И снова эсэмэс. Джаред поднял руку, прежде чем я успела выхватить телефон.
– Что там? – Даже Калебу стало неожиданно интересно.
– «Скажи ему, что он не в моём вкусе», – прочитал Джаред, тихонько посмеиваясь, и вдруг напрягся. Брови взлетели на лоб, а округлившиеся глаза обратились ко мне: – «Лучше расскажи, как дела у Калеба»?
Всё, что смогла – жалобно вздохнуть.
Сегодня самое ужасное утро за всю мою жизнь.
– Нет. Ну это уже вообще не круто, – расстроенный Джаред вернул мне телефон и брезгливо поглядел на Калеба. – Почему моя Эстер про тебя спрашивает?
– Твоя Эстер? – Калеб всё ещё не прекращал сомнительно улыбаться. – С каких это пор сестра чудика твоя Эстер?
Лицо Джареда осунулось ещё больше:
– Так она… Эстер твоя сестра?
Я прикрыла лицо ладонью и сосчитала про себя до десяти – как советуют психологи в стрессовых ситуациях.
– Почему не сказал? – верещал Джаред. – А ты… ты тоже знал? Какой ты друг после этого?! Калеб, чтоб тебя! Почему моя Эстер про тебя спрашивает? И почему она сестра чудика?!
– Парни!!! А ну за работу! – прокричал Вонг, и лучшего момента, чтобы смыться, у меня точно не будет.
– Я придумаю наказание позже! – раздался голос Калеба, когда я уже трусцой взбегала по ступеням. – И я точно не забуду об этом, можешь не надеяться, Харпер!
Приодетый и расфуфыренный, как павлин, Винс встретил меня в дверях нашей общей комнаты. И как бы ни пытался выяснить, в чём причина моего угнетённого настроения, ответа так и не получил. Остальные соседи по комнате были на месте и по очереди крутились перед зеркалом, все трое были облачены в некое подобие кожаных байкерских костюмов с шипами, только дикого алого цвета.
Я вытащила из рюкзака покупки из аптеки и вручила каждому по баночке с каплями в нос.
Те приняли презенты с недоумением на лицах.
– Но у меня нет насморка, – с тупым видом протянул Жак.
– У Ванильного совсем крыша поехала, – поддержал его Гарри.
Дрейк без слов бросил капли на кровать и вернулся к своему зеркальному отражению.
– Значит, так! – воскликнула я, призывая всех к вниманию. Парни застыли и во все глаза уставились на меня. – У меня чертовски поганое настроение, ребятки! Так что слушайте внимательно! Капли в нос, на маслах, по два впрыскивания перед сном, и если ваш храп не утихнет хотя бы наполовину, придётся зашить вам ноздри! Ты! – ткнула пальцем в Дрейка и придала голосу ещё больше баса. – Я договорился, получишь ещё одну подушку, говорят, помогает! А вы двое ещё раз подсунете мне под кровать свои грязные носки, запихну в глотку и заставлю проглотить. Всё ясно?!
Тишина.
– Точно крышу сорвало… – подал слабый голос Жак.
– Всё ясно?!
– Да пошёл ты, – хмуро отозвался Гарри, наградив меня угрожающим взглядом, и первым вышел за дверь.
Чувствуя себя абсолютно опустошённой, рухнула на свою кровать.
– Плохое утро? – сочувственно усмехнулся Винс.
– Не то слово.
Перед тем как предстать перед стилистами, закрылась в одной из туалетных кабинок и как следует обработала порез на ноге. Выглядит неважно и всё ещё кровоточит.
Перевязала ногу толстым слоем бинта, надеясь, что кровь не просочится и не испортит спонсорскую одежду, и посеменила на задний двор коттеджа.
Съёмка шла полным ходом! Играла весёлая музыка, десятки ассистентов суетились в работе, а у бассейна трудился фотограф, который звонко обращался к парням не по именам, а вроде: «Милый, повернись боком», «Душка, ты должен выглядеть загадочно» или «Пирожочек мой, ты что, вообще не видишь, где камера?».
