— Он об этом с вами беседовал? О роботехнике?
— В основном, да. Он ведь так серьезно к ней относится. Все пытался меня просвещать — до последнего.
— И как вы — усвоили хоть что-нибудь?
— Ничего. Ровным счетом ничего. Для меня это — темный лес. Иногда он сердился на меня, но как только он начинал ругаться, я ныряла в воду, если была у озера, и брызгала на него.
— Брызгали? Но ведь его там не было.
— Какой же вы все-таки, землянин, — засмеялась она. — Я брызгала на изображение, он был в своем собственном поместье, и вода не могла на него попасть, но он все равно отскакивал. Посмотрите-ка сюда.
Они вышли из-под деревьев на лужайку, в середине которой располагался декоративный пруд. Лужайку пересекали выложенные кирпичом дорожки, и повсюду пышно, но в строгом порядке росли цветы. О том, что такое цветы, Бейли знал по книгофильмам.
Цветы чем-то напоминали световые картины, которые создавала Глэдия, и Бейли подумалось, что она берет цветы за образец. Он осторожно потрогал один цветок и посмотрел вокруг. Преобладали красные и желтые тона.
Оглядываясь, Бейли случайно взглянул на солнце.
— Как оно низко, — обеспокоился он.
— Скоро вечер. — Глэдия убежала к пруду и сидела на каменной скамье у воды. — Идите сюда, — помахала она Бейли. — Можете постоять, если не хотите сидеть на камне.
Бейли медленно подошел.
— Оно каждый день опускается так низко? — спросил он и тут же прикусил язык. Раз планета вертится, значит, солнце по утрам и вечерам должно стоять низко — только в полдень оно стоит высоко.
Но образ, который запечатлелся у него в мозгу, было не так легко изменить. Инспектор знал, что бывает ночь, он уже испытал ее. Ночью вся толща планеты надежно заслоняет человека от солнца. Знал, что бывают облака и что их серый слой скрывает самое страшное. Но в мозгу держалась картина солнца, пылающего высоко в небе.
Он оглянулся через плечо, и в глазах на миг вспыхнуло. Интересно, далеко ли дом, если он решит вернуться.
Глэдия показала ему на другой конец скамейки.
— Не близко ли? — спросил он.
Она вытянула руки ладонями вверх.
— Я начинаю привыкать. Правда.
Он сел к ней лицом, чтобы не видеть солнца.
Глэдия перегнулась назад, к воде, и сорвала маленький цветок в форме чаши, желтый снаружи и белый внутри, совсем не яркий.
— Это местное растение, а большинство цветов родом с Земли.
Когда Глэдия осторожно протянула цветок Бейли, с оторванного стебелька закапала вода. Бейли, тоже осторожно, подставил ладонь.
— Вы его убили, — сказал он.
— Это же только цветок. Их здесь тысячи. — Вдруг Глэдия выдернула цветок прямо из-под пальцев Бейли, глаза ее сверкнули. — Или вы думаете, что если я сорвала цветок, то могу убить и человека?
— Ничего такого я не думаю, — примирительно сказал Бейли. — Можно посмотреть?
Вообще-то Бейли не хотелось трогать цветок. Он рос в мокром грунте, и на нем еще осталось немного грязи. И как только эти люди, так старательно избегающие контактов с землянами и даже друг с другом, спокойно берут в руки обыкновенную грязь? Но он все-таки взял цветок, двумя пальцами, и рассмотрел его. Чашечка состояла из нескольких лепестков, тонких и почти прозрачных, которые крепились к общему центру. Внутри чашечки имелось белое вздутие, влажное, с каймой из черных волосков, которые чуть трепетали на ветру.
— Чувствуете, как пахнет? — спросила Глэдия. Бейли сразу уловил запах, понюхал и сказал:
— Женскими духами.
— Настоящий землянин, — в восторге захлопала в ладоши Глэдия. — Вы хотите сказать, духи пахнут цветами.
Бейли печально кивнул. Пребывание на воздухе утомило его. Тени становились длиннее, и пейзаж делался все более мрачным. Но он решил не сдаваться. Он хотел, чтобы исчезли серые стены, скрывающие его портрет. Пусть это донкихотство, но так тому и быть.
Глэдия забрала у Бейли цветок, который тот охотно вернул, и стала медленно обрывать лепестки.
— Наверное, все женщины пахнут по-разному? — спросила она.
— Зависит от духов, — равнодушно ответил Бейли.
— Подумать только, как близко нужно быть, чтобы различать запахи. Я не пользуюсь духами, потому что близко никого не бывает. Вот только сейчас — вы. Но вам, наверно, часто приходилось нюхать духи. Ведь ваша жена на Земле всегда рядом с вами? — Нахмурившись, она сосредоточенно терзала цветок.
