Такого не бывает. Чтобы чего-то достичь, надо упорно работать. Надо цепляться за каждую возможность мёртвой хваткой, и даже если с первого, второго, или с десятого раза ничего не получится, останавливаться нельзя. Жизнь – как огромный экспресс, и стоит сойти хоть на одной станции, придётся ждать следующего поезда. Вот только никто не знает, когда он появится. Да и появится ли вообще, или придётся навеки застрять на одном месте.
Так что я и сейчас не собираюсь сдаваться, однако всё больше и больше не уверена в том, что этот шанс вообще нужен остальным участникам группы. Особенно Мики.
Пройдя мимо шезлонгов, обогнула участок с декоративными елями и уселась на пол, прильнув спиной к высокому каменному ограждению.
Так и сидела с прикрытыми веками, полной грудью вдыхая аромат океана. С площадки у бассейна доносилась музыка и запах жареного мяса, и были отчётливо слышны всплески воды и громкий смех.
Вот молодцы какие! Развлекаются в то время, когда должны репетировать до седьмого пота и всеми силами подготавливаться к третьему туру. Думают, у них в запасе ещё вагон времени… Видимо, никогда не слышали, как поразительно быстро это время умеет бежать.
Сама не заметила, как погрузилась в сон. И это было бы отличным лекарством, чтобы на время забыться, если бы не…
– Что ты здесь делаешь?
Ох ты чёрт! Подпрыгнула на месте так, что со всей силы ударилась. Сердце в пятки ушло, и словно душа покинула тело от испуга.
Калеб возвышался надо мной и выглядел максимально недовольно. Сурово, я бы даже сказала. Руки с закатанными по локоть рукавами тёмно-синей рубашки сложены на груди. Ноги на ширине плеч, волосы сегодня явно подвержены профессиональной укладке, так что светло-каштановые локоны хаотично убраны назад и в свете заходящего солнца блестят, как отполированные ботинки.
Секундочку.
– Тебя что, перекрасили? – изумилась я, прочищая горло и как бы случайно ощупывая пальцами голову, проверяя, не сдвинулся ли парик.
Калеб счёл нужным на вопрос не отвечать. Ну и ладно, и так ясно, что стилисты изменили его цвет волос – осветлили на несколько тонов, и не стану лгать, ему так очень даже идёт. Выглядит не таким мрачным.
– Что ты здесь делаешь? – с расстановкой повторил он, не сводя с меня требовательного взгляда.
– Я… я уже ухожу.
– Я тебе вопрос задал. В прятки играешь?
– Прилёг вздремнуть.
Глаза Калеба недобро сузились:
– А выглядит так, будто ты изгой общества.
– Да плевать мне, как это выглядит. – Я неуклюже поднялась с пола и направилась к выходу, но рука Калеба упала на плечо и круто развернула меня в другую сторону.
– Подожди, пока я уйду, потом уходи сам. – Режим «злобного старикашки» удачно включен. – Не хватало ещё на камерах здесь с тобой засветиться. И больше чтоб я тебя здесь не видел, ясно?! Или будут проблемы.
– Здесь слепая зона, – сообщила небрежно, возвращаясь на своё место – в угол. – Никто нас не видит, можешь не волноваться за свою репутацию.
Лицо Калеба застыло с приоткрытым ртом. Глаза показались ещё тускней, чем обычно, а взгляд стал настолько отстранённым, словно его разум перенёсся в другую реальность, оставив неподвижное тело дожидаться его возвращения.
Ну и что я опять не так сказала?
– Что… что здесь? – он наконец ожил и слабо потряс головой, будто ослышался.
– Камеры, говорю, – я указала пальцем на две отвёрнутые в разные стороны камеры, – это место не снимают. Слепая зона, слышал о таком?
Выглядит так, точно его сейчас вырвет. Даже губы побледнели, а отчуждение на лице стало и вовсе пугающим. Глубоко вздохнув, так что его грудь высоко поднялась, он отвёл рассеянный взгляд в сторону и медленно выдохнул, словно пытаясь прийти в чувства.
