Берлинский же ученый Рудольф Вирхов, общепризнанный авторитет в области патологий, публично, на берлинском съезде антропологов заявил, что неандертальские останки ни коем образом не принадлежит представителю примитивной расы. Они являются останками скелета старого человека, деформированного вследствие перенесенных заболеваний (рахита в юности и тяжелой формы подагры к концу жизни). В общем, кто что выдумал, то и высказывал.
В 1886 году, Марсель де Рюи, Жюльен Фрэпон и Макс де Лоэ, в пещере Бек-о-Рош, обнаружили два скелета неандертальцев. Все было точно измерено и задокументировано. В связи с этим научные радения вокруг плейстоценовых, доисторических людей, подходили к концу. Завершил их страсбургский анатом Густав Швальбе. Это произошло уже в начале 20-го века. В 1901 году, в своих трудах, основанных на тщательном изучении подлинного материала находок этих двух скелетов, он писал: «По своему примитивному типу, неандертальского человека, с полным правом, можно назвать первобытным человеком».
После Швальбе были работы анатома Клаача, Фрэнона и Лоэ, которые признаны в этом плане классическими. И все последующие находки неандертальцев подтверждали, что они представители вымершего рода человеческого, или близкородственного с ним подвида, периода плейстоцена. Это подтверждало неправоту знаменитого Жоржа Кювье, основателя сравнительной анатомии и палеонтологии. В его безапелляционном изречении: « Ископаемого человека не существует»! смысл глубочайшей трагедии заблуждения. Но Вирхов! Ведь он-то видел костные останки. Мог их изучить более внимательно, а он, и в 1901 году вынужден был на собрании антропологического общества в Аметце, еще раз изложить свою точку зрения, и попытался использовать свой авторитет, чтобы надавить на оппонентов. Но его аргументы были уже не состоятельны, в свете новых научных данных. Воистину человеческому упрямству нет границ. А сколько такое упрямство маститых ученых принесло вреда науке, не измерить ни какими мерками.
Вообще первая коллективная сдача прежних позиций произошла за пределами Франции. В апреле 1858 года, англичане: Чарльз Лайель,(10) Уильям Фолкнер, Джон Эванс и Флауэр посетили Аббевиль и Амьен, где и убедились в правильности выводов Буше де Перта и Реголло. Англосаксы стали выходить на передовые рубежи мирового естествознания. К таким же выводам пришли ученые Приствич и Леббок. Лед тронулся!
Кроме этого, в 1863 году была издана книга Лайеля «Геологические доказательства древности человека». Это заставило окончательно замолчать противников де Перта. Самое интересное в этой истории то, что все злопыхатели сразу же перестроились и стали утверждать, что он не открыл ничего нового. Лайель ответил на это: «Когда бы наука ни открыла, что-нибудь важное, вначале всегда говорят, это противоречит религии, а потом вдруг оказывается, что это уже давно известно».
26 мая 1859 года Джоном Эвансом, ученым - геологом, пользующемся высочайшим авторитетом в научных кругах, на заседании Научного Королевского Общества, публично было заявлено, о поддержке взглядов Буше де Перта. Наконец вышли из блаженно дремотного состояния и французы. Амьен посетил палеонтолог Альбер Годри, и сам извлек из слоя около десятка обитых топоров и лежащих, вместе с ними кости слона, носорога и гиппопотама.
Одна за другой начали выходить в свет книги, в которых на основании геологических и палеонтологических данных подтверждалась глубокая древность человеческого рода. И, наконец, в 1859 году вышла в свет книга Чарльза Дарвина(11) «О происхождении видов путем естественного отбора, или сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь». Книга разошлась за один день и произвела на современников впечатление разорвавшейся бомбы.
Словосочетание в заголовке книги Дарвина - «борьба за жизнь», многими воспринимается буквально, как действительно вечную, кровавую драму. Отсюда, по-видимому, и возникло мнение о жестокости естественного отбора, который повлиял на формирование характера человека, в период его становления. Эту оформленную в умах, как ученых, так и обывателей, жестокость перенесли как явление на деятельность древнего человека, представив его далеко неприглядным существом.
(Автор делает данное отступление от основной линии повествования только потому, что в последствие мы вернемся к нему и не раз, и там будет довольно трудно вставить данное рассуждение в текст).
