Быстрым шагом я спустилась в метро, села на одну из малочисленных скамеек на платформе и стала внимательно изучать содержимое кошелька. В нем было несколько отделений, предназначенных для бумажных денег, прорези со вставленными в них дисконтными картами и «отсек» на «молнии».
Купюр оказалось пять: три пятисотенные и две тысячные, монеток восемь, все по рублю. Дисконтные карты тоже не представляли интереса, точь-в-точь такие есть у меня и у тысяч москвичей, которые посещают отнюдь не дорогие магазины. Никаких фотографий и паспортных данных на пластиковых прямоугольниках не имелось. Больше в кошельке не было ничего, найти его хозяйку не представлялось возможным.
Чуть не плача от досады, я стала думать, как поступить дальше. Внезапно со дна души поднялась волна злости. Ну, Игорь, погоди. Думаешь, обманул меня, и дело с концом? Нет, дружочек, я из породы терьеров, схвачу крысу и стану трепать до тех пор, пока та не расскажет мне всю правду. Значит, сейчас качу назад, иду вновь в магазинчик, швыряю портмоне и свое «Версача» с кепкой на прилавок, а потом устраиваю мерзкому лгуну допрос с применением пыток, и пусть он плачет, кричит, пытается убежать, ничто ему не поможет.
Полная решимости и злобы, я собралась уже войти в подкативший к перрону поезд, но посмотрела на густую толпу, штурмом бравшую вагон, и решила подождать следующий состав. Но и во втором, и в третьем, и в четвертом голубом экспрессе не оказалось ни сантиметра свободного пространства, в столице начался час пик. В подземке громадного мегаполиса всегда кипит толпа, но два раза в день в ней начинается настоящее столпотворение, и мне искренне жаль тех, кто вынужден пользоваться общественным транспортом в сие время. Но куда деваться бедным людям, которым непременно нужно попасть на службу к девяти, а уйти с нее в восемнадцать ноль-ноль? Думаете, таких нет? Очень даже ошибаетесь, три четверти москвичей работают в режиме жесткого графика, и далеко не у всех имеются машины. Скажете, на дорогах пробки и выехать утром, ну, допустим, из какого-нибудь Крылатского проблема? Согласна, но в автомобиле вы сидите, слушая любимое радио или разговаривая с мужем, а в метро стиснуты, словно шпроты в банке, задыхаетесь от запахов и дуреете от шума.
Я решительно повернулась и пошла к эскалатору. Я не одобряю людей, которые сорят деньгами, разбрасывают их на пустяки, поэтому такси пользуюсь лишь в крайнем случае, ну, допустим, когда надо догнать кого-нибудь. Но сейчас я настолько устала, нанервничалась и расстроилась, что просто не способна брать штурмом вагон и выслушивать комментарии окружающих. Неужели я не заработала на «бомбиста»? Вполне могу позволить себе такую роскошь, как поездку в машине. Вообще говоря, следовало самой сесть за руль, но мне показалось, что до продавца, давшего Алле водку, лучше докатить на метро, всего-то пара остановок, без пересадки. Ведь не знала, как повернется дело!
Я вышла на улицу и вздрогнула. Вокруг было темным-темно, автомобили неслись с включенными фарами. День уже клонился к вечеру, в Москву пришла осень, и, естественно, света теперь станет меньше, но все равно для подобной темени еще рано. Удивившись, я прошла чуть вперед, повернула налево и подняла руку. Но никто не спешил заработать, водители торопились по своим делам, а может, я в своем новом наряде не походила на платежеспособную клиентку.
Внезапно на асфальт упала капля, вторая, третья. В ту же секунду стало понятно, отчего над городом висит тьма. Это не ранняя ночь, а тучи темно-серые, пухлые, грозовые, мрачные, и сейчас с небес рухнет ливень! Я еще сильней замахала руками, и тут обвалилась стена дождя. В одно мгновение хламида намокла и придавила хозяйку к тротуару. Чуть не плача от досады, я хотела уже нестись назад в метро, но неожиданно один из автомобилей, очень медленно тащившийся мимо, встал примерно метрах в тридцати от того места, где прыгала я.
