– Анаграмма, – подсказал Журден и расстегнул вторую застежку. – Как говорят у вас в Америке… Легок на помине.
Журден Гармо запустил руку в сумку и вынул оттуда человеческую голову. Это была голова человека, которого я убил в пещере Мерлина. Голова Могара.
– Поздоровайся с моим отцом, Альфред Кропп.
05:03:48:21
– Я не хотел, у меня не было выбора, – еле выдавил я.
У меня свело желудок, и я отвернулся, чтобы не видеть мумифицированную голову Могара. Кожа приобрела желтовато-горчичный оттенок и плотно обтягивала череп. Губы высохли, зубы обнажились, как будто он скалился. Глаза давно сгнили, на их месте зияли черные дыры.
– Он хотел убить меня… Он даже убил меня…
Журден не слушал.
– «Последний рыцарь». Тот, который называл себя Беннасио, хотел присвоить этот титул, но в действительности последним рыцарем был мой отец. Последним, который погиб в результате твоего вероломства.
– Моего вероломства? Ты просто не знаешь всего. Я не желал зла твоему отцу, но он выступил против остальных рыцарей…
– Хватит.
– Он предал их…
– Я сказал – хватит!
Журден убрал отцовскую голову – слава богу! – и бросил сумку на стол, а к моему горлу приставил острие меча.
«Ну вот мне и крышка», – подумал я.
Если парню настолько сорвало башню, что он повсюду таскает сумку с мумифицированной головой отца, то что помешает ему отрубить голову человеку, который его убил?
Журден сорвался на крик:
– Рыцарей больше нет, и все благодаря тебе! Меч утерян, и тоже благодаря тебе! Мой отец мертв, и снова благодаря тебе! Его кровь и кровь всех рыцарей Ордена взывает к небесам о справедливости!
Лицо у него пошло красными пятнами, а дышал он так тяжело, что раздувались ноздри. Потом он кивнул тому, кто стоял у меня за спиной.
Это оказался Вош. Он рывком поставил меня на ноги и оттолкнул в сторону стул.
У меня пересохло во рту. Я отлично представлял, что за этим последует.
– Рыцарей больше нет. Их время на земле закончилось благодаря тебе, Альфред Кропп, – сказал Журден. – И поэтому в традициях рыцарей старых времен я занял место отца и начал… Черт, как же это называется? Квест! Да – поход! Чтобы закончить начатое. Поставить точку. Последний рыцарский поход… охота за Тринадцатым Черепом.
По бокам от меня возникли двое – тот, что вырубил дубинкой в машине, и здоровяк-водитель. Они схватили меня за руки, а Вош, который стоял сзади, положил руки мне на плечи.
– Журден, послушай, – сказал я, – я ничего не знаю ни о каком Тринадцатом Черепе. Я вообще ни о каких черепах ничего не знаю. Мне ясно одно: все это гадство должно закончиться. Может, мы с тобой договоримся и положим этому конец. Ты и я.
Журден кивнул Вошу, и тот поставил меня на колени.
– У тебя ничего не выйдет… Как думаешь, почему твои головорезы до сих пор меня не убили? Он не позволит этому случиться…
Я стоял на коленях у ног Журдена. В его руке поблескивал черный меч.
– Кто? Кто не позволит этому случиться? – Журден, похоже, искренне не верил, что кого-то волнует моя жизнь.
Я чуть не сдержался. Верил ли в это я сам? Так, как верили Беннасио и Сэмюэл?
– Михаил, – прошептал я. – Архангел.
Журден смотрел на меня, как на пустое место.
– Я… я… я его возлюбленный.
Тут они все расхохотались. Даже мистер Плоское Лицо, который, на мой взгляд, совсем не походил на человека с чувством юмора. Все, кроме Журдена. Журден не смеялся.
– Да, ангел, – прошептал он. – Пора уже вернуться Михаилу. И пора вернуть дар. Она обещала, и я ей верю. Дар возвратится к истинному наследнику Камелота. Но сначала надо вернуть на место Тринадцатый Череп.
