«Что там Пашка делает? – тоскливо подумал он. – Рад небось… Вот встретимся, он так и скажет: говорил же тебе, нечего с этими буздыринцами связываться».
Но как только Саня об этом подумал, ему сразу стало стыдно. В самом деле, с чего бы Пашке радоваться? Вместе ведь искали… Тоже, наверное, переживает сейчас. По дому бродит, не знает, куда себя девать.
«Пойду лучше к нему, – решил Саня. – Что толку одному сидеть? Может, вместе и скучать веселее будет».
Саня не ошибся: вид у Пашки был такой, будто его хорошенько выварили в супе. Даже рыжие волосы как-то поблекли.
– Что, и тебе тошно? – мрачно спросил Пашка, завидев у калитки Саню.
Он сидел на лавочке под яблоней и с кислым видом дразнил Бармалея. Впрочем, это еще вопрос, кто кого дразнил. Щенок подбегал к лавочке, держа в зубах сухую ветку, а Пашка делал вид, будто хочет ее отобрать. Бармалей тут же отпрыгивал в сторону, но уже через минуту снова подкрадывался к хозяину – и все начиналось сначала.
– Ага, – так же мрачно ответил Саня. – А ты думал, мне весело? Столько времени даром потеряли… Да еще перед Анкой стыдно, хоть сквозь землю провались. И что теперь делать?
– Придумаем что-нибудь, – пробормотал Пашка.
Про себя-то он уже все придумал. Но ему не хотелось раньше времени посвящать в свои планы Саню. Вроде как напоминать, что Чибис отвлек его от настоящего клада – от того, который был обозначен на плане. Да и зачем болтать заранее? В том деле, которое задумал Пашка, Саня ему все равно не помощник.
– Па-авлик! – донеслось из-за дома, а через полминуты Настя и сама появилась во дворе. – О, и Саня здесь – отлично! Поможете варенье разлить. Сбегайте-ка быстренько наверх, там в бабушкиной комнате под кроватью банки стоят. Принесите пять трехлитровых и пять литровых. А потом я вас клубничными пенками угощу, – пообещала она.
– Да ну их, твои пенки, – поднимаясь с лавочки, махнул рукой Пашка. – Что мы, маленькие?
– Большие, большие, – едва заметно улыбнулась Настя. – Только свет обязательно включите, а то все банки перебьете в темноте.
Комнатка, в которой до самой смерти жила Пашкина бабушка, немного напоминала кладовку. Хотя она и находилась под крышей дома, в мансарде, но солнечные лучи едва проникали в крошечное окошко.
– Тут порог высокий, смотри не споткнись, – предупредил Пашка. – Сколько раз мы бабу Любу просили в нормальную комнату перейти – ни за что не соглашалась. Говорила, ей тут привычно, уютно. И света лишнего не надо, от него у старых людей только глаза болят.
– А здесь и вправду классно. – Санины глаза быстро привыкли к полумраку, и он с интересом оглядел комнатку с необычным «ломаным» потолком. – Насчет уюта не знаю, про него только женщины понимают, а…
Пашка включил свет, и Саня не успел договорить начатую фразу. Он так и застыл с открытым ртом, глядя на стенку. Потом перевел глаза на другую стенку, потом на потолок.
– А… это что? – наконец спросил он.
На стенах и потолке были нарисованы необыкновенные картины. Вернее, не картины были нарисованы на них, а сами стены и потолок были настоящими картинами.
– Это один художник нарисовал, – не заметив Саниного изумления, ответил Пашка. – Давно, еще до войны. Нравится?
– Еще как! – воскликнул Саня. – Неужели так давно? А краски какие яркие…
На одной стене был изображен спящий маленький человечек. Присмотревшись, Саня заметил у него за спиной сложенные крылья. Наверное, это был ангел. Только лицо у него было совсем простое, и спал он на обыкновенной кровати с блестящими металлическими «шишечками» – на точно такой, какая стояла в бабушкиной комнате. Вокруг спящего ангела были разбросаны доски и инструменты – молоток, рубанок, гвозди. Крылья у него были измазаны краской.
