Ну и да. Контроль над сновидениями в таких обстоятельствах становится важнейшим из искусств. И все мы — ну просто чудо какие талантливые. Руки свои способны разглядеть даже с бодуна — чего ж нам еще?
Сладких снов всем в эти, почти уже летние, ночи. Остальное само как-нибудь приложится.
Вторник, 23 маяВозвращаться домой с работы или после короткой прогулки, как из дальнего путешествия, с историями и подарками (ветка сирени, шишка, птичье перо, кленовый лист — тоже подарок, ничем не хуже заморских благовоний и драгоценных колец) — вот великое искусство, доступное, впрочем, всем желающим. Возвращаться домой после долгих странствий, как будто выходили всего-то на полчаса посидеть в соседнем кафе, то есть без пафоса, не напяливая на себя ни кафтан заморского гостя, ни рубище блудного сына, И воистину хитроумная наука, но и ее гранит можно разгрызть, была бы охота.
Вышеописанные умения изысканно дополняют друг друга, стирают границу между «значительным» и «незначительным», «чудесным» и «повседневным»; более того, граница между «долго» и «коротко» тоже постепенно исчезает, если все делать правильно, а значит, тюремщик наш Кронос обведен вокруг пальца, растерян, выбит из колеи, а нам того и надо. Рано или поздно, так или иначе мы от него удерем, потому что наше дело, ясен пень, правое; впрочем, границу между «правым» и «левым» мы тоже, пожалуй, сотрем — на всякий случай, а то мало ли.
Среда, 24 маяБывают просто счастливые дни — все само собой получается, концы сходятся (и сами прячутся в воду, если это необходимо), а мы даже и не замечаем, потому что радость бытия переполняет тщедушный телесный сосуд, шипит, пенится, льется, отвлекает от наблюдений за собственными удачами, и хорошо.
Пусть сегодня будет вот именно такой день, а дальше сами как-нибудь составляйте собственное расписание счастливых дней и жадничать не стесняйтесь, позвольте себе все и еще чуть-чуть, так надо.
Четверг, 25 маяВ проходном дворе на стене написано мелом: ПАУЛА ЛЮБИТ САШУ.
Черт знает что они себе думают, эти детишки. Напишут сдуру, а у меня потом ком в горле, и неясно, как устоять на ногах, когда накатывает волна нежности неведомо к чему-кому, просто — к недолговечным живым существам, которые опомниться не успеют, до десяти не сочтут, слог «лю» не нацарапают на очередной стене, а — всё, опаньки, время исчезать бесследно.
И ладно бы.
Но все равно… Нет, не могу объяснить.
Пятница, 26 маяПриятель мой, подвозивший меня по делу, вдруг, ни с того ни с сего, не отрываясь от руля, попросил: «Мне очень нужно найти что-нибудь такое, что важнее славы и сильнее смерти, придумай, что это может быть?» (Он молодой и веселый, ему еще можно такие глупости вслух говорить, так-то.)
Ну, слушай, говорю, твое, которое «важнее славы и сильнее смерти», — оно при тебе, есть и всегда было, и никуда от тебя не денется, ищи, потому что мое, которое «важнее славы и сильнее смерти», тебе не подойдет, и вообще никому, кроме меня, а как ты думал?
Я, конечно, все неправильно делаю.
Всякий нормальный дзенский мудрец сказал бы ему на это: «Му-у-у», а то и вовсе палкой огрел бы и был бы трижды прав, но бить палкой человека, который ведет автомобиль, мне правила техники безопасности не велят, да и нет у меня при себе палки, равно как и мудрости — ни дзенской, ни житейской, вообще никакой. Но что самое-самое важное у каждого уже есть и никуда не денется, так что нужно просто как следует перетряхнуть свои сундуки — это я точно знаю.
Но это, надеюсь, и без меня всем понятно.
Суббота, 27 маяКогда мы еще только предчувствуем друг друга, нам кажется, что стоит только встретиться нашим глазам, и — хлоп! — познаваемая Вселенная (ради такого случая можно и с большой буквы) исчезнет, а непознаваемая — как-нибудь да познается отдельно взятыми нами. Словом, все существенное тут же закончится, а некоторое несущественное, но прекрасное начнется. И прочий эсхатологический антураж присутствует в наших представлениях о.
На практике же обычно оказывается, что два хороших человека, обрадовавшись друг другу, усаживаются пить кофе. Ну или чай. Или еще что-нибудь. С пирогом или горячими бутербродами.
И всё.
Одно из двух: то ли мы не такие уж Важные Персоны (так, проходные персонажи, наделенные смеху ради возвышенными настроениями), то ли нам просто больше нравится пить кофе (чай) с пирогами и бутербродами, чем разрушать вселенные, познавать непознаваемое и прочую дурь дурить.
