Клод прочитал инструкцию, корявый почерк капитана разобрал, кажется, без труда и сунул бумажку в карман. Не сложил и убрал, а именно сунул, даже слегка скомкав. И потребовал себе пива, поскольку хакеры, как говорят легенды, вообще не работают без пива. И сами они эти легенды с удовольствием поддерживают.
– Может, кувшин вина? – спросил оказавшийся к тому моменту в комнате капитан Звиад Пачория, который, естественно, манер и привычек настоящего хакера не понимал.
– Это уж сами... – отмахнулся Клод. – Мне пива.
Но капитан Уэйн слышал о привычках хакеров и потому позаботился заранее, загрузив в машину две упаковки с пивными жестянками. На время испытаний этого должно хватить, поскольку, согласно тем же легендам, хакеру принципиально важно, чтобы пиво стояло на столике, но сам он пьет мало. Так, несколько глотков. Но наличие пива – это уже означает принадлежность к клану, а своей клановостью хакеры гордятся.
– Звиад, окажи услугу, попроси принести. Пиво в багаже второй машины.
Пачория вышел.
– Ну что, прочитал? – спросил Уэйн.
– Прочитал.
– Все разобрал?
– Тебе можно каллиграфию преподавать. Видел бы ты мой почерк!
– И что скажешь по вопросу?
– А что говорить, я уже делаю. Пока только ищу. Найду – буду думать.
– Сколько это времени займет?
– Я в тюрьме, честно говоря, сильно отстал от жизни. Мало знаю, что сейчас в российских сетях творится. Несколько часов покопаюсь – смогу что-то сказать. Пока же я, как первый астронавт на Луне... Не представляю, что меня ждет. И не понимаю еще, зачем тебе сразу все каналы. Разве недостаточно той станции, против которой мы работаем? На Министерстве обороны легко нарваться на неприятность. В такие ведомства следует соваться или резко, или хитро. Но надолго там застревать рискованно. Значит, одной станцией точно не обойдемся?
– Эта станция будет подробно рапортовать своему начальству по окончании первого сеанса. Сам процесс, когда они пошлют несколько кодированных сигналов, нам первоначально будет малопонятен. Но по коротким сообщениям мы сумеем составить общую картину. Для профессора Сибелиуса этого могло бы хватить. А вот что будет дальше, как быстро будут разворачиваться события и какая реакция последует с российской стороны, как далеко зайдут сообщения, будет ли поставлено в известность руководство страны? Это все мы здесь узнать не сможем. А ты не забывай, что мы не просто испытатели новой техники. Мы сотрудники Центрального разведывательного управления. И нас процесс интересует не только в узком специальном коридоре, а значительно шире. Быстрота реакции потенциального противника для любой страны является определяющим моментом при формировании военной доктрины.
– Ты собираешься формировать доктрину?
– Меня эта доктрина мало касается. Но я знаю, что это такое, и знаю, что составляется она на основании сотен таких вот, как у нас с тобой, моментов. И мы внесем свой вклад в общее нужное дело.
Капитан Уэйн говорил несколько высокопарно, надеясь задеть хакера за живое. Не получилось. Клод Гарси только криво ухмыльнулся в ответ. Эти вопросы его интересовали гораздо меньше, чем его традиционный наркотик – работа в компьютерных сетях.
– Ты же тоже гражданин США, – сказал Уэйн в заключение уже совсем усталым голосом.
– Когда рядом с тобой, скажем, в машине или в самолете сижу. А когда сажусь за компьютер, я становлюсь гражданином мира и выхожу из граней национальной принадлежности. Я только хакер...
* * *Команда специалистов готовила маскировку для генераторов. Сами генераторы были не тяжелыми, но объемными сооружениями, напоминающими большую семейную кастрюлю. Простота и одновременно главная хитрость маскировки заключалась в том, чтобы превратить тот генератор, что будет выставлен на чистом воздухе, в камень. Сам камень, расположенный как раз в нужном месте, уже многократно измерили и сфотографировали, и пластиковые формы, повторяющие его очертания, были отлиты и доставлены в Грузию. Осталось заменить камень на генератор, а это, как оказалось, очень даже не простое дело. По крайней мере, четверо крепких грузинских коммандос не смогли даже оторвать его от земли. А уж о том, чтобы вынести этот камень с места, и разговора быть не могло. Разве что укатить, пользуясь округлыми формами. Но тогда на земле останется заметный след. Значит, это тоже недопустимо. Недопустимо было и разбивать камень на месте. Рядом с российскими РЛС никакие шумные действия нельзя было осуществлять. Как и нельзя приехать за валуном на тракторе. Кроме того, генератор требовалось выставить в зоне прямой видимости локатора, и, более того, рядом с тропой, по которой через каждые два часа проходил патруль из охраны РЛС. Значит, следов оставлять было нельзя.