Охватившая меня радость по силе была сравнима с дождем. Разбрызгивая лужи, я полетела к сердобольному человеку, решившему подвезти вымокшую до нитки женщину. Я очень торопилась, боясь, что кто-нибудь из суетящихся вокруг прохожих перехватит машину, но удача на этот раз оказалась на моей стороне.
Рванув дверь, я впрыгнула в старенькую иномарку, которая незамедлительно, отчего-то рывками, стала крайне медленно двигаться вперед. То, что водитель поспешил поехать, меня не удивило. В начале улицы висит знак «Остановка запрещена». Конечно, мало-мальски уважающий себя гаишник при первых каплях дождя спрячется, но всякое случается, лучше не рисковать.
Машина медленно катилась вперед. Я решила снять кепку и, опустив голову вниз, сказала:
– В сторону Ленинградского проспекта, пожалуйста, а дальше покажу.
Водитель никак не отреагировал, не произнеся ни звука, он продолжал тихо ползти вдоль тротуара. Я избавилась от противно мокрой кепки и повернула голову в сторону шофера. Вообще-то я собиралась сказать:
– Прикройте боковое стекло, а то холодно, – но слова застряли в горле, вместо членораздельной речи изо рта вырвался писк.
На месте водителя, положив лапы на руль, сидела большая собака, стаффордширский терьер, такая же, как наша Рейчел, только не рыжая, а коричнево-полосатая.
– Господи! – вырвалось у меня.
Пес спокойно смотрел вперед. Его крупное тело слегка покачивалось, глаза напряженно всматривались в даль.
– Здравствуйте, – прошептала я и с силой ущипнула себя за запястье. На коже незамедлительно начал проявляться синяк.
– Меня зовут Лампа.
Из груди собаки вырвалось вполне добродушное ворчание.
– Ур-гр-фр.
– Вы… э… владелец машины?
– Ур-гр-фр…
– Разрешите, я выйду…
– Ур-р-р-р, – начал сердиться пес.
– Простите, я понимаю, вы хотите заработать, – в полной растерянности залепетала я, – конечно, везите меня до дома, заплачу сполна.
Собака не поворачивала головы, я сумела кое-как прийти в себя, пробежалась взглядом по ее телу и оцепенела. Псина сидела, поджав под себя задние ноги, она не пользовалась педалями, просто вертела рулем. Я снова ущипнула себя за руку, увидела новый синяк и тихо попросила:
– Вы бы не могли спустить вниз лапы?
– Ур-гр-фр…
– Простите, конечно, – залебезила я, – наверное, вы имеете права? Иначе бы не сели за руль. Кстати, у нас дома живет ваша, так сказать, однопородница, стаффордшириха Рейчел, она крайне ответственна, поэтому, я понимаю, вы обладаете необходимыми документами и, наверное, упорно и тщательно обучались вождению.
Последняя фраза была сказана лишь с одной целью: подольститься к мрачному кобелю, но тот и ухом не повел, услыхав завуалированный комплимент.
– Так вот, – тихим, нежным голоском вещала я, – поставьте все же лапки на педальки, ну хоть на тормоз, мало ли чего.
Вдруг машина остановилась, я обрадовалась, схватилась за ручку, навалилась на дверь и была остановлена недвусмысленным, грозным рычанием. В испуге я глянула на шофера. Псина наконец-то повернулась к пассажирке. На крупной, треугольной морде было самое мрачное выражение, верхняя губа поднялась, из-под нее посверкивали клыки.
– Р-р-р, – разнеслось по машине.
