено, – с улыбкой проговорил он, когда мы втроем вышли из издания аэровокзала. – Сейчас получите свои деньги и можете отправляться домой!
– Но Геннадий Владиленович указывал, нанимая меня, что я должна лично доставить образцы в объединение! – удивленно заметила я.
– Ну, в этом уже нет необходимости, – пожал плечами Ковалев. – Это просто формальность. Мы с Михаилом Петровичем вполне справимся сами, верно?
Зайцев наморщил лоб, пытаясь сообразить, как лучше ответить, так как не хотел терять мое общество, но и показаться беспомощным перед женщиной он тоже не желал. Я пришла Зайцеву на помощь, опередив его ответ:
– Нет, Дмитрий Сергеевич, пусть это чистая формальность, но я все же предпочитаю ее соблюсти, – твердо произнесла я, глядя Ковалеву в глаза.
В них не промелькнуло никакого страха, скорее легкая досада, но он совершенно спокойно развел руками и сказал:
– Что ж, едем.
Через пятнадцать минут такси доставило нас в «Поволжск-фарм». А еще через десять я, оставив контейнер под расписку Зайцеву и Ковалеву и получив оплату за свои услуги, вышла из здания фармакологического объединения и направилась к себе домой… По дороге я успела сообразить – тетя Мила так и «предсказывала», что домой я вернусь сегодня…
Тетушка была дома, и торт уже дожидался меня в холодильнике, как мы и условились. Крутя в руках игрушечную мельницу, тетушка охала от восторга. Обрадовалась она и другим милым безделушкам, которые я в качестве сувениров привезла ей. Когда наконец ужин был съеден, а все новости друг другу пересказаны, тетя поудобнее уселась в кресло и с нарочито небрежным видом проговорила:
– Женя, а я ведь верно сказала, что ты вернешься уже сегодня!
– То есть, ты хочешь сказать, предсказала? – уточнила я. – Милая тетя, ты прекрасно знаешь мое мнение по этому поводу. Если тебе так хочется упражняться в своих новых способностях – на здоровье. Только не в ущерб ему, то бишь, здоровью!
– Жаль, что тебе это нисколечко неинтересно, Женя, – вздохнула тетя Мила расстроенно. – А я могла бы помогать тебе в работе…
Вот уж этого мне совсем не требовалось, однако я, жалея, что ненароком обидела тетю, сделала над собой усилие и попросила:
– Ну расскажи, каких успехов ты добилась за эти дни.
Тетя тут же принялась рассказывать, и за следующие полтора часа она вовлекла меня в свои эксперименты – разумеется, чисто теоретические. А потом уже и вечер наступил, и пора было ложиться спать. Геннадий Владиленович Мирошников, кстати, позвонил мне на сотовый и поблагодарил за работу. Следовательно, он остался полностью мною доволен. И я могла с чистой совестью забыть об этом небольшом эпизоде.
И все-таки я не забывала о нем. Лежа в постели, я упорно размышляла: как так получилось, что по документам пробирок было три, а фактически – пять? И главное – кому понадобилось это несоответствие?
Глава 4
Геннадий Владиленович Мирошников был зол и встревожен одновременно. То, что произошло на территории его фарм-объединения, всерьез выбило его из колеи. Шутка ли сказать – на склад проникли грабители, лишили сознания охранника и вскрыли его сейф! Его, Геннадия Владиленовича, личный сейф! Мало того что это уже само по себе казалось ему святотатством, так еще и… Страшно сказать – ведь могли пропасть образцы! Ценнейшие образцы, которые ему с таким трудом удалось выторговать у голландцев! Спасибо Ковалеву, если бы не он, возможно, это успешное сотрудничество и не сложилось бы, и сделка бы не состоялась. Что ни говори, а умеет Дмитрий Сергеевич решать организационные вопросы! Пусть как химик он не семи пядей во лбу – сам Геннадий Владиленович гораздо лучше разбирается в том, как синтезировать тот или иной препарат, но вот по коммерческой части Ковалеву равных нет. Хитер, конечно, собака, но в некоторых вопросах незаменим. В некоторых, но не во всех. И сейчас, после того, что случилось ночью, Ковалев был Мирошникову не нужен. Наглый налет на объединение скорее относился к сфере деятельности Михаила Петровича Зайцева: не слишком далекого, но все-таки вполне опытного человека. В конце концов, он отвечает за охрану, вот пусть и ответит ему, Геннадию Владиленовичу, на ряд вопросов – и немедленно!
Мирошников вытер вспотевший от расстройства и волнения лоб и снял телефонную трубку.
– Михаил Петрович? Зайдите ко мне в кабинет, пожалуйста!
Через пару минут Зайцев боком протиснулся в дверь. Он выглядел нарочито бодрым, хотя было заметно, что и ему эта история вышла поперек горла.
