– Я подумывал заказать вертолёт. Но там слишком шумно.
Ещё и шутить пытается, в то время когда кровь так громко шумит в ушах, что я его практически не слышу.
Мобильный продолжал звонить.
И Калеб вдруг отстранился. С раздражённым видом потянулся за телефоном и, взглянув на дисплей, внезапно помрачнел.
– Прости. Это срочно. Сок звонит, – сказал он мне и отошёл подальше.
Директор вызывает? И так настойчиво…
Наконец я смогла расслабиться, всё ещё чувствуя его прикосновения на своей коже. Всё ещё дыша его ароматом. И всё ещё ненавидя себя за это.
Теперь я сполна понимаю, что значит «муки совести».
– Что?! – вдруг зарычал Калеб, и его голос эхом отразился от стен. – Что она сделала?! Нет. Разумеется, нет! Почему?! Ну, как вам сказать… Потому что я в себе уверен, чёрт побери!!! – вскричал Калеб, запустив руку себе в волосы и быстро шагая из стороны в сторону.
А вот теперь я напряглась по другой причине.
Что-то произошло.
– Это точно? Проверяли?! Когда?! – рычал Калеб. – Не верю! Что «почему»?! Говорю вам, этого не может быть! Проверьте ещё раз! Да… я сам позвоню менеджеру. Буду у него через десять минут.
Калеб яростно ткнул пальцем в дисплей и несколько раз шумно вздохнул, уперев руки в бока и опустив голову. Я нерешительно приблизилась, глядя с тревогой.
– Что случилось? – прошептала осторожно, не уверенная в том, что Калеб не захочет сорвать злость на единственном человеке, который сейчас рядом. Но когда он посмотрел на меня, его лицо всего долю секунды было перекошено от гнева, а затем вдруг расслабилось, уступив место беспокойству и густой печали в глазах.
Его ладонь легла на мою щёку, и тело тут же пропустило новый удар. Большим пальцем он коснулся моей нижней губы, всё время не сводя глаз с моего рта, который приоткрылся, будто умоляя о поцелуе.
Шаг вперёд, и лицо Калеба оказалось в двух сантиметрах от моего, он глубоко вдохнул, будто запоминая мой аромат, и легко, почти невесомо коснулся губами уголка моего рта.
Боже… Это до такой степени волнующе, что я вновь не чувствую ног.
– А как же… правило? – с трудом произнесла я, глядя на его соблазнительные губы.
– Ты исключение из всех правил, Лекса, – произнёс Калеб, целуя меня в подбородок. И я хотела воспротивиться этому, но не могла себя заставить. Я ничего не могла.
– Прости. Сегодня не получится сыграть для тебя.
– Что случилось, Калеб?
Задержав на мне взгляд, он вымученно вздохнул и сделал шаг назад:
– Пресса на ушах. Скандал уже добрался до Штатов. Жизель сделала заявление. Она беременна. И судя по тестам – она не лжет.
Сперва судьба нас насильно сводила. А теперь безжалостно поставила точку. В тот миг, когда я призналась себе, что мои чувства к этому парню, которые казались выдумкой, теперь кажутся чем-то гораздо большим.
Глава 27
Калеб не ночевал в коттедже. Я ждала на улице, не сводя глаз с окна его комнаты в надежде, что в ней вот-вот зажжётся свет. Вновь искусала все ногти.
Тысячи раз задала себе вопрос: «Почему я здесь сижу и чем вообще занимаюсь?» В ответ приходило лишь чувство беспокойства, щемящее в груди, и горькое понимание того, что мои эмоции зашли слишком далеко – и не готовы повернуть назад.
Когда от Мики пришло эсэмэс о том, что он очень сожалеет и не имел права говорить со мной в таком тоне, я ничего не ответила.
Когда он написал о том, как сильно любит меня и не представляет без меня своей жизни, меня это абсолютно не тронуло.
А когда в третьем сообщении пришла фраза «Ты – моя жизнь Лекса. Не поступай так со мной. Прошу, ответь», я почувствовала себя самым жалким дерьмом на свете, потому что не хотела отвечать.
Ещё несколько часов назад я залезла в Интернет, желая найти доказательство словам Калеба о том, что его бывшая девушка беременна, но долго искать и не пришлось. Эта новость была везде, во всех топовых запросах, и обсуждалась во всех соцсетях.
Но я упорно продолжала изучать колонки, надеясь хоть в одной из них увидеть опровержение.
Меня это беспокоит.
Чёрт. Меня это до трясучки беспокоит, но больше беспокоит то, что меня это беспокоит!
Закрываю глаза и вижу его лицо рядом со своим. Аромат его парфюма не покидает лёгкие, нежные прикосновения, что дарили его губы, отзываются трепетом в груди и невыносимой печалью на сердце. Потому что этого больше никогда не повторится.