Смешные мы все, вот чего.
Это была субботняя проповедь о любви и дружбе, если кто сомневается.
Воскресенье, 28 маяЕсли представить себе город (любой или почти) в виде пальто с карманами, легко предположить, что в карманах со временем появляются дырки. И всякая разумная крошка, семечка или монетка, сумевшая разыскать прореху, может провалиться внутрь, за подкладку, где темно и пустынно, зато и не съест, и не потратит никто — проверено опытным путем. Мы, прохожие — крошки, семечки, монетки, — должны быть очень внимательны. Или, напротив, фантастически рассеянны. Я до сих пор не знаю, какой метод лучше, честно говоря.
Так или иначе, но всякому любителю праздно шататься по городу следует вооружиться теоретическим (хотя бы для начала) знанием о существовании этого дивного вымороченного пространства за подкладкой и не удивляться, внезапно обнаружив себя на той стороне. И глядеть внимательно по сторонам, потому что нет ничего интереснее, чем хитроумный крой городской реальности, истрепанные ее края, аккуратные швы, местами — белыми нитками, между прочим, и это лучшая новость уходящей недели, при том что и прочие были вполне ничего, если я правильно все понимаю.
Понедельник, 29 маяЛюди, которые нас окружают, часто кажутся очень разными, многие — и вовсе необыкновенными. Каждый со своими прибабахами, редкостные оригиналы, эксцентричные чудаки, гении, злодеи, старожилы алмазных небес да обитатели инфернальных колодцев, ужас как интересно.
На самом деле, конечно, не так. Кажущееся многообразие человеков — всего лишь многообразие авторских интерпретаций. Просто в последнее время все вдруг научились о себе более-менее интересно рассказывать. При этом разбираться в себе глубоко никто толком не умеет — это, надеюсь, понятно. В итоге выглядит все так, как будто совершенно одинаковые, очень глубокие ямы прикрыли разными кусками материи. Где-то ковром, где-то рогожкой, где-то — старыми панталонами, где-то и вовсе замаскировали травой, как охотничью ловушку. То есть тысячи, если не миллионы вариантов, несколько лет можно перечислять.
Так вот, описывая якобы себя (в ходе внутреннего монолога или коммуницируя с себе подобными), всяк описывает именно эту тряпку-рогожку-дерюжку. А о яме ни слова, как будто и нет ее, словно предмет разговора лежит на ровной поверхности.
Но только яма имеет в данном случае смысл и значение. И вот «ямы»-то как раз очень похожи, если не вовсе одинаковы.
Природа у всех, правда, одна. Разные только способы забить на собственную природу и жить вопреки ей — неумело, бестолково, недолго. В глупости своей мы действительно столь разнообразны, что даже рыбам Красного моря не снилось.
Вторник, 30 маяНевозможно, немыслимо, неописуемо прекрасный мир достался нам для проживания. Другое дело, что это мало кто замечает. Особенно те фрагменты изумительной реальности, которые под самым носом находятся.
Я порой досадую, что, дескать, даже нехорошо как-то получается, когда живешь в восхитительном каком-нибудь городе, потому что вечно бегаешь по разным дурацким делам, опаздываешь, по сторонам не глядишь — ужас же, недопустимая небрежность! Или обнаруживаешь вдруг, что уже почти год прошел с тех пор, как дошли руки (строго говоря, ноги) забраться на самую высокую башню, откуда открывается такой вид на окрестности, что дух вон. Лень было и недосуг, экое свинство!
То ли дело, когда приезжаешь в незнакомое место, тут уж ничего не упустишь, путешественник жаден до впечатлений, и это тот редкий случай, когда жадность — прекрасное, благородное чувство.
В такие минуты я ворчу, что жить, по-хорошему, надо в какой-нибудь дурацкой, пыльной Жмеринке, триста шестьдесят дней в году путешествовать, пять — отсыпаться дома, не обращая внимания на аромат мусорных баков, ущербность мостовых, пыль и облупившуюся штукатурку.
Но это, конечно, полная ерунда. Надо, надо привыкать к прекраснейшим городам и пейзажам, принимать их как должное, полагать совершенство нормой — ему, совершенству, это уж точно не повредит. И посещать изредка самые жалкие и убогие, почти безнадежно испорченные человеческим вмешательством уголки планеты, разглядывать их с любопытством и восхищением неофита, искать (и находить!) там волшебные закоулки, где время обретает цвет, объем и тяжесть, а пространство истончается до почти невидимой глазу туманной мглы. А потом — уходить, уезжать восвояси, оставив за собой не выжженную землю, как положено завоевателю, а, скажем, пустивший уже первые побеги дивный сад.
Кто так сумеет, обретет награду, о которой — ни слова вслух.