– Присаживайтесь, – Мирошников хмуро кивнул на стул напротив своего стола, и Зайцев неловко плюхнулся на него. – Что скажете? – Геннадий Владиленович смерил своего начальника службы безопасности выжидающим взглядом.
– А что тут скажешь? – развел руками Зайцев. – Следы нужно искать… Отпечатки и прочее.
– Так ищите! – с нажимом проговорил Мирошников и от волнения даже поднялся со стула, сделав несколько шагов по кабинету. – Ищите! – повернувшись на каблуках лицом к Зайцеву, повторил он. – Для того вы, наверное, и приняты на эту работу, так?
Зайцев осторожно кивнул.
– Вы уже провели какие-то действия? – Мирошников испытующе посмотрел на Зайцева.
– Разумеется! Был произведен осмотр места происшествия… – охотно поведал Михаил Петрович.
– И что? Что дал ваш осмотр?
Зайцев почесал голову и продолжил излагать суть дела казенным языком, сохранившимся в его памяти со времен службы в правоохранительных органах:
– По предварительным данным, преступников было двое. Действия их носят противоречивый характер…
– Что это значит? – насторожился Мирошников.
– На первый взгляд орудовали профессионально: инструмент, которым вскрыли замок, отличного качества. К тому же действовали бесшумно и четко, охранника повязали так, что он и пикнуть не успел. Но вот дальше… Вскрыли сейф, а ящик письменного стола почему-то не тронули. Хотя в сейфе ничего ценного не обнаружили.
– Может быть, они торопились? – предположил Мирошников.
– Может быть, – уклончиво согласился Зайцев. – Оглушили сторожа несильно, следовательно, покушения на его жизнь не было. Непонятно, почему им был так важен этот сейф?
– А что говорит сам охранник? – осведомился Геннадий Владиленович.
– Да практически ничего! – махнул рукой начальник охраны. – Он их даже и не разглядел толком. Как вошли, не слышал. Сидел, смотрел телевизор. Потом ощутил внезапную резкую боль в затылке. Больше ничего не помнит. Когда очухался, позвонил мне, я сразу и приехал. Вам позвонил…
– Та-ак… – протянул Мирошников, расхаживая по кабинету. – Но какие-то следы грабителей найдены?
– Да, можно сказать, нет… Ну, если не считать вскрытого замка, – хохотнул Зайцев, но сразу же осекся и серьезно проговорил: – Извините, Геннадий Владиленович.
– Веселого тут мало! – отрезал Мирошников. – Как, кстати, сейчас наш охранник себя чувствует? И как его фамилия, напомните мне?
– Фамилия его Шестаков. Сейчас он уже вроде в порядке. Его наши ребята осмотрели, голову ему перевязали. Говорят, никакой угрозы жизни и здоровью нет. Ну, поболит башка немного – ничего страшного!
– В больницу он не собирается обращаться?
– Нет. Вы же запретили, – напомнил Зайцев.
– Да, запретил! – подтвердил директор компании. – Потому что там сразу же возникнут подозрения на криминал, врачи впутают в это дело милицию… Нам этого совсем не нужно! Вы вот что, Михаил Петрович… Усильте охрану! Как можно качественнее усильте!
– Как я ее усилю?! – хмыкнул Зайцев. – Если у меня в наличии всего полтора человека, и те сопляки! Это охранное агентство «Медведь» – да кто там работает? Профессионалы, что ли? Черта с два они профессионалы! Так, обычные пацаны более или менее спортивного вида, не сумевшие найти приличнее работу. А хорошим специалистам достойно платить надо, а вы ж не платите!
Мирошников проигнорировал это обвинение в скупости, брошенное начальником службы безопасности, фактически ему в лицо. А Зайцев продолжил:
– Конечно, нам нужен грамотный человек! А еще лучше несколько. Тогда с ними можно сколотить команду. А с этими не получится.
– Где же я вам возьму специалистов? – загорячился Мирошников. – Это скорее по вашей части!
– Ну, у меня есть парочка знакомых ребят в милиции, – склонил голову набок Зайцев. – Но вы же против!
– Да, против! – тонким голосом закричал Мирошников. – Потому что не мне вам объяснять, как и чем мы рискуем! В наших руках бесценный препарат! И мне совсем не нужно, чтобы по его поводу возникли лишние вопросы! Его вообще могут конфисковать – им же не объяснишь, что он нужен для важных, гуманных целей!
Зайцев пропустил эти замечания насчет гуманизма мимо ушей.
– Да, против! – тонким голосом закричал Мирошников. – Потому что не мне вам объяснять, как и чем мы рискуем! В наших руках бесценный препарат! И мне совсем не нужно, чтобы по его поводу возникли лишние вопросы! Его вообще могут конфисковать – им же не объяснишь, что он нужен для важных, гуманных целей!
Зайцев пропустил эти замечания насчет гуманизма мимо ушей.
– Нужен свой человек! Не имеющий отношения к милиции, – сказал Мирошников.
Зайцев задумался, но ненадолго.
– А что, если Женьку взять, Геннадий Владиленович? – вдруг оживился он.
– Какого Женьку? – нахмурился Мирошников.
– Не какого, а какую! Охотникову, ту брюнеточку стройную, которая с нами в Голландию летала!
Мирошников чуть помедлил и наконец сказал:
– Но она же бодигард!
– Ну и что? – парировал Зайцев. – Вы же сами сказали – усильте охрану! А она и есть спец в охранном деле. И вообще девочка грамотная, я к ней присмотрелся.
– По-моему, вы к ней присматривались совсем с другого бока, – усмехнулся сквозь зубы Мирошников. – Со мной Дмитрий Сергеевич поделился… своими наблюдениями.
– Да что он может знать, пижон этот! – презрительно скривился Зайцев и в сторону буркнул: – Стукач хренов! – Немного помолчав, он с жаром продолжил: – А я вам говорю, что лучшей кандидатуры, чем Женька, все равно не найти!
Он испытующе смотрел на директора, словно от того, какое тот примет решение, зависело нечто важное для него лично.
– Ладно, я подумаю, – наконец произнес Мирошников.
– Вот и лады! – обрадовался Михаил Петрович, потирая руки. – Вы мне дайте ее телефончик, на всякий случай, я позвоню, узнаю – свободна ли она…
– Не стоит, – хмуро оборвал его Геннадий Владиленович. – Я сам ей позвоню. Если вообще решу это сделать.
– Ну как хотите, – с явным сожалением в голосе произнес Зайцев. – А то мне проще было бы, мы все-таки с ней подружились…
– Подружились, только почему-то номера телефона ее у вас нет, – язвительно заметил Мирошников. – Не слишком близкая, наверное, дружба получилась?
Зайцев подавил вздох, но ничего не объяснил.
– Хорошо, идите, Михаил Петрович. И работайте, работайте!
Зайцев с шумом отодвинул стул, поднялся и покинул директорский кабинет. Пройдя несколько метров по коридору, он услышал, как у него зазвонил сотовый телефон. Прижав трубку к уху, он огляделся, понизил голос и произнес:
– Да, слушаю… Все идет по плану…
* * *На следующий день после возвращения из Голландии я тупо лежала в постели и смотрела DVD. И собиралась предаваться этому сладкому безделью вплоть до вечера. Но мои планы нарушил звонок сотового.
Номер не был мне известен, но я все-таки решила ответить. А вот голос показался мне и знакомым, и незнакомым одновременно. К тому же в трубке слышался какой-то посторонний шум, сильно фонило, и я напрягла слух, чтобы различить речь говорившего.
– Здравствуй, Женечка, – фон на миг исчез, голос зазвучал весело и оптимистично. Собственно, таким же веселым обычно и был его обладатель – полковник госбезопасности Владимир Георгиевич Озеров, знакомый мне еще с времен учебы в Ворошиловке. Несмотря на суровую профессию, Озеров обладал живым, балагуристым характером, проявлявшимся даже на службе. Последний раз мы виделись с ним несколько лет тому назад, а с тех пор общались преимущественно по телефону или иногда через Интернет. И сейчас я немного удивилась его звонку, тем более с какого-то незнакомого номера.
– Здравствуйте, Владимир Георгиевич, – ответила я. – Приятно вас слышать, честно говоря…
– Не буду кривить душой, я тоже рад. Как поживаешь, Женя? Как здоровьице?
– Спасибо, вашими молитвами, – вновь удивилась я – уже интересу полковника, проявленному к моему здоровью.
– Замуж не вышла, нет? А то, может, уже детей нянчишь? – продолжал Озеров.
– Замуж не вышла, Владимир Георгиевич, – спокойно ответила я. – И не планирую.
– Да? Отлично, отлично… То есть, я хочу сказать, очень жаль, конечно! Ты ведь у нас настоящая красавица! Ну, ничего, выйдешь еще! – многообещающе добавил полковник. – А я ведь, Женя, хотел с тобой встретиться, поболтать о том о сем…
Я усмехнулась про себя. Озеров, всегда старавшийся казаться рубахой-парнем, при этом был весьма себе на уме. Я прекрасно помнила об этом.
– О том о сем, я полагаю, означает, что дело серьезное, а, Владимир Георгиевич?
– А что, не по делу с тобой уже и встретиться нельзя? – засмеялся Озеров.
– Можно, конечно. Только до сей поры пока не получалось. И что-то мне не очень верится, что вы, сидя на работе и изнывая от жары, вдруг вспомнили о моей скромной персоне и решили развеять скуку милой, ни к чему не обязывающей болтовней со стороны знакомой.
– А я не на работе, – сказал Озеров. – Я на даче. И хочу пригласить тебя в гости. Угощу шикарным шашлыком. И от жары я совсем не изнываю – у меня тут прохладно, и речка рядом. И машину за тобой вышлю. А? Что скажешь?
– Что, дело серьезное, Владимир Георгиевич? – прямо спросила я.
– Серьезное, – откинув шутливый тон, проговорил Озеров. – Но не скажу, что слишком уж сложное и опасное. Так что приезжай, Женя, приезжай. Тут все и обсудим.
– А что ж вы не со своего номера звоните? – полюбопытствовала я. – У вас ведь другой был всегда.
– Конспирация, Женя, конспирация! – понизил голос Озеров и расхохотался. – Да расслабься ты!
– А супруга ваша, Светлана Юрьевна, тоже с вами на даче отдыхает? – забросила я очередную удочку для проверки «на вшивость».
Супругу полковника Озерова звали Марина Ивановна, и я прекрасно об этом знала. И допустила я эту ошибку намеренно: если это не Озеров, а кто-то, решивший выдать себя за него, он мгновенно проколется.
– Узнаю профессионалов, узнаю! – засмеялся полковник. – Супруга моя, Марина Ивановна, Женечка, сейчас нянчится с внуком Алешей, которого этой зимой родила нам младшая дочка Наташа. А старшая наша дочка Ирина по-прежнему живет в Санкт-Петербурге. Ну что, приедешь?
– Приеду, Владимир Георгиевич, – улыбнулась я. – Только я уж лучше на своей машине. А вы объясните, куда ехать.
– Нет уж, дорогая! Объяснить это сложно, к тому же лучше, если я предоставлю тебе транспорт. Жди, машина придет через сорок минут – черная «Ауди», номер И 128 КА.
– А надолго затянется наша встреча?
– Нет, не очень. За пару часов, думаю, мы все обговорим. Но, боюсь, отведав шашлыка, ты сама не захочешь быстро уезжать.
– Хорошо, Владимир Георгиевич, я собираюсь, – сказала я и отключила связь.
Сборы мои были недолгими. По причине теплой, мягко говоря, погоды достаточно было облачиться в короткие легкие бриджи и топ. На всякий случай я сунула в сумку купальник, который приобрела еще прошлой весной по каталогу и до сих пор не удосужилась обновить. И хотя щеголять перед полковником мне не было никакого резона, все-таки хотелось почувствовать себя привлекательной. Для себя самой.
Через полчаса я вышла на балкон. Черная «Ауди» с нужным номером уже стояла возле подъезда. Взяв сумку, я поспешила вниз.
За рулем сидел довольно молодой, щеголеватый парень в яркой рубашке с короткими рукавами и в сланцах на босу ногу.
– Привет! – коротко бросил он мне с улыбкой, когда я подошла к машине. – Устраивайся поудобнее.
Не успела я сесть на переднее сиденье рядом с ним, как парень спросил:
– Ты какую музыку любишь?
При этом рука его крутила колесико настройки радио.
– Разную, – осторожно ответила я.
– Разную? Отлично! Тогда тебе все понравится!
– Вообще-то я не такая уж заядлая меломанка, – на всякий случай добавила я, так как не хотела, чтобы мой спутник оказался поклонником тяжелого металла или рэпа и принялся грузить меня всю дорогу пронзающей мозг музыкой.
– Это просто ты хорошей музыки не слышала! – убежденно проговорил водитель, останавливая наконец свой выбор на какой-то композиции. – Меня Костя зовут!
Уж не знаю, что он подразумевал под хорошей музыкой, но на меня это не произвело никакого впечатления. В динамиках что-то отчаянно орало, хрипело и сипело. Через некоторое время, поняв, что я остаюсь равнодушной, он убавил звук и улыбнулся чуть виновато.
Костя оказался веселым и очень болтливым парнем. Я даже удивилась, что Озеров держит у себя на службе такой экземпляр. Хотя, если Константин специалист, работающий в той же сфере, что и полковник, то, скорее всего, язык за зубами он держать умеет. А болтовня ни о чем – это просто особенности характера.
Машину же он вел умело, я отметила это несколько раз, когда он, вроде бы увлеченный разговором, вовремя среагировал и произвел правильные маневры.
Когда мы переезжали через Волжский мост, я все-таки поинтересовалась:
– А где у Владимира Георгиевича дача?
– В Гуселке, – ответил Костя, открывая банку кока-колы и протягивая мне: – Будешь?
Я отказалась, достав из своей сумки бутылку с минеральной водой. По моему опыту, она утоляет жажду гораздо лучше, чем сладкие шипучки.