Это и не должно повториться!
Тогда почему я всё ещё сижу у бассейна и наблюдаю за окном его комнаты, как маньячка?!
Я должна вернуться к Мики, а Калеб к своей девушке, которая через девять месяцев станет матерью его ребёнка. И у них будет замечательная грёбаная семья!
Вот как правильно.
Пусть сдохнет моё сердце, которое кричит, что это не так!
Свет в окнах его комнаты вспыхнул в два часа ночи, и, чувствуя себя жалким раздавленным насекомым, я направилась спать.
На сон ушло не более трёх часов, после чего мой мозг резко опомнился и сработал вместо будильника с напоминанием о том, что тщательный разбор ситуации ещё не завершен. А желание собрать вещи и покинуть шоу сегодня, не дожидаясь полуфинала, впервые за это время показалось мне самым гениальным решением!
Я никогда не верила во все эти бредни с внезапно вспыхнувшими чувствами, нереальной тягой друг к другу и в связь двух половинок. Ведь у нас с Мики всё сложилось нормальным, естественным образом. Не было никакой чудо-любви, возникшей с первой минуты знакомства, и не было родства душ. Мы пришли к этому со временем, когда привыкли друг к другу как друзья, а потом нам просто захотелось чего-то большего.
«Просто захотелось». Может, это и есть ответ на все мои вопросы?
Как же ужасно звучит…
За два года отношений я ни разу не усомнилась в том, что люблю его. И тут появляется этот Калеб и за каких-то несколько недель полностью переворачивает моё стабильное состоявшееся мировоззрение!
Чёрт бы его (меня!) побрал!
И такое возможно?
Может, мне действительно пора к психиатру?
С чувством морального отвращения к самой себе и с явной подавленностью на лице я направилась в душ, как только часы показали полседьмого утра – проверенное время.
И Калеб вновь был там. У двери ванной комнаты. На голове полнейший беспорядок, словно он вчера принял душ и уснул с мокрой головой. Глаза слегка припухли от сна, будто он только минуту назад вскочил с постели и в одних боксерах бросился занимать очередь в туалет, потому что его скоро закроют.
Ого. Он в одних боксерах!
И выглядит так, словно его это совсем не беспокоит. Ах, ну да, я ведь уже не раз видела его таким, тогда почему стесняюсь?
Приказывая сердцу не стучать так громко, подошла ближе и решительно кивнула на дверь:
– Я иду туда. А ты туда, – кивнула на лестницу.
– Нет, не идёшь, – Калеб широко зевнул, прикрыв рот ладонью, и неряшливо потёр правый глаз.
Захотелось усмехнуться, так по-мальчишески забавно он выглядел.
– Ты спал?
– Да, – вялым тоном отозвался Калеб.
– Выспался?
– Да.
Лжёт.
– Всё в порядке?
– Да.
– Ты вчера поздно вернулся…
– Да.
– И поднялся с постели, чтобы поджидать меня у двери в ванную комнату?
– Да.
Ну и вопрос на удачу:
– И даже пришлось оторваться от лучшего в мире эротического сна?
– Да. Что?! – Отошёл от стены и потряс взлохмаченной головой. Злобно сощурил глаза. – В следующий раз в этом сне обязательно будешь ты. И я буду делать с тобой всё, что угодно, – гаденько ухмыльнулся. – А теперь пошли.
Я бросила свои вещи на стеклянный столик в комнате Калеба и решила отложить приём душа на одну минутку. Подхватила с края кровати нотную тетрадь и с интересом взглянула на открытую страницу. Слов не было, только ноты, но с первого взгляда могу сказать, что мелодия – стопроцентная рок-баллада.
– Новая песня?
Калеб выхватил у меня из рук тетрадь и бросил на прикроватную тумбочку:
– Ещё не готова. Душ там.
Я покусала губы, не решаясь продолжать разговор на эту тему и наблюдая за тем, как Калеб плюхается в кровать и с головой накрывается одеялом, всё же задала вопрос:
– Это песня для нового альбома FB?
– Я не пишу песен для группы, – приглушённым одеялом голосом отозвался Калеб.
– И… почему?
– Этим занимаются композиторы Сока. Слышала их последние творения? Как ты там сказала? Виртуозная попса? Поддерживаю.
У-у-у… а настроение-то у кого-то совсем паршивое.
– Тогда для чего ты их пишешь? Свои песни.
– Просто для того, чтобы не деградировать из-за той хрени, что приходится играть.
– И что? Никаких вариантов? У них моча в ушах, у этих твоих композиторов?
Молчание.
– Провести до душа? Лучше бы тебе пойти туда прямо сейчас и дать мне уснуть, если не хочешь, чтобы я наплевал на свои принципы и присоединился к тебе. Потому что чем больше ты тут стоишь, тем менее внушительными становятся эти самые принципы.