Выход нашел сам капитан Уэйн, и выход простейший. Под натуральным камнем, чуть-чуть сбоку, следовало вырыть соответствующую его размерам яму, куда камень и сбросить. Предварительно следовало снять крепкий дерн и потом уложить его поверх спрятанного под землю валуна. А вот землю из ямы выносить придется в рюкзаках. Но это в любом случае легче, чем тащить сам камень.
В преддверии этого мероприятия, не сложного по замыслу, но рискованного по выполнению, поскольку выполнять его приходилось на чужой, более того, враждебной Грузии территории, капитан Уэйн решил провести подготовку. И потому, чтобы на месте не было никакой заминки, он заставил все тех же четверых грузинских коммандос, приданных его группе, тренироваться. Естественно, тренировки проходили не там, где предстояло работать. Благо в Грузии своих камней достаточно, и даже вполне подходящих по размерам. И коммандос, вооружившись лопатами, упорно прятали под землю камень за камнем. И при этом капитан Уэйн проверял не сам процесс копания, а только интересовался конечным результатом и приходил смотреть на маскировку дерном. Только после пятого спрятанного под землю валуна капитан остался доволен.
– Вот так и должны будете сделать на месте.
– Сделаем, – пообещали ему коммандос, вытирая рукавами пот со смуглых лиц.
– А чтобы все получилось идеально, потренируйтесь еще. Еще пять камней... Этого, думаю, хватит.
Вернувшись на базу, капитан увидел сидящего на крыльце Клода Гарси.
– Вышел погреться на солнышке и подышать горным воздухом?
– Вроде того... Дело сделал, подключился сразу по пяти адресам. Только в Генеральный штаб пробиться не сумел. Но еще часик поработаю – и пробьюсь. Просьба... дай трубку подружке позвонить.
– Трубку дам. И даже разговор контролировать не буду. Только пообещай, что ничего лишнего ни болтать, ни делать не станешь. Мой номер не нужно оплачивать через госдепартамент. Он оплачивается со счетов ЦРУ...
– Я только поговорю. Чтобы не скучала...
Уэйн протянул Клоду свою трубку и ушел, чтобы не подслушивать чужой разговор. Ему и надобности такой не было, поскольку трубка его контролировалась со спутника ЦРУ и все разговоры записывались. Если Гарси позволит себе лишнее, об этом обязательно сообщат Уэйну. Тогда отношения придется менять не в сторону сближения.
Клод, кажется, лишнего не позволил. Вскоре он вернулся в кабинет и вернул Уэйну трубку.
– Уже поговорил?
– Долго, что ли! – Клод выглядел озабоченным, и капитан подумал, что разговор у хакера был, очевидно, напряженным. Но личные проблемы Гарси мало трогали Уэйна.
А хакер сразу сел за компьютер и продолжил работу.
* * *Через три часа после обеда капитану Уэйну позвонил профессор Максимилиан Гай Сибелиус. Судя по тому, что профессор всегда представлялся полным именем, оно ему сильно нравилось и тешило профессорское тщеславие. Впрочем, сам Уэйн тешить тщеславие своего якобы прямого начальника не желал и потому всегда относился к профессору спокойно, без подобострастия и разговоры вел только деловые и конкретные. Сибелиус это чувствовал, слегка недолюбливая капитана за недостаток уважения к себе, и тоже баловал вниманием исключительно по деловым вопросам.
– Здравствуйте, капитан. Доложите, что у вас... – холодно потребовал Сибелиус, в этот раз даже не представившись.
Уэйн улыбнулся в трубку. Профессор, постоянно общаясь с военными, научился говорить военным языком. Хотя, помнится, вскоре после первого знакомства с Уэйном, говорил, что слово «доложить» происходит от слова «доклад», а «доклад» – это термин научный и к армии отношения не имеет, так что употреблять его неправомерно. Теперь и сам говорит так.
– Разворачиваемся, сэр. Подключаемся к системам информационного обеспечения объекта. Пока все идет удачно. График выдерживаем полностью, но он у нас и не напряженный.
– Я планирую в усиление вашей группы добавить опытного человека. Это существенно улучшит вашу работу и поможет добиться результата.