А Дарвин в этом словосочетании имел в виду не это. Слово the struggle, можно переводить по-разному. Это не только борьба, но и напряжение или усилие. Так, что на самом деле борьбу за существование можно уподобить (и это чаще всего) не прямой схватке, а состязанию, где строгое жюри - условия внешней среды - выставляет баллы соревнующимся. Низкий бал, соответственно, предполагает меньшую вероятность выжить и оставить потомство.
В окончании своего капитального труда Ч. Дарвин, говоря о человеке, всего лишь ограничился словами: « Будет пролит свет на происхождение человека и его историю». И все! И только одна эта фраза вызвала бурю негодования со стороны церкви и идеалистов всех мастей.
Философ Т. Карлейль, негодуя, назвал книгу «Евангелием грязи» и подчеркивал: « Я знал три поколения семьи Дарвин - все атеисты». Это звучало как презрение и ругательство.
Бури, возникшие вокруг последней фразы, бушевали вовсю. Однако сам Дарвин не спешил высказаться по вопросу происхождения человека подробнее, хотя анализ рукописей и записных книжек великого ученого свидетельствуют, со всей неопровержимостью, что идею о происхождении человека от общего с обезьяной предка он разработал еще до 1840 года, более чем за 20 лет до выхода в свет его фундаментальной книги.
Еще в начале своей деятельности, в 1837-1838 годах, Дарвин отмечал в записной книжке: «Если дать простор нашим предположениям, то животные, наши братья по боли, болезни, смерти, страданию и голоду, наши рабы в самой тяжелой работе, наши товарищи в наших удовольствиях; все они ведут, может быть, свое происхождение от одного общего с нами предка. Нас всех можно было бы слить воедино».
Великий ученый позволил своему молодому другу и соратнику, Томасу Гексли опередить себя книгой «О положении человека в ряду органических существ», специально посвященной вопросам происхождения человека от обезьянообразного существа. Где он в своих сравнительно анатомических исследованиях убедительно показал родство человека и человекообразных обезьян, по многим признакам.
И только через 8 лет после Гексли Дарвин издал в 1871 году «Происхождение человека и половой отбор». В этом труде говорилось: «Главное заключение, к которому приводит настоящее сочинение, и которое разделяют теперь многие естествоиспытатели, вполне способные составить себе здравое суждение, состоит в том, что человек произошел от какой-нибудь нижеорганизованной формы.
Основы, на которые опирается этот вывод, никогда не поколеблются. Это все потому, что близкое сходство между человеком и низшими животными в зародышевом развитии, равно как и в бесчисленных чертах строения и сложения важных и самых пустых,- далее,- сохранившиеся зачаточные органы и ненормальные возвраты, к которым склонен человек, представляют такие факты, которые невозможно оспаривать». В 1872 году Ч. Дарвин опубликовал книгу «О выражении эмоций у человека и животных». Это была капитальная сводка всех, имеющихся в то время, знаний и положений о месте человека в природе и на основании этого открыто изложил взгляд на проблему происхождения человека, по его словам «самой высокой и наиболее интересной для натуралиста».
Как он красиво сказал: «…Земля долго готовилась к принятию человека, и в одном отношении это строго справедливо потому, что человек обязан своим существованием длинному ряду предков. Если бы отсутствовало какое-либо из звеньев в этой цепи, человек не был бы тем, кто он есть.… От обезьян Старого Света произошел, в отдаленный период времени, человек, чудо и слава мира». И далее: « Я старался по мере сил доказать мою теорию, и, мне кажется, мы должны признать, что человек со всеми его благородными качествами, с его божественным умом, который постиг движение и устройство солнечной системы, словом, со всеми высокими способностями,- все таки носит в своем физическом строении неизгладимую печать низкого происхождения».
Горячо поддерживал Дарвина и Э. Геккель. В своем обширном труде «Генеральная морфология организмов, общие принципы науки об органических формах, механически обоснованные реформированной Чарльзом Дарвином теорией происхождения видов», немецкий естествоиспытатель воссоздал родословную млекопитающих. Правда, в ней он отрицал и генеалогическую линию, идущую от полуобезьян к обезьянам, а затем к человеку. Геккель первый твердо заявил о существовании в нашей родословной обезьяночеловека и назвал его, еще не найденное существо Питекантропом. В 1874 году он опубликовал свою знаменитую «Антропологию» специальный труд, посвященный проблеме происхождения человека.
