И тут только Саня вспомнил, что так и не рассказал другу про Черный фолиант… Значит, обижаться надо только на самого себя. Такую операцию провалить! Еще мгновение – и сверкнул бы в отблесках костра золотой слиток. Или хотя бы маленький золотой камешек.
– Да чего ты, Чибис? – сердито спросил Пашка. – Ты что, хотел посмотреть, как они суп будут хлебать?
– При чем здесь суп! – безнадежно махнул рукой Саня. – Ладно, я тебе потом все объясню… А эти, – Саня кивнул в сторону «Звездочки», – пускай опять меня в гости ждут! Докопаюсь я до их фолиантов…
Пашка непонимающе шмыгал носом, слушая его угрозы.
Когда ребята вернулись в «Известия», Санина мама уже спала. И правильно делала. Что бы она сказала, увидев мокрого с головы до пят Пашку?
Самое интересное, что Бармалей спал у нее в ногах на одеяле и тихо поскуливал во сне.
Глава ХII
ОПАСНО ЕЗДИТЬ ПО ЛУЖАМ!
Настя училась на историческом факультете МГУ. Поэтому Пашка собирался «расколоть» ее на рассказы про Ивана Грозного. Что там Чибис с его походами по библиотекам и архивам! Сестра уже четыре года учится в университете. Небось этого Грозного как облупленного знает.
Перед приездом Насти Пашка вытащил в сад раскладушку, прилег позагорать – и не заметил, как уснул.
Его разбудил автомобильный сигнал. Это заехал завхоз, которого отец попросил встретить Настю в Александрове. Поначалу, сквозь сон, Пашке показалось, что он уже стоит на платформе, что гудит московский поезд.
– Ну, как ты живешь без родителей? – первым делом, еще на перроне, спросила сестра, чмокнув Пашку в щеку. – Не боялся? Мама вчера весь вечер переживала, как ты один переночуешь.
Пашка быстро затер на щеке Настин поцелуй и громко выдохнул:
– Ф-ф-у-у… Маман не помнит, сколько ее ребенку лет?
– Павлик, – вскинула брови сестра, – что за тон?
– А чего она… переживает? Что я, маленький? Да я вообще, если хочешь знать, лучше б один жил. Как ты.
Настя засмеялась:
– Ну, этого не так долго ждать! Через четыре года и ты поступишь в институт или университет. Конечно, если будешь хорошо учиться.
Пашка скривился от слов: «Если будешь хорошо учиться». Он их слышал миллион раз, не меньше.
– А какая профессия тебе нравится? – спросила Настя, когда «газик» уже несся по шоссе.
– Историк или археолог, – соврал Пашка.
Он соврал сознательно, чтобы Настя не смогла отвертеться от рассказов об Иване Грозном.
– Мы с одним пацаном сдружились, из «Известий», – продолжил Пашка. – Он мне кое-что рассказал про Александровскую слободу. Интересно! А тут одна компания из Москвы приехала – библиотеку царскую искать.
– Ну и как, – засмеялась Настя, – нашли?
– Может, и нашли. Думаешь, они сразу про это закричат? Тихонечко распродадут, а потом скажут: вот, нашли книги. Две штуки без обложек.
Настя смеялась не переставая. Видно было, что она рада всему: и каникулам, и открывающимся впереди знакомым просторам, и Пашкиной болтовне.
Бармалей неожиданно обрадовался Насте. Пашка сразу догадался почему. Скорее всего щенок сообразил, что это Настя передавала для него деликатесный сухой корм. В Караваеве никто не кормил собак и кошек специальным кормом. Только дачники. И теперь Бармалей, наверное, почуял, что с Настиным приездом станет похож на тех собак, которых показывают в рекламе.
Пока сестра раскладывала вещи, Пашка решил сгонять в «Известия» за Саней, хотя сегодня они и не договаривались встречаться. Саня лучше сообразит, про что расспрашивать. Да и вообще, надо его с сестрой познакомить.
