— Давненько в меня не стреляли, — призналась эрна Кэдвен. — А уж про взрывы и говорить нечего.
— Хм, — отозвался Дэйрун. — А метание самодельных бомб под колеса — это, кажется, и вовсе новая мода. Раньше я о таком не слышал.
— Прогресс… — Грэйн сделала еще один глоток и передала фляжку хозяину. — Как думаете, эрн майор, будут еще попытки?
— А почему вы спрашиваете меня? — прищурился тот.
— А кого же еще? — Она усмехнулась. — Или вы считаете, что покушались на меня?
— Вы, похоже, пребываете в плену заблуждений касательно моей личности и значимости моей персоны, эрна Кэдвен. Уверяю, я не настолько красный зверь, чтобы устраивать засаду на моем пути.
— Как угодно, — женщина равнодушно пожала плечами. — Постараюсь поверить, что это были совершенно случайные… э-э… ролфиненавистники, которые просто вышли прогуляться, забыв оставить дома бомбу и пистолеты, увидели нас — не иначе, как сквозь стенки кареты! — и решили, что на ловца и зверь… Вот такое забавное совпадение.
— Напрасно иронизируете, эрна. Да, это засада, и организовали ее в спешке. Должно быть, у этой компании есть свой человек в таможенной службе. Сейчас в Файристе существуют некие силы, стремящиеся разорвать наш союз, и ничего удивительного, что…
— Оставим это, — хмыкнула Грэйн. — По правде сказать, у меня слишком болит голова, чтобы погружаться сейчас в эти политические хитросплетения. Как думаете, нас все-таки доставят в посольство?
— Полагаю, вон та коляска приготовлена как раз для этого, — предположил майор. И не ошибся. Не прошло и пары минут, как очередной полицейский чин, вежливо отсалютовав помятым, грязным и промокшим ролфийским гостям, предложил им разместиться в экипаже. Чтобы последовать его приглашению, Грэйн пришлось опереться на руку амалерца. Она уселась, откинулась на спинку сиденья и утомленно закрыла глаза. Любоваться ночными улицами столицы Файриста эрне Кэдвен больше не хотелось.
Джэйфф Элир
Идберранский город бывшего рилиндара не разочаровал. Здесь было все, чего душа пожелает: дамы в кольцах и сережках, господа с серебряными часами в нагрудных кармашках, открытые окна, неплотно запертые двери, никем не охраняемые лавки и магазинчики. На уютной улочке, ведущей к центральной площади, у Элира аж слюнки потекли. В Кориме имелся всамделишный банк! А уж любезные сердцу любого разбойника тугие кошельки так и мелькали перед глазами.
Вот как тут удержаться? Совершенно невозможно.
— Простите, сударь, — обратился Джэйфф к приказчику в первой же попавшейся лавке. — Не подскажете, как мне добраться до почтовой станции?
— Пшел вон, оборванец!
У невзрачных одежд шуриа имелось оправдание — они пережили кораблекрушение, и только за одно это о них следовало отзываться более уважительно. Пришлось Джэйффу объяснять приказчику, как тот неправ. В темной кладовке делать это было проще всего. И самое удивительное — грубиян все понял. Он вообще сразу же вошел в тяжелое положение заморского гостя — почти добровольно поделился сюртуком, рубашкой и штанами и согласился посидеть взаперти какое-то время. К сожалению, в столь ранний час касса пустовала. Но не беда. Буквально на соседней улице Джэйфф Элир встретил добрейшую даму, пожелавшую одарить бывшего рилиндара пятью полновесными золотыми оули. Очень щедрое предложение, ведь проезд до Вэймса стоил один золотой. Шуриа из природной скромности предложил ограничиться двумя монетами, а остальное взять с благодетельницы… хм… натурой, но дама была непреклонна: пять оули, и целых три часа она просидит в темном подвале, изображая мраморную статую, то бишь молча.
— Желание женщины для меня закон, — заявил Джэйфф, целуя ее ледяные ручки на прощание.
Корим шурианскому стрелку понравился настолько, что уезжать не хотелось. Редко где встретишь таких милых и щедрых людей в наш меркантильный и насквозь циничный век. Но будущие попутчики Джэйффа выглядели еще более… респектабельно, и он решил не откладывать намечающееся приятное знакомство.
— За половину оула можешь ехать снаружи, — бросил кучер через плечо.
— У меня есть целый, и я хочу ехать внутри, — миролюбиво пояснил Элир.
Понятно же, что возницу очень смущали черные косы путешественника, но, честное слово, ради успокоения дородного полукровки в красно-буром плаще «Первой частной идберранской пассажирской компании» шуриа не согласился стричься.
— А ежели я полицейского позову? — грозно полюбопытствовал кучер.