Девушка-стилист подобрала для меня одежду, заверив, что костюм гранатового цвета с зауженными брюками и блестящим пиджаком в стиле мистера Вонга как нельзя лучше подойдёт к моему миловидному лицу и светлым волосам.
Я была рада только цвету. Если кровь и просочится, возможно, её никто не заметит.
Насчёт волос. К ним прикоснуться я не позволила. И уже сочиняла на ходу, так как совершенно забыла об этом пункте в списке становления звездой.
– Паническая атака, – выпалила я, глядя на стилиста виноватыми глазами. – У меня… это, что-то вроде фобии. Не переношу, когда кто-то дотрагивается до моих волос. Даже припадок может случиться. Простите.
– Ладно, – стилист вздохнула и оценивающе взглянула на мою причёску. – Мне нравятся твои волосы. Выглядят так, будто над ними кто-то уже неплохо потрудился. Проведи по ним пальцами назад. Да, вот так. А теперь держи, забрызгай лаком. Сам. Не нужны мне тут твои панические атаки.
Гастон – так звали фотографа, на зависть другим парням и на радость мне, неустанно хвалил меня, делая индивидуальные снимки то на фоне бассейна, то на фоне лужайки, то на фоне зелёной ширмы.
Уверена, после этой фотосессии все стали ненавидеть меня ещё больше.
FB снимались в конце и уже после того, как большая часть участников ушла переодеваться, чтобы отправиться на обед.
Ну и я поспешила смыться.
Калеб, одетый в чёрные, рваные до безобразия джинсы и белоснежную рубашку навыпуск, застёгнутую лишь на несколько пуговиц, перехватил меня на гравийной дорожке. Реально перехватил – остановил, схватив за локоть.
Я одарила его тяжёлым взглядом.
– Как там сестра поживает, Харпер? – Уголок его губ приподнялся в гаденькой ухмылке. – Всё хорошо? Наверняка случай очень серьёзный. Бедняжка… может, ей ещё какие-нибудь лекарства необходимы? Ты только скажи…
– И что? Лично привезёшь?
Калеб ухмыльнулся ещё язвительней и слегка наклонился к моему лицу:
– Разве она не будет рада меня видеть?
Я сжала челюсти, с вызовом всматриваясь в два ледяных серых глаза:
– У Джареда и то больше шансов, чем у тебя.
Калеб сомнительно усмехнулся:
– Я бы не сказал. Судя по эсэмэс, – подмигнул и зашагал дальше.
Закрыла глаза.
Один. Два… Десять.
Психологи – лжецы. Ни черта это не помогает!
Подготовка к третьему туру проходила до глубокой ночи. На этот раз камеры активно снимали нашу группу, расположившуюся в одной из репетиционных студий на цокольном этаже. Анемона была при параде и даже у меня успела взять коротенькое интервью. И, как ни странно, провокационных вопросов не задавала, интересовалась лишь общим впечатлением от шоу. Спрашивала, как ладят между собой участники, а ещё… внезапно задала вопрос на тему Джареда и Винса:
– Слышала, «наши» братья не очень ладят между собой?
– Почему бы вам не поинтересоваться об этом у кого-нибудь из них? – вежливо улыбнулась я.
– Винс не желает говорить на эту тему, – сверкала зубами ведущая.
– И вы решили подойти с другого бока.
– Вы с ним вроде как подружились, – Анемона опустила микрофон и велела оператору пойти поснимать кого-нибудь ещё. – Эти парни сейчас одна из главных тем обсуждения в Интернете. Все ждут первого выпуска шоу, чтобы наконец увидеть сводного брата известного гитариста FB во всей красе…
– Бас. Бас-гитариста, – поправила я. – И поверьте, Анемона, от меня вам точно не узнать ничего провокационного. Так как я понятия не имею, почему эти двое не ладят и что там творится между их семьями.
– Очень зря…
– Что очень зря?
Анемона драматично вздохнула и опустила ладонь мне на плечо:
– На твоём месте я бы захотела узнать как можно больше о тех, с кем приходится жить в одной комнате.