– Это называется «Ангел-мастеровой», – объяснил Пашка. – Видишь, он табуретку делал и уснул.
На другой стене была нарисована женщина в белом платочке. Она сидела, подперев ладошкой подбородок, и улыбалась. Из-под платка выбивались колечки рыжих волос.
«А это, наверное, Пашкина бабушка, – без объяснений понял Саня. – Только молодая».
Но самая чудесная картина смотрела на ребят сверху. Весь потолок был превращен в ночное небо. В глубокой темной синеве вместе с улыбающейся Луной летели по кругу созвездия: Большая Медведица с печальной мордой, Стрелец с луком, Водолей с кувшином… Точно такие созвездия Саня видел в энциклопедии «Космос». Но там звезды просто соединялись прямыми линиями, а здесь были изображены живые фигурки.
Казалось, что все картины нарисовал ребенок. И вместе с тем было ясно, что это работа настоящего художника. Саня и сам не понимал, как такое может быть.
– Он у бабушки жил до войны, – сказал Пашка. – Ну, художник этот. Вроде постояльца. Только я не понял, почему у него своей квартиры не было. Может, он бомж был? А вообще-то, я ее и не расспрашивал.
Саня не успел ответить другу. Внимательнее приглядевшись к нарисованным на потолке созвездиям, он птицей взлетел на стоящую у кровати высокую тумбочку.
– Ты чего, Чибис? – удивился Пашка. – Полетать захотел?
– Па-ашка! – не своим голосом заорал Саня. – Ты эти картины когда-нибудь рассматривал?!
– Не то чтобы рассматривал… Ну, смотрел, конечно, – недоуменно кивнул тот.
– «Смотре-ел»! А это ты видел?!
– Что – это?
Пашка тоже влез на тумбочку, приткнулся на одной ноге рядом с Саней – и тоже остолбенел.
В самом углу – там, где потолок сходится со стеной, – был нарисован маленький человек. Вернее, не человек, а колосок с человеческим лицом.
Если бы Настя не забеспокоилась, куда подевались мальчишки, и не поднялась бы в мансарду, то Пашка с Саней и не слезли бы с тумбочки. Сталкиваясь лбами, пыхтя, они разглядывали человечка-колоска.
– Я же говорил, что это герб! – торжествующе вопил Саня. – А ты – «орлы, львы»!
– Да какой же это герб? – упрямился Пашка. – Самый обыкновенный рисунок.
– Ну, не герб, а знак художника, – поправился Саня. – И буквы есть. Видишь – «А» и «Б».
– Сидели на трубе… И что это значит, по-твоему?
На лестнице раздались торопливые шаги, и в комнату вошла Настя. – Вы что, на потолке банки ищете? – воскликнула она. – А я жду-жду… Ничего тебе, Павлик, поручить нельзя!
– Пашка совсем не виноват, это из-за меня, – спрыгивая с тумбочки, поспешил ответить Саня. – Я же этих картин никогда не видел, вот и увлекся.
– Да, чудесные картины, – смягчилась Настя. – По-моему, художник был гениальным примитивистом. Ладно, берите банки. В саду поговорим, а то осы все варенье съедят.
Спускаясь вслед за Настей по деревянной лестнице, Саня наконец ответил на Пашкин вопрос:
– А значит это, что человек, который нарисовал план местности с кладом, и постоялец твоей бабушки – одно и то же лицо!
Ребята собирались выспросить у Насти, что она знает про художника. Конечно, до войны ее еще и в помине не было. Даже Пашкин отец был тогда несмышленышем. Но все-таки Настя была постарше Пашки и могла запомнить какие-нибудь бабушкины рассказы.