– Нет, нет, я сижу, – заюлила я, – вы меня не так поняли, просто… э… можно стеклышко подниму? Очень дует…
Не успела я закончить фразу, как в открытое со стороны водителя окно просунулась здоровенная ручища, при взгляде на которую меня затошнило. Кожа на длани была серо-зелено-желто-красная. Ни один человек в мире, кто бы он ни был: азиат, негр, индеец, европеец, не может иметь такого оттенка кожи. Меня заколотило.
Все понятно, это инопланетяне. Господи, ведь совсем недавно Костин приволок фильм, который рассказывал о пришельцах, и мы долго хохотали над лентой, в которой один из внеземных организмов, желая спрятаться среди землян, трансформировался в собаку.
– Вот ведь чушь, – покатывался Вовка, – но смешно до ужаса!
– Вовсе не ерунда, – с жаром перебил его Кирюшка, – давно известно, что НЛО прилетали к нам еще во времена древних египтян.
– И бродили по улицам собачьими стаями, – захохотал майор. – Кирик, только ты можешь верить в подобную чепуху.
Я тогда тоже высказалась на эту тему, и разобиженный Кирюшка ушел спать. А теперь придется извиняться перед ним, мальчик-то прав! Вот он, носитель инопланетного разума, положил лапы на руль, а его коллега, очевидно, оставшийся в своем естественном обличье, иногда помогает не слишком пока умелому шоферу.
Ужас сковал тело.
– Вы же не заберете меня с собой?
Пес чихнул.
– Будьте здоровы. Послушайте, зачем я вам? Никаких секретов планеты я не знаю, умею лишь готовить и играть на арфе, причем струны перебирала когда-то плохо, сейчас же вообще не смогу извлечь из инструмента складные звуки. Если вы хотели заполучить государственного человека, то ошиблись, а коли желали выбрать на Земле великого деятеля искусства, то это снова не ко мне.
Ужас сковал тело.
– Вы же не заберете меня с собой?
Пес чихнул.
– Будьте здоровы. Послушайте, зачем я вам? Никаких секретов планеты я не знаю, умею лишь готовить и играть на арфе, причем струны перебирала когда-то плохо, сейчас же вообще не смогу извлечь из инструмента складные звуки. Если вы хотели заполучить государственного человека, то ошиблись, а коли желали выбрать на Земле великого деятеля искусства, то это снова не ко мне.
Машина остановилась. Пятнистая рука схватила пса за железный, сделанный из круглых колец ошейник. Не поворачивая морды, собака густым, сочным басом заявила:
– Немедленно вылазь, ты мне надоела, блин, дура!
Дважды повторять не пришлось. Я мигом выскочила на тротуар, угодив обеими ногами в глубокую лужу. Впереди сверкали яркие огоньки, складывающиеся в название «Кафе-бар».
Глава 24
Тяжело дыша, я ввалилась в маленький, уютный, абсолютно пустой зал, быстро повесила насквозь мокрую хламиду на вешалку, стоявшую у входа, и, забившись в самый дальний угол, стала ждать официантку. Девушка, прихватив с собой кожаную папочку с меню, пошла было в мою сторону, но тут в кофейную вошел кряжистый парень и громко заявил:
– Ну и дуры встречаются иногда!
– Опять с клиенткой поругался, – всплеснула руками так и не дошедшая до меня подавальщица. – Сколько раз тебе, Валера, говорено было, не спорь с людьми! Ну хотят они стены черные в красную полоску, так покрась, не навязывай человеку свой вкус. Нет! Вечно ты ерундой занимаешься!
– Танька, утихни, – весело перебил ее Валера, – не бубни. Все путем, ни с кем я не ругался, лучше послушай. Еду к тебе спокойненько, вместе с Мартином.
– Собаку-то зачем с собой взял! – возмутилась Таня.
– Сигнализация сломалась, – пояснил Валера, – вот и прихватил Мартюшу. Сама знаешь, он ласковый и нежный, внутрь впустит, а назад не выпустит.