Обернувшись, поглядела на свою группу, репетирующую одну из композиций. Гарри тут же перехватил мой взгляд и недовольно скривился. Вот от кого, пожалуй, действительно стоит держаться на расстоянии.
Ближе к ночи Эстер прислала мне готовую фотографию, где я в седле и на фоне ипподрома.
Отлично. Теперь немного поднимем доверие предков.
Мама тут же прислала ответное эсэмэс со словами о том, как они с отцом мною гордятся. А в следующем сообщила, что их поездка затягивается и точная дата возвращения в Лос-Анджелес пока неизвестна. Отец весь в делах. А мама – его бессменный сопровождающий и бесценный помощник. Вот кто сейчас живёт полной жизнью, так это Хизер! Одна в целом особняке!
Даже завидую ей немного.
А няньке не завидую.
Все уже практически спали, когда в дверь нашей комнаты постучали, и открывать послали, разумеется, меня.
Калеб стоял на пороге и беспристрастно смотрел на меня.
– Держи, – протянул он мне сложенный вдвое лист бумаги.
– Что это?
– Твоё наказание.
Пробежавшись глазами по короткой надписи от руки, я удивлённо уставилась на Калеба:
– А ты не особо оригинален.
– Это Джаред предложил, – ухмыльнулся Калеб. – Моей идеей была чистка унитазов.
– Это рабство.
– Нет, Харпер. Всего лишь твоё наказание. До встречи в семь утра.
Глава 17
– Стоп. Подожди секундочку. Та-а-к! Всё, поехали! – И съёмка началась.
Я вспомнила один из мертвенно-безразличных взглядов Эстер и постучала в первую дверь.
Тук-тук.
– Кофе.
Я вспомнила один из мертвенно-безразличных взглядов Эстер и постучала в первую дверь.
Тук-тук.
– Кофе.
Следующая дверь.
Тук-тук.
– Кофе.
Тук-тук.
– Ваш кофе.
И так в каждую дверь по порядку.
Время – семь утра. Я поднялась ещё час назад и принялась варить для всех жителей третьего этажа кофе.
Не наказание, а бред какой-то. То ли у Джареда фантазии не хватило, то ли он решил придумать что-то помягче, чтобы таким образом подобраться к Эстер поближе. И странно, что Калеб вообще с этим всем согласился.
Тук-тук.
– Кофе.
– Спасибо, милый. – Физиономия в зелёной кремовой маске просунулась в приоткрытую дверь, и я протянула Анемоне большую кружку с кофе.
Спустилась вниз за следующей партией и продолжила обход.
– Не мог бы ты… улыбнуться? – попросил оператор, не отходя от меня ни на шаг. Операторская группа, видите ли, сочла, что подобное понравится зрителям. Надеюсь, моя траурная мина их особенно повеселит.
Тук-тук.
– Кофе.
Калеб открыл дверь в одних боксерах и в заспанном виде. Под глазами синяки, белки краснющие. Наверняка опять до рассвета трудился над музыкой, которую всё равно никто не услышит.
Чувствовала себя настолько паршиво, что даже глаз ниже его лица не опустила, чтобы обозреть любимца миллионов во всём его практически обнажённом великолепии.
Зашагала к последней двери.
– Стой.
Медленно развернулась.
– Я не пью с сахаром, – строго посмотрел Калеб. – Говорил же, что не ем сладкое.
– Вот и не ешь. А кофе вообще-то пить надо.
– Стоять!
– Что ещё?
– Держи, – протянул кружку обратно. – Принеси другой.
Я взглянула на оператора, желая попросить его уйти, чтобы дать нам время мило побеседовать наедине, но всё, что в итоге сделала – забрала кружку из рук самого большого говнюка на свете и поплелась на кухню, чтобы (подсыпать в кофе слабительное) налить ему кофе без сахара.
После утренней зарядки и завтрака подготовка к третьему туру продолжилась. Но наша группа не смогла далеко продвинуться. Партии вроде бы распределены, порядок композиций выбран, но вот темп и аранжировку до сих пор не подобрали.