На шоссе дул сильный боковой ветер, от которого велосипед клонился набок. Пашка ничего не слышал из-за свиста в ушах и шума придорожных деревьев.
Поэтому он чуть не перелетел через руль, когда неведомая сила заставила велосипед замереть на месте. Пашка оглянулся и похолодел: из окошка микроавтобуса, притормозившего рядом с ним, протянулась волосатая рука. Протянулась – и крепко вцепилась в багажник велосипеда.
– Он? – спросил верзила, обращаясь к водителю.
В верзиле Пашка без труда узнал «баскетболиста» Леху. Водитель – конечно, это был толстый Колян – перегнулся через своего напарника, всмотрелся в Пашку.
– Он. Тут таких рыжих и нету больше.
Пашка хотел соскочить с велосипеда, но волосатая Лехина лапа уже держала его за шиворот. Даже оглянуться на дорогу он не мог, так сильно его шея была стянута воротником рубашки. Пашка онемел от испуга. Крик застрял в горле, в глазах потемнело.
«Все…» – мелькнуло в голове.
Он никогда не боялся драк со своими сверстниками, но сейчас его ошеломила невозмутимость, с которой взрослые мужики приступили к расправе. Схватить совершенно незнакомого пацана на безлюдной дороге – да такое могут сделать только самые отпетые бандиты! Сначала хватают и только потом разбираются, кто перед ними. Значит, чувствуют свою безнаказанность. И никого рядом нет…
От этих мыслей, мгновенно пронесшихся в голове, Пашке стало совсем тошно. Правда, голос к нему наконец вернулся.
– Пустите, что я сделал, я по обочине ехал! – заорал он.
– При чем тут обочина? – отчетливо произнес Леха. – Тебя кто научил этим пакостям?
– Каким пакостям? Я вас первый раз вижу! – дернулся Пашка.
Но Лехина рука держала его крепко.
– Ты зачем нам в майки шиповника насыпал? – страшно вытаращил глаза Колян. – Меня из-за тебя болячками до ушей обсыпало. Вот ты у меня без ушей и останешься! Слышь, Леха, давай его на муравейник посадим, а? Пускай узнает, каково нам было!
Они заржали.
– Какого шиповника? Да вы меня спутали с кем-то! – стал отпираться Пашка.
– Ладно тебе! Только скажи, ты сам такое дело придумал или тебя кто научил? Тогда, может, и не посадим в муравейник.
– Да никто меня не учил, и ничего я не придумывал! – продолжал вопить Пашка.
И вдруг он понял: все равно ему не поверят. Ни за что. Уж очень хорошо они запомнили его там, в кремле. И угораздило же его уродиться таким рыжим!
На секунду отпустив Пашкину рубашку, Леха схватил его за ухо. Пашка взвыл от боли.
– Пусти, пусти! – вырывался он.
Но ухо от этого только затрещало – так, что в глазах у Пашки заплясали огни.
И вдруг его охватила ужасная злость! И он сразу решил сопротивляться. Но не силой – какая у него может быть сила против этих качков? Пашка решил обмануть их и опять что-нибудь устроить. Чтоб они лопнули, гады!
– Ухо пусти – все скажу, – пообещал он.
Леха слегка ослабил хватку, довольно хохотнул:
– Сразу бы так. А то строит из себя партизана на допросе.
– Это не я, – стараясь, чтобы его голос звучал испуганно, сказал Пашка. – Мы с классом в кремле на экскурсии были. Сначала друг над другом прикалывались, а потом Витька и вам шиповника подсыпал. Поехали к нему, он извинится. Что ж я, за других терпеть должен?
Колян тоже засмеялся:
– Извинится! Нужны нам его извинения. Если этот гаденыш сам все придумал, то мы его родителей платить заставим. За лечение и за моральный ущерб. А если его кто из взрослых научил – пускай укажет. Ну чего, Лех, поехали?
– Да пудрит он нам мозги, – засомневался Леха. – Времени нету раскатывать… Хотя ладно, поехали! Надо до конца все довести. Садись, рыжий, в машину.