Весьма смущал многих современников Ч. Дарвина, высокий уровень развития мозга у представителей отсталых племен. В этом видели слабую сторону его теории о происхождении человека в свете главного его труда «О происхождении видов». В связи с этим, например, Альфред Джордж Уоллес не соглашался с основоположением эволюционной теории: по Уоллесу, душа человека должна иметь божественное происхождение. Ход рассуждения его был таков: туземные охотники, с которыми он имел дело на островах Индо-Малайского архипелага, не уступали по развитию насквозь цивилизованным европейцам. А зачем дикарю такой «крутой» мыслительный аппарат? И вывод Уоллеса был прост: - отбор не создает ненужных вещей, значит, не отбор создал человеческий мозг, а иная, высшая сила. Сохранился экземпляр статьи Уоллеса, проработанный Дарвином и с его пометками на полях. Против душеспасительных доводов автора статьи, творец теории естественного отбора написал звучащее как крик отчаяния: - «Нет» со множеством восклицательных знаков.
А на самом деле, зачем дикарю такой же мозг, как и члену Академии наук? Да затем, что каменный топор придумать ни сколько не легче чем, например, лазер. Средняя продолжительность жизни, вооруженного до зубов, охотника за слонами, в начале и середине 20 века, составляла не более двух лет. А первобытный человек, вооруженный лишь копьем да дубиной, убивал мамонтов тысячами и, в конце концов, свел на нет, целый вид гигантских животных. Это требовало столь же совершенного мозга, как и мозг цивилизованного человека.
Сторонникам божественного происхождения человека, по существу, нечего было противопоставить сокрушительному натиску материалистов. Они стали пытаться примерить с Библией то, что стало трудно отрицать. Так пастор Анри Вальроте высказал такое мнение: « До сотворения Адама на Земле могли жить «предадамиды» или «доадамиды». Эти человекообразные обезьяны были более похожи на человека, чем современные. Провидение, возможно, позволило погибнуть этим предшественникам человека прежде, чем сотворило наших прародителей».
А вот еще один образчик таких рассуждений, Профессор теологии, аббат Анвье, огласил: «Предадамиды могли быть настоящими людьми, так как Библия оставляет нас свободными допустить человека ледникового, плиоценового и даже эоценового. Наука не может доказать, что они должны числиться в ряду наших предков».
Преподобный Мансабрэ вещает: «Одно из двух: или ученые признают, что они преувеличили значение их хронометров и увидят себя вынужденными омолодить геологические пласты, или новые открытия наведут нас на след человекообразного существа, которое в изумительном усовершенствовании божественного плана, было образцом и предшественником человека, которому нужно приписать орудия третичной эпохи…».
По видимому вот такие теологические «выкрутасы» имел в виду Ч.Дарвин, когда сердито писал: «Невежество значительно чаще создает уверенность, чем знание. Тот, кто смотрит на явления природы подобно дикарю, как на нечто бессвязное, не может не думать, что бы человек был отдельным актом творения».
Проблемы разработки идей происхождения человека, решались бы гораздо быстрее и проще, если бы противниками Буше де Перта, Дарвина, Лайеля и Геккеля, оставались, лишь профессора теологии. Огромные трудности приходилось преодолевать новым научным идеям и открытиям, которые ставила «официальная наука». Все новое, в этой проблеме, проходя через ее призму, искажалось, третировалось, замалчивалось, а порой, напротив, доводилось до абсурда для того, что бы скомпрометировать саму идею о происхождении человека от обезьяны.
Говорят, никто так не вредит идее, как ее ярые сторонники, и никто так не помогает ее развитию как непримиримые критики. Это парадоксальное утверждение только на первый взгляд парадоксально. Неофиты, (от греческого - новообращенные), какой-нибудь идеи, всегда, уверовав, становятся склонными к риторизму и желанию нести эту идею в массы. Если кто-то из них умеет еще и писать, они бросаются это делать, чтобы нести свет знания данной идеи, людям, пытаются защитить ее от врагов. К сожалению, из-за отсутствия глубоких знаний, произведения их коробятся поверхностно - риторической логикой и дилетантов обычно разбивают наголову в проблемных спорах, причем стараются это сделать публично. Это популярности идее не прибавляет, а непримиримые оппоненты, выдвигая свои доводы о несостоятельности идеи, заставляют ее авторов искать все новые и новые доказательства, чем развивают и укрепляют ее.