Среда, 31 маяПоследний день весны сегодня, если верить календарям, а мы слишком склонны верить всякой ерунде, чтобы заслужить почетное право игнорировать календари. Что ж, пусть будет. Последний день весны — прекрасный повод совершить какую-нибудь прекрасную же глупость, особенно если до сих пор руки не доходили, я же знаю, с горожанами вечно так, не успевают ни черта.
Отправиться ночью ломать сирень (я, вообще-то, никогда не рву цветов, но для сирени, наверное, можно сделать исключение, садоводы говорят, кустам это только на пользу) или зайти в парк аттракционов, прокатиться на цепочной карусели или на «лодочках» раскачаться так, чтобы дух захватывало, или подарок сделать себе, давно обещанный, хоть и не слишком полезный в хозяйстве, ох уж это мне хозяйство, ох уж эта мне польза! Или…
Ну не знаю я, сами придумайте что-нибудь, потому что самая прекрасная глупость — своя, собственная, а не чужим человеком выдуманная впопыхах и описанная, пусть даже чрезвычайно аппетитно.
Только давайте твердо договоримся, что вот именно сегодня — непременно. А то знаю я вас, и так уже всю весну профукали, потом, изнывая от июльской жары, локти небось кусать будете, а локоть — существо нежное, не надо бы с ним так поступать.
Четверг, 1 июняНедавно обнаружилось (почти случайно), что человек, подробно рассказавший свой вчерашний сон другому человеку, спит гораздо дольше и крепче, чем обычно, да и сны видит такие, что сам себе, проснувшись, завидует. Интересно теперь, станет ли жизнь долгой, легкой и приятной, если всякий раз во сне рассказывать, как прошел твой день наяву?
Вопрос поставлен, остались сущие пустяки — взять да и проверить на деле, что будет.
Пятница, 2 июняКонец недели — отличное время, чтобы отправиться в путешествие — краткое, за сорок, скажем, километров от города или подальше куда-нибудь, за линию горизонта, а то и вовсе антиподов пугать, словом, у кого как получится.
Первая обязанность всякого уважающего себя путешественника — тщательно, буквально по часам распланировать предстоящие дни, составить список мест и событий, которые обязательно следует посетить (развалины Колизея, сельская ярмарка, портовый кабак, скрипичный концерт или соседская пасека). Туда же прибавить список гостинцев, которые следует привезти домой. С дачи — сирень да тюльпаны, из Венеции — стекло, из Тулы — пряники, из Праги — пиво, из наших прибалтийских земель — янтарь, да вы и сами знаете, что откуда положено привозить, не маленькие, чай.
Следующая (и наиболее важная) обязанность путешественника — забыть тщательно составленную программу, исписанный листок для верности сжечь, пепел развеять по ветру и положиться целиком на импровизацию. Думаю, с самого начала всем было ясно, что ничего иного я присоветовать не могу.
Если кому-то интересно, зачем вообще в таком случае надо было тратить время на составление никому не нужных планов и списков, могу объяснить. Для того, чтобы дисциплинировать ум и загрузить память полезной информацией, чтобы последующая импровизация выглядела осознанным жестом, а не следствием бытового разгильдяйства, как это обычно бывает, потому что ради «как обычно» задницу от стула отрывать вряд ли стоит, честно говоря.
Суббота, 3 июняК слову о путешествиях. Мне недавно рассказали, как поступает всякий гражданин страны Дании, обнаружив внезапно в день отъезда, что потерял паспорт. Нет, он не пытается сдать билет, не отказывается от номера в отеле и не припадает скорбно к телефону, дабы отменить все запланированные встречи. Вместо этого незадачливый гражданин Дании очень быстро пакует вещи и мчится в аэропорт, стараясь попасть туда хотя бы за полчаса до начала регистрации его рейса.
Там наш растяпа отправляется в отделение полиции и сообщает о своей невосполнимой утрате. Матерясь (потому что мог бы еще с утра сообразить это сделать), бежит фотографироваться в ближайший Двадцать минут спустя он получает новенький паспорт и спешит в бар за банкой пива, чтобы вознаградить себя за гражданский подвиг. Шутка ли, полчаса с чиновниками общался, паспорт новый, черт побери, получал, ужас же.
Именно так все и должно быть — везде и для всех. Жить иначе — оскорбительно для человека. Странно, кстати, что мало кто это понимает, хотя бы теоретически. Унизительную зависимость от документов и тех, кто их выдает, принято полагать обычным порядком вещей, смиренно принимать и заботиться лишь о достойном месте в бесконечной очереди для себя лично. Желательно за приемлемую цену.
Далее, вероятно, должны быть опубликованы призывы к мировой революции, но революционные лозунги — мое слабое место. Поэтому сами что-нибудь придумайте, кому не лень.