Ого.
Ого.
Помялась на месте.
Безумно хотелось спросить о Жизель, но понимаю, что это абсолютно не моё дело… Это его личная жизнь. А я в ней случайный прохожий. Так что лучшее, что я могла сделать, это развернуться и уйти в ванную, пока и мои принципы не превратились в жидкую субстанцию.
На этот раз я пробыла в душе дольше обычного, позволяя горячей воде как следует размягчить кожу.
Ох, мне так не хватает ванной…
Но когда вылезла из кабинки, меня ожидал неприятнейший сюрприз!
Я забыла одежду на столике?!
Святые боги!
Я ЗАБЫЛА ОДЕЖДУ НА СТОЛИКЕ?!!
Отлично! Очень вовремя!
Нашла под раковиной стопку свежих полотенец и обернулась в одно из них.
– Какое-то оно… неправильное… слишком короткое! – пыхтя, пыталась максимально прикрыть им задницу, но, как только это получалось, оголялась грудь. Пришлось изловчиться и прикрыться так, будто носовым платком обмоталась.
Робко постучала в дверь:
– Ка-а-а-а-але-е-еб, – тихонечко так пропела.
Тишина.
Тук-тук-тук.
– Ка-а-а-ле-еб…
Ни звука.
– КАЛЕБ!
Высунулась из-за двери, обнаружив его на кровати в той же позе, с головой под одеялом.
Сглотнула.
Столик с моей одеждой находится у входной двери, а значит, нужно обогнуть кровать…
Привстала на цыпочки и аккуратненько, лёгкой поступью, зашагала к объекту.
Калеб дёрнулся. Я замерла в оцепенении. Выждала, пока он перевернётся на другой бок, и продолжила действие.
Больше никогда!
Ни за что!
Ни под каким предлогом не буду принимать душ в его комнате!
Я схватила одежду в охапку и уже почти дёрнулась обратно, как простыни вновь зашуршали, и куча моей одежды вывалилась из рук.
Застыла, огромными глазами пялясь в стенку и не решаясь обернуться.
Тишина.
Фух…
Наклонилась и принялась беззвучно сгребать руками вещи, а когда выпрямилась, вся кипа вновь вывалилась на пол. А я замерла. Только на этот раз ничто не шумело. Никто не говорил. Только дышал прямо за моей спиной. Прямо на мою влажную кожу, которая пылала в огне от лёгкого касания воздуха.
Я разучилась двигаться. В голове вдруг забили колокола, предвещающие беду.
Что делать?
Что? Делать?
Помогите мне ожить!
Как вообще он так беззвучно подкрался?!
И как справиться с этой дрожью? Я не хочу её! Пусть проваливает!
Но почему ощущение Калеба за моей спиной и понимание того, что под этим кусочком махровой тряпочки на мне ничего нет, с такой силой кружит голову?
Это плохо кончится.
Очень плохо.
Надо собрать вещи и прямо сейчас уходить.
Может, влепить самой себе пощечину?
Дыхание Калеба стало ближе, горячее…
Я вздрогнула, когда его руки легли на мои плечи и медленно заскользили вниз по всё ещё влажной коже, коснулись ладоней и переплели пальцы с моими.
И это был один из самых чувственных моментов, что я когда-либо переживала.
«Дышать… Дышать… Глубоко и размеренно. Не поддаваться. Не поддаваться!»
Калеб оказался ещё ближе, и его твёрдая грудь коснулась моей спины. Я подалась назад, повинуясь некому животному инстинкту, в то время как должна была шагнуть в противоположную сторону, и ощутила каждый изгиб его тела, плотно прижимающегося к моему.
Боже… что же это происходит?
Сопротивление слишком мучительно…
Сопротивления вообще нет.
Руки Калеба бережно скользили по моим, а лицо опустилось ниже; уткнувшись носом в мокрые волосы, его грудь приподнялась от шумного глубокого вдоха.
Я всё ещё дрожала. От всего. От его прикосновений. От желания. От страха совершить свою самую фееричную глупость на свете.
Его рука поднялась выше и обхватила меня за плечи, спокойно, ласково… А вторая обвила мою талию и сильнее притянула к себе. Я почувствовала, как его нос уткнулся в изгиб моей шеи, а горячие губы коснулись кожи, как и вчера – невесомо, бархатно.
Повинуясь желанию, я наклонила голову вбок, отчего отяжелевшие от воды волосы упали на плечо, и разрешила себе закрыть глаза.
«Всего на мгновение».
Калеб ласкал мою кожу, пробегаясь пальцами к основанию шеи, а моя фантазия уже вовсю била ключом и умоляла, чтобы он сорвал с меня эту тряпку и поцеловал по-настоящему.