Журден кивнул Вошу, тот надавил коленом мне в спину, и я уперся правой щекой в дощатый пол.
– Я не понимаю! – завопил я. Мне казалось, что, если заставить его говорить, я смогу оттянуть неизбежное. – Кто и что тебе обещал? Какой дар? Кто истинный наследник Камелота?
– Aurevoir, Альфред Кропп. – Журден Гармо двумя руками поднял над головой черный меч с драконом на рукояти.
– Святой Михаил, – шепотом взмолился я, – спаси!
И словно в ответ на мою мольбу стекла из всех складских окон одновременно полетели внутрь, и в комнату ворвались столбы яркого белого света.
05:03:42:19
Все произошло очень быстро.
В разбитые окна полетели черные жестяные банки. Падая на пол, они извергали клубы густого белого дыма. Мои похитители принялись вопить что-то друг другу по-французски. Я разобрал только одно слово – Кропп. «Кропп» ведь звучит одинаково на любом языке.
В считаные секунды все помещение заволокло удушливым дымом. У меня было чувство, будто кто-то прижег мне спичками глаза. Я ничего не видел, только слышал хлопки выстрелов, топот и проклятия, которыми обычно сыплют люди, когда сталкиваются в тумане. Кто-то рывком поставил меня на ноги. Я машинально попытался ударить его затылком, он же одной рукой блокировал мой удар, а другой надел мне на голову мешок. Наверное, чтобы защитить меня от слезоточивого газа. Знакомый голос промурчал:
– Я вам помогаю, мисс Альфреда.
Нуэве.
Он развернул меня лицом к себе, хотя с мешком на голове я все равно не мог его увидеть. Но зато я услышал громкий щелчок, и в следующую секунду наручники со стуком упали на пол. Нуэве оторвал меня от пола и забросил себе на плечо. Мешок свалился.
Нуэве подбежал к стене, схватил свисающий из окна толстый черный трос, продел его в ремень на поясе и трижды резко дернул. Трос натянулся, и мы начали подниматься.
Уже когда нас вытаскивали через разбитое окно и дальше наверх, я услышал, как Журден, срываясь от злости на визг, кричит:
– Альфред Кропп!
На другом конце черного троса оказался вертолет «Апач», и вскоре мы, поднявшись на высоту шести этажей, уже воспарили над крышами Старого города. А так как я висел вниз головой на плече Нуэве, мне удалось полюбоваться центром Ноксвилла с высоты птичьего полета.
– Почему нас не поднимают? – крикнул я.
– Слишком опасно! – прокричал в ответ Нуэве.
Слишком – что? Опасно?
Мы пролетели над деловой частью города, над Первым банком Теннесси, потом над «Сэмсон тауэрс» – черным монолитом из стекла и стали, где и начались все мои приключения. Потом над рекой с покачивающимися на мутной воде лодками, которые стояли на якоре в четырехстах футах от моей головы. И дальше, над Медицинским центром Университета Теннесси и военной базой, что на шоссе Алкоа, которое змеей ползло за нами по предгорьям. Мы держали курс на аэропорт.
Вертолет завис над шоссе, и нас начали подтягивать к люку. Наверное, решили наконец, что опасность миновала. Внизу завыли сирены. Я выглянул из-за торса Нуэве и увидел два полицейских мотоцикла с красными проблесковыми маячками. Они как раз вписались в крутой поворот шоссе по направлению из города.
Я стукнул Нуэве между лопаток и крикнул:
– Копы!
Нуэве развернулся вокруг оси, чтобы тоже взглянуть. Один мотоцикл вырвался вперед, промчался прямо под нами и скрылся за следующим поворотом. За плечом у мотоциклиста был какой-то длинный черный предмет гораздо больше винтовки или дробовика.
– Эй! У него базука! – крикнул я сквозь рокот вертолетных лопастей, хотя сам не знал, какой от этого толк.