Но, когда они спустились в сад, к Насте пришла подружка из соседнего дома, вредная и занудливая Катька. И тут же стала вместе с ней разливать варенье, а заодно болтать про какие-то несусветные глупости. Чего еще ожидать, когда собираются хотя бы две женщины?
– Ну-ка, пацаны, брысь отсюда! – скомандовала Катька. – Наши секреты не для ваших ушей.
– Знаю я ее секреты! – возмутился Пашка. – Она на физруке хочет жениться, а он на нее внимания даже не обращает. И правильно делает – дура потому что. Ладно, Настю я потом расспрошу, – решил он. – Давай, Чибис, выкладывай свои соображения.
– Вообще-то у меня никаких соображений нет, – сказал Саня. – Но один вывод можно сделать наверняка: человек, который спрятал клад, был художником и жил в вашем доме.
– Ну и что? – пожал плечами Пашка. – Ясно же, отец не с улицы те бумаги принес.
– Мало ли откуда они могли взяться! Может, их следопыты какие-нибудь нашли и директору школы сдали. А вот теперь круг поисков сужается. Надо дождаться твоего отца и все у него узнать.
«Ага, так он все и расскажет, – подумал Пашка. – Особенно когда узнает, что я в сундучок лазил и план украл…»
Но возражать другу он не стал. Пусть себе ждет у моря погоды. Или отца караулит, как раньше буздыринцев: не проговорится ли тот, где искать клад.
Пашка-то знал, что действовать надо как можно скорее. Не ждать, когда отец вернется из Москвы, а наоборот – успеть до его возвращения.
Глава II
ПОСЛЕДНИЙ БОЙ С БУЗДЫРИНЫМ
Утром пошел мелкий противный дождь. Проснувшись, Саня даже не понял, откуда доносится мерный шум, и подумал, что мама жарит на кухне картошку. А когда расслышал стук капель о жестяную крышу, то подумал о дожде как о живом существе: «И без тебя тошно».
А расстроиться было от чего. Саня покосился на столик, на котором лежала кассета от диктофона.
А расстроиться было от чего. Саня покосился на столик, на котором лежала кассета от диктофона.
Вот и весь результат его расследований. Хорош Шерлок Холмс! Не только сам пошел по ложному пути, но еще и Пашку подставил. Неизвестно, что предпримут эти помощнички Буздырина, если еще раз встретят Пашку на своем пути!
Эта мысль не давала Сане покоя. Ведь Пашка постоянно ездит на велосипеде между Караваевым и «Известиями». Рано или поздно он обязательно столкнется нос к носу со своими обидчиками. А ведь буздыринцы-то, наоборот, считают своим обидчиком Пашку… Вот и будут разбираться.
Вина перед другом заставила Саню подскочить с кровати. Нет, обязательно надо спугнуть Буздырина, чтобы его компания и думать забыла о Пашкином существовании! Только вот как это сделать? Намекнуть Герке, будто всем известно, что никакой библиотеки его отец не ищет? Но Герка – дурак, и неизвестно еще, чем кончится такая затея. Может, из-за этого толстый Колян и «баскетболист» Леха только усилят охоту за Пашкой. А почему бы и нет? Решат еще, что это он выведал все их секреты… Нет, надо действовать осторожно. Но как? Саня терялся в поисках решения.
– Сашенька! – позвала мама. – Ты не забыл, что мы сегодня на рынок едем?
«Опять!» – досадливо поморщился Саня.
Опять эти бесконечные хождения по торговым рядам, опять эти сумки, набитые морковкой и картошкой!
Протирая глаза, он вышел на кухню и пробурчал:
– Доброе утро…
Ничего себе, доброе!
– А почему так мрачно? – встревожилась мама. – У тебя температуры нет? Слишком долго ты в речке сидишь, нельзя же так!
– При чем тут речка? – скривился Саня. – Думаешь, очень приятно каждые выходные на рынок таскаться?