– Ну просто безобразие! – запричитала Таня. – Кому твоя раздолбайка понадобилась!
– Не скажи, любителей много!
– Ржавая труха!
– Да успокойся, – обозлился Валера, – качу себе по улице, вдруг бац! Встал!
– Кто бы сомневался, – не упустила случая воткнуть в парня иголку Татьяна.
– Вышел я, – продолжал Валера, – а Мартин мигом за руль влез, ты его знаешь, обожает на водительском месте сидеть.
– Ага, – захихикала Таня, – лапы на руль положит, чистый прикол.
– Встал я сбоку, – посмеивался Валера, – и начал тачку вперед пропихивать. До твоего кафе-то совсем чуть, ну, думаю, допинаю машину, поем и подумаю, чего делать-то. Толкал и притомился, встал, и тут подбегает баба, жуткая образина в одеяле, рвет на себя дверцу, плюхается на сиденье и говорит Мартину:
– Ну, типа, поехали!
Я чуть не упал, во дура, а?
Таня засмеялась, а Валера как ни в чем не бывало продолжал дальше:
– Во идиотки бывают! Потом она Мартина таки разглядела и ну с ним беседовать. Я просто валялся, а потом руку в машину всунул, на руль положил, чтобы тачку левее поправить. Эта образина как рванет наружу, чистый сайгак! Сумку забыла! Смотри!
Валера потряс перед Таней моим ридикюльчиком.
– Давай поглядим, чего там! – воскликнула официантка.
В полном негодовании я вскочила на ноги и сердито заявила:
– Во-первых, я была одета не в одеяло, а в «Версача», во-вторых, я просто подумала, что пес управляет автомобилем, ездят же медведи на велосипеде – и ничего, а в-третьих, я не образина, а вполне симпатичная женщина. Отдавай мою сумку!
Валера разинул рот, Таня молча выдернула у него сумку и протянула мне. Я схватила ридикюль, сняла с вешалки «Версача» и не сумела сдержать любопытства.
– Почему у вас рука нечеловеческого цвета?
– Так ремонт людям делаю, – растерянно ответил мужик, – в краске перемазался.
– Мыться как следует надо перед тем, как на улицу выходишь, – прошипела я и выскочила под противный дождь.
На работу к Игорю я поехала на метро. Самое интересное, что хламида высохла в один момент и снова стала теплой и легкой, а ливень, когда я вышла из подземки на улицу, закончился. Впрочем, кажется, в этой части города вообще не упало ни капли, асфальт выглядел сухим.
На павильончике по-прежнему болталась картонка «Закрыто по техническим причинам». Полюбовавшись на табличку, я вздохнула и опять пошла к метро. Ладно, вернусь утром. Может, и хорошо, что продавца нет на месте, я устала, замерзла, хочу есть, а разговор с парнем предстоит долгий, и лучше вести его на свежую голову.
Ровно в десять утра я снова подошла к магазинчику и с глубоким разочарованием увидела за прилавком совсем другого юношу, толстого, короткошеего, с ярко-рыжими, сильно вьющимися волосами.
– Здрассти, – вежливо сказал он, – чего хотите?
– Где Игорь?
– Нету, – последовал ответ.
– Сегодня не его смена?
Толстяк заморгал.
– Вроде того, а зачем он вам?
– Знаете, где Игорь живет?
– Рядом, вроде он говорил, что ехать недалеко.
– Адрес подскажите.
Продавец развел руками.
– Я у него ни разу не был. А чего вам от него надо?
– Игорь хотел куртку по дешевке купить, – мигом нашлась я, – пришла сказать, что придержала ему одну.
– Хорошая вещь? – оживился рыжий.
– Да.
– Мне продайте.
Я прищурилась.
– Однако вы хороший друг, если решили у приятеля покупку перехватить.