Нуэве вскинул руку и подал какой-то знак пилоту. Нас перестали поднимать, вертолет заложил вираж вправо и понес нас от дороги к открытому полю.
От этого маневра нас качнуло назад и закрутило, как йо-йо на размотавшейся леске. И вот, разворачиваясь обратно к шоссе, я это и увидел. След ракеты «земля – воздух», которая метила прямо в наш вертолет.
Мой крик заглушил стук лопастей, и в следующую секунду вертолет превратился в огненный шар. На мгновение мы зависли в воздухе, а потом начали падать.
Быстро.
Прошло еще не так много времени с тех пор, как я в последний раз падал на землю, только тогда я летел с высоты тридцать тысяч футов, а не с жалкой сотни. И держал меня в тот раз ангел, а не агент АМПНА, который даже не догадался прихватить на воздушно-спасательную операцию парашют.
Я не стал смотреть вниз, просто закрыл глаза в ожидании смерти.
Затем я врезался в воду.
Вертолет пролетал над молочной фермой, и взрывная волна отшвырнула нас к пруду. Я летел лицом вниз и, приводнившись, заглотил не меньше галлона мутной жижи. Вынырнув на поверхность, я принялся кашлять и отплевываться, а когда поднял голову и открыл глаза, оказался лицом к лицу с коровой. Она смотрела на меня, я смотрел на нее. Корова перепугалась даже сильнее. Она замычала, подавая сигнал тревоги своим соплеменницам, и круто развернулась. Ил и навоз веером разлетелись из-под ее копыт. Корова помчалась через пастбище, а мне прямо в глаз шлепнулся ком вонючей грязи.
Рядом со мной возник Нуэве.
– Это были не копы, – проговорил я, запинаясь на каждом слове.
Во рту у меня появился странный привкус, – похоже, я впервые в жизни попробовал навоз.
Во рту у меня появился странный привкус, – похоже, я впервые в жизни попробовал навоз.
– Кто – не копы? – протянул чей-то бас.
Мы задрали головы и увидели верховых – старика и пацана примерно моего возраста.
– Это чрезвычайная ситуация государственного уровня, – сказал Нуэве, обращаясь к старику.
Тот посмотрел на горящие обломки сбитого вертолета:
– Да уж, дело чрезвычайное, иначе и не назовешь.
Нуэве схватил меня за руку и поставил на ноги. Я стоял по щиколотку в иле и дрожал на ветру в своем летнем платьице.
– Нам придется конфисковать ваших лошадей, – объявил Нуэве.
– Что-что вам придется сделать с нашими лошадьми?
– Реквизировать. Мы их забираем, – вежливо пояснил Нуэве.
Сквозь треск и хлопки догорающего вертолета завывали сирены с мотоциклов лжеполицейских, и звук этот становился все громче.
– Ты в каких войсках служишь, фея Динь-Динь?[8] – со смехом осведомился пацан.
Нуэве ответил саркастическим эхом, достал из комбинезона нечто вроде пистолета и прицелился в ему в башку. Пистолет больше смахивал на бластер из «Звездных войн» или оружие из «Людей в черном».
– Я бы на вашем месте не стал этого делать, – вежливо, в тон Нуэве предостерег старик.
В руке у него появился револьвер, нацеленный Нуэве в голову.
Паренек немного ожил, а я никак не мог расслабиться и только краем сознания отметил внезапную тишину – ни сирен, ни треска догорающего вертолета, ни мычания коров.
Тут глаза у пацана полезли на лоб. До него наконец дошло.
– Эй, дед, да это же не девчонка, это парень в платье!
Он расхохотался, но тут у него в джинсах над левым коленом появилась рваная дырка. Пацан вскрикнул, вывалился из седла и, схватившись за ногу, начал кататься в вонючей жиже.
– Сынок! – закричал старик.
Нуэве бросился вперед и выдернул его из седла. Тот, падая, нажал на спуск, но револьвер уже смотрел в небо.