Он открыл заднюю дверцу.
– А велосипед? – спросил Пашка.
Водитель оглянулся в салон, заставленный какими-то ящиками. Места там не было.
«Сейчас бросят велосипед в канаву, – подумал Пашка. – Больно им надо возиться».
Но, против его ожиданий, Колян махнул рукой.
– Ладно. Никуда пацан от нас не денется. – Он погрозил Пашке кулаком. – Смотри, вздумаешь удрать, я тебя так в кювет шугану, что одно мокрое место останется. Понял? Прыгай на свой велик, впереди нас поедешь.
Пашка обрадованно закивал головой.
Усевшись на велосипед, он повернул обратно в Караваево. Не везти же их к «Известиям»!
Пашка сразу догадался, куда повезет врагов. Как Сусанин. Даже если б они его в кабину посадили, все равно он завел бы их в то самое место. Обязательно! А потом пусть бы делали с ним что угодно.
На подъезде к Караваеву был поворот, за которым строили коровник. Дорога за этим поворотом была так разбита, что лужа не высыхала на ней в самые жаркие дни. Через нее даже тракторы еле переползали.
По обеим сторонам лужи стояли, как два сторожа, кирпичные столбы. А по центру лужи была проложена кирпичная дорожка, известная только местным пацанам. Правда, дорожка всегда была скрыта водой. Но Пашка умел въезжать на нее так точно, что колеса велосипеда погружались в лужу всего лишь сантиметров на десять. Иной раз он проскакивал лужу по несколько раз за день, потому что это был самый короткий путь к речке.
Сюда он и вел своих обидчиков. Ехал, не торопясь – сзади даже посигналили пару раз – мол, нельзя ли быстрей.
«Сейчас-сейчас, успеете», – подумал Пашка.
Не сбавляя скорости, он уверенно въехал на дорожку, всем своим видом показывая: ничего опасного эта лужа собою не представляет, даже для велосипедиста.
Не сбавляя скорости, он уверенно въехал на дорожку, всем своим видом показывая: ничего опасного эта лужа собою не представляет, даже для велосипедиста.
Сзади взвыл мотор и сразу же послышался глухой удар. Потеряв твердь под колесами, микроавтобус опустился днищем на кирпичи. Ревел двигатель, колеса вспенивали грязную воду. Все впустую: машина засела намертво.
Отъехав в сторонку, Пашка остановился и состроил удивленную гримасу: что, мол, случилось? Я же проехал, и ничего, а вы почему застряли?
Ругаясь, толстяк высунул из кабины короткие ноги и, секунду подумав, ступил в лужу. Конечно, он ушел в воду чуть ли не по пояс!
– А-а! – завопил Колян. – Этот гаденыш специально нас утопил!
– Да тут все ездят! – весело и нахально крикнул Пашка. – Я ж не виноват, что вы водить не умеете!
Водитель посмотрел под днище машины, погрозил Пашке кулаком – и вдруг сорвался с места. С трудом передвигая ноги, он неуклюже бежал по луже, стараясь выбраться на сухое и догнать, скорее догнать этого рыжего гаденыша!
– Велосипед не выдержит двоих! – весело крикнул Пашка, изо всех сил нажимая на педали.
Разве может бегущий человек догнать велосипедиста, который опередил его метров на пятьдесят!
– А Витьку я вам в другой раз покажу. Когда ездить научитесь! – прокричал на прощание Пашка.
Огнем горело на ветру пострадавшее ухо. Но теперь оно было отомщено.
Глава XIII
ГЛАВНОЕ – ИСКАТЬ!
Пашка сделал огромный крюк через лес и выехал к «Известиям» с другой стороны.
– Что у тебя с ухом? – сразу заметил Саня, выскочивший на Пашкино кряканье.
Когда Пашка, довольный, рассказал о случившемся, Саня вздохнул:
– Вечно ты ищешь приключений. Ты же их уже три раза обозлил. Да еще как! За такие штучки они и взрослого не оставят в покое.