— У меня есть целых два оули, — намекнул Джэйфф.
Разумеется, два — это ровно в два раза больше, чем один. Поэтому подозрительный тип с черными косами поехал внутри кареты. Поначалу попутчики косились на Элира с подозрением, но когда уже следующей ночью познакомились с ним поближе, то пришли в восторг и ажитацию. Во-первых, убивать никого не убил, во-вторых, женщин пальцем не тронул. Только побрякушки всякие лишние отобрал и то лишь те, которые таким красивым барышням абсолютно не шли. И охранника Джэйфф бил только по необходимости и совсем недолго, а потом связал и милосердно конской попоной укрыл, от ночного холода сберегая.
Ну, согласитесь, бедной жертве кораблекрушения много ведь не нужно. Так, немного усовершенствовать гардероб, а то без шляпы мужчине в приличном обществе и не появиться. Опять же без денег и оружия не обойтись. Ну и лошадка всегда пригодится, не так ли? У форейтора седло хорошее, что очень кстати.
— Счастливо оставаться, дамы и господа. Премного благодарен, вы были так добры к одинокому страннику, — галантно распрощался с ограбленными попутчиками Джэйфф.
Все-таки приличия есть приличия, они всегда важны, хоть во дворце, хоть на большой дороге. Грабишь людей посередь ночи — будь с ними вежлив и приветлив. Разве это так сложно?
Появиться в Вэймсе пред очи тамошнего ролфийского резидента Джэйффу Элиру хотелось эффектно. А то еще начнет жаловаться Вилдайру, мол, кого ты мне прислал, оборванца какого-то. Нет, так нельзя, ибо это оскорбление княжьего достоинства, а не ответственное поручение государственной важности.
На пути шуриа лежал город Рамсил, в котором имелось целых три банка, и пройти мимо Джэйфф себя заставить не мог. Сама мысль о том, что прямо с улицы можно зайти в дом, битком набитый деньгами, которые никто, ну почти никто не охраняет, вызывала у бывшего рилиндара бурление желудочных соков, как при виде хорошо прожаренного бараньего бока.
Время покамест работало на Джэйффа. Пока его недобровольные благодетели очухаются, пока доберутся до ближайшего стража порядка, пока слухи о художествах гостя с Шанты дойдут до полицейского начальства… Словом, у Элира в запасе имелось несколько прекрасных деньков, в течение которых его черные косы ничего, кроме удивления, у идберранского обывателя не вызывали.
Выбрав недорогую гостиницу на площади Великой Победы, шуриа решил не только отдохнуть с комфортом, но и присмотреться к пряничной обители современных менял и процентщиков. Изобилие гипсовых птичек и позолоченных цветочков, украшающих фасад, указывало на процветание финансового заведения. Джэйфф расположился в трапезной у окошка и стал уплетать пирог с рыбой, сочетая вкусное с приятным. Ограбить банк он мечтал давно, с тех самых пор как узнал об этом великом изобретении человечества. Во-первых, сказывалась давняя привычка рилиндаров заглядывать в сундуки ростовщиков в поисках золота и серебра, а во-вторых, кое-кто стал теперь свободной женщиной, а свободные женщины любят дорогие подарки. Например, Джэйфф был уверен, что кое-кто не откажется от сабли известного мастера или новейшей системы барабанного пистолета. Да и вообще деньги — это хорошо.
Элир так сладко улыбался своим мыслям и так аппетитно чавкал, что это заметили окружающие.
— Эй, ты! — окликнули его.
— Да-да, ты, тип с бабьими косами!
Века промчались, а ничего в этом мире не меняется: нахалы в трактирах по-прежнему хамят шурианским воинам, а тем, в свою очередь, приходится проявлять чудеса изобретательности, чтобы не попортить хозяину обстановку. Шторки, например, не забрызгать кровью или мебель не поломать.
— Слышь, мужик, это мы к тебе обращаемся.
Джэйфф церемонно вытер рот трофейным носовым платком и соизволил обратить взор на незваного собеседника. Точнее, на двух господ неблагородной, но запоминающейся наружности, жаждавших знакомства с шуриа. Жаждали они уже примерно часа два, потому что таскались следом за Элиром, как на веревочку привязанные, пока он осматривал местные достопримечательности. Шуриа поначалу принял их за обычных карманников, но потом догадался — конкуренты.
— Чего надо? — спросил он.
Есть такой тип людей, для которых вежливое приветствие и обращение «сударь» есть прямое приглашение к мордобою. Им почему-то кажется, что воспитанность — это нечто сродни заразной болезни, ослабляющей настоящего мужчину. Что-то вроде гонореи. И чтобы самим не заразиться, грубят и тут же лезут в драку. И очень удивляются, встречая достойный отпор. Прежде чем испустить дух.