– Эй, может, позвать…
– Нет! – Он резко повернул ко мне голову. Задержал на мне долгий взгляд и прошёл к ограждению, положив на него руки, словно в поисках точки опоры.
Ну вот. Вновь становится некомфортно в его присутствии. Умеет же этот парень из колеи выбивать.
Внизу по-прежнему гремела музыка, и многие из участников шоу продолжали плескаться в бассейне.
– Почему ты не с ними? Это ведь твоя группа? – раздался умиротворённый голос Калеба. Словно в нём только что лампочка перегорела.
Я подошла ближе и бросила взгляд на бассейн.
– Я не уверен, что должен быть с ними.
– Почему? – Калеб пристально посмотрел на меня, и я с облегчением заметила, что к его полным губам вновь вернулась краска. – Не ладите?
– Можно и так сказать, – пожав плечами, я вернулась на пол, чтобы не светить своей физиономией с террасы третьего этажа.
Калеб немного помолчал, затем развернулся к ограждению, подперев его спиной, и взглянул на меня сверху вниз:
– Разве вы не должны сейчас готовиться к третьему туру?
– Я и готовлюсь. А некоторые, видимо, на удачу рассчитывают.
Лицо Калеба хмурилось всё больше. Он опустился на пол рядом со мной и, вытянув ноги, взглянул озадаченно:
– Я чего-то не понимаю? Разве ты не лидер в этих своих… «Адских пончиках»?
– Какое это имеет значение?
Калеб недоумевающе усмехнулся:
– Какое? Ты – лидер рок-группы, не в состоянии повлиять на четверых парней, которые ни разу в жизни не играли в коллективе? Кто же тогда в твоих «Пончиках» этим занимается?
Мики и занимается. И все, что я сейчас могу, – это из обороны перейти в нападение:
– А разве не ты назначенный нам руководитель? Тебя, между прочим, ещё ни на одной репетиции не было!
– И что? – Калеб продолжал насмехаться. – Может, мне ещё всю работу за вас проделать?
На шумном выдохе я отвернулась и уставилась на свои кеды:
– Ладно. Я просто лузер. Не могу построить группку самодовольных ослов! Ты прав!
– Винс тоже не помогает?
– Винс единственный, кто хоть что-то делает, но это не повышает наши шансы на успех. – Круто повернула к Калебу голову. – И вообще, чем это мы тут занимаемся? По душам разговариваем?
– Можешь проваливать. Никто не держит. – Калеб прислонился головой к стене, и кадык на его шее теперь стал более выраженным, отчего языки пламени, как огромный билборд возле дороги, буквально кричали о том, куда нужно смотреть.
И я смотрела. Глаз отвести не могла. Куда там встать и уйти!
– Как сестра поживает?
– Спросил просто чтобы спросить?
Калеб сердито стрельнул в меня глазами:
– Мне, по-твоему, больше заняться нечем?
– Тогда какое тебе дело до моей сестры? – Очень по-братски прозвучало!
Калеб раздражался всё больше, облизал губы и с незаинтересованным видом пожал плечами:
– Она ногу поранила. Вот я и спрашиваю.
– Не слышал об этом, – изобразила удивление. – Когда это ты с моей сестрой увидеться успел?
Калеб усмехнулся с видом, будто припоминая что-то:
– Вчера утром. Думал, она тебе уже обо всём рассказала.
– Нет, – я усердно изображала озабоченный вид. – Серьёзно поранила? Ногу.
– Разве не ты её брат? Позвони, поинтересуйся.
– Обязательно. Что-нибудь передать?
Калеб не сдержал смешка.
– Да. Спасибо ей передай. Я не успел сказать.
А вот тут-то брови оказались не в состоянии оставаться на месте:
– За что это?
– Она знает за что. Забавная она у тебя.
Ну вот и как здесь сдержать улыбку?