– Сказано же тебе – чрезвычайная ситуация! – процедил Нуэве и с легкостью заправского наездника запрыгнул в седло.
– Шевелись, Кропп!
Пуля выбила фонтанчик грязи в каком-то дюйме от моей левой ноги, а следующая прошила подол платья.
Я взгромоздился на второго коня – не так, конечно, ловко, как Нуэве, – и крикнул:
– Я не умею ездить верхом!
– Самое время научиться!
Нуэве бросил вожжи мне на колени и галопом пустил коня к густой лесополосе ярдах в тридцати от пруда.
Я подхватил вожжи, хлестнул своего по шее и двинул ему пятками по бокам. В общем, сделал все, как в кино. И это сработало. Конь так резко рванул вперед, что чуть не выбросил меня из седла. А я вцепился в поводья и завопил как резаный. То есть я даже не пытался им править, а просто применил проверенный метод Кроппа: в любой опасной ситуации цепляйся за жизнь и не дай себя убить.
Уже на границе лесополосы я услышал рев мотоциклов и рискнул оглянуться. Двое на «харлеях» в стандартных черных сапогах и черных шлемах с тонированными визорами. Только это были не полицейские, это были агенты тьмы, и означать это могло только одно: пока они живы – не остановятся. Или пока жив я.
Я не знал, сколько лошадиных сил в «харлеях», но догадывался, что больше, чем у меня. Нуэве исчез и оставил меня без защиты. Что же это за операция по спасению! Между голыми деревьями петляла узкая тропинка. Я пришпорил коня, и в этот миг преследователи открыли огонь. Пули вонзались в стволы деревьев справа и слева. Дюймовые щепки жалили меня, как шрапнель.
Тропинка стала шире, и вдруг, как из-под земли, рядом со мной возник Нуэве. Видно, решил все-таки дождаться.
– Нам от них не уйти! – заорал я сквозь топот копыт и рев «харлеев».
– Одного я возьму на себя! – крикнул Нуэве в ответ. – Держи! – Он бросил мне блестящий пистолет, из которого еще совсем недавно целился в фермера. – Не стреляй, пока я не уйду. Пули с тепловым самонаведением!
Нуэве свернул с тропинки, хлестнул коня и поскакал, почти прижавшись щекой к конской шее, чтобы не угодить под удар низких веток.
Пуля просвистела у моего уха. Я резко обернулся и, не целясь, нажал на спусковой крючок. Пистолет подпрыгнул у меня в руке. Мотоциклист был всего в каких-то двадцати ярдах.
Пуля оставила после себя белый след, и я услышал звук, похожий на глухой удар. Она попала в бензобак «харлея». Фальшивый коп был так близко, что я увидел свое отражение в тонированном визоре. Бензобак взорвался, и охваченный огнем мотоциклист полетел в мою сторону, как реактивный снаряд.
Я хлестнул коня и ударил его пятками по бокам. Конь рванул с места в карьер, а горящий байкер пролетел в одном футе от его крупа.
Ни Нуэве, ни второго байкера видно не было. Деревья начали редеть, впереди замаячило пастбище. И что теперь? Скакать вперед или остаться под прикрытием леса?
Когда до просвета между стволами осталось десять ярдов, я резко потянул поводья вправо, и конь свернул с тропинки. Наверно, ему не меньше моего надоело на всем скаку петлять между деревьями, потому что очень скоро мы снова очутились на тропе, и к этому моменту я окончательно перестал ориентироваться.
Та это была тропинка или другая, было не так уж важно. Главное то, что тип на «харлее» мчался на меня со скоростью пятьдесят миль в час.
Я поднял свой пистолет. Даже не будь он самонаводящимся, вряд ли бы я промахнулся с такого близкого расстояния.