— Не всегда. Не каждую минуту.
— Но почти всегда. И когда вы только захотите…
— Почему доктор Либич так упорно обучал вас роботехнике, как вы думаете? — прервал Бейли.
От цветка осталась только сердцевина со стеблем. Глэдия повертела его между пальцами и швырнула в пруд. Цветок на миг задержался на поверхности — и утонул.
— Кажется, хотел, чтобы я стала его ассистенткой.
— Он сам так сказал, Глэдия?
— В самом конце, Элайдж, — наверное, уже потерял терпение. Во всяком случае, он спросил меня, не будет ли мне интересно заняться роботехникой. Я ему, естественно, сказала, что ничего скучнее не представляю. Он сильно рассердился.
— И после этого больше с вами не гулял.
— А знаете, пожалуй, так и есть. Я, наверное, задела его чувства. Но что я могла поделать?
— Значит, про ваши ссоры с доктором Дельмаром вы рассказали ему раньше?
Она крепко сжала кулаки и вся застыла, чуть склонив голову набок.
— Про какие еще ссоры? — спросила она неестественно высоким голосом.
— Про ваши с мужем. Насколько я понимаю, вы ненавидели его.
Лицо Глэдии исказила гримаса, оно пошло пятнами.
— Кто это вам сказал? Джотан? — Сколько свирепости в ее взгляде!
— Да, доктор Либич упомянул об этом, и я считаю, что он не лгал.
— Вы по-прежнему хотите доказать, что мужа убила я, — сказала потрясенная Глэдия. — Я-то считала вас своим другом, а вы — а вы только сыщик. — Она замахнулась кулаком.
— Вы же все равно не сможете меня тронуть.
Глэдия уронила руки и беззвучно зарыдала, отвернувшись от инспектора. Бейли опустил голову и закрыл глаза, отгораживаясь от длинных, тревожных теней.
— Доктор Дельмар не проявлял к вам нежности, верно? — спросил он.
— Он был очень занятой человек, — сдавленно ответила Глэдия.
— А вот у вас сердце нежное, и вы небезразличны к мужчинам, понимаете?
— Я н-ничего не могу с собой поделать. Знаю, что это гадко, но ничего не могу поделать. Гадко даже говорить об этом.
— Но с доктором Либичем вы говорили?
— Нужно же было хоть что-нибудь предпринять. Джотан был под рукой и слушал как будто охотно, а мне становилось легче.
— Вы поэтому ссорились с мужем? Потому что он был холоден с вами, безучастен, а вас это возмущало?
— Временами я его просто ненавидела. — Она беспомощно передернула плечами. — Он был хороший солярианин — и только, и нам не предписывали д… — Слезы хлынули снова.
Бейли ждал. У него похолодело в желудке, воздух тяжело давил на плечи. Когда рыдания Глэдии стали утихать, он спросил как можно мягче:
— Вы убили его, Глэдия?
— Н-нет. — И вдруг добавила, будто вся воля к сопротивлению иссякла в ней: — Я вам не все рассказала.
— Тогда расскажите сейчас, пожалуйста.
— Мы ссорились и в тот день, когда он погиб. Все по той же причине. Я кричала на него, а он никогда не кричал в ответ. Он вообще почти не отвечал мне, и это было еще хуже. Я так разозлилась, так разозлилась… А потом я ничего не помню.
— Иосафат! — Бейли слегка качнуло, и он уперся глазами в безопасный камень скамейки. — То есть как не помните?
— Ну, он был мертв, я закричала, пришли роботы…
— Вы убили его?
— Я не помню, Элайдж, а если бы убила, то помнила бы, правда? Только я вообще ничего не помню. Я так испугалась, так испугалась… Пожалуйста, помогите мне, Элайдж.
— Не волнуйтесь, Глэдия. Я помогу вам. — Колеблющийся разум Бейли уцепился за орудие преступления. Что с ним сталось? Его кто-то унес. Но если так, унести его мог только убийца. Поскольку Глэдию нашли без чувств сразу после убийства, она этого сделать не могла. Значит, убийца — кто-то другой. Пусть вся Солярия уверена в обратном — это был кто-то другой.
Надо вернуться в дом, сквозь дурноту подумал Бейли.
— Глэдия, — сказал он и вдруг понял, что смотрит прямо на солнце. Оно уже опустилось к самому горизонту. Должно быть, Бейли повернулся к нему непроизвольно и уже не мог оторваться как зачарованный. Такого солнца он еще не видел. Оно набухло, покраснело и померкло — можно было смотреть на него не щурясь; под ним различались тонкие линии кровоточащих облаков, а одно облако пересекло диск черной чертой.