— Чего надо? — спросил он.
Есть такой тип людей, для которых вежливое приветствие и обращение «сударь» есть прямое приглашение к мордобою. Им почему-то кажется, что воспитанность — это нечто сродни заразной болезни, ослабляющей настоящего мужчину. Что-то вроде гонореи. И чтобы самим не заразиться, грубят и тут же лезут в драку. И очень удивляются, встречая достойный отпор. Прежде чем испустить дух.
— Поговорить надо, дядя, — заявил тот, кто как раз и относился к вышеозначенному типажу человечьей породы — тощий, мосластый полукровка.
Его сотоварищ — чистокровный диллайн — подтвердил эти слова энергичным кивком.
— Говори.
— Значит, так, дядя. Мы первые на «Президентский ссудный» глаз положили. Ничего тебе, дядя, не обломится от куша, понял?
— Судя по твоей физиономии, шуриа у тебя в роду не было, стало быть, дядюшкой звать меня не следует. Ты мне не племянник. Это — раз, — рассуждал вслух Джэйфф. — И чтобы ты знал, зверя берет не тот, кто первый пришел, а тот, кто сильнее. Это — два.
Полукровка побагровел от злости.
— Но я сегодня сытый и добрый, а сильные, когда они сыты, бывают щедрыми. Я жадничать не стану, могу и поделиться. По-честному, на троих. Это — три.
И поглядел на собеседников, по-особенному сощурившись, по-шуриански. В былые времена взгляд этот действовал на оппонентов зачастую сильнее, чем ихинца, приставленная к самому дорогому. Причем и на своих, и на чужих.
— А ты откуда… э… такой взялся? — спросил диллайн.
— Издалека. Попутным ветром принесло. Северо-западным.
— Так ты — шуриа?
Мысленно Джэйфф задался вопросом, хорошо это или плохо, что его будущие компаньоны так «умны», «догадливы» и «сообразительны»? Но насмехаться над ними не стал. Напротив, придал своей помятой роже серьезное выражение. Видят Великие Духи, это было самое сложное!
— Точно! Он самый. Настоящий.
И для наглядности перекинул косу за спину.
— Фирсвитский или ролфийский? — уточнил полукровка подозрительно.
— Свой собственный. Шурианский, — оскалился Элир.
Еще не хватало, чтобы потом где-то всплыла история про засланного с Шанты разбойника, грабившего банки в Идбере. Тем паче, ограбить «Президентский ссудный» Джэйффу хотелось по личной инициативе. Можно сказать, из любви к искусству.
— Мы тебя сразу засекли, дя… — собеседник осекся. — Короче, в долю мы тебя, может, и возьмем, но сначала скажи, что ты умеешь делать.
— Убивать! — радостно сообщил Элир. — Пытать, жечь, резать, стрелять…
Он и вправду все это мог и умел, и еще много чего такого… э… неаппетитного. Но поведать обо всех своих знаниях и умениях Джэйффу не дали, а тут же предложили взять на себя устранение банковской охраны, состоящей из двух мордоворотов, прохаживающихся перед парадным входом, и еще трех внутри здания.
«Значит, собираются сделать самую опасную и грязную работенку руками глупого шуриа, а потом от него избавиться», — догадался бывший рилиндар. Не слишком изящное решение, зато единственно верное. Лет триста назад он бы сделал то же самое. Зачем делить на три то, что так замечательно делится на два? Он присмотрелся к диллайн повнимательнее.
«О! Ну так и есть! А лимонноглазый-то у нас из завзятых любителей целых простых чисел, целое ему ближе половины». И ведь нельзя не согласиться с такой логикой! Джэйфф Элир тоже очень любит все и сразу.
— По рукам, ребятки. Я уберу охрану, а вы займетесь кассой.
За грядущий и неотвратимый, как рассвет, идущий вослед за ночью, успех предприятия следовало немедленно выпить.
— Эй! Хозяин! Пива для моих друзей! Лучшего! — крикнул рилиндар.
И подумал, что невежество людское, в сущности, очень удобная штука. Кабы не оно, то кто-то из вновь обретенных «друзей» непременно вспомнил бы, что с шуриа вообще лучше не связываться. Особенно когда речь идет о больших деньгах и романтических планах их потратить. Мечталось же Джэйффу о черной шелковой рубашке и широкополой шляпе, а также о дюжине серебряных браслетов и юфтевых сапогах. А если уж шуриа размечтался, то делиться добычей он точно не будет. Тут детям Хелы до детей Шиларджи еще расти и расти.
Как выяснилось, будущим коллегам хотелось не только денег, но и славы. А как это сделать? Конечно, устроить налет на банк средь бела дня. Свежая мысль, но Джэйффа такой план не устраивал категорически. Славы у шуриа имелось в избытке, чего не скажешь о деньгах.