– Ну, Сашенька, – стала оправдываться мама. – Во-первых, у тебя всю неделю выходные. А во-вторых, кто же знал, что папу вместо отпуска в командировку отправят? Я ведь много овощей одна не донесу. Что же ты предлагаешь, оставить тебя на неделю без витаминов?
– Странный вы народ! – пожал плечами Саня.
Впрочем, мамины слова его смутили. Что это он, в самом деле? Не хватало еще, чтобы она таскала тяжелые сумки!
– Кто – мы? – удивилась мама.
– Ну вы, взрослые.
– Это почему же?
– Как только попадаете на дачу, так ничего для вас не существует, кроме витаминов и свежего воздуха.
– А что же еще здесь существует? – улыбнулась мама. – Что нам, по речке плавать на автомобильных камерах? Или в футбол гонять? Ах да, как же я забыла! По деревьям лазить – это так интересно!
И тут Саню осенила замечательная идея.
– Вот в Москве ты все таскаешь меня по музеям, да? – вкрадчиво начал он. – А в Александрове, между прочим, тоже музей есть. Под открытым небом. И располагается он, между прочим, в двух шагах от твоего рынка!
На этот раз смутилась мама.
– Вообще-то да, Сашенька… – виновато произнесла она. – Ты об Александровском кремле говоришь? Мне уже и самой стыдно. Папа ведь обещал тебя повезти… Но сегодня – обязательно! – решительно сказала она. – Совмещаем приятное с полезным. Сначала едем в кремль, а на обратном пути – на рынок. Идет?
Саня даже не ожидал от мамы такой прыти. Ну что ж, прекрасно! Как раз этого он и добивался. Посмотрим, что там еще Буздырин придумал со своими «поисками»!
Пока они собрали все корзинки и вышли к автобусу, дождь кончился.
Будто умыл всю рощу после сна – да и успокоился.
Чтобы не скучать в автобусе, Саня захватил с собой плеер. Правда, мама терпеть не могла, когда сын с безучастным видом слушал свой «дебильник». Но на этот раз она ничего не сказала, только поморщилась. Переживала, наверное, что ребенок целый месяц не приобщался к культуре.
Саня нажал на кнопку «PLAY» и стал ждать, когда в наушниках зазвучит музыка его любимого «Exploited».
Но как только кончился шорох, вместо знакомых панковских голосов он услышал совсем другое… К сожалению, тоже знакомое.
Зазвучали те самые слова, от которых у Сани загорались уши! Леха и Буздырин разговаривали про свои металлы… Выходит, в спешке он схватил не ту кассету.
Саня сердито нажал на кнопку «STOP» и снял наушники.
В кремле мама щебетала без умолку. Целый час они ходили по окрестному парку, издали любуясь куполами, потом вошли в ворота – и все это время она говорила. Оказывается, мама довольно много знала про Александровскую слободу.
Вот с этой кручи Иван Грозный пустил прямо в реку тройку лошадей вместе со своей пятой или шестой женой, которая чем-то ему не угодила. Вот в этой трапезной пировали опричники. В этом здании царь принимал иностранных послов.
– Откуда ты все это знаешь? – удивился Саня.
– Читала, Сашенька, читала. А места узнаю потому, что взяла у Софьи Адамовны с пятой дачи путеводитель по Александрову. Там столько интересного! Помнишь, рядом с «Известиями» две деревни – Махра и Юрцово? Так вот, однажды Иван Грозный потребовал, чтобы ему устроили ночлег по пути в слободу. В Махре его не узнали и на ночлег не пустили – он ее и сжег дотла. А в Юрцове к нему отнеслись гостеприимно – и деревня уцелела. И эти деревни до сих пор по разные стороны нашей речки стоят. Потрясающе, правда?
– Да уж, – буркнул Саня.