— Какое красное солнце, — выдавил Бейли.
— Оно всегда красное на закате, красное и умирающее, — глухо и печально ответил голос Глэдии.
— Оно всегда красное на закате, красное и умирающее, — глухо и печально ответил голос Глэдии.
Бейли явилось видение. Солнце опускается к горизонту из-за того, что планета убегает от него со скоростью тысячи миль в час — вертится под обнаженным солнцем, и ей нечем прикрыть микробов, зовущихся людьми и снующих на поверхности шара, который вертится вечно, как безумный — вертится, вертится…
Теперь уже вертелось все — голова, и каменная скамья, которая накренилась под ним, и гнетущее синее — совсем темное — небо. Солнце исчезло из глаз, верхушки деревьев и земля ринулись вверх, тонко вскрикнула Глэдия, и возник еще какой-то звук…
Глава 16
Загадка разгадывается
Сначала Бейли осознал, что он в укрытии, в помещении, потом увидел над собой чье-то лицо.
Несколько мгновений он смотрел, не узнавая, потом воскликнул:
— Дэниел!!
Робот не выразил ни облегчения, ни чего-нибудь похожего, когда Бейли заговорил.
— Хорошо, что вы пришли в себя, партнер Элайдж. Не думаю, что вы пострадали физически.
— Все в порядке, — неуверенно произнес Бейли, приподнимаясь на локтях. — Иосафат, я что, в постели? Зачем?
— Вы сегодня несколько раз подвергались действию открытого пространства. Это вызвало кумулятивный эффект, и теперь вам нужно отдохнуть.
— Сначала мне нужен ответ на несколько вопросов. — Бейли оглянулся по сторонам, пытаясь отрицать тот факт, что голова у него все-таки немного кружится. Комнату он не узнавал. Шторы были задернуты, свет искусственный, успокаивающий. Чувствовал он себя намного лучше. — Например, где я?
— В доме госпожи Дельмар.
— Теперь выясним кое-что еще. Как вы-то здесь оказались? Как ушли от роботов, которых я к вам приставил?
— Я так и думал, что вам будет неприятен такой поворот событий, но в связи с вашей безопасностью и моими инструкциями я чувствовал, что у меня нет выбора.
— Иосафат! И что же вы сделали?
— Госпожа Дельмар хотела связаться с вами несколько часов назад.
— Да. — Бейли вспомнил, что Глэдия говорила ему об этом. — Знаю.
— Вы приказали роботам, охраняющим меня, буквально следующее: «Не позволяйте ему (то есть мне) вступать в контакт с другими людьми или другими роботами, ни лично, ни по видеосвязи». Но вы не сказали, партнер Элайдж, что людям или роботам запрещается контактировать со мной. Улавливаете разницу?
Бейли застонал.
— Не нужно огорчаться, партнер Элайдж. Пробел в указаниях послужил для спасения вашей жизни, поскольку привел меня сюда. Итак, роботы, охранявшие меня, позволили госпоже Дельмар поговорить со мной. Она спросила вас, и я совершенно искренне ответил, что не знаю, где вы, но могу выяснить, Ей было крайне желательно, чтобы я это сделал. Я сказал, что вы, возможно, временно покинули дом, и я могу проверить — не прикажет ли она тем временем вот этим роботам поискать вас в имении?
— Ее не удивило, что вы сами не можете приказать?
— Должно быть, она сочла, что я, будучи аврорианцем, не умею обращаться с роботами так, как она, — что ее приказ будет иметь больший вес и исполнят его гораздо быстрее моего. Очевидно, соляриане гордятся своим искусством управлять роботами и не очень верят в соответствующие способности инопланетян. Кажется, вы того же мнения?
— Значит, она услала их?
— С трудом. Они ссылались на предыдущий приказ, но не могли, естественно, сказать, в чем он состоит, поскольку вы приказали им не выдавать моего происхождения. Она накричала на них, и лишь тогда они подчинились.
— И вы ушли.
— Да, партнер Элайдж.
Жаль, подумал Бейли, что Глэдия не придала значения разговору с Дэниелом и не упомянула о нем.
— Долго же вам пришлось меня искать, Дэниел.
— У роботов существует сеть субэфирной связи. Знающий солярианин может получить информацию по ней. Но поскольку она передается через миллионы машин и одной из машин был я, не имеющий должного опыта, потребовалось время, чтобы добыть нужные сведения. Прошло более часа, прежде чем я узнал, где вы находитесь. И напрасно потерял время, явившись на место работы доктора Дельмара, когда вас там уже не было.
— Что же вы там делали?