– Кого, сэр?
– Подполковника Кэмпбелла. Если помните...
– Да, сэр, я помню. Он руководил испытаниями в Афганистане.
– Разворачиваемся, сэр. Подключаемся к системам информационного обеспечения объекта. Пока все идет удачно. График выдерживаем полностью, но он у нас и не напряженный.
– Я планирую в усиление вашей группы добавить опытного человека. Это существенно улучшит вашу работу и поможет добиться результата.
– Кого, сэр?
– Подполковника Кэмпбелла. Если помните...
– Да, сэр, я помню. Он руководил испытаниями в Афганистане.
– И там испытания прошли успешно.
– Согласен. Боюсь только, что здесь обстановка иная. Если вам хочется кого-то добавить из той бригады, я бы посоветовал капитана Липарски. Он больше подходит на эту роль при существующих обстоятельствах...
– Подполковник Кэмпбелл руководил испытаниями в Афганистане. У него большой организаторский опыт. И великолепные рекомендации по предыдущему месту службы...
– В Афганистане он был в составе американских вооруженных сил. Здесь нет таких сил, и подполковник Кэмпбелл будет в нашей среде чужеродной фигурой. Более того, работа здесь ведется на совершенно другом уровне, допускать к которому армейского офицера – это не только непрофессионально, это глупо и чревато провалом.
Сибелиус не сказал, конечно, но подумал, что капитан Уэйн не желает выпускать бразды управления испытаниями из своих рук, поскольку появление в группе старшего офицера естественным образом приведет к смене руководителя. И потому против. И Уэйн эту мысль профессора уловил. Но капитан знал, что говорил. И в своей правоте был уверен.
– Ладно, я подумаю. Но на всякий случай будьте готовы передать дела Кэмпбеллу...
Уэйн понял, что профессор желает проявить упрямство и утвердить таким образом свое главенствующее положение. Но надутый индюк мало что понимает в делах, и пора уже ставить его на место, тем более что возвращаться в лабораторию Уэйн не собирается.
– В таком случае, сэр, вы тоже будьте готовы к прекращению финансирования ваших исследований со стороны организации, которую я представляю.
– Капитан, вы считаете себя настолько знаковой фигурой, что... – профессор позволил себе усмехнуться.
– Дело не во мне, профессор. Вы получаете деньги потому, что работаете на благо нашей организации. Но когда из-за неумения ориентироваться в обстановке попытаетесь завалить дело, вас просто отстранят от него, и испытания продолжат без вас. Вы только научный руководитель, но не больше. Не забывайте этого. Армейский дуболом, которого вы хотите нам навязать, устроит здесь только международный скандал, что автоматически закроет проект. Вы этого хотите? Так мы вам этого не позволим, будьте уверены.
Уэйн впервые говорил с Сибелиусом в таком тоне. Но он знал, что говорит, как знал, какие аргументы приводит. Мало того, капитан был в курсе, что все разговоры с его трубки находятся под контролем, записываются, следовательно, уже через несколько минут будут доложены куратору проекта в Лэнгли. А там не поддержать Уэйна не могут. И примут меры, чтобы не допустить армейского подполковника до дела. Методы могут быть любыми: от отстранения самого Сибелиуса от проекта, поскольку исчерпал в нем свой потенциал, о чем капитан уже несколько раз писал в своих рапортах, до создания ситуации, при которой подполковник Кэмпбелл сам не захочет сюда ехать. Мало ли какие могут возникнуть у подполковника обстоятельства. Не сможет поехать, и все. Подобные варианты разыгрываются легко.
– Вы забываетесь, капитан...
– Извините, сэр. Я только высказал вам мысли, которые, надеюсь, помогут испытаниям. Мы же со своей задачей справляемся...
Не попрощавшись, профессор Сибелиус отключил связь. Убрав трубку в нарукавный чехол, Уэйн глянул на сидящего за компьютером Клода Гарси. Тот сосредоточенно стучал по клавиатуре. Но делал это настолько сосредоточенно, что не приходилось сомневаться – хакер внимательно слушал разговор. Это было неприятно. И вообще было неприятно то, что Сибелиус почти откровенно высказал желание заменить капитана. Правда, это пока еще не в его силах. И никогда, наверное, не будет в его силах.
2– Сознаюсь, приятно было познакомиться с новыми боевыми технологиями. У меня даже настроение поднялось, и гордость за свою армию взыграла. Эта система будет во всех войсках? – покачав в восхищении головой, спросил подполковник Сакратов после того, как группа, опробовав аппаратуру космического контроля и навигации в действии, убедилась в ее эффективности.
