Последние слова он сказал медленно и значительно, чтобы хозяин понял, куда он идёт, и проникся. Хозяин вздрогнул, сказал торопливо:
— Будет сделано. Чистую комнату, коню — отборный овес... Обедать будете?
— На обратном пути, — отрубил Мрак. — Сперва — дела...
Он ушёл пешком, на спине чувствовал взгляд хозяина. Если кого и заинтересует одинокий всадник, то знакомство с ним отложат до ночи, раз уж он заплатил уже за ночь вперёд...
Он шёл ровным шагом, не оглядывался, но чувствовал обволакивающие липкие взгляды. На него смотрели исподлобья пьяные солдаты, растрепанные девки, из окон выглядывали странные люди с бледными, словно посыпанными мукой лицами. Ни разу не встретил ребёнка, не услышал детских голосов, даже подростков нет, а только те, кто затонул, чьи обломки выбросило на жизненный берег здесь, среди подобных гниющих отбросов.
Вход в пещеру он заметил издали. Возле неё четверо играют, конечно же, в кости. Еще двое на костре жарят рыбу. Никто вроде бы не охраняет вход, но как ни попытайся к нему подойти, обязательно помешаешь либо игрокам, либо рыбистам.
Он долго карабкался в обход, взобрался слева от входа повыше, ударился, обратился в волка, полежал, приходя в себя, а потом толкнул намеченный камень. Булыжник покатился сперва бесшумно, потом с грохотом, напугал игроков, а затем докатился до костра и остановился перед горкой рыбы.
— Что за чёрт? — крикнул один из тех, кто жарил рыбу.
Он поднял глаза и успел увидеть, как за спинами глядящих на него игроков крупная чёрная тень скользнула ко входу в пещеру.
— Волк! — заорал он.
Стражи оглянулись, руки сразу выхватили мечи, но все было тихо. Один игрок рыкнул сердито:
— Какой волк полезет в пещеру?
— Я сам видел! А кто, по-твоему, камень свалил?
— Сам упал.
— Дурак!
— Да? Подойди ближе и скажи ещё раз.
— Да пошёл ты... Не веришь — не надо.
Игрок убрал меч и снова взял стаканчик с костяшками в руку.
— Если даже и волк, то больной или бешеный. Там его сразу зарубят.
Стены широкого туннеля мелькали с такой скоростью, что сливались в пёстрые ленты. Но никто не погнался, Мрак замедлил прыжки, а потом и вовсе перешёл на шаг. Свет был далеко в глубине, а здесь полумрак, но волчье зрение и острый нюх давали картину куда ярче и насыщеннее, чем могут узреть те жалкие существа, что собрались в пещере...
Он замедлил шаг, потом прижался брюхом к вытертому подошвами камню, прополз. Замер, прислушиваясь к голосам, прошли совсем близко, снова прополз. Пещера раскрывалась огромная, со свода нависали сталактиты, но внизу все срублено, убрано, только вдоль стен остались камни, глыбы, обломки сталагмитов, сюда их и сносили, и Мрак начал пробираться вдоль стены, затаиваясь, прислушиваясь.
Воздух в пещере спёртый, душный, сильно воняет крепким мужским потом, кислыми шкурами, кислым вином. Полумрак, подумал Мрак, но это для меня полумрак, а эти все пробирались сюда почти в темноте. Или же при свете факелов, которые потом зачем-то погасили?
Он смотрел и не верил глазам. В пещере чинно расположились сотни мужчин, а сам воздух, как сказал бы мудрый Олег, пропитан насилием. При каждом дубинки, мечи, ножи, а все как на подбор — матёрые, крепкие, звероватые.
Каждый из них — вожак, у каждого под началом от десятка до сотни человек. У этих разбойников поделён как Барбус, так и сама Барбуссия. Здесь собрались вожаки всех разбойничьих шаек, готовится что-то необычайное...