– Охота была с дураком дружить, – надулся рыжий, – и потом, прикид ему ни к чему, куртенка на тебе гирей повиснет, если Игоряху ждать станешь!
По моему телу побежал озноб.
– Почему?
Продавец скорчил гримасу.
– Он вчера утоп!
– Кто? – подскочила я.
– Твой Игорь.
– Утонул?
– Ага.
– Врешь, – вырвалось у меня.
Торговец оперся о прилавок.
– Не, правда. Я сам прибалдел. Мне сегодня в восемь хозяин позвонил и заявил: «Давай, Андрей, выходи».
Продавец не испытывал никакого желания отправляться в свой законный выходной к прилавку, поэтому возразил:
– Мы два дня через два работаем. Сегодня смена Игоря.
– Он утонул, – сообщил хозяин.
Андрей икнул.
– Не может быть!
– Запросто, – буркнул хозяин.
– Ну и ну, – засуетился Андрей, – как же так! Холодно купаться-то! Чего он в воду полез и где случилось несчастье?
– Сам подробностей никаких не знаю, – вздохнул начальник, – мне его брат позвонил и сказал: «Игоряха вчера вечером в реку свалился, в самом центре города, в районе высотки, где «Иллюзион».
Наверное, выпил, перегнулся через парапет и ку-ку!
Я моргнула. «Чтоб мне утонуть, если говорю неправду». Эту фразу Игорь произнес, рассказывая мне о друге Паше, который велел дать Алле бутылку водки. «Чтоб мне утонуть, если говорю неправду».
– Так куртку принесешь? – деловито осведомился Андрей.
– Она тебе мала будет, – растерянно выдавила я из себя.
– Ты тащи шмотяру, я ее папашке отдам, он у меня щуплый, – настаивал Андрей.
– Хорошо, – кивнула я и вышла на улицу.
Все, конец. Машина расследования зарулила окончательно в тупик, похоже, Костин был прав, найти младенца невозможно. Допустим, его похитила бездетная женщина, мечтающая о ребенке. И что? Гена не умеет разговаривать, он, естественно, не запомнил лица матери и, став взрослее, будет считать ею ту, которая совершила воровство. Была маленькая зацепочка, и та оборвалась.
Медленно переставляя ноги, я брела к метро. Ох, не верится мне в случайную тетку, выхватившую из коляски сверток с ребенком. Нет, похититель действовал не спонтанно, он тщательно готовился к преступлению. И Алла ему помогала. Вопрос: почему? За деньги? Вяльская очень хорошо знала организатора истории, это ему звонила девушка по телефону-автомату.
Я остановилась. Спокойно, Лампа, спокойно. Сконцентрируйся и попытайся припомнить их диалог. Значит, так, она набрала номер и сказала:
– Думаешь, дал триста баксов – и все?
Потом что? Вроде так:
– Колясочку я припрятала, в милицию могу отвезти. Ага! Еду! Гони деньги! Квартиру мне купи! А он точно даст? Обещаете? Ну, идет! Подожду, раз так. Если вы ко мне с заботой, то договоримся!
Вот оно что! Неизвестная мне личность велела Алле идти к Игорю, пообещав, что парень даст Вяльской бесплатную бутылку. Значит, Игорь знал, что в водке отрава! Более того, продавец и убийца общались. Решив, что он лихо обманул сотрудницу милиции, Игорь ринулся звонить подельнице, а та, вызвав парня на свидание, ухитрилась каким-то образом утопить его.
Чтобы унять бешеное сердцебиение, я остановилась, прижала руки к груди и замерла, словно изваяние. Но ведь тетка в хламиде ушла, а Игорь остался стоять, опершись на парапет. Впрочем, может, он вовсе даже и не стоял, а висел без сознания, потом упал в воду и утонул. Следовательно, исчезнувшая тетка может рассказать абсолютно все о преступлении. Но от нее не осталось ничего, кроме ярко-красного, дорогого кошелька с деньгами. И что теперь делать?