FB обед пропустили, отсиживались на встрече с фанатами. Так что и руководителя нашей группы не было, соответственно – помощи никакой.
К тому же Вонг отобрал у меня честно заслуженную на днях звезду в наказание за опоздание на полчаса. Так что если на третьем туре наша группа не займёт одну из лидирующих позиций, мы все вылетим. Все, кроме Дрейка.
Ближе к вечеру всех собрали в гостиной первого этажа перед огромной плазмой, где уже проигрывалась заставка с первого выпуска шоу «Только играй».
Я забилась в самый дальний угол и, до крови кусая губы, с ужасом наблюдала за собой с экрана телевизора.
«Только бы меня никто не узнал. Или Мики убьёт меня! Хорошо, хоть родители развлекательные каналы не смотрят. Смурф в Австралии, а Дылда и так всё знает. Однако шансы на то, что кто-нибудь из знакомых Мики найдёт-таки существенные перемены в его лице, остаются велики. Надо бы и ему залечь на дно, пока шоу не закончится. Да кто угодно может быть в курсе, что мой парень на самом деле занимается чисткой бассейнов».
– А вот и Ванильный, – раздался гогот кого-то из парней, и моё лицо показали крупным планом. – По телеку ещё больше бабу напоминает!
Я прикусила губу, слушая краткую информацию, которую рассказывал обо мне закадровый голос Анемоны. В основном речь шла о моём абсолютном слухе, о том, что меня выбрал тайный судья, а также о парочке заслуг: медаль со школьных соревнований по плаванию и волонтёрство в приюте для бездомных животных. Невольно улыбнулась – да, вот такой мой настоящий Мики. Я-то хоть и живу рядом с океаном, воду терпеть не могу, да и плаваю вообще с трудом.
– Браво, Ванильный! – Голос Гарри невозможно не узнать. – А ракушки на пляже тоже собираешь?
Отстрелялась, как говорится. После просмотра первого выпуска взяла гитару и отправилась на цокольный этаж, собираясь самостоятельно делать командную работу в ожидании, что моя афера раскроется нашими с Мики общими знакомыми.
В кармане завибрировал мобильный, и меня тут же бросило в холодный пот.
«Хизер».
– Да.
– Что – да? – зазвенел голос сестры. – Как там погодка в Пенсильвании?
– Дождливо, – отозвалась монотонно.
– А у нас тут солнышко светит, – очевидно глумилась Хизер. – Я даже загореть успела!
– Рада за тебя. Мне пора.
– Наверное, на урок опаздываешь? – хихикнула Хизер.
Я протяжно выдохнула и заговорила предельно серьёзно:
– Ладно. Говори, что хочешь?
– Автограф Шейна на моё имя. И я нема как рыба, сестрёнка! Или же… может, теперь стоит называть тебя братишкой?
Вот паршивка.
Я оглядела пустую лестницу и сердито уставилась на стену:
– Алё, Хизер! Если ты немного не в курсе событий, то я напомню, что Шейна уже как четыре года нет в FB! Так что же, по-твоему, он забыл на этом шоу?!
– А это не мои проблемы, – голос Хизер звучал деловито. – Мне нужен автограф. Тебе – прикрытие. Ой, мама по другой линии звонит, я…
– Стой! – взвизгнула я. – Не смей, ясно?! Я… я что-нибудь придумаю! Даже не вздумай меня сдавать!
– Ладно. Скажу маме, что погода в Пенсильвании отстой, а у тебя урок по… кулинарии начинается.
– Там нет такого урока.
– Ок. Тогда по французскому.
– Кладу трубку.
– Эй, Лекс.
– Что ещё?
– Как ты до этого…
– Докатилась?
– Додумалась! – восхищённо взвизгнула Хизер. – Это потрясно, Лекс! Ты… ты… я так горжусь тобой.
Я устало закатила глаза:
– Не пытайся говорить, как взрослая.