– Что касается навигации, – скромно и сдержанно объяснил майор Столетов, – хочется надеяться, что в ближайшее десятилетие армия получит эту систему.
После испытания спутниковой системы военные разведчики еще раз съездили на стрельбище, но теперь уже отстреляли по три полных магазина, чтобы привыкнуть к оружию и использовать его при необходимости без раздумий, что называется, «на автомате». Опробовали как стрельбу простыми патронами, так и бронебойными, как одиночными выстрелами, так и очередями, с глушителем и без глушителя. На этом подготовка была завершена, и можно было отправляться отдыхать перед ночной дорогой.
Профессор Бабалетов практически не работал со спецназовцами. Он пришел к ним только за полчаса до выезда группы и дал несколько наставлений капитану Агареву и старшему лейтенанту Субботину, которые стали ответственными за аппаратуру. На командира группы он не обращал внимания, хотя знал, что именно от командира в основном зависит успех при выполнении задания. И даже не пришел проводить спецназовцев, как это сделали все, кто готовил операцию.
Загрузились без задержки. Автобус тронулся в сторону темнеющих на фоне неба гор. Впереди был Рокский тоннель, где следовало миновать российский погранпункт, дальше следовала Зарская дорога и город Джава, в котором для военных разведчиков была оборудована промежуточная база. И хотя никто из офицеров ОМОГ раньше не участвовал в заграничных командировках, особого волнения они не выказывали и даже разговоров в автобусе не вели, а привычно занимались полезным делом – пытались выспаться про запас, что, кажется, никому и никогда еще не удавалось. Такую же попытку предпринял и сам Сакратов, хотя сопровождающий группу подполковник Шерстобитов, отчего-то откровенно нервничающий, старался его разговорить.
Дорога до северного входа в Рокский тоннель не заняла много времени, и вскоре автобус остановился по требованию пограничников. Однако вышел из него только подполковник Шерстобитов, попросил вызвать старшего дежурного, показал тому какие-то предписания, и после этого военным разведчикам никто не приказывал покинуть автобус, и даже груз у них не проверили. После контрольного звонка в погранотряд автобус благополучно пропустили дальше.
* * *Из Рокского тоннеля автобус выехал уже в темноте. Дорога по ту сторону хребта была в это время пустынна, и только около поста, выложенного из бетонных фундаментных блоков, среди которых осетинские омоновцы установили пару пулеметов, стояли три большегрузные фуры. Они остановились на ночевку.
Омоновцы остановили автобус, но разговаривать с ними вышел опять только Шерстобитов, снова показал какие-то бумаги, и здесь все прошло гладко, даже быстрее, чем у российских пограничников. Должно быть, осетинский пост был предупрежден заранее.
– Максим Васильевич, – сказал Шерстобитов, вернувшись в автобус, который сразу же тронулся. – Попросите группу быть в боевой готовности. ОМОН предупредил, что неподалеку от дороги местные жители видели странных вооруженных людей. Подозревают, что это грузинские диверсанты. Они тут время от времени появляются. Больше для того, чтобы пограбить, чем повоевать, но следует соблюдать осторожность.
– Понял, – подполковник Сакратов включил микрофон «подснежника» и провел короткий инструктаж. – Проснулись? Дорога опасна, рядом гуляют диверсанты. Быть настороже!..
Этого хватило, чтобы военные разведчики, не меняя поз, в которых устроились, переложили под руку пистолеты-пулеметы, а сам командир включил питание у полученного только накануне французского бинокля с тепловизором и попробовал посмотреть сквозь стекло. Стекло, конечно, мешало, тем не менее тепловизор работал даже в этой ситуации. Глядя на командира, старший лейтенант Веретенников подключил к своему ночному прицелу питание, но чехол с самого прицела пока не снял. Так и ехали, внутренне готовые к любой неожиданности. Но все обошлось благополучно. А скоро въехали в Джаву, где автобус снова остановили для проверки. Но здесь на посту их уже встречали, и теперь в салон вошел новый пассажир в камуфлированной одежде без погон и в бронежилете. За плечом у него был «калаш». Подполковник Шерстобитов, видимо, был хорошо знаком с новым пассажиром, он приветствовал его легкими объятиями.
– Это Саукыдзэ, капитан осетинских сил самообороны, – представил Шерстобитов нового пассажира спецназовцам. – Он будет нам по мере сил помогать.