— А может, все-таки ночью? — попытался он переубедить подельников.
— Нет! Ночью внутри всегда есть охрана. И главное, сволочи, не спят, — возмутился диллайн. — И как мы откроем замки в хранилище? А? Там же запоры стоят амалерские, а решетки так и вообще из Ролэнси.
Джэйфф пожал плечами.
— Наверное, им хорошо платят. А если платят хорошо, то значит, есть что стеречь неусыпно. А? Как мысль?
Безупречная логика шуриа налетчиков потрясла до глубины души. В их взглядах так и читалось: «Ух ты! Умный! Стал быть, стрелять надо в спину».
— Меня зовут Эрвэлин, а тебя?
— Тип с бабьими косами, — ответствовал шуриа безмятежно.
— Обижаешься? — насупился полукровка.
— Нет.
Зачем запоминать имена тех, кто скоро попытается тебя предать и убить, тем паче на них обижаться?
Налет решено было совершить через день, что Джэйффа устраивало во всех смыслах. В это время он собирался быть уже далеко от Рамсила. Посему, согласившись с планом своих навязчивых сообщников и всецело поддержав их начинание, шуриа под самым благовидным предлогом отправился в банк. Его, конечно, выгнали взашей, как всегда поступают с подозрительными личностями в одежде явно с чужого плеча, учиняющими в приличном заведении скандал. Но управляющего господина Варни, прибежавшего на шум и приказавшего охранникам надавать бродяге-шуриа по ребрам, Элир запомнил в лицо. Наверняка жизненный путь этого белокурого красавчика с пышными усами был устлан женскими сердцами и прочими мелкими радостями, но и ему суждено было прерваться рано или поздно. Что поделаешь — люди смертны. Встреться господин Варни с бывшим рилиндаром на несколько веков раньше, да еще в вечерних сумерках, и эта встреча стала бы очень запоминающейся, но последней. Но убивать много людей Джэйффу не хотелось. Ему, собственно, никого не хотелось убивать. Джезим опьянил его, но не до такого состояния, чтобы шуриа не понимал одной простой вещи — убийцу будут ловить тщательнее, чем грабителя. Нужно ли Джэйффу Элиру так осложнять себе жизнь, когда веселье только-только началось? Вовсе нет.
Господин Варни остался жив, и шуриа не исключал, что когда-нибудь к банковскому служащему вернется интерес к женщинам. Но ключом от хранилища пришлось делиться. Стоит собственная жизнь какого-то паршивого ключа или нет? Джэйфф ни на миг не усомнился, что стоит.
А ночка выдалась темная, осенняя, со стылым ветром и мелким дождичком. Самое то, чтобы поживиться за чужой счет. Время, когда тихие и незлобивые сидят перед очагом, попивают горячее вино с медом и, прислушиваясь к завыванию ветра, думают: «Ужели какому-то дураку в такую погоду дома не сидится?» И, в общем-то, домоседы правы, если только они не дети Шиларджи. Сорваться с места и отправиться к одному тебе понятной цели — вот это по-шуриански. Залезть в охраняемый банк, оглушить охранников, открыть хранилище и забрать деньги — это тоже вполне в национальном духе. Когда что-то ценное, причем не чье-то личное и последнее, а избыточное, лежит аккуратной кучкой, то искушение присвоить слишком велико. Это ведь не путешествующего купца до нитки обобрать, верно? Одного человека лишить всего и сразу или многих — небольшой части, есть разница? Вот и Джэйфф так рассуждал, когда набивал кожаный саквояж золотом и ассигнациями.
* * *Все получилось даже лучше, чем представлялось. Дом, в котором ныне размещался «Президентский ссудный», отозвался на любовь шуриа к обжитым местам с многолетней историей, к пыльным углам, скрипучим старым лестницам, потайным дверям, отозвался и открыл все свои тайны. Видят Великие Духи и сама Мать Шиларджи — такой банк и ограбить приятно. А монеты густо и сладко позвякивали, а казначейские билеты восхитительно похрустывали. Настоящая музыка для уха, привычного к выстрелам и крикам боли. Немудрено заслушаться и пропустить миг «теплой» встречи с недавними знакомцами.
Прямо на пороге банка. Вот ведь незадача!
— Ты куда это собрался, красавчик?
Диллайн наставил на Элира барабанный пистолет, не скрывая намерений.
— Реш-ш-шил оставить нас с носом? — прошипел второй грабитель.
«Догадливый какой!»
— Тороплюсь я, парни. Срочное дело, поэтому пришлось менять планы, — отмахнулся Джэйфф как ни в чем не бывало.
— Это был наш план! И наш банк! — шепотом вскричал Эрвэлин. — И наши деньги!