– Почему три? – удивился Пашка. – А, ты про бутылку! Так это ж ночью, они и не заметили ничего.
– Им хватит и того, что заметили. К «Звездочке» ты теперь ни шагу, это и ежу понятно. Я буду сам разбираться с Геркой.
– Ну, Чибис, ты даешь! – возмутился Пашка. – По-твоему, пусть они мне уши отворачивают ни за что, на муравейник грозятся посадить, а я спасибо должен говорить? Нет уж, дудки! Что я им, собственный? Пусть Геракла своего воспитывают.
– Ладно-ладно, – смирился Саня. – Поехали с твоей сестрой поговорим. Ты же говоришь, она много знает.
«Удивительный все-таки человек Пашка, – подумал Саня. – Сам что угодно может вытворять. Но кто ему захочет сделать гадость – к тому эта гадость обязательно обратно вернется. Как бумеранг!»
По шоссе они, от греха подальше, не поехали. А когда выбрались из леса, Пашка издалека показал на белеющий посреди лужи микроавтобус. Возле него уже тарахтел трактор.
– Вот где им клад искать, – довольно сказал Пашка. – Самое место.
– Пусть из грязи свое золото и добывают, – усмехнулся Саня.
Пашка недовольно отвернулся:
– Опять ты, Чибис, с какими-то намеками! Можно подумать, у тебя времени нет мне все рассказать. Вчера подглядывать потащил, а сам даже не сказал, что собираешься увидеть. Я еще и виноват оказался! Потом объясню, потом объясню… Я тебе как другу, с самого начала – и план, и все, без никаких секретов. А ты…
Пашка даже шмыгнул носом, так ему было обидно. Действительно, его бандиты похищают, уши крутят, а Чибис скрывает самое важное!
– Да понимаешь, Пашка, я же не мог прямо в кустах все тебе рассказывать, – стал оправдываться Саня. – Тем более, я сам только тогда все понял, когда их разговор услышал. А потом же мы как рванули! Ну не успел. Думал, сегодня и расскажу все в подробностях.
– Мог бы и сегодня не успеть, – трагическим тоном произнес Пашка. – Вот оторвали бы мне уши, чем бы я тебя слушал?
Саня засмеялся:
– Тебе оторвешь! Вон, качки в грязи копаются, сами не рады, что с тобой связались. Пошли лучше быстрее. Я у твоей сестры хочу узнать про Черный фолиант.
– Черный… чего? – переспросил Пашка.
– Книга такая старинная, в которой записан секрет превращения всяких там ненужных веществ в золото. Мне отец рассказывал. Понимаешь, что я подумал: Буздырин нашел эту книгу и сейчас как раз занимается алхимией. Ты вспомни вчерашний котел.
Пашка махнул рукой:
– Спросить-то мы спросим, а что толку? Может, Настя ничего про это не знает. Нам, Чибис, своим делом надо заниматься, а не за буздыринцами следить. А после сегодняшнего я их вообще видеть не хочу. У них свои дела, у нас свои. Будем потихоньку обшаривать свою церковь – обязательно вычислим клад.
– Да разве я против? – оправдывался Саня. Ему было ужасно неловко оттого, что он не все рассказал Пашке. – Но понимаешь, церковь ведь никуда не убежит. А Буздырина ни на минуту нельзя упускать из виду. Не малину же он приехал собирать! Герка правду сказал, я точно знаю. Геракл, когда хвастает, ничего утаить не может. Ты погоди, я к нему еще наведаюсь. В компьютере пошарю…
Когда ребята вошли во двор Пашкиного дома, Настя как раз надевала Бармалею ошейник – не настоящий, а против блох и клещей. Она была так увлечена этим полезным занятием, что даже не заметила красного Пашкиного уха. На всякий случай тот прикрыл его отросшими рыжими волосами.
Бармалей смешно крутил головой и дрыгал передними лапами: пытался снять с себя непривычную обновку.