Он вздрогнул, между сидящими пробирается человек в длинном одеянии странствующего торговца, плащ покрыт пылью, волосы тоже в мелкой дорожной пыли. Мрак принял его сперва за бродячего торговца, но человек прошёл достаточно близко, и ноздри вздрогнули, затрепетали. Запах показался чересчур знакомым. Нет, не слишком чересчур, но знакомым, Мрак повёл носом вслед, человек уже удалялся, и тут как молния осветила тьму: так это же Верховный жрец сунулся в это гнездо, вдруг да начнёт уговаривать их бросить грабеж и заняться честным трудом...
Мрак даже привстал, не зная, то ли заорать вслед, чтобы не делал глупости, то ли броситься и остановить простодушного дурака, но Верховный жрец прошёл, переступая через ноги, в самую глубину пещеры. Там на широком камне трепетал слабый огонек крохотного светильника.
На Мрака сзади цыкнули, он заворчал в ответ, но послушно сел. Жрец присел в сторонке от камня, склонил голову в молитве. Сердце Мрака стучало часто, во рту стало сухо. Как только этот прекраснодушный дурак откроет рот и начнёт увещевать этих зверей, его тут же забьют, затопчут, разорвут с хохотом в клочья...
Голова разогрелась от попыток что-то придумать, он бросал быстрые взгляды по сторонам, разбойников слишком много, все крепкие, безжалостные, всех не перебьёшь, кто-то да шарахнет по голове, а дубины у всех увесистые...
Когда он снова бросил взгляд в середину пещеры, там возле огонька появился человек, и Мрак понял сразу, что это и есть Заур. Лицо оставалось в тени, да и сам он в тени, а отблеск хилого огонька высветил только пару крупных чешуек из металла на плече вожака разбойников, но двигался он с грацией прирождённого хозяина любой толпы, любой стаи.
Он вскинул руку, мало кто это заметил в темноте, заговорил сильно и мощно, красивым мужественным голосом человека, рождённого водить в бой целые армии:
— Братья!.. Я очень редко собираю всех вас на большой сбор. Но у каждого из вас от десятка до сотни людей... а я хочу, чтобы это знали все и были к этому готовы.
Мрак косил глазами по сторонам, легендарного Заура слушают с благоговением, глаза в полумраке блестят, рты приоткрыты. Даже перестали сопеть и переругиваться, слушают и слушают, как никто не слушал даже Верховного жреца. Мрак поискал его взглядом, но слабенький огонёк трепетал, по стенам прыгали огромные угольно-черные тени, и он снова ощутил, как по спине пробежал мороз от сильного, уверенного и безжалостного голоса Заура:
— Всем тихо! Это кто там чешется?.. Ты, Ворчило? Один из разбойников сказал торопливо:
— Что вы, атаман-барон!.. Я не посмею!.. Да укажите мне на того, что чешется, я его раздеру голыми руками!
Заур кивнул, сказал уже спокойнее:
— То-то. Меня слушать надо внимательно. Мы долго занимались грабежами, убийствами, насиловали невинных... Но с этим надо кончать.
В пещере воцарилась мертвая тишина. Разбойники боялись дышать, смотрели на атамана расширенными глазами. Он сел на камень поменьше, добавил в светильник масла, огонёк разгорелся, осветил сильное жестокое лицо. Видно было, как атаман откуда-то из темноты выудил кувшин вина, налил себе в появившийся кубок. Все молча смотрели, как он поднял кубок, полюбовался драгоценными камешками, медленно и неспешно выпил.
Мрак в своем убежище вздрогнул, когда атаман с силой ударил кубком по каменной плите. Заур поднялся, вскину, руки, голос прогремел, как гром:
— С этим надо кончать! С грабежами, разбоями!.. Это раньше мне нравилось водить за нос стражей, городские власти, а потом и самого тцара... Но не сейчас. Говорю вам, что отныне мы перестаем заниматься грабежами. Поняли?.. Кто всё ещё не понял, объясняю: мы возьмём власть в Барбусе. Я стану тцаром, вы — придворными, властелинами крепостей, богатых имений, каждый из вас получит в собственность деревни с тихим работящим народом... Вам не надо будет воровать и грабить тайком. Вы все это будете делать открыто! И стражи будут охранять вас.