Но он этого не сделает. Таково правило. И наверняка неспроста. Опыт учит людей не повторять ошибок прошлого.
Его губы коснулись моего уха, и судорожный вздох вырвался из моего рта. Тело Калеба тут же напряглось, я ощутила это так ясно, будто это было моё тело. И новая будоражащая вспышка лишила остатков разума, и я обхватила ладонями его бицепсы.
Ох, египетские боги…
Моё плечо горело от прикосновений его влажных губ; лопатки и открытая часть спины. Калеб исследовал моё тело, нежно, словно хрупкое стекло, которое может разбиться. Его дыхание коснулось моей щеки, и губы неспешно провели невидимую линию до самого уха. Моя грудь судорожно взлетела, но я не решилась открыть глаза – так мне было спокойней.
Спокойней?!
Какое, к чёрту, спокойней, когда тут такое?!
И я не могла сказать ни слова. Даже когда его рука опустилась вниз по изгибу моей талии и замерла у края полотенца, мой рот был закрыт, а значит – я не имела возражений.
Но я имею! Очень даже!
Только вот ощущения гораздо сильнее каких-то там возражений.
И даже мысли о Мики не в силах остановить меня.
У каждого в жизни должно случиться такое безумие – магнитное притяжение, превращающее тебя в безмозглое создание, повинующееся эмоциям и инстинктам тела. Не потому что заслуживает похвалы, а потому что нечто подобное может случиться лишь однажды. И я не могу это упустить…
Это как магия…
Это как играть с Калебом на одной сцене…
Его ладонь оказалась на обнажённой коже моего бедра, и ощущение блаженства троекратно усилилось.
Его пальцы двигались осторожно, словно стараясь не спугнуть; поднимались выше, уходя за полотенце, которое с большим трудом продолжало держаться на моей груди.
Дыхание Калеба изменилось, стало более тяжёлым и сбивчивым, и я чувствовала, с какой силой бьётся его сердце. Чувствовала это спиной. Его удары проходили сквозь меня.
И это было прекрасно.
Его рука на моей оголённой коже, прямо рядом с сокровенным местечком, которого он (почему-то) так правильно избегает. Ноги подкашивались от желания ощутить его, почувствовать всем телом. А ураган внизу живота с каждой секундой становился всё сильнее, всё требовательней.
Вторая рука Калеба ласкала мою шею, пока моя голова покоилась на его плече, а прикосновения пальцев под полотенцем доводили до той грани, когда сигнал с миром потерян, нет контакта, есть только бесконечный космос, и я и Калеб там, вдвоём, парим в невесомости.
Его рука буквально на долю секунды задержалась между моих ног и вновь скользнула вверх, добралась до талии, укрытой полотенцем, и вдруг замерла. Губы коснулись моего уха.
– Я хочу видеть твоё лицо, Лекса. – Его голос низкий и хриплый, и он так близко, что я чувствую жар от его кожи.
Облизав пересохшие губы, приподняла голову с его плеча и медленно развернулась, блуждая неуверенным взглядом по его лицу. По его прекрасному лицу. И сейчас мне не хочется язвить, смеяться и убегать. Мне хочется видеть это…
Видеть то, как он на меня смотрит.
Это тот момент, когда слова не нужны.
Когда глаза говорят лучше слов.
Они полны нежности, огня и неистового желания. Они блестят, как два серебристых фейерверка, и кажутся живыми, как никогда прежде. Настоящими, тёплыми и искренними. Его глаза поглощают меня и доводят пульс до критических показателей.
Я не могу дышать.
Мики никогда так не смотрел на меня.
Никто не смотрел.
Калеб обнял меня за талию и, не сводя глаз с моего лица, плавно притянул к себе. Его пальцы пробежались по моей щеке и запутались в волосах, прижавшись к затылку. Большим пальцем он гладил мою щёку, а второй рукой ласкал спину и поднимался к шее. В то время когда я чувствовала себя неопытной школьницей со своими опущенными вниз руками и перепуганным взглядом.
– Ты прекрасна, – прошептал Калеб, с трудом владея своим голосом. – Лекса… ты так прекрасна. Настолько прекрасна, что я впервые не могу найти подходящих слов.
Я никогда не была особо романтичной натурой, но теплота и искренность в его голосе, обволакивающий взгляд заставили чувствовать себя самой желанной девушкой на земле.
И на этом пора закончить.
На этом всё.
Глава 28
– Ты кажешься напуганной.
– Да, это потому, что я напугана. – Не голос, а стон о помощи.
Большим пальцем Калеб очертил контур моих губ, и мой рот невольно приоткрылся. Его взгляд тут же переместился туда, и челюсть сжалась с такой силой, будто ему больно. Смятение в глазах оказалось способным напугать меня ещё больше.
Как хорошо, что он не собирается этого делать.
Почему он не собирается этого делать?!