— Ты здесь кого-то ждешь? — поинтересовалась Лена.
Яна хотела сказать, что да, но передумала. Лена посчитает, что мешает Яне и может уйти. Но Яне нужно обратное. Пусть стоит рядом, пока не появится Андрюша.
— Нет, — ответила Яна. — Просто стою. Могу я присесть на подоконник возле учительской? Что, такое опасное место?
Лена смущенно улыбнулась.
— Нет. Можно и перед учительской.
Клара Борисовна не позволяла ученикам сидеть на подоконниках. Некоторые учителя при виде этого тоже требовали ребят встать. Окно перед учительской выходило на школьный двор. Двор переходил в клумбу и Малую спортивную площадку, их ограничивали дворы частных домов. Дальше виднелись пятиэтажные дома Центрального района.
— Я не встану, — заявила Яна. — Если даже появится Клара. Что она меня из школы выгонит? Главное — чтобы я училась хорошо.
Лена кивнула. Вслух она ничего не говорила, но, конечно, восхищалась Яной. Мало кто так естественно игнорировал общепринятые правила и при этом оставался в глазах учителей в числе лучших учеников. Другой вопрос: как это получалось? Лена понимала, что ей такого не достигнуть.
— Ты идешь на химию? — спросила она.
Яна поморщилась, на секунду задумавшись, но ответить не успела.
Из учительской вышел Андрюша.
— О, Андрей, — пробормотала Лена.
Нового учителя между собой ученики называли просто по имени. Обидной клички ему не светило — слишком положительный в глазах тех, у кого вел уроки.
Яна заметила, как Лена смотрит на Андрюшу, и почувствовала злость. Ничего, скоро отношение к нему изменится, уж она-то постарается.
Андрюша приостановился и, несмотря на сновавшую в разных направлениях ребятню, глянул на двух девушек у окна. Будто почувствовал, что они на него смотрят, непроизвольно вычленил их из толпы. Встретился с Яной глазами, быстро отвел взгляд, ускорил шаг.
Девушки провожали его взглядом.
Яна фыркнула.
— В школе так он цивильный дядечка. Конечно, это ведь на работе.
Лена непонимающе посмотрела на одноклассницу. Та как бы, между прочим, объяснила:
— Вчера видела его в дупель пьяного. Еле на ногах держался.
— Что? Андрея?
— Кого же еще? — Яна старалась, чтобы голос был равнодушным, даже скучным. — Он пытался меня зацепить. Наверное, не узнал. Хотя кто его знает, может, узнал бы, так все равно приставал. За руки хватал, едва отвязалась.
Лена смотрела, не мигая.
— Ничего себе, — прошептала она. — Яна, с кем ты была?
Секунду-другую Яна колебалась. Думала сказать, что с Юлей, но не решилась. Вдруг эта проворная Леночка успеет поговорить с Юлей быстрее Яны? Вот получится неудача. И Яна еще не знала, следует ли посвящать Юлю в мотивы своего поступка. Нет, Яна ей доверяла, но не лучше ли будет, если и Юля тоже подумает, что все рассказанное про Андрюшу — правда?
— Одна была. Со мной шла моя соседка, ты ее не знаешь, она в другой школе учится. Возле «Евростиля» и разошлись — ей было в другую сторону. Там на углу Андрей и появился. Знаешь, там есть такая забегаловка, напротив универмага. Где алкаши в основном и тусуются. Вот он меня заметил и давай знакомиться.
Яна осторожно глянула на Лену. Та была в легком шоке, будто ей рассказали что-то невероятное про ее же парня, с которым она давно встречалась. Она была удивлена, но не сказать, что не поверила. И все же какие-то сомнения оставались.
— Ничего себе, — повторила она.
Яна хмыкнула.
— Мне уже раньше говорили, что наш Андрей ставит публику на уши. Есть такая девчонка Алла, в Десятой школе учится. Она как-то приходила к нам в школу, увидела Андрея. Потом сказала, что он заявился на дискотеку в Доме Техники и начал цеплять всех малолеток подряд. Его все отшивали, так он лез от одной к другой. Наверное, был в «Черном золоте», вот и спустился из клуба для взрослых мальчиков туда, где малолетки танцуют. Кажется, он фанат по малолеткам.
— Ничего себе, — в третий раз сказала Лена, потом добавила. — Никогда бы не подумала.
— Я тоже не поверила. Думала, Алла ошиблась, спутала его…
Школу наполнил звонок, возвещавший конец большой перемены. Яна скривилась, ругнулась, пожелав мерзкому устройству не дожить до завтрашнего дня. Когда трель иссякла, сказала:
— Не спеши ты так, успеем, — она двинулась следом за Леной, опасавшейся опоздать на урок. — В общем, думала, что Алла Андрея с кем-то перепутала. Пока вчера сама его не увидела «в деле».