– Павлик, а к отцу какой-то иностранец приходил. Я сказала, что Иван Кириллович в Москве до конца недели, он и ушел. Скажи про него папе, если будет звонить. А кто придумал ребенку такое страшное имя – Бармалей? – спросила Настя, поправляя ошейник. – Да вы только посмотрите на эту мордочку! Нет, я буду звать его Барми.
– А пасть у твоего Барми ого-го, – сказал Пашка. – До самых ушей. Подожди, вот вырастет, тогда поймешь, что это самый настоящий Бармалей. Бармалюга.
– Все, можешь идти гулять. – Настя легонько подтолкнула щенка. – Никакие блохи к тебе больше не пристанут. А потом мы тебя специальным шампунем вымоем. Надо, Павлик, следить за собакой.
– Следить, – хмыкнул Пашка. – Уследишь за ним! Я сегодня кед свой так и не нашел. Спросить бы хорошенько у этого Барми… Полчаса потерял, пока искал!
– Да у тебя в комнате такой беспорядок, что не только кеды могут затеряться. Сразу видно, каникулы. Ну что, пойдем в сад, будем чай пить?
Какой там чай! Сане не терпелось приступить к расспросам. Да и не любил он рассиживать в гостях.
– А вы знаете, что в Александрове библиотеку Ивана Грозного ищут? – сразу спросил он.
– Да, Павлик уже сказал. Только, говорит, какие-то подозрительные люди этим занимаются.
«Еще какие подозрительные», – подумал Пашка и потихоньку потрогал распухшее ухо.
– А как вы думаете, она вообще-то существует, эта библиотека? – Саня затаил дыхание.
– Наверное, существует, – пожала плечами Настя. – По крайней мере при Грозном она существовала точно. Только вряд ли ее теперь найдут.
– Это почему же? – спросил Пашка.
– Потому что все современные сведения о ней не слишком достоверны. Собственно, это даже не сведения, а одни только предположения.
– А Черный фолиант? – выдохнул Саня. – Неужели он тоже – только предположение?
– Ого, да ты специалист! – похвалила Настя. – Ты имеешь в виду книгу о черной магии? Просто удивительно: всех любителей, которые пытаются искать библиотеку, интересует именно Черный фолиант! Конечно, хорошо, что и в наши дни не прекращаются поиски… Но, по-моему, библиотека утеряна навсегда. Скорее всего в те годы, когда советская власть взрывала кремлевские монастыри. Честно говоря, все современные поиски кажутся мне авантюрой.
Авантюра! Библиотека утеряна навсегда!
Тут Саня не выдержал. Он рассказал Насте про Буздырина и его компанию, про то, как странно они себя ведут. И, конечно же, про их вчерашнее колдовство над котлом.
Каково же было Санино удивление, когда, внимательно выслушав его рассказ, Настя звонко рассмеялась!
– Саша, ну мало ли что они могли готовить? При чем тут Черный фолиант? Да такие люди и не поняли бы в нем ничего, если судить о них по вашим рассказам! А вот то, что вы увлеклись поисками библиотеки – это неплохо, – уже совсем по-взрослому, как учительница, продолжила Настя. – Здесь у нас каждый монастырь, каждая старинная церковь помнит Ивана Грозного.
– Я ж тебе говорил, она точно где-то поблизости спрятана! – прошептал Саня Пашке. – Может, и в нашей церкви. Потому и нельзя буздыринцев оставлять без внимания.
– А что это за церковь такая – ваша? – расслышала Настя.
– Да ты ее знаешь – в монастыре возле «Известий», – напомнил Пашка. – Мы даже карту в музее посмотрели. Точно, бывал в этом монастыре Иван Грозный.
– Павлик, – строго сказала Настя, – я уверена, что вы уже ведете поиски. Прошу вас, не надо этого делать! Видела я этот монастырь. Там же вблизи стен ходить нельзя, отовсюду кирпичи падают!
– Ну так, понемногу, конечно, падают, – пошутил Пашка. – Но камнепада пока что нету. Вот если б клад из стены вывалился, да прямо под ноги…