Мой палец начал давить на спуск. Мотоциклист развернул свой байк, махнул рукой над головой, открыл на полную дроссельную заслонку и обдал меня вылетевшими из-под колес пожухлыми листьями и грязью. И тут я заметил, что байкер без шлема, да и форма его головы показалась мне очень знакомой. Но было уже поздно, я выстрелил.
Пуля, оставляя за собой белый след, полетела в затылок Нуэве.
Этот испанец был с яйцами, надо отдать ему должное. Нуэве выждал, пока мини-бомба подлетит, и прыгнул с байка за деревья. Снаряд он, конечно, не обманул. Тот обогнул «харлей» и врезался в ствол, за которым укрылся Нуэве. Дерево вздрогнуло, качнулось и рухнуло поперек тропинки. Громкий хруст ломающихся веток буквально разорвал морозный воздух.
Я спешился и на ватных ногах подошел к Нуэве. Тот скорчился на земле в позе эмбриона, а когда я наклонился, чтобы проверить пульс, выбросил вверх руку и схватил меня за горло.
– Кропп, я же предупреждал, будь осторожен! Ты чуть меня не убил!
Это было последней каплей. После всего, через что я прошел за неделю, этот урод вздумал отчитывать меня, как малого ребенка. Мне это на фиг не нужно. Я хотел, чтобы все в моей жизни складывалось как раз наоборот. И вот этот Нуэве ведет себя так, будто не кто иной, как я, втянул его во все это дерьмо.
Я оторвал его руку от своего горла и со всей силы двинул кулаком ему в челюсть. Он бухнулся на задницу и вытаращился на меня, будто впервые увидел.
– Может, в этом и заключается моя беда, – прорычал я. – Может, именно поэтому мне никак не отвертеться от участия в ваших безумных акциях? Я постоянно убиваю не тех людей! Ты ведь все это время знал, кто такой Журден Гармо. Ты знал, что он сын Могара.
– А это важно? – спросил Нуэве, потирая челюсть, но почему-то улыбаясь.
– Да, черт возьми, важно! Ты знал, кто он и где он. И мог его остановить!
Я размахнулся, чтобы двинуть ему еще раз. Нуэве откатился назад и встал в полный рост.
– Мне разрешено убить тебя, если понадобится.
– Неужели? Что ж, хоть здесь у меня есть преимущество. Мне не нужно ничье разрешение! – Я поднял стреляющий самонаводящимися снарядами пистолет и прицелился в его испанскую улыбочку.
– Сделаешь это – и никогда не доберешься до аэропорта живым, – предупредил Нуэве.
– Как ты узнал, что я на том складе?
– Это же очевидно – мы следили за Вошем.
– Журден сказал, что хвоста не было.
Нуэве пожал плечами.
– А что это еще за Тринадцатый Череп?
Нуэве молча смотрел на меня. Лицо у него словно окаменело, ни один мускул не дрогнул.
– Этот череп нужен Журдену, чтобы Михаил вернул ему дар. Дар – это меч. Так? Журден хочет завладеть Экскалибуром, а для этого ему нужен Тринадцатый Череп.
Нуэве не произнес ни слова. Только плечами пожал.
– Хватит пожимать плечами, – скомандо-вал я. – Никогда больше при мне так не делай, понял?
– Это всего лишь телодвижение.
– И не сворачивай с темы.
– Это не я, это ты свернул.
– Хватит уже. Неважно, кто это сделал.
– Тогда почему говоришь, чтобы я не сворачивал?
– Да плевать на это. Ты знал, что за всем этим стоит Журден.
– А это почему так важно?
– Потому что вы могли его остановить!
– А разве мы не остановили? Ты ведь еще жив. Разве я не спасал твое жалкое las nalgas[9] столько раз, что уже и не перечесть?
– Так почему же вы его не остановили?
– Альфред Кропп, неужели ты до сих пор не понимаешь, как работает Контора? Мы не частное охранное агентство. Мы заинтересованы только в одной связанной с тобой вещи, и это не твое личное благополучие. И если ты ее не предоставишь, мы перепоручим твою судьбу сыну Могара.