Про себя он подумал: «Что же это за царь такой был, раз он своих подданных спокойно сжигал? Только за то, что его в темноте не узнали! Как иноземный захватчик какой-то…»
– Смотри! – Мама кивнула в сторону музея. – Наверное, реставрационные работы ведутся.
Чуть не споткнувшись, Саня остановился как вкопанный.
Возле стены копошилась группа людей. Саня сразу заметил Герку с замысловатой киркой, висящей почему-то на плече. Геракл был одет так, как, по его мнению, одевались искатели кладов. Пробковый шлем, джинсовая безрукавка, длинные шорты и огромные «гриндерсы». На плече, вдобавок к кирке, висел еще и моток прочной бечевки.
Даже издалека было заметно, что вид у Геракла серьезный. Как же: вот-вот ему откроется самый таинственный клад нашего времени!
«Главное, он же искренне в это верит, – подумал Саня. – Бедняга!»
Толстый Колян командовал рабочими. Те уже подкатили к стене кремля какую-то тележку. На тележке стоял непонятный агрегат – кажется, такими обычно долбят асфальт. Ну точно, рабочие уже приготовили отбойный молоток!
«Неужели и в самом деле будут стену долбить? – подумал Саня. – Неужели Викентий им разрешил?»
Но тут же он заметил и самого Викентия Викентьевича. Тот стоял у здания архива и что-то горячо и возмущенно доказывал Буздырину. Наверняка это было связано с предстоящими работами. Рядом, довольно улыбаясь, стоял Леха. Буздырин держал в руках кипу бумаг, одну за другой подсовывая их под нос Викентию. Тот лишь отмахивался от них, как от надоедливых мух.
Саня подкрался поближе и сразу расслышал, о чем говорят Буздырин и директор.
– Нет, нет, и еще раз нет! – донесся голос Викентия. – Вы что обещали мне в первый же день? Я не могу доверять вашим приборам! Так ведь можно перелопатить весь музей. А кто будет нести ответственность? Я сейчас же свяжусь с Министерством культуры! Кто вам дал разрешение на такие варварские раскопки? Здесь не пустыня, не развалины древней крепости, наконец! – горячился Викентий.
Несмотря на крики директора, Буздырин совсем не выглядел злым или хотя бы раздосадованным. Видно, как раз такой разговор его и устраивал. Ему нужен был скандал, шум, нужно было кого-то обвинить в том, что ему мешают вести поиски.
– Идите, звоните. Наше дело совершенно не терпит отлагательства, – спокойно говорил он, поглядывая на часы. – Мы бешеные деньги платим за аренду оборудования, а вы нам палки в колеса вставляете. Да я вам счет в конце концов предъявлю. На кругленькую, между прочим, сумму.
Викентий Викентьевич ошалело смотрел на своего нахального собеседника. Наконец – наверное, совершенно измученный «беседой» – он устало произнес:
– Ну погодите хоть немного. Я вас прошу, не начинайте долбить хотя бы до обеда! Через два часа я все выясню окончательно.
Викентий Викентьевич скрылся за дверью. Буздырин, довольно хмыкнув, пошел к своему микроавтобусу.
Саня даже забыл, что рядом с ним стоит мама! Он лихорадочно соображал, как помочь Викентию Викентьевичу.
Ясно было, что Буздырин просто издевается над директором. Не зря же он обзавелся перед «научной экспедицией» всеми необходимыми разрешениями. И теперь изо всех сил раздувает шум вокруг своей полезной деятельности. Чтобы все знали, какие огромные усилия были потрачены на поиски библиотеки Ивана Грозного!
И тут Саня вспомнил о кассете. Как же помогают в жизни случайности, которые на первый взгляд кажутся досадными! Он быстро достал из кармана плеер.
– Ты что, даже в музее не можешь обойтись без своей дикарской музыки? – недовольно спросила мама.
– Да, – машинально кивнул Саня. – То есть нет! Просто испугался, что плеер потерял. Вспомнил, как что-то упало, когда мы из автобуса выходили.