— Кто бы мог подумать, — пробормотала на ходу Лена. — И ведь вчера даже не суббота была.
Яна незаметно усмехнулась. Не суббота! Как будто это имеет какое-то значение.
— Если б и суббота, так что?
— Ну, в субботу… Я бы еще поняла, если б в субботу. Мало ли бывает? Может, праздник какой был.
— Какой праздник? — возразила Яна. — Просто Андрей, которого в нашем классе почему-то начинают обожать, на самом деле наглый мужлан, каких свет не видывал. Наглый и помешанный на сексе с малолетками.
Они уже подходили к кабинету химии, куда неторопливо заходили их одноклассники, и Яна решила, что не помешает последний удар:
— Не удивлюсь, если он начнет приставать к кому-нибудь из наших одноклассниц.
3.Последний урок в 11 «А» в этой четверти подходил к концу. Через пару дней начинаются весенние каникулы. Для старшеклассников они последние перед выпускными экзаменами.
При этой мысли Андрей испытал облегчение. На полторы недели он с учениками разбежится в разные стороны и при этом, конечно, не будет видеть Ковалевскую. Возможно, перерыв пойдет ей на пользу. Все забудется, и она станет смотреть на него, как на учителя, ни больше, ни меньше.
Весь урок Ковалевская по-прежнему смотрела на него, словно ничего и не было между ними несколько дней назад. Почему-то Андрею казалось, что она постоянно сдерживает ухмылочку, в которую жаждет расплыться ее смазливая физиономия. Она не выглядела сконфуженной, наоборот вела себя так, словно это он ее домогался и получил отпор. Казалось, она что-то знает, чего не знает он.
Несколько раз Андрей пытался посмотреть ей в глаза, показать, что полностью игнорирует ее, как девушку, и смотрит, как на ученицу. Но в поединке взглядов победа не могла быть на его стороне. Хотя бы потому, что направление его взгляда видели все, за Ковалевской же не следил никто.
В двух других выпускных классах Андрей подобного дискомфорта не испытывал. Там не было человека подобного Ковалевской. Со стороны это могло бы показаться смешным: беспокойство из-за какой-то девицы. Подумаешь, подошла и пригласила к себе домой! В действительности все было не так просто. Андрей еще не достаточно изучил Ковалевскую, но уже понимал, что в некотором роде эта девушка уникальна. Сплав сильного для ее возраста и пола интеллекта, энергии и самолюбия. Не просто умна, можно сказать, опытна, как взрослая женщина. Энергия такова, что ей легко подавлять большинство одноклассников, даже мальчишек. И самомнение простирается настолько далеко, что становится ясно: эта дамочка личную обиду так не оставит. Вывернется наизнанку, но не оставит.
И то, что своим отказом Андрей невольно нанес ей оскорбление, сомнений у него не вызывает. Иначе к чему был тот звонок с ультиматумом? Всего лишь порыв несдержанной девчонки?
Сейчас, мельком поглядывая на Ковалевскую и вспоминая ее отнюдь не истеричные угрозы, Андрей так не думал. То, как в конце последней фразы она перешла с ним на «ты», выглядело совсем не спонтанно. Она как будто уверена в собственной недосягаемости и чувствует, что Андрей не опустится до того, чтобы сделать ей какую-то откровенную пакость, пойти и пожаловаться директору. Во всяком случае, не сейчас.
Конечно, все это неприятно. И пожелай сейчас Ковалевская перейти в другую школу, Андрей был бы только за. Однако вариантов нет, и ему надо учить не только ее одноклассников, но и ее саму. Не поступать же так, словно он, видя ее неприязнь, готов участвовать в противостоянии?
И Андрей вел урок, как обычно. Закончив после опроса учеников с основной темой, глянул на часы. До конца урока оставалось почти десять минут.
— Ну, что? — он осмотрел класс. — Прошлый раз я начал рассказывать про Малайзию, но прозвенел звонок. Если хотите, сегодня можно закончить эту тему.
В классе раздались нестройные подтверждения, что ученики согласны. Чем маяться бездельем или позволить учителю вызвать к доске еще кого-нибудь, лучше послушать про экзотические страны.
— Значит, так, — быстро заговорил Андрей. — Малайзия в последние десятилетия очень бурно развивалась и характерна тем, что в этой стране присутствует необычный сплав развитой цивилизации и прежнего, патриархального уклада жизни. Куала-Лумпур, ее столица, выглядит, как суперсовременный мегаполис. Как и некоторые другие города. Но на окраинах страны, в сельской местности, куда не попадают туристы, люди до сих пор живут, как их деды. На побережье по-прежнему существуют настоящие рыбацкие деревни, живущие исключительно своим промыслом и напоминающие средневековье.