Воскресенье, 4 июняЯ часто вспоминаю мальчика из притчи, который вечно кричал: «Волки! Волки!» — он же, наверное, на самом деле боялся этих волков неописуемо, только и думал, что о них, вот и видел их повсюду, а вовсе не для смеху врал, вот в чем ужас-то.
Так и все мы орем изо дня в день, каждый о своих волках, надоели друг дружке до полусмерти, еще бы не надоесть.
Это, наверное, была воскресная проповедь — не столько об умении молчать, пока невидимые волки грызут твою печень, сколько об элементарном бытовом милосердии к перепуганным детям (все вокруг перепуганные дети за редким, восхитительным исключением), на которое, да-да, и у меня вечно не хватает то душевных сил, то времени, а то и вовсе объема сердечной мышцы.
Но это ничего не меняет, в смысле не освобождает от исполнения гуманитарного долга, даже если у нас с вами температура тридцать семь и пять, а в школе завтра с утра контрольная по геометрии, так-то.
Понедельник, 5 июняНародные календари совершенно беззастенчиво сообщают нам, что пятое июня — не чета всем прочим понедельникам, а день Леона-Коноплянника и, соответственно, лучшее время для посадки соответствующей травы, чрезвычайно полезной во всяком крестьянском хозяйстве.
Нет слов, нет слов.
Вторник, 6 июняГоворят (точнее, пишут), будто бы дата 06.06.06 повергает в панику некоторых несознательных американских граждан. Как это — почему? А что будет, если нули из даты убрать? Вот то-то же, 666, страшное-престрашное число, хоть под стол от него прячься да и сиди там весь день, укутав голову одеялом для пущего эффекта, от буки помогает, возможно, от Числа Зверя тоже убережет.
Смешно, конечно. Еще бы не смешно.
Такое ощущение, что современный цивилизованный человек, избалованный, честно говоря, донельзя комфортным и безопасным существованием, посвящает досуг размышлениям о том, чего бы еще испугаться, да так, чтобы бояться не полчаса, не день даже, а хотя бы месяц-другой, потому что — ну невозможно же не бояться ничего! Невыносимо и, надо думать, бездуховно до безобразия. Дата 06.06.06 имеет существенный недостаток — она станет вскоре вчерашним днем, соответственно, никакой моральной пользы извлечь из нее более не удастся. Зато предварительные ощущения, надеюсь я, были более-менее острыми и хотя бы отчасти головокружительными, потому что если нет, то жалко людей, зря старались.
Мы же, дикие варвары, дети если не гор, то холмов, в прошлом великие знатоки курса арифметики для начальной школы, увидев на счетчике такси зловещую цифру 6,66 (а именно в такую сумму обошлась мне несколько дней назад поездка на автовокзал), искренне радуемся, что дешево — в буквальном смысле — отделались, отсчитываем семь одинаковых круглых монеток, сдачи, ясное дело, не требуем и отправляемся вприпрыжку по своим сатанинским делам. Имя нам, увы, не легион, но это не беда, перебьемся. И так не слишком скучно. В первобытной дикости своей мы помним, что жизнь человеческая сама по себе — вполне страшная штука, хоть и прекрасная, конечно же, неописуемо, но сейчас не о том речь. Все всегда висит на волоске, если не вовсе на паучьей лапке, наслаждаться жизнью в таких условиях — великое искусство и практически акт гражданского мужества, так что вовсе незачем выдумывать дополнительные кошмары, тем более — арифметические, хотя, конечно, этот ваш «птичий грипп» был еще менее элегантным поводом для паники, тьфу.
Короче говоря, у меня есть новость. Хорошая или плохая, решайте сами, мое дело маленькое — сформулировать. Итак, вторник, 6 июня 2006 года, — это просто еще один восхитительный летний день, когда не то что реальные кошмары, но даже и страшные сны не имеют решительно никакой власти над маленьким, отважным хомо эректусом, лишь бы, вот уж действительно, стоял на ногах потверже, под стол не лез, не сжимался в комок, да и глупости из головы выкинуть не помешало бы, но я, конечно, понимаю, что требую невозможного, поэтому ладно, глупости можно оставить до следующего раза.
Среда, 7 июняМожно бесконечно, с утра до ночи сетовать, досадовать, жаловаться и ворчать, благо текущая реальность дает немало поводов для недовольства, могло бы и поменьше их быть, честно говоря. Кофе с утра сбежал, бутерброд упал — ладно бы маслом, но еще и деликатесным сыром — вниз, а на улице дождь, а у подъезда лужа, прощайте новые ботинки. Извозчик слушал «Русское радио» или вовсе, не приведи господи, «Радио шансон» все время, пока стояли в пробке, все полтора часа то есть, да-да, телефон практически расплавился в руках, всем от вас что-то надо, и это только начало дня, дальше — больше (хуже).