По рядам разбойников прошло лёгкое шевеление. Многие ещё смотрели на атамана выпученными глазами, тугодумные, не способные вовремя следовать за его мыслью, знающие только, за какой конец дубины хвататься. Другие же начинали неуверенно улыбаться, толкали друг друга локтями, тихонько переговаривались.
Атаман зловеще улыбнулся.
— Что, начинаете соображать? Да, это будет смена династии. Как уже не раз бывало. Я не буду тцаром хуже, чем нынешнее ничтожество, а вы не будете правителями хуже, чем та мразь, что заполнила дворец. А простолюдины так и вовсе не заметят разницы... Их грабили всегда. Им даже станет лучше...
Разговаривали всё громче, уже сообразив, что пришло время обмениваться мнениями. Кто-то не вытерпел, крикнул: — Почему?
Атаман ответил весело:
— Сейчас их грабит барон, и грабим мы. А потом будем грабить только мы... то есть бароны. А пока новые грабители появятся — время пройдёт. Да к тому же мы их враз сотрём в пыль. Мы же знаем, где они будут прятаться и как они будут действовать!
В пещере медленно нарастал шум, пошли разговоры, выкрики. Мрак видел, как на лицах появляется сперва недоверие, потом переходит в изумление. А в конце концов все начинают ликовать, ибо, похоже, их атаману всегда удавалось задуманное. Значит, получится и на этот раз.
Мрак выходил вместе со всеми, когда вдруг негромкий голос окликнул:
— Эй, лохматый!
Заур стоял с двумя могучего сложения вожаками, все трое смотрели в его сторону. Мрак покосился по сторонам, бежать невозможно, из пещеры выходят сотни мужчин, не пробиться, нагнал на себя вид позвероватее, засопел и повернулся к Зауру.
— Эт меня, что ль?
— Тебя, тебя, — сказал Заур весело. — Подойди ближе! Мрак сделал пару шагов, остановился, словно в раздумье.
Заур поманил пальцем, Мрак вынужденно приблизился. Ноздри начали ловить странный аромат, аромат дорогих благовоний, да не просто дорогих, а тех самых, которыми всегда пахнет от Верховного жреца...
Он чувствовал, как глаза лезут на лоб. Правда показалась чересчур нелепой, он раскрыл рот и смотрел на Заура уже не прикидываясь, с самым искренним удивлением, поражённый, убитый, раздавленный, разгромленный ещё до начала схватки.
Заур сказал с интересом:
— Что-то я тебя не видел раньше, герой. А с твоей фигурой трудно быть незамеченным.
Мрак пробормотал:
— Дык я того... Дык я это... Недавно... Наших повязали на море, я побил пятерых, потом прыг за борт и вот доплыл. Щас у меня ватага в двенадцать человек, но... думаю, будет больше.
— Будет, — согласился Заур. Он всматривался в Мрака, спросил: — Я тебя нигде раньше не видел?
— Ха, — сказал Мрак, — я б тоже запомнил!.. Самого Заура увидеть!..
Он шумно высморкался, вытер пальцы о штанину. Заур обронил, не поморщившись:
— Ты выглядишь очень сильным. Когда возьмём город, ты подойди ко мне. Я подыщу тебе работку получше, чем командовать двенадцатью дураками.
— Премного благодарен! — сказал Мрак громко.
Он поклонился, попятился, рассчитанно наступил на ногу сзади. Там охнули, выругались, Мрак легонько двинул кого-то в зубы, на том кончилась аудиенция, он поспешил затеряться среди расходящихся главарей бандитских отрядов.