— Значит, вы не относите Малайзию к райским уголкам?
Андрей не сразу понял, кто задал вопрос. Как обычно, он был заряжен на быстрый, но внятный рассказ, и неожиданный оклик вызвал у него заминку. Конечно, иногда его перебивали, переспрашивали, уточняли некоторые детали, но сейчас все случилось слишком неожиданно.
Его взгляд непроизвольно задержался на Ковалевской. Та ухмыльнулась, как бы подтверждая, что вопрос задала именно она. Что ж, подумал Андрей, что бы ты ни делала, ты — моя ученица, и раз тебе что-то интересно, я всегда готов поделиться тем, что знаю.
— Малайзия — очень интересная страна. Отлична от нашей намного сильнее, чем любая европейская держава, и уже одно это любопытно. Но насчет райского уголка — не знаю. Климат там для европейца тяжелый. Не так, как на каких-нибудь островах, типа Мальдив или Сейшел…
— Значит, вы бы туда не поехали, раз это не рай? — снова подала голос Ковалевская.
Андрей почувствовал, что она спрашивает это не потому, что ее интересует, входит ли Малайзия в число райских местечек планеты, но подвоха никакого не заметил. Может, она таким образом сбивает его, не желая, чтобы он успел закончить с Малайзией до звонка?
— Почему? — он пожал плечами. — Интересно побывать в любой стране. Даже в европейской. Что говорить о той стране, где из особой породы деревьев добывают каучуковое молоко — сырье для резины и…
— Андрей Анатольевич, так почему вы не поедите в Малайзию, раз там так экзотично?
Андрей натянуто улыбнулся.
— В смысле? Что значит, почему не поеду?
— Ну, вы говорите, интересно побывать. Но вы ведь в Малайзии не были? Нет?
После неловкой паузы он, как по приказу, покачал головой.
— Вот видите, не были. Так почему не поедите?
Пауза. Очень короткая. Ковалевская, будто спохватившись, быстро добавила:
— Ах, да. Что я говорю? С зарплатой учителя в наших школах в Малайзию не сильно съездишь.
Андрей изменился в лице. Очень постарался остаться безучастным к столь бесцеремонной колкости, но у него вряд ли получилось. Он повернулся лицом к окну, к классу — боком, будто желал пройтись вдоль доски и обратно, пытался выиграть время, собраться с мыслями. Только бы не показать, как он уязвлен! Не показать свою злость, синоним слабости! Конечно, лучше бы все это перевести в шутку, но ни в его теперешнем состоянии. Сейчас ему это точно не под силу.
— Яна, давай, ты позволишь мне закончить сначала тему. Не будем отвлекаться на то, что не имеет к нашему уроку отношения. Времени почти не осталось.
Все равно неловко получилось. Ковалевская промолчала, но безмолвный перевес как будто остался на ее стороне. Кажется, даже ее одноклассники на него по-другому посмотрели. Или так лишь казалось?
Андрей что-то говорил про каучуковое молоко, но как-то неуверенно, путался, повторялся. И не успел закончить про Малайзию, когда звонок возвестил окончание урока.
Когда ученики потянулись к выходу, Андрей не удержался, посмотрел на Ковалевскую. Брюнетка явно на это рассчитывала. Она ухмыльнулась, самоуверенно и откровенно, глядя ему в глаза, и он отвел взгляд.
Что ж, подумал Андрей, за ближайшие полторы недели я по тебе точно не соскучусь.
ГЛАВА 6
1.Андрей открыл глаза. Стояла плотная темень, без единого изъяна. На утро не похоже — сейчас уже светает до того, как откроешь глаза. Почему же он проснулся?
Трель телефонного звонка показалась оглушительной из-за ночной тишины.
Да, сейчас ночь, не иначе. И разбудил его телефонный звонок. Какого черта кому-то понадобилось?
Андрей, выбираясь из кровати, зацепился ногой за одеяло и чуть не упал. Схватил трубку.
— Да?
Тишина.
— Да! Я слушаю!
В прихожей послышался шорох. Мать проснулась. Еще бы, один телефон в прихожей, и его трель слышна матери хорошо. Ничего бы не изменилось, даже закрой она дверь в свою комнату. В их маленькой двухкомнатной квартирке звуки разносятся так, как будто и стен вовсе нет.
— Я слушаю, — Андрей заговорил чуть тише.
Дверь его комнаты открылась, показалась мать.
— Что там такое, Андрей? — спросила мать, невнятно, наверное, полностью не проснулась.
На том конце по-прежнему не раздавалось ни звука. Андрей, наконец-то, заметил, что номер не определился, и времени сейчас без десяти три ночи.
— Да? — повторил Андрей.
— Кто это? — спросила мать.