– Так что насчёт «Пончиков»? – Как же он любит внезапно менять тему! – Кто придумывал название?
Потупив взгляд, вернулась к изучению своих кедов. Дёрнула плечами:
– Я и… Лекса.
– М-м-м… и от чего отталкивались?
– И почему тебя это интересует?
Калеб небрежно ударил ладонями по коленям:
– Да я тут вроде как разговор поддержать пытаюсь.
Я в подозрении сузила глаза:
– Может, я тебя ещё и не раздражаю больше?
– О-о-о… это ты сильно замахнулся, Харпер.
Сама не заметила, как усмехнулась своим женским смешком, откашлялась, внушительно сдвинула брови и заговорила басом:
– Ну… это вроде как в память о человеке, который нас всему научил.
– «Нас»?
– Да. Меня и… Лексу. – Я глубоко вздохнула и поглядела на оранжевый закат. – Эдвард Харпер был великим музыкантом. Но так и не был услышан.
– Постой. Ты сейчас про своего родственника говоришь?
Можно и так сказать. Дедушка Мики стал мне родным, практически членом семьи, так что, пожалуй, я имею права его таковым считать.
Кивнула.
– Дедушка Харпер меня всему научил. – Посмотрела на Калеба. – Он умер три года назад. Примерно тогда же мы решили создать свою группу, и название пришло как-то само собой. – Я ностальгически усмехнулась. – Каждый раз, когда я приходил к нему на занятия, он приносил с собой огромную коробку пончиков. Ты знал, что пончики могут быть не только сладкими, но и острыми, и даже мясными? Так вот, Эдвард предпочитал те, что поострее. И мог за раз съесть целую коробку, после чего постоянно повторял: «О-о-о! Эти пончики воистину адские!» Так и родилось название. Глупо, да?
– Нет, – помедлив, отозвался Калеб, будто удивлённый моим откровением. – Очень даже впечатляюще. Уверен, твой дед оценил бы название по достоинству.
– Нет, – помедлив, отозвался Калеб, будто удивлённый моим откровением. – Очень даже впечатляюще. Уверен, твой дед оценил бы название по достоинству.
Я негромко рассмеялась – максимально по-мужски.
– Он бы сказал, что мы оба ненормальные, так нелепо назвать группу! И он верил в нас как никто другой… В меня и в Лексу. Так что это самое малое, что мы могли сделать в память о нём.
– Так ты поэтому здесь? – И вновь внезапный вопрос от Калеба.
– Наверное, – я пожала плечами и опустила голову. – Хотелось сделать хоть что-то, чтобы оправдать старания и надежды Эдварда, а не просто сидеть и ждать благословения судьбы.
Я чувствовала на себе пристальный взгляд Калеба, но на этот раз не решилась встретиться с ним взглядом.
– А как же «Пончики»? – спросил он. – Решил их бросить?
Разумеется. Он должен был об этом спросить! Чего это меня вообще на откровения пробрало?
– Нет, – ответила честно и встретилась с ним взглядом. – Я никогда их не брошу. И даже если все решат отчалить из группы, я соберу новый состав под тем же названием.
На губах Калеба вдруг расцвела сомнительная улыбка:
– А ничего, что ты сейчас мне об этом рассказываешь? Думаешь, твоя честность пойдёт тебе на пользу?
На этот раз я не отвела твёрдый взгляд:
– А может, я и не собираюсь участвовать в финале?
– О, да ты самоуверенный парень! – усмехнулся Калеб. – Думаешь, зайдёшь так далеко? Докуда? До полуфинала?
– Да. А потом «сольюсь».
Больше Калеб не усмехался. Его лоб хмурился, а несколько прядей, выбившихся из укладки, назойливо падали на глаза, и он то и дело стряхивал их в сторону. А ещё он не сводил с меня рентгеновского взгляда, такого, точно разоблачение века совершил.
И вдруг рассмеялся:
– И почему ты раньше не сказал?