— Проводил собственное расследование. Сожалею, что занимался им в ваше отсутствие, но меня вынудили к тому чрезвычайные обстоятельства.
— С Клориссой Канторо вы общались по видео или лично?
— По видео, но из ее же дома, не из нашего поместья. Мне нужно было проверить кое-какие записи на ферме. В обычной ситуации я бы довольствовался видео, но мне неудобно было оставаться в нашей резиденции, поскольку те трое роботов знали, кто я такой, и могли в любой момент снова взять меня под стражу.
Бейли, чувствуя себя почти совсем хорошо, сбросил ноги с постели и увидел, что на нем надето что-то вроде пижамы.
— Принесите мне одежду, — недовольно сказал он. Дэниел повиновался, и Бейли, одеваясь, спросил:
— Где госпожа Дельмар?
— Под домашним арестом, партнер Элайдж.
— Что? Кто распорядился?
— Я. Она у себя в спальне под охраной роботов, и ей не разрешается отдавать им приказания, кроме тех, что касаются ее личных надобностей.
— И все это устроили вы?
— Роботы в поместье не знают о моем происхождении.
Бейли оделся.
— Я знаю, что обстоятельства против Глэдии, — сказал он. — У нее была возможность — и даже больше, чем мы думали. Она не прибегала в лабораторию на крик мужа, как говорила раньше, — она все время присутствовала там.
— И утверждает, что была свидетелем убийства и видела убийцу?
— Нет. Она ничего не помнит. Такое иногда бывает. Имелся у нее, оказывается, и мотив.
— Какой, партнер Элайдж?
— Тот, который я подозревал с самого начала. Я сказал себе: происходи дело на Земле и будь доктор Дельмар таким, каким его описывают, а Глэдия — такой, какой кажется, то я решил бы, что она любила его, а он любил только себя. Неясно было только, могут ли соляриане испытывать любовь или отвечать на любовь в том смысле, как это понимают на Земле. Я не мог полагаться на собственное суждение относительно их эмоций и реакций, потому и решил встретиться кое с кем. Не по видео — лично.
— Я не уловил смысла, партнер Элайдж.
— Не знаю, как вам и объяснить. Гены этих людей старательно подбираются еще до рождения, а после рождения проверяется правильность подбора.
— Я знаю.
— Но гены — еще не все. Окружающая среда тоже имеет значение и может привести человека к психозу, в то время как в генах заложена лишь склонность к определенному типу психоза. Вы заметили, что Глэдию интересует Земля?
— Заметил, партнер Элайдж, но счел, что это мнимый интерес, разыгрываемый с целью оказать на вас влияние.
— Предположим, что интерес неподдельный, переходящий почти в навязчивую идею. Предположим, что ее возбуждает одна только мысль о земных толпах. Предположим, что она против воли тянется к тому, что ее приучили считать грязным. Это уже психическое расстройство. Мне нужно было проверить, как будут реагировать соляриане на мое присутствие и как будет реагировать она. Вот почему я должен был любой ценой избавиться от вас, Дэниел. Вот почему я отказался от видеосвязи как метода ведения следствия.
— Почему вы не объяснили мне раньше, партнер Элайдж?
— Разве мое объяснение помешало бы вам выполнять свой долг, как предписывает Первый Закон?
Дэниел промолчал.
— Эксперимент удался, — продолжал Бейли. — Я встречался или пытался встретиться с разными людьми. Старый социолог держался стойко, но сплоховал в разгар беседы. Роботехник отказался встретиться со мной, несмотря на сильнейший нажим. При одной только мысли о встрече он перепугался совсем по-детски, стал сосать палец и плакать. Ассистентка доктора Дельмара, приученная своей профессией к человеческому присутствию, терпела меня, но не ближе, чем в двадцати футах. Глэдия же…
— Да, партнер Элайдж?
— Глэдия согласилась на встречу почти без сопротивления. Хорошо переносила мое присутствие и с течением времени чувствовала себя все более непринужденно. Все это вписывается в картину психоза. Она не против личных встреч; интересуется Землей; могла питать нездоровый интерес к своему мужу. Объяснение таково: сильное, для этого мира патологическое, стремление к личным контактам с лицами другого пола. Доктор Дельмар был отнюдь не тот человек, чтобы поощрять подобное чувство или разделять его. Ее это, должно быть, крайне угнетало.
— Достаточно, чтобы убить в миг исступления, — кивнул Дэниел.
— И все-таки, Дэниел, я думаю иначе.
— Возможно, не без влияния с ее стороны, партнер Элайдж? Госпожа Дельмар — привлекательная женщина, а вы землянин, и у вас интерес к обществу красивой женщины не является патологическим.