Не дождавшись ответа, Андрей положил трубку.
— Не знаю. Может, кто ошибся.
Мать вздохнула.
— О, Боже. Думала, случилось что.
Андрей заметил, что мать держится за сердце.
— Да, ладно тебе. Чего перепугалась? Кто-то не туда позвонил, и все. Иди спать, мам.
Она кивнула, опасливо покосившись на телефон, вышла из комнаты, выключила в прихожей свет. Но легла не сразу. Некоторое время возилась то ли в кухне, то ли в ванной, и Андрей прислушивался, не мог заснуть.
Наконец, она вернулась в свою комнату, затихла.
Несмотря на это Андрей еще минут двадцать ворочался. Да, сон ему перебили. И, хотя завтра ему не на работу, все-таки у детей каникулы, но, сколько хочешь, тоже не поваляешься. Неприятно, конечно. Кое-как он нашел подходящее положение тела, и мысли стали путаться. Он как будто улегся в теплую ямку, дно которой медленно, ласково погружалось куда-то вниз.
Процесс этот так и не завершился.
Телефон зазвонил снова.
Андрей подскочил, сердце болезненно всколыхнулось, словно находилось в громадном пустом сосуде, и любое движение заставляло его ударяться в стенки. Только бы мать снова не проснулась.
— Да? — он сжал трубку.
Никто не ответил.
— В чем дело? Я слушаю.
В комнату зашла мать. Быстро она появилась, наверное, так и не заснула после первого звонка.
— Ну, говорите, — потребовал Андрей.
Ждал он ответа недолго. Или что-то со связью, или кому-то заняться нечем. Второе, конечно, вероятнее. Андрей положил трубку.
— Молчат? — спросила мать.
— Да.
Он хотел еще что-то сказать, успокоить мать, но тут в очередной раз прозвенел телефонный звонок.
— Дай, я возьму, — сказала мать.
Что-то в нем этому воспротивилось.
— Не надо, — в который раз за ночь Андрей подхватил трубку. — Да?!
Он рассчитывал, что в этот раз звонивший заговорит. Напрасно. Та же тишина.
— Делать что ли нечего? — рявкнул он. — Хватит! Достаточно!
И положил трубку.
— Может, ворье какое звонит? — пробормотала мать. — Проверяет, дома ли кто?
Андрей поморщился.
— Мама, какое ворье? У нас тут что, денег не меряно лежит?
— А что ты думаешь? Сейчас куда угодно могут залезть, и к богатым, и…
И снова спальню заполнил телефонный звонок.
Мать рванулась к аппарату, решительная, негодующая. Как будто именно она могла заставить звонившего признаться в своих черных помыслах.
Андрей остановил ее, перехватил руку.
— Мам, давай, отключим телефон. Отключим и ляжем спать.
Она все равно рвалась к аппарату, и Андрею пришлось приложить усилие.
— Ну, мам! Зачем тебе это? Какие-то идиоты балуются, и ты хочешь их в чем-то убедить? Я спать хочу.
Удивительно, но она не настаивала на своем, ее не пришлось уговаривать. Мать сдалась, отступила. Только остановилась и подождала, пока сын отключит телефон, словно убеждалась, что он ее не обманывает и действительно это сделает.
— Все, — прошептал Андрей. — Иди спать. Больше нас сегодня не потревожат.
Она вздохнула, пожелала спокойной ночи и вышла.
2.Ему что-то снилось, и в момент пробуждения он еще помнил этот путаный сон. Но все исчезло из памяти, растворилось, как только он поднял голову, глядя в темноту комнаты. Там, на стену, отсвечивало красным расплывчатым пятном табло телефона с АОНом.
Ну, конечно, Андрей забыл отключить телефон на ночь. Говорил себе, сделать это, еще когда находился в ванной, чистил зубы перед сном. Но забыл.
И сейчас телефон разрывался длинными очередями звонков. Сквозь эти звуки было даже слышно, как его корпус поскрипывал, будто аппарат грозил разлететься на куски.
Не зря Андрей думал его отключить, не зря. Чувствовал, что не помешает.
Он выскочил из кровати, наклонился над аппаратом — думал сразу его отключить, но в последнее мгновение решил все-таки трубку снять.
— Да, я вас слушаю.
Молчание. И где-то в прихожей уже слышался шорох движений матери. Ну, почему ей не спится? Будь он сейчас один, на него бы эти ночные звонки так бы не подействовали. Даже сердце не заколотилось бы.
— Слушай, хватит херней страдать, — не выдержал Андрей, желая разобраться до того, как в комнату войдет мать. — Тебе все понятно? Чтобы этих звонков больше не было, ясно?
— Андрей, — послышалось от двери.
Он быстро положил трубку, не говоря ни слова, отсоединил блок питания.