Я растерялась:
– Когда это раньше? Я и сейчас не должен был тебе этого говорить!
– Чёрт! Парень! – Калебу стало удивительно весело. – Джаред прав: ты просто нечто! Настоящий чудик! Так тебе просто нужна была возможность засветиться на телевидении?
Ну вот, я уже начинаю проклинать себя за длинный язык без костей. И с чего это я вообще решила, что мистер Ледышка меня не заложит?
Он вновь ударил себя по коленям и, широко улыбаясь, покачал головой:
– Сказал бы как есть, я бы не отчитывал тебя при каждой возможности!
Ну вот. Теперь я вообще ничего не понимаю.
Калеб сдержанно вздохнул:
– Слушай, Харпер, ты хоть и считаешь меня чёрствой задницей, но я не из тех уродов, кто подавляет чужие стремления и презирает за желание быть услышанным. Так что надо было сразу сказать мне, зачем ты здесь.
Я неуверенно усмехнулась:
– А ты бы после этого взял и благословенно поцеловал меня в лоб, да?
Калеб резко помрачнел.
Я вздохнула:
– Чтобы ты с позором выставил меня с первого тура? Как ты себе это представляешь? Это ведь серьёзное шоу, где ищут гитариста для известной группы. А я бы взял и тебе личные мотивы выложил?
– Да, ты прав, – поразмыслив, согласился Калеб. – Но сейчас я даже рад такому раскладу. Ты не претендуешь на место в моей группе, я не препятствую твоему проходу до полуфинала, если осилишь, разумеется.
– Это что? Что-то вроде договора? – я заинтригованно приподняла бровь.
– Нет. Я не собираюсь заключать с тобой никаких договоров. И ты по-прежнему меня бесишь, Харпер. – Калеб натянуто улыбнулся. – Но я рад, что ты рассказал. Удивлён немного твоей честности, но рад.
– Потому что смазливый чудик не угрожает репутации твоей группы? – поинтересовалась скептически.
– Потому что теперь я хоть немного тебя понимаю.
Понимает? Меня даже Эстер до конца не понимает!
– Шанс, верно? – на глубоком вздохе Калеб упёрся головой в стену. – Каким бы безумным он ни был?
Застыла на нём взглядом.
«Может быть, и понимает».
– Даже если это обман? – произнесла недоверчиво, и Калеб повернул голову в мою сторону.
– Почему бы и нет, если цель оправдывает средства? К тому же… обман – слишком сильно сказано.
«А по-моему, как надо сказано! Знал бы ты, о чём речь».
– Эй, Храпер, – позвал Калеб, когда я уже была на пути к выходу. – Этот разговор останется между нами, – гаденько улыбнулся, – но утреннего кофе он не отменяет! И больше никакого сахара! Всё понял?
В эту ночь я и вовсе не могла уснуть. Никто даже не храпел – что удивительно, но я ворочалась с боку на бок, а веки будто сами собой открывались, бастуя против сна. Мыслей было слишком много, чтобы мозг сумел расслабиться. Думала обо всём. О Мики… И о Калебе, как ни странно. Может, я и ошибалась насчёт этого парня. Может, он не такая уж и задница?
Уснула только часа через два, погрузившись в сновидения о том, как моё обнажённое тело ласкают чёрные языки пламени, осыпая кожу горячими поцелуями и доставляя волны удовольствия. Огонь танцевал вокруг меня, кружил в танце и держал в объятиях до тех пор, пока в нём не появились чьи-то руки и нежно не обхватили моё лицо ладонями.
Ясные серые глаза Калеба смотрели в мои, а на губах блуждала лёгкая добрая улыбка. Он притянул меня ближе и мягко поцеловал, едва коснувшись, практически невесомо. Его горячее дыхание опалило кожу щеки, и раздался мелодичный шёпот, от которого внутри живота закружился ураган эмоций.