Абсолютно все, о чем автор сейчас написал, можно применить к тому водовороту страстей, который возник вокруг научной теории Чарльза Дарвина. До сих пор находятся исследователи, которые ставят под сомнение если не выводы, то постулаты и систему доказательств использованных ученым в своем труде. Всякой Моське хочется полаять на такого слона, что бы все увидели, как он смел, умен и принципиален, что даже замахнулся на самого Дарвина.
В России тоже хватало противников учения Дарвина. В конце 19 и начале 20 веков, такие русские мыслители как Н.Я. Данилевский, П.А. Кропоткин, Л.С. Берг, довольно обстоятельно критиковали эволюционное учение. Немного более 100 лет назад, в своей работе «Дарвинизм», Данилевский, удрученный духовной ее опустошенностью, писал: «Дарвинизм предполагает случайное изменение, разнонаправленное, а факты говорят о соответственной изменчивости отражающей некую внутреннюю гармонию».
В Америке же, в США, стали знаменитыми так называемые «Обезьяньи процессы» - так были названы судебные процессы против педагогов преподававших эволюционное учение Дарвина в средних школах. Наиболее нашумевшим был процесс против учителя Скопса в июле 1925 года.
До сих пор нет, нет, да и скрестятся шпаги двух глобальных теорий дарвинизма и ламаркизма. Как говорят наиболее мудрые - истина где-то по средине. Хотя эту проблему можно рассматривать несколько в другом ключе. Теория эволюции Дарвина хорошо «работает» в случаях качественного улучшения видов и их разнообразия как составной части биологических процессов находящихся на одном, определенном уровне сложности. Или можно сказать по-другому - в одной плоскости бытия. Однако во многих вопросах, объяснений, даваемых Дарвинизмом недостаточно. Особенно в глобальных вопросах существования биоты нашей планеты. В таких случаях появляется необходимость обернуться к идеям Аристотеля и в какой-то степени исходящей из них теории Ламарка. Так было и с Ньютоновской классической механикой. Она оказалась бессильной в объяснении процессов проходящих в микромире. И возникшая на этой почве Квантовая механика, не отвергала ее, а ограничивала условия применения.
Автор, уважаемый читатель, понимает, что невозможно в одной книге высказать все, что известно по этой теме. Поэтому он постарается в дальнейшем не засорять основную идею книги вот такими «к слову приходящими знаниями», как, например, о Дарвинизме и Ламаркизме. Драма борьбы этих двух глобальных идей достойна отдельной книги. Она, конечно же, кем-нибудь, когда-нибудь будет написана, но не скоро потому, что на этом уровне знания о проблеме жизни на Земле, нет общности понимания.
Справедливости ради необходимо сказать правду, что все основные положения, выдвинутые Дарвином в своей эволюционной теории, в конце 19 - начале 20 века были оспорены. Сохранилась лишь главная идея о происхождении человека от общего с обезьяной предка. Дарвин полагал, что:
Начало становления человека, как вида, относится к третичному периоду;
Предками человека были обезьяноподобные существа, жившие на деревьях;
Местом возникновения человека был Африканский континент, именно там дожили до наших дней гориллы и шимпанзе, наиболее близкие к человеку, по многим параметрам обезьяны.
Но Дарвин, с присущей ему мудростью и интуицией, подчеркивал, что Африканские человекообразные обезьяны не наши предки, а как бы двоюродные братья, сохранившие большее количество черт общего прародителя. Данное положение предполагает существование промежуточного звена между человеком и обезьяной.
Практически, идея Ламарка о том, что человек произошел от обезьяны, которую он высказал в 1809 году, родилась не вовремя и стала продуктом только философского понятия. Примерно через 60 лет она бурно воплотиться в жизнь, породив логически вытекающее предположение о существовании связующего звена. Поиски его целенаправленно велись с середины девятнадцатого века, и оно было найдено.
В 1894 году, голландский антрополог Эжен Дюбуа (1858 – 1940) издал в Батавии (теперь Джакарта) обширный иллюстрированный труд о своих находках. Название его было сенсационным «Питекантроп прямоходящий - человекообразный промежуточный тип с острова Ява», где автор писал: «Питекантроп, есть переходная форма, которая согласно эволюционному учению, должна была существовать между людьми и антропоидами. Он предок человека».