– Удачи, сестрёнка. Я – могила. Клянусь Шейном! Но с тебя автограф!
И тут меня осенило. Очередной безумной идеей.
– Хизер. У меня к тебе ещё одно дело.
Не думала, если честно, что Хизер сработает настолько оперативно! Уже спустя час нашего с ней разговора мне пришло эсэмэс от Мики.
Братишка Эстер: «Скажи мне, что это шутка, Лекс! Твоя сестра заявилась ко мне домой с чёрной краской для волос и в приказном порядке велела идти за ней в ванную!»
Я: «Ты выставил её?»
Братишка Эстер: «Хизер?! Как?! Она сказала, что заночует здесь, если я этого не сделаю! Что за новая идиотская идея?»
Я тяжело вздохнула и набрала ответ:
Я: «Это всё ради “Пончиков”».
Братишка Эстер: «Это я уже слышал. Пора придумать что-нибудь новое! Я смотрел шоу. И знаешь что? Теперь всё это мне ещё больше не нравится! Ты спятила, Лекс!»
Да сколько можно уже? Я ведь не на криминал пошла. Подумаешь, шоу какое-то!
Я: «Тогда иди и сдай меня. Или перекрась волосы. Это всё – временные меры!»
Братишка Эстер: «А знаешь, я тут подумал… почему бы так и не сделать? Почему бы прямо сейчас не отправиться в Victory Records и не рассказать им, кто ты такая!»
Я: «Так за свою репутацию переживаешь?»
Братишка Эстер: «Я переживаю за тебя, глупая! Как понять не можешь?!»
За меня, значит?..
Я: «Валяй. Можешь сдавать. Только знай, что в таком случае родители отправят меня уже не просто в школу в соседнем штате, а куда-нибудь на другой конец света, и уже навсегда! И тогда… тогда уже не будет никаких НАС, Мики!»
Отправила и выключила телефон.
Ну вот… ещё и голова разболелась.
И появилось такое противненькое чувство в груди, словно я и впрямь зря стараюсь. Словно эти «Пончики» и не нужны никому, кроме меня.
Переписка с Мики стала последней каплей в двухдневном балагане. Спрятала в чехол гитару и направилась наверх.
– Эй, русалочка, – раздался глумливый смех Гарри из гостиной, – как поработал? Продуктивно?
Отлично. Теперь я ещё и русалочка.
Убрала гитару в шкаф и только собралась прилечь, как в комнате появились Жак и ещё несколько парней. Так что пришлось сменить дислокацию и поискать безлюдное место.
Даже не помню, как оказалась на третьем этаже и уже направлялась к террасе.
Прохладный ветерок со стороны океана приятно остудил разгорячённую кожу лица, и дышать стало немного легче. Безлюдное пространство шло мне на пользу, думаю, эта терраса сейчас единственное место на всей территории, где в данный момент нет ни души. И я знаю, что мне нельзя здесь находиться. Но если прямо сейчас не побуду с собой наедине, точно взорвусь.
Видимо, я переоценила свои силы. Шоу только недавно стартануло, но такое чувство, что уже лет десять прошло, как я варюсь в огромном адском котле. И дело даже не в насмешках окружающих. Дело не в неуверенности в себе. Дело в абсолютном отсутствии поддержки тех, на кого всегда могла положиться.
Эстер уехала на гастроли с театром. Смурф даже не представляет, что сейчас со мной происходит. Дылда за всё время ни единого эсэмэс не прислал хотя бы с парочкой воодушевляющих слов. А Мики… Мики меня не понимает.
Я и сама себя не понимаю.
Ещё несколько дней назад казалось, что сделать это будет просто. Казалось, что таким образом я смогу отдать хоть малую дань уважения своему учителю, пытаясь не упустить шанс достичь чего-то большего, чем выступления в затхлых клубах. Да, никто не давал гарантий, что всё получится, и да, это безумство, но я делаю хотя бы что-то, а не просто фантазирую о том, что однажды боги будут к нам благосклонны и наступит тот счастливый день, когда «Адских пончиков» заметят продюсеры.