– Лекса… – шептал Калеб, поглаживая моё лицо ладонями. – Лекса…
А потом вдруг стало трудно дышать. И это уже происходило не во сне. Чья-то рука сдавила мне рот, так что я даже пискнуть не успела, а на глазах появилась повязка. Я брыкалась и мычала, но кто-то уже успел связать мне ноги и руки, кровать подо мною пропала, и меня уже куда-то несли.
– Ну что, русалочка, освежимся? – прозвучал скользкий голосок Гарри, и можно было даже не гадать, куда они меня тащат.
Глава 18
– Кидаем так!
– Так?!
– Он же пловец! Всплывёт! Давай! Поржём с Ванильного!
Мои ноги освободили, но руки по-прежнему оставались связанными. Мгновение, и вот я уже в воде, стремительно ухожу на дно глубокого бассейна. А два тела, стоящие у кромки – Гарри и Жака, становятся всё более и более расплывчатыми, далёкими.
А разве я не говорила, что практически не умею плавать? И пока в лёгких ещё хватало воздуха, позволяю себе об этом рассуждать.
Пузырьки воздуха выпархивали изо рта и стремительно убегали вверх. Я пыталась всплыть вслед за ними, но всё, что получалось – лишь дёргать связанными руками, которые были совершенно бесполезны.
И вот когда вроде бы стало что-то получаться благодаря способностям моих ног вполне технично двигаться, воздух в легких почти закончился, а мысли в голове уступали место панике.
«Вот и доигралась», – последнее, о чём успела подумать, и приступ дикого ужаса накрыл с головой.
Вода заполняла рот и вызывала спазмы в груди, я вроде бы двигалась вверх, но на самом деле вращалась вокруг себя… Я не понимала, что делаю!
Перед глазами всё плыло и мелькало чёрно-белыми вспышками.
«Почему я не всплываю?» – родилась в голове ещё одна мысль, когда вокруг торса обвились чьи-то руки и с силой толкнули меня наверх.
Вынырнув на поверхность, я громко закашлялась, сплёвывая воду и дёргаясь от спазмов в груди.
– Ты как? – послышался далёкий голос Калеба, в то время когда его лицо находилось в поразительной близости от моего, а густые волосы мокрыми прядями липли ко лбу. Он тяжело дышал, словно прыгнул в бассейн сразу после того, как навернул несколько кругов вокруг коттеджа, и смотрел не просто сердито – Калеб был в ярости, но на этот раз не на меня.
Оказавшись на твёрдой земле и после того, как мои руки получили освобождение, я рефлекторно напялила на голову мокрый капюшон любимой футболки, потому что понятия не имела, в каком состоянии сейчас парик и каким чудесным образом он вообще с меня не свалился. Лёгкие горели огнём, но вода из меня больше не выходила. Обхватила себя руками, пытаясь спрятать неприкрытую бандажом грудь под тонкой липкой футболкой, и в этот момент встретилась глазами с Калебом.
Заметил. Точно заметил. Иначе почему так смотрит, точно пришельца увидел? Не мог не заметить два ярко выраженных бугорка, абсолютно не свойственных мужчинам подобного телосложения.
– В норме, Харпер? – спросил он меня и поднялся на ноги.
«Может, и не заметил».
Кивнула. И в эту же секунду вспыхнуло уличное освещение.
Несколько крепких мужчин бежали к нам со стороны ворот – охрана. А из коттеджа один за другим вываливали все его обитатели. И Вонг бежал впереди всех.
– Мы… мы… мы это… – мямлил Гарри, оглядывая нас с Калебом лихорадочным взглядом. – Эй, Харпер, дружище, мы ведь шутили так, правда? Просто развлекались?
– Точно! Развлекались! – дрожащим писклявым голоском поддержал его Жак. – Это ведь была твоя идея, Харпер!
А-а-а, плевать на грудь!
Рванула в их сторону настолько быстро, насколько позволяла слабость в ногах, набросилась на Гарри всем телом и повалила его на стриженый газон.