11. ОДИННАДЦАТЫЙ ДЕНЬ НА ТЦАРСТВЕ
Утренний туман медленно редел. Из окна его спальни видно, как проступили дороги. Нескончаемой вереницей в город и по его улицам тянутся телеги, доверху груженные дичью, рыбой, горшками, рулонами грубого полотна. Острые глаза Мрака выхватили крепких волов, что тянули тяжело нагруженные белыми мешками добротные телеги. Широкие колёса телеги оставляют глубокий след в утоптанной до твёрдости камня земле, это везут не горшки, а плотно уложенные мешки с крупной сероватой солью, что добывают кирками в горах.
Следом двигались подводы с сушёной рыбой, Мрак даже уловил запах, от которого в животе голодно заворчало, а самой красивой показалась широкая подвода, где переложенные сеном блистали расписными боками глиняные горшки. Мрак вспомнил, сколько этих горшков и мисок бьётся ежедневно, подумал, что гончар возьмёт неплохую цену за свой товар, ибо таких телег на Барбус надо не меньше трёх ежедневно...
Он усмехнулся, поймав себя на том, что мыслит, как настоящий тцар-управитель, что вникает во все мелочи.
День тянулся, заполненный разными мелочами. О Зауре он ничего не сказал, хотя Аспард и Манмурт приходили с новыми хитрыми уловками, как поймать Заура. Однажды Мрак видел Верховного жреца в его белоснежных одеждах, тот величественно прошествовал через зал, окружённый младшими жрецами. Донёсся его ласковый усовещающий голос, Плавунец вещал о мире, дружбе, о вечных ценностях человеческой души.
Плавунец подошёл, с достоинством поклонился. Лицо его было строгое и торжественное, глаза ясные, чувствовалось, что Верховный жрец общается с солнечными богами.
Мрак постарался напустить на себя как можно больше надменности, сделал лицо капризным и брезгливо оттопырил нижнюю губу.
— Ну и что? — произнес он капризно. — Опять Заура не поймали?
Плавунец развел руками. Он опустил глаза, потом в лице что-то изменилось, он снова осторожно поднял взгляд.
— Не удалось, Ваше Величество... — ответил он смиренно. — Но ведь все разбойники когда-то да попадаются? Быть и Зауру в петле.
— Изловим, — пообещал Мрак, глядя ему в глаза. — Изловим обязательно.
Плавунец некоторое время чересчур пристально всматривался в лицо Мрака, потом спохватился, уронил взор.
— Да-да, Ваше Величество, — ответил он поспешно. — Кто рождён для виселицы, тот в море не утонет. Но, Ваше Величество, я хотел напомнить вам о празднике Дня Соития.
— А что там не так?
— Ночью горожане выйдут на площади праздновать... В прошлом году городская стража сорок человек зверски избила, тридцать бросили в тюрьму, а среди них были и почтенные горожане...
Мрак кивнул.
— Ну-ну. И чего ты хочешь?
— Помягче бы, Ваше Величество! Только раз в году такой праздник. Лучше бы вообще убрать на этот день... даже на одну ночь стражу из центра города.
— Ага, — произнес Мрак. — Ага... Понятно.
— Так будет мягче, Ваше Величество?
— Ещё как, — заверил Мрак. — Ты ахнешь! Этот праздник они запомнят.
Плавунец ещё раз поклонился с тем же величавым достоинством, отступил. Мрак снова поймал быстрый цепкий взгляд. На лице Верховного жреца читалось некоторое смятение, словно пытался вспомнить, где видел Его Величество раньше или же он кого ему напоминает, но вспомнить не мог.
В этот раз обед накрыли почему-то в другом зале. Как и почему, Мрак допытываться не стал, просто позволил себя отвести под волосаты руки и усадить во главу длиннющего стола. Там на возвышении — самое высокое кресло с высокой спинкой, то есть и здесь трон. Цепким глазом определил, что накрыто ровно на сто человек, значит — избранные, в эти избранные входят, помимо его советников и военачальников, и Аспард с Манмуртом, хотя и на самых дальних от него местах.
Он поманил их пальцем, а когда оба, покинув свои места, приблизились, распорядился:
— Вы оба сядьте поближе.
Аспард даже отступил на шажок, а Манмурт сказал деревянным голосом:
— Никак нельзя, Ваше Величество... Установленные правила! Исконные, идущие издревле. Нашими славными предками, всеми коленами одобренные... Нет, это будет нарушение!
— Брехня, — ответил Мрак. — Это называется реформами, а не нарушениями.
— А что ж тогда нарушения?
Мрак подумал, ответил уверенно:
— Это когда нарушают другие!
Слуги быстро и бесшумно меняли блюда, повинуясь движению бровей Мрака, истолковывая его гримасы, повинуясь сдвинувшемуся пальцу или почти неприметному кивку.
Мрак начал с супа из бычачьих хвостов, потом пошла телятина, говядина с грибами, дикие утки, бекасы, вальдшнепы, крепкий бульон, осетрина под красным соусом, суп из рябчиков, вырезка из серны, каштаны с красным вином, суп рыбный на мясном бульоне, буженина с соусом из каштанов, глухарь и тетёрки с салатом, суп прозрачный из телячьей головки, свежие грибы в сметане, фазан с салатом, головки сыра, стерлядь на белом вине, утка тушёная фаршированная, заливное из поросенка, карп жареный с соусом из орехов, заяц и котлеты из зайца, жареные мозги, стерлядь разварная, котлеты свиные с горошком, трубочки со сливками, щука под соусом, грибы жареные, блины с сёмгой, пироги с сёмгой, карп жареный с салатом, осетрина и лососина жареныя с салатом, заливное из зайца, грибы тушёные, рыба печёная, щука с хреном, соус из каштанов, караси варёные и жареные со сметаной, жареный глухарь, судак разварной с соусом, мозги под соусом, блины гречневые, поросенок фаршированный, ветчина свежепросоленная, говядина тушёная, телячий рубец под соусом и с мозгами, грудинка варёная, курица с черносливом. Соус из сморчков с мозгами, кисель из крыжовника, холодец из ягод, соус из репы с маслом, суп раковый, стерлядь, цыплята под соусом и с раками, судак с раковым соусом, жареные голуби фаршированные, суп из гуся, гусь фаршированный, поросёнок с хреном и сметаной, окуни варёные под соусом, ветчина с зелёным горошком, уха из стерлядей, суп из осетровой головы, карп печёный с соусом из орехов, дикий поросёнок с салатом, кисель клюквенный, крупные ерши жареные, судак с раковым соусом, суп из соленых рыжиков, караси жареные со сметаной...
Он ел, ел, ел, а потом ушёл мыслями в будущее Барбуса. Рядом стучали ножами Аспард и Манмурт, ещё дальше стук раздавался такой частый, что напоминал о дожде, что барабанит в окно.
Аспард спросил с беспокойством:
— Что случилось, Ваше Величество?
— Да ничего, — ответил Мрак удивлённо. — А что не так?
— Да вы как-то сразу кушать бросили... Не больны?
— Наелся, — признался Мрак с некоторым удивлением. — Сижу вот и думаю, представляешь? Я-то сыт, а моя бедная жаба сидит голодная!
Манмурт оскорбился:
— Ваше Величество! На что вы намекаете? Что я тайком из её мисочки, того... кушаю?
— Да нет, — пояснил Мрак, — но она сейчас сидит там одна...
— Это ненадолго, — утешил Манмурт. — Простите, Ваше Величество, я всегда хотел спросить: почему именно жаба?
— Не знаю, — пожал плечами Мрак. — А почему бы нет? Жаба тоже человек... Я тоже жаба, если поглядеть как следует.
— Ваше Величество, это в каком же... смысле, иносказательно?
— Все мы жабы в том или другом. Только прикидываемся разными тварями. Вот мы даже людьми... Ты ешь, ешь! Тут всего много. У меня уже из ух полезло, а всё